Ухватив за шею, дышит в ухо, хрипло ругается сквозь зубы:
– Сука… сука…
Начинает двигаться, другой рукой удерживая меня за талию, проникая на всю длину члена, растягивая, насаживая, заполняя. Я почти девственница, за два года отвыкла от такого, боль смешивается с удовольствием, задыхаюсь, царапаю стену, вкус крови во рту бьет по рецепторам.
Кончаю на седьмом толчке.
Позорно быстро, показывая свой голод.
Все внутри напрягается, тетива натянутых до предела нервов рвется, эмоции захлестывают, нет, они, словно хлыст, опускаются на оголенную плоть. Я не кричу, вою, сокращаясь на члене, даю еще больше влаги, она стекает по бедрам, я это чувствую.
– Дьявол…
Макс продолжает трахать, входить в меня, сжимая до боли бедра и шею, перекрывая кислород, член еще сильнее растягивает меня, но скоро все заканчивается, он выходит, кончает на ягодицы. В ушах шум, меня продолжает потряхивать, оргазм рушит сознание, ноги не держат.
Он не отпускает, теперь ласкает шею, прижимаясь лбом к моему затылку, а я готова провалиться сквозь землю.
– Уйди. – Голос словно не мой, слова даются с трудом.
– Инга…
– Молчи, Макс, лучше молчи.
Отпускает, не могу даже развернуться и посмотреть парню в глаза, хочу уйти. Хочу сдохнуть. После яркого удовольствия, да такого, какого у меня никогда не было, это более чем странное желание.
Медленно трясущимися пальцами хотела было натянуть платье на грудь, понимая, как жалко выгляжу, но не стала, выпрямилась, аккуратно ступая, пошла в свою комнату. Хочу в душ. А потом, когда найду силы, я буду убивать своего пасынка.
Ушла в кромешной тишине, лишь стук каблуков бил по ушным перепонкам, как стук молотка, вколачивающий гвозди в гроб моей порядочности. Уже у себя, плотно закрыв двери, сдерживая рвущиеся из горла рыдания, скинула туфли, кое-как сняла платье, чувствуя на ягодицах влагу, это была сперма Макса, зашла в душевую, включила воду.
Старалась не плакать, кусала и без того истерзанные губы, снова чувствуя кровь во рту, сжимала кулаки, упираясь ими в кафель. Как можно расценить то, что произошло? Макс взял меня силой, против моей воли, или я была согласна, потому что кончила на его члене?
Не сразу поняла, что я не одна, почувствовала взгляд.
– Уходи. Ты добился того, чего хотел.
Макс молчал, прожигая спину между лопаток взглядом так, что там начало покалывать. Горячая вода не успокаивала и не расслабляла, я уловила движение, вздрогнула, когда он прижался, когда, обхватив рукой, уткнулся лицом в шею.
– Прости.
Могла не услышать сквозь шум воды, но я услышала.
– Уйди. – Я толкнула локтем в живот, в каменный пресс.
– Нет.
– Уходи, сказала!
Закричала, толкнув в грудь, развернувшись лицом к Максу, и тут же замолчала. Плотно сжатые губы, побелевшие желваки, сдвинутые брови, в глазах чернота, по волосам и лицу стекает вода. Он так и стоял рядом в домашних штанах, нависая надо мной, испепеляя.
– Ты понимаешь, что ты сделал?
Молчал слишком долго.
– Да, я хочу это сделать еще.
– Нет, Макс, нет.
Я упираюсь ладонями в его грудь, но парень берет мою руку, уверенно и медленно подносит к губам, целует пальцы, другой рукой обхватывает лицо, трогает губы.
Все как в замедленной съемке. Когда мне последний раз целовали пальцы и трогали губы? Даже Иван это делал редко. Это дает трещину в броне, которую я только начала воздвигать против Максима.
– Прости.
Наклоняется, касается губами моих губ, ведет по ним языком, прижимает к себе, чувствую его напряженный член сквозь тонкую промокшую ткань. Он целует медленно лицо, шею, словно и не было той дикости и того агрессивного секса недавно.
– Макс…
– Позволь, я сделаю это.
Опускается на колени, снимает с меня чулки, отбрасывая их в сторону, целует живот, лобок, поднимая ногу, внутреннюю часть бедра.
Господи, что он делает?
Что делаю я?
Пальцы скользят по влажной возбужденной плоти, Макс ласкает, не давая мне шанса уйти. Но ведь я могу все это остановить? Могу, но не делаю. Тело снова предает.
Его язык между моих ног, настойчиво и нежно Макс вылизывает меня, дразнит клитор, медленно проникая двумя пальцами во влагалище. Не знаю, за что держаться, хватаюсь за металлическую полку, не могу сдерживать стоны, переходящие в крик.
Кончаю через несколько минут, сама насаживаясь на пальцы Макса, трусь промежностью о его губы и язык. Зажимаю рот ладонью, все внутри вибрирует, ничего не могу с собой поделать.
Чуть не падаю, когда Максим отпускает меня, но снова впечатывает в мокрый кафель, убирает руку, целует. Вкус крови и собственного удовольствия толкает на то, чтобы ответить ему. Целую, отпуская себя, оттягивая волосы парня, слышу его хрипы.
Небольшая заминка, Макс подхватывает под ягодицы, не разрывая поцелуя, входит в меня одним резким движением. Кричу ему в рот, распадаясь на части от удовольствия. Толчки яростные, размашистые, он насаживает меня на себя, заполняя до предела.
Мне давно не было так хорошо, не могу вспомнить даже такого момента. Сейчас я дышу, живу, хоть и стоя у пропасти. Стоит сделать лишь один маленький шаг – и я полечу в пропасть.
И я лечу.
Я сделала этот шаг.
Глава 9
«Как все прошло?»
«Тебе понравилось?»
«Он был великолепен?»
«Волшебство было?»
Открыв один глаз, тянусь за телефоном на тумбочке, читаю сообщение от Маринки.
Да, все прошло прекрасно. Мне понравилось. Он был великолепен. И если отвязное, развратное, сминающее практически все границы порно можно назвать волшебством, то да, было волшебно до чертиков.
Мы с Мариной говорим о разных мужчинах. Она спрашивает о Семене, ценителе вина, мяса и лошадок.
Нет, я не готова просыпаться и окунаться в реальность. Я не хочу этого. Можно я сегодня впаду в кому, а когда очнусь, ничего не буду помнить? Это было бы идеально, вот это было бы волшебство.
Единственное желание, которое преобладает во мне сейчас, это спрятаться под одеяло, засунуть голову под подушку, раз уже в кому впасть не получится, и все забыть. Так я и делаю, понимая, что я одна, что Максима, моего пасынка, который вырос во всех местах, нет рядом.
Смутно помню, как мы из ванной вчера добрались до кровати, и хорошо, что до моей, кое-как обтеревшись полотенцем. Волосы еще влажные, спутанные. Я отпустила свой контроль, когда его губы коснулись моей промежности и парень начал вылизывать меня.
Черт, черт, черт, плохая, очень плохая девочка. Но ведь мы всегда любому, даже самому странному, необъяснимому, дикому поступку найдем оправдание. И я могу привести их несколько, но все они будут противоречить моральным принципам.
А может быть, я была пьяная или чего-то надышалась? Такое тоже возможно. Или приступ сумасшествия, но, скорее всего, это тянет на бешенство матки, потому что нельзя было так долго воздерживаться. Надо было как-нибудь давать организму разрядку, заводить случайные связи, одноразовых любовников.
Воспользоваться, в конце концов, сайтом знакомств, сейчас не надо никого искать на улице или в клубах. Не брезговать свиданиями на один вечер и одну ночь, называться чужими именами для съема номеров в каких-нибудь второсортных гостиницах.
Почему нет?
Господи, нет, как представлю, аж тошно становится. Ну да, а сейчас прям у меня праздник тела, но, увы, не души. Тело действительно ноет, между ног саднит.
Можно сейчас сколько угодно сожалеть о том, что случилось, рвать на себе волосы, сдирать кожу, проклинать, даже биться дурной головой о стену. Даю ту самую свою дурную голову на отсечение, что мой пасынок, тот самый, который вырос во всех местах… Да сколько же я могу повторять эту фразу, лишь будет ухмыляться своей идеальной улыбкой мне в глаза и отпускать грязные шуточки.
Но мое самобичевание ничего не даст и не изменит. Все уже свершилось, произошло и случилось. Я всегда рационально смотрела на жизнь, не летала в розовых облаках и позволила себе полюбить лишь раз – отца Макса.
В данной ситуации после своего промаха и слабости я должна быть выше, взрослее, а значит, и мудрее. Надо сделать вид, будто ничего не было. А ведь на самом деле ничего не могло и быть, даже представить то, что могло быть между мачехой и пасынком, пусть даже сыном покойного мужа, мог только больной психически человек.
Это ведь недопустимо. Этому никто не поверит, даже если кому-то рассказать. Позиция была так себе, она не снимала ответственности, несла в себе еще больше угрозы моему спокойному существованию. А уехать опять на филиалы означало показать слабость, я не могу и не должна так поступать, мне не девятнадцать лет.
Боже, ему всего девятнадцать, в декабре перед Новым годом исполнится двадцать лет. Макс всегда, сколько я его знала, не любил свой день рождения, потому что все внимание было приковано не к его празднику, а к предстоящей встрече Нового года. Он даже как-то один раз уже наряженную двухметровую елку уволок на помойку в загородном доме.
Псих.
Был им и остался. Но до чего сексуальный псих.
Прикусила губу, сжала бедра, по телу пронеслась дрожь, стало жарко. Мое сознание все помнит, и даже тело откликается при воспоминаниях о минувшей ночи. Как после душа Макс повел меня на кровать, как снова долго и жадно целовал, я позволила, я хотела больше, я горела, и мне не было стыдно.
Потом он устроился между моих широко разведенных бедер, упираясь коленями в матрас, провел несколько раз головкой члена по половым губам, дразня возбужденный клитор. А потом вошел в меня, растягивая, заполняя полностью. Широкие плечи, сильные руки, резкие толчки, мои крики, его хрип.
На телефон начали приходить новые сообщения, не хочу даже их читать, Маринка почему-то решила, что я должна писать кипятком вокруг Семена, метить свою территорию, указывая на то, что он мне безумно нравится. Потом телефон начал настойчиво вибрировать, говоря о том, что кто-то звонит.
Пришлось выбраться из своего убежища, сесть на кровати, прикрыть грудь одеялом, с опаской смотря на дверь, которая была приоткрыта. На экране телефона высветилось: «Семен, вино и кони», пришлось так его записать, у меня своеобразное чувство юмора.
Поморщилась, но надо ответить. Иначе этот настойчивый мужчина, который, видимо, уже писает кипятком около меня, будет разрывать телефон весь день, не давая покоя, а мысли у меня и так куча дерьма.
Бросила взгляд на настенные часы и удивилась – десять утра, я редко позволяю себе так долго спать. Видимо, вчерашний стресс, а еще секс повлиял на организм благотворительно. Я заснула, провалившись в серую бездну, в которой был туман, перемешанный с мраком, зыбкий и вязкий. Я в нем парила, как в невесомости, и не могла выбраться.
– Алло. Я слушаю.
– Инга, наконец-то, я уже думал, ты не ответишь мне. Наш договор в силе?
Вот было бы здорово, если бы я не ответила, а он расстроился и пустил себе пулю в висок. Какая же я злая.
– Договор? Что за договор? – Я тру виски, прикрыв глаза, даже не хочу вспоминать, о чем мы там договаривались.
Я ведь не могла обещать ничего сверхъестественного после бутылки вина?
– Как же, ты вчера пообещала, что составишь мне компанию. Я покажу тебе своих прекрасных жеребцов.
Да, точно, у Семена своя конюшня за городом, и он обещал похвастаться ее обитателями. Мне вчера хватило одного жеребца во всех смыслах этого слова. И он вспахивал мою целину.
– Слушай, Семен, я даже не знаю. Как-то столько дел навалилось. Может быть…
Не успела договорить, со стороны кухни стали слышны шумы, там кто-то ходил, звенел чашками, включилась микроволновка, загудела кофемашина. Значит, Максим никуда не ушел, он дома. Был все это время здесь, может быть, даже спал рядом со мной за несколько минут до моего пробуждения. А сейчас что-то делает на кухне, и значит, валить надо мне.
– Ну как же, Инга? Я тебя умоляю. Уже готово все. Я практически стою на коленях около твоего подъезда.
– Ты знаешь, а это прекрасно, это замечательно – выбраться за город, на свежий воздух. Я согласна, ты, как поедешь, напиши или позвони, а я собираться начну. Будем смотреть твоих лошадок.
– О, как же я счастлив и рад, обещаю, Инга, тебе понравится, еще будет прекрасный обед на свежем воздухе и несколько сюрпризов.
– Договорились.
О да, как же без сюрпризов? Я люблю сюрпризы, особенно негаданные и нежданные. Последняя фраза была произнесена про себя, я отключилась и решила сделать вид, будто ничего не было. Что между мной и Максом этой ночью ровным счетом ничего не происходило.
Именно так поступают гордые, независимые, успешные, а главное, взрослые женщины, которой я себя, естественно, считала. Надо было быстро принять душ, одеться, а кофе я уже выпью по дороге на смотрины лошадок.
Глава 10
– О, я смотрю, наш друг сегодня снова не в духе? Что на этот раз? О мой бог, да ты, Макс, реально по морде получил? А я говорил, не доведут тебя до добра твои спарринги, ой не доведут, будешь воробушков считать и фигушки им показывать.
Не обращаю никакого внимания на шутки Шульца, они у него каждый раз одинаковые, ничего нового, даже отвечать не хочу, веду головой, чувствую, как болит правая скула. Мой пропущенный удар, первый за несколько месяцев. А все потому, что не мог сосредоточиться на тренировке.
– Да хоть ты ему скажи, Арни, Макс такая бука который день, ничего понять не могу. Орет, злится на меня, а я ведь ничего не делала, совсем ничего.
В баре гремит музыка, звон посуды, дым кальянов, смех, полумрак. Машка уже пьяненькая, пять коктейлей влила в себя, липнет ко мне, гладит по бедрам, поднимаясь выше, улыбается. А я возбуждаюсь. Нет, не от прикосновений Вербиной, не от ее максимально короткого платья и длинных ног, не от полных блестящих губ и похоти в глазах.
Меня возбуждает другая картинка, которая то и дело вспыхивает в сознании. Она искушает, манит, толкает на новый грех.
