Ольга Викторовна Дашкова "Мне. Ее. Нельзя"

– Да, вроде бы да. Куда мы едем?

Усадил девушку на заднее сиденье, устроился рядом, ждем Марата с историей болезни или лекарствами, ведь что-то надо ей принимать.

– В надежное место.

– Куда?

Не ответил, набрал номер Марата:

– И еще узнай номер ее лечащего врача, ты с ним разговаривал, нужно дать инструкции, чтобы не болтал лишнего.

Отключился, вновь посмотрел на блондинку. Странная она, вроде беззащитная, но в глазах то и дело мелькает огонек любопытства и хитрости.

– Алена?

– Да, так меня назвали, но имени я своего не помню.

– Точно?

Вздохнула, опустила голову, я поморщился, глядя на ее затылок и волосы с засохшей кровью. Ну, я зверь просто какой-то, если сейчас начну ее пытать.

– Извини, но нам надо уехать из этого места, все необходимое у тебя будет.

– Как вас зовут? Вы так и не представились.

А вот допрос сейчас устроят мне.

– Игнат.

– Просто Игнат?

– Да.

– И куда мы едем?

– Тебе там будет хорошо.

– Вы уверены?

Да что за дела?

В основном я общаюсь не с молоденькими девушками, попавшими в беду, а со взрослыми мужчинами, которые знают, кто я, что могу сделать и насколько испортить их жизнь. С мэром вышло забавно, Прохор Иванович у нас оказался любитель не только рыбалки и баб, но и острых ощущений.

«Унижай и властвуй» – это не про господина Лебедева, это диаметрально противоположные понятия относительно него. Спасибо, что страпона в жопе не было, а просто наручники и плетка в руках ночной нимфы. Но Прохор Иванович клялся и божился, что никаких мутных дел не ведет и о личной жизни своего сына не осведомлен.

Пришлось поверить на слово, а выйдя из закрытого клуба, тщательно помыть руки с мылом, и не раз. Хорошо бы еще глаза мои все это не видели, но тут уже ничего не поделаешь. С другой стороны, человеком со слабостями и пороками легче управлять.

– Все взял?

Марат наконец-то вернулся, за это время я успел снять пиджак и накинуть его на Алену – заметил, что она дрожит, хотя в машине было тепло.

– Да, отдали с боем, телефон доктора скинул тебе. Но врачиха вцепилась мертвой хваткой в карту и чуть ли не грозила вызвать полицию. Сказала, что так просто она это не оставит, нервная дамочка.

– Встретишься с ней снова и поговоришь по душам.

– Не надо трогать Любовь Эдуардовну, она хорошая. Иначе я сейчас выйду.

Мы уже выехали на дорогу, но все, вместе с шофером, посмотрели на девушку.

– Выходить не надо, Марат не обидит. Да, Марат?

– Да, я не обижу. – Помощник поднял руки и улыбнулся, лучше бы он этого не делал, улыбка ему не шла в сочетании с короткой стрижкой и мощной шеей.

– Я вам не верю. И вообще, я не знаю, кто вы такие и куда меня везете. Я хочу обратно.

– Нельзя обратно.

– Почему?

Голова начинала раскалываться от боли. Придвинулся ближе, заставляя девушку посмотреть на себя.

– Послушай меня сюда, то, что ты все еще жива и относительно невредима, заслуга не моя, а случая. Я не знаю, кто те ребята, что хотели тебя увезти в неизвестном направлении, не знаю, что они задумали, не знаю даже, связана ли ты с ними, а это все было лишь спектаклем. Но пока ты ничего не вспомнишь, ты будешь там, где сказал я, и не задавать лишних вопросов. Потому что в этом городе и за его пределами все и всё подчиняются мне по одной простой причине: потому что я знаю, как лучше для всех.

Долгая пауза, даже Марат молчал, Алена смотрела в упор, не моргая.

– А вы… кто?

– Игнат.

Остальную часть пути до загородного дома ехали молча, Алена откинулась на спинку сиденья, даже, кажется, заснула, ее голова упала на мое плечо, а я, как первокурсник, не мог пошевелиться, чтобы не разбудить ее.

Еще одна странность. Но я не догадывался, что их еще будет много.

– Отнести ее?

– Тише, блин, Марат, ты реально динозавр, не зря так тебя прозвала охрана. Я сам.

– Ок, я пас.

– Займись доктором, нам не нужны проблемы с общественностью.

– Вплотную заняться?

– Как хочешь, но чтобы не истерила и без фокусов.

Вновь несу на руках Алену – по дорожке, через пустой холл, гостиную, на второй этаж, в гостевую спальню, хотя в моем нежилом доме все спальни гостевые, я чаще, когда здесь останавливаюсь, сплю в кабинете на диване.

Укладываю на кровать, девушка стонет, поворачивается на бок, все-таки она все еще слаба, но оставлять ее и дальше в том месте, куда может зайти любой, я больше не хотел и не мог. Я и так сделал все, чтобы никто не знал о ней, не рассылал ориентировки по другим городам о безымянной девушке, потерявшей память.

А хотя по всем правилам надо было.

И снова чуйка, это все она не дала мне это сделать. Марат говорит, что глупость это, сбежала девочка из дома, решила насолить родителям или с парнем поссорилась. Но тогда почему ее не ищут? Она не просто девочка из провинции, у нее были дорогой телефон, наличные деньги, евро.

Нет, здесь не все так просто.

Но что еще я не знал – как в этом всем будет замешан мой личный интерес и как я вляпаюсь.

Глава 11. Алена

Даже не помню, как заснула, наверное, в машине укачало. Потом я словно парила в воздухе или мне это снилось, не могу понять. Но я слышала шуршание шин, затем шаги, ощущала тепло.

В первую секунду после пробуждения охватил страх, почувствовала под руками гладкую ткань, открыла глаза, сфокусировала взгляд на первом попавшемся предмете.

Это был стеклянный журнальный столик, на нем стоял букет розовых цветов из мелких бутонов, их аромат витал в воздухе. Я точно была не в больнице.

Да, то, что было вчера, и позавчера, и десять дней назад, я хорошо помню. И я помню, как этот странный мужчина, которого все звали Игнатом, к нему все так обращались, хотя зовут его Александр, вынес меня из палаты и, не объяснив ничего, увез неизвестно куда.

Лишь сказал, что он знает, как будет лучше для всех, в том числе и для меня. В голосе были приказные нотки, вместе с ними превосходство и власть. Это было так отчетливо, мужчина не скрывал ничего и не играл со мной, и меня это не раздражало. Мне это нравилось.

Его тон и манера поведения мне были знакомы, более того, я точно знала, что его костюм сшит в английском стиле, еще некоторые детали – все это не давало покоя. Но тем не менее от усталости я уснула и спала всю ночь в незнакомом месте, и мне ничего не снилось.

Перевернулась на спину, прислушиваясь к своим ощущениям, теперь разглядывая замысловатую люстру под высоким потолком. Хрусталь, да, это он, почти прозрачные лепестки и стебли переплетались между собой, а глубоко в бутонах находились лампочки.

Игнат, Игнат, Игнат. Кто же ты такой?

Во рту сухо, медленно села, оглядываясь по сторонам, на мне была больничная пижама, пригладила руками растрепанные волосы, начала рассматривать комнату. Это спальня, дизайн в приглушенных тонах, на окнах тяжелые портьеры и легкая вуаль; насыщенного темно-зеленого цвета, как бутылочное стекло, ковер на полу и картина с какими-то абстрактными фигурами на стене в тон ковру.

Зеленый, песочный и молочный. Мне нравилось это сочетание. В огромном зеркале встроенного шкафа отразилась сидящая на кровати девушка. Это была я.

Прижала пальцы к губам, широко раскрыла глаза от удивления, поражаясь тому, насколько я страшная, замученная и лохматая. Ужас. Это был ужасный ужас. Надо было срочно привести себя в порядок.

Я не могла выглядеть как попало – даже после десятидневного пребывания в больнице, после перенесенной травмы – перед таким мужчиной, как Игнат. Это сработало чисто на подсознании, на инстинктах – желание выглядеть хорошо. Я всегда выглядела хорошо, где бы ни была, это я точно знала.

Мне надо умыться, принять душ, переодеться и хоть как-то выглядеть девушкой, а не чучелом. Потрогала затылок, волосы в том месте, куда пришелся удар, слиплись и покрылись коркой.

Медленно поднялась, стараясь не делать резких движений, понимая, что голова может закружиться, на тумбочке лежали пакет из аптеки и несколько листков, исписанных мелким почерком, наверное, это мои лекарства. Надо будет потом почитать и принять, что там нужно принимать, чтобы прийти быстрее в норму.

Зайдя в ванную, тоже огляделась по сторонам, светлый кафель, белые полотенца. Скорее всего, эта комната – одна из гостевых спален в огромном доме: полотенца, халат, тапочки. Игнат мужчина не бедный, гостевая спальня шикарная.

Сбросила с себя больничную одежду, включила душ, встала под теплый поток воды, зажмурилась от удовольствия. Как же мало в определенный момент человеку нужно для счастья. На полках нашла несколько тюбиков: шампунь, гель для душа, бальзам для волос, мыло – все это пригодилось, и я не торопилась выходить.

В животе заурчало от голода, я обернулась полотенцем, ладонью протерла запотевшее зеркало, посмотрела на себя. Да, так немного лучше, но все равно я не та, что была раньше.

– Алена, меня зовут Алена, – повторила это вслух, улыбнулась через силу, коснулась припухших губ. – Знать бы еще твою фамилию, Алена, а лучше сразу адрес и номер телефона того, кто бы мог тебя забрать домой.

Кожа бледная, под глазами синяки, если бы была косметика, можно было бы нанести легкий макияж, а если найти фен, то можно высушить и уложить прилично волосы.

Поняла, что в прошлой жизни я любила это делать. Мне нравилось быть привлекательной, и я была далеко не простушка. А еще, наверное, вредная и капризная, как все блондинки, но сейчас я точно не могу сказать, какая я.

Надев тапочки и переодевшись в халат, который был мне на несколько размеров больше, медленно вышла из комнаты. Коридор, темный пол, светлые стены, несколько дверей, тишина. Скорее всего, кухня на первом этаже, там можно найти что-то из еды.

Спустилась по лестнице, прислушиваясь, из глубины дома доносились мужские голоса. Не хотела выдавать свое присутствие раньше времени, ступая на носочках, кралась в ту сторону.

– Не понимаю, зачем ты привез ее в свой дом? Пусть бы лежала в больничке, там уход. Ну волнуешься ты так за нее – охрану поставь.

– Марат, тебе какое было дано задание? Давать мне советы или успокоить не в меру активную докторшу?

Голос Игната прозвучал громко, отдаваясь эхом по дому, я даже вздрогнула, прижалась плечом к стене.

– С докторшей все под контролем, лекарства куплены, она расписала, как их принимать.

– И на этом спасибо.

– Игнат, я все равно не понимаю, зачем она тебе и зачем было везти ее в свой дом. Думаешь, она в чем-то замешана?

– Не знаю, но пусть лучше будет под присмотром и на глазах. И можешь уже выходить, нечего прятаться.

Это было адресовано мне, я поморщилась, пригладила еще влажные волосы, прикусила губу, вышла из своего укрытия. Мужчины сидели за столом, на котором был накрыт завтрак, пахло кофе, выпечкой, я сглотнула, понимая, что жутко голодна.

– Доброе утро, Аленушка.

– Можно просто Алена. Доброе утро, мужчины. Нас не представили. – Это я обратилась к другу Игната.

– Разрешите представить вам, Алена, Марата Каримовича, моего помощника. Марат Каримович, это Аленушка, можно сказать, я нашел ее в лесу, отбил у серых волков, вот приютил.

– Очень смешно. Так вы благородный принц? Хотя нет, на принца вы не тянете, Александр, по возрасту не подходите. Или лучше Игнат?

Тон, которым мужчина говорил, мне не понравился, в нем было столько снисходительности, что я не могла не ответить, добавив язвительности в свой голос. И откуда только это все взялось у меня?

Марат Каримович крякнул в кулак, сдерживая улыбку, поерзал на стуле, он мне нравился, хоть и выглядел грозно в черной рубашке, с короткой стрижкой и шрамом на подбородке. А вот Игнат не оценил шутку, да я на это и не рассчитывала. Мужчина, взяв чашку, отпил из нее, не сводя с меня своих пронзительных глаз.

– Да что же вы девочку держите на ногах? Давай, милая, садись за стол, кушать будем, в кой-то век этот дом заполнился людьми. Иди, не бойся, сейчас каши принесу с курагой и с изюмом. Ты любишь кашу?

К появлению женщины в белом фартуке на черном платье и с собранными косынкой волосами я была не готова. Полная, улыбчивая, она заполнила собой все пространство, начала много говорить – про кашу и курагу, про оладушки и блинчики.

– Я Алевтина Даниловна, экономка, так сказать, а ты…

– Аленушка она. Ты, Даниловна, сильно не корми ее, а то заворот кишок может быть, худая слишком, точно ничего не ест, худеет, наверное.

Это была ответочка на мое замечание о возрасте хозяина дома. Ну ничего, я еще отыграюсь. А сейчас есть хотелось ужасно, а больше всего – настоящего, натурального кофе.

– Ой, не говори глупости, на девочке и так лица нет.

– А еще у меня нет одежды. Мне ходить в халате или без него?

Марат Каримович чуть не подавился, но на лице Игната не дрогнула ни одна мышца. Непробиваемый. Железный. Нет, бесчувственный. Чурбан. А еще хам. Скорее всего, я иду на поправку, если начинаю дерзить.