– И сгущёнку, пожалуйста. – Попросила я. – Я сверху полью.
– Аня, у тебя бутерброд с беконом. Сгущёнку сверху?
Он так удивился, что я не смогла сдержать смех. Прыснула, едва не расплескав чай. Никита нахмурился, но комментировать не стал. Просто отодвинул чашку подальше.
– Нет, в чай налью. Но в детстве я могла и сверху намазать. Мама грела рис с котлетой, а я просила посыпать гарнир сахаром. Мама сильно удивлялась. Говорила, что мой отец сладкоежка, и я такая же.
Живот скрутило сильнее, и я скривилась от боли. Постаралась усесться удобнее и натянула одеяло до подбородка.
– Может таблеточку?
– Да, сейчас поедим и я приму лекарства.
– А потом ложись удобней, будем бездельничать. Жаль, что нельзя сходить в кино. Может поваляемся в постели и посмотрим что-то вместе?
Я откусила бутерброд и, вылив ложку сгущёнки, запила чаем. Зажмурилась от удовольствия. Мне показалось, что мне физически стало легче. Да и неудавшаяся беременность не так сильно скребла душу.
– Давай. Что будем смотреть?
– Сегодня я готов смотреть вместе с тобой мелодраму про сладкую пресладкую любовь, усыпанную сахарной пудрой.
– Ого! Вот это мне повезло! Ем в кровати, фильм про любовь. Неужели жизнь налаживается?
Никита бодро прожевал бутерброд, запил чаем и, вытерев руки салфеткой нырнул в кровать с другой стороны. Включил телевизор, начал листать мелодрамы.
Прислонившись к его крепкому плечу, я смотрела на список фильмов и не знала какой предпочесть. Никита листал, ожидая моей реакции. Наконец, я нашла старенькую любимую картину про студентов.
– Отличный выбор. Отдыхай, Ань. Всё наладится постепенно.
Берестнев поцеловал меня в щёку и включил фильм. По экрану уже поползли буквы названия, как на тумбочке запиликал телефон. Никита поставил мелодраму на паузу и вышел на кухню.
Мне не надо было слышать разговор. Достаточно того, что такой сигнал стоял у Берестнева только на заместителя командира отряда специального назначения Нестерова.
По отрывистым ответам Никиты было понятно, что звонок неслучайный. Он больше слушал, потом коротко и чётко соглашался. Потом фразу длиннее и закончил разговор.
В комнату вернулся с таким выражением лица, что мне стало жалко нас обоих. И Никиту, которого вызвали на работу в выходной, и себя, потому что сегодня мне категорически не хотелось оставаться в одиночестве.
– Ань, – начал он пытаясь подобрать слова.
– Вызвали?
– Нестеров. – Он едва заметно поджал губы. – Ты же знаешь, я хотел бы побыть с тобой. Тем более, что лежать в постели с такой восхитительной красоткой во много раз лучше, чем топать на службу.
– Знаю, Никит. Ты не переживай. Я всё понимаю. Служба есть служба. – Я постаралась погасить в себе разочарование. Сама всего два месяца назад была на его месте, пока не уволили. Понимала. – Да и ты не обязан ни отчитываться передо мной, ни проводить время. Я здесь, только чтобы забеременеть. Так что езжай спокойно. Истерик устраивать не буду.
Никита расстроился. Нахмурил лоб, но спорить не стал. Переоделся, залил в термос чай, положил бутерброды и шоколадку в зип-пакет. Всё уместил в небольшой рюкзачок. Поцеловал меня в губы.
– Ты грейся в кровати. Закрою сам. Как только освобожусь, перезвоню. Будь умницей.
– Буду ждать.
– Отдохни.
Никита ещё раз поцеловал меня и почти бесшумно выскользнул из квартиры. А я, так же тихо заревела в подушку.
Где ты была?
Я доела вкусняшки, оставленные Никитой. Сначала бутерброды, потом круассан. Подумав немного, взяла в руку ещё один и макнула в сгущёнку. На белой поверхности осталась крошка посыпки.
Ну, что такое? Никита не любил, когда в джем или сгущёнку я погружала булку. Всегда сначала вылавливал оттуда все крошки, а потом только начинал есть. Я вспомнила его осуждающий взгляд и закатила глаза.
Доела круассан, макая в сгущёнку, потому что так вкуснее. Облизала пальцы, а потом с упорством маньяка собирала с поверхности пластинки слоёного теста. Чтобы Берестнев не хмурился.
У Никиты была симпатичная квартира, но совершенно мужская. В комнате диван, кресло, кровать, тумбочка, шкаф-купе. Круглый столик на изогнутой ножке выпадал из этого безликого мебельного покрова. Было ощущение, что он достался Берестневу вместе с квартирой.
И ни одной мелочи, говорящей о хозяине. Всё убрано в шкаф, всё на полочках. Если отвернуться от столика, на котором сейчас стоял недоеденный завтрак, можно было подумать, что здесь никто не живёт.
Я пробовала поставить свою косметичку на полочку в ванной, но Никита освободил мне место в навесном шкафчике. Сказал, что боится нечаянно смахнуть или залить. За дверцей будет целее.
Полтора месяца в его квартире. Я должна была уже привыкнуть, но нет. Моим это место так и не стало. Я чувствовала, что это жильё Берестнева. Оно было точным отражением заведённых порядков.
Квартира была пустой без Никиты.
Мне стало неуютно. Я каждую секунду ощущала беспокойство. Почему вызвали Берестнева? Где он сейчас? Что делает? Уже отправился на выезд по заданию или ждёт приказа на базе отряда? С кем?
А ещё, взяли ли с собой психолога? Кого? Кто теперь вместо меня? Справляется ли так же хорошо, как я? Ну что такое?
Я что, теперь всё время буду вспоминать работу в отряде? Я даже не могла сейчас разобраться: мне правда так нравилось ездить на выезды со спецназовцами или этого хотелось, потому что теперь было невозможным?
Мы с Никитой жили вместе, значит в отряде мог служить только один из нас. Родственники и любимые не могли работать вместе, поэтому мне пришлось уйти. Чтобы Никита остался, ведь он не был виноват.
Тем более, что я пыталась обмануть и Никиту, и руководство. Использовать втёмную.
От воспоминаний меня даже с кровати снесло. Пытаясь забыть ужас этого времени и разговоров после разоблачения, я заметалась по комнате. Поставила прокладку, убрала тарелки. Положила еду в холодильник.
Вымыла посуду и вытерла столик. Прошла салфеткой столешницу насухо. Постаралась стряхнуть крошки с постели, но, потерпев неудачу, взялась за пылесос с узкой насадкой.
Я старалась забыть события предыдущих месяцев, приводя квартиру в порядок. Откинув одеяло, я прошлась по простынке, не оставив следов завтрака. Застелила покрывало и поняла, что не смогу сидеть и ждать.
Одно дело просто дожидаться со службу в обычный день. Совсем другое, понимать, что Никиту могут отправить «на выезд», или «на работу», как в отряде называли задания.
Мне надо было срочно что-то делать. Куда-то бежать, чтобы не сойти с ума.
Заметавшись по квартире, я проверила, чтобы всё было в порядке. Заскочив в ванную, схватила свою зубную щётку. Её давно надо было заменить, вот и повод сходить в магазин нашёлся.
Схватив сумочку, выскочила в сторону ближайшего торгового центра. Физически я чувствовала себя нормально. А с беспокойством за Никиту помогла справиться идея отблагодарить Берестнева за утро.
Быстрым шагом добежала до небольшого магазина спортивных товаров. У Берестнева много тренировок. Хотела купить ему что-то хорошее. Что-то про заботу. Ведь если бы не он, ревела бы весь день.
– Вы что-то конкретное ищете? – Ко мне подошла продавщица маминого возраста. Подтянутая и опытная.
– Нет. Мне нужно что-то для человека, у которого в жизни много спорта. Экипировка есть всякая: и перчатки, и кроссовки, и бутылка для воды удобная. А мне хотелось бы что-то небольшое. Не очень дорогое, но душевное.
– Про заботу? – Продавщица участливо улыбнулась.
– Да! Именно! Он и сам заботливый, и ему ответить хочется тем же.
Женщина заскользила взглядом по прилавкам и навесным стендам.
– Ваш мужчина?
Продавщица спросила просто чтобы поддержать разговор во время подбора подарка, а я замерла. Я так никогда не думала о Никите. Живём вместе временно, но ведь вместе!
– Да. Мой мужчина, – ответила я и улыбнулась. Никита вызывал у меня уважение и трепет. Я вполне понимала сейчас девчонок, которые с гордостью часами показывали подружкам фотографии парней.
Сейчас я бы тоже показала, но сдержалась.
– А спорт какой?
– И бег, и бокс, и волейбол с единоборствами.
– Силовик? – Я удивлённо взглянула на продавщицу, а та понимающе улыбнулась. – Да можете не говорить. У меня у самой такой сын. У них очень разная подготовка. Не для побед и результатов, а чтобы жизнь сохранить. Там и бегать, и бить, и играть будешь, служба такая. Так-так-т-а-а-а-ак… Что же вам предложить… А! Я знаю!
Женщина ловко протиснулась между двумя стеллажами и, словно фокусник из шляпы, достала синий резиновый цилиндр, сантиметров 10 в высоту, на плотном шнурке с карабином. Протянула мне.
– Что это?
– Это полотенце для спорта. Смотрите!
Продавщица развернула цилиндр, и я увидела в нём окошко. Женщина потянула синюю ткань, и на прилавок выпало небольшое полотенце.
– Оно отлично впитывает пот. Его можно класть под голову на тренажёрах или вытираться между подходами. А ещё, – продавщица приподняла ткань, и я увидела, что её края сострочены, образуя круг, – можно обмотать вокруг руки, или натянуть на лоб. Ткань эластичная, отлично помогает, чтобы пот не капал на лицо или не скатывался с запястья на гантели.
Женщина ловко натянула полотенце на голову, и оно стало повязкой. Потом свернула из него восьмёрку и надела на предплечье.
– Беру!
Свернув полотенце в 3 раза, я скатала его в трубочку. Вставила получившийся рулончик в резиновый чехол и подёргала карабин.
– Надёжный. Сын его к бутылке с водой пристёгивает. Держится – не оторвёшь.
– Давайте! Не терпится уже подарить!
Оплатив полотенце, я почти бегом кинулась домой. Никита не звонил, значит не было возможности. Надо было просто ждать.
Торопливо цокая каблучками, я свернула к подъезду. Уже думала, что приготовлю на ужин, когда за спиной услышала резкое.
– Аня! Где ты была?
Кто за кого переживал?
Торопливо обернувшись, я едва не столкнулась с подошедшим почти вплотную Никитой. Он исчиркал моё лицо взглядом и крепко сжал ладонями плечи.
От удивления я не могла найти слов для ответа, а Берестнев спросил ещё раз.
– Аня, где ты была?
– В ТЦ ходила.
– В какой ТЦ?
Никита продолжал ощупывать меня взглядом. Смотрел, чуть наклонив голову вперёд. Себя вполне контролировал, но «забрало начинало падать». Это меня взволновало.
Если уж стабильный Берестнев забеспокоился, значит, случилось что-то серьёзное.
– В наш ТЦ, на Липецкой.
– Зачем?
Он держал меня за плечи так сильно, что мне стало больно. Я поморщилась и попыталась ослабить хват. Никита моргнул, и давление уменьшилось. Но руки он опускать не стал.
– Я беспокоилась за тебя. Знала, что у тебя такая служба, но ты уехал, и я всё равно занервничала. Потом поняла, что не смогу высидеть в квартире. Мне было так тревожно, что я решила сходить в магазин сейчас, чтобы успеть к твоему возвращению.
Никита смотрел на меня молча, словно пытаясь осмыслить происходящее.
– Что-то купила?
– Да. Небольшой подарок тебе. Ничего особенного, безделушку, но от души.
Теперь уже мне казалось, что я купила что-то бесполезное, что Берестневу даже показать полотенце будет странно. В резиновом чехле? На карабинчике? Глупость какая-то.
Никита нахмурился.
– Подарок? Мне?
– Ну, да. Теперь мне кажется, что он тебе не подойдёт. Я, наверное, его завтра обратно сдам. Это была импульсивная покупка.
– И больше ничего?
– А надо было? Я что-то забыла?
