– Извините, – внезапно услышал я детский голос. – А почему вы меня нечистым назвали? Я в баню с дедушкой совсем недавно ходил.
Наверное, в этот момент я оцепенел от неожиданности, иначе бы просто заорал, а заодно и подпрыгнул.
Аккуратно развернувшись, я узрел прямо перед собой невысокого человечка в забавных светло-синих спортивных штанах и футболке с изображением трех мультяшных котят. Росточком он едва доставал мне до пояса и по комплекции напоминал десятилетнего мальчишку.
Я все-таки подпрыгнул на месте, перевернулся и ошарашенно плюхнулся в кресло. Да уж! Сегодняшний день явно планирует превзойти всю мою предыдущую жизнь по количеству событий, причем резко выбивающихся из привычного мировоззрения.
– Здравствуйте, – поклонился мне в пояс коротышка. Стесняется, похоже. Вон, даже ножкой в растоптанных кедах по ламинату загадочные фигуры выводит. – Разрешите с вами познакомиться.
Стоявшее передо мной существо вызывало ассоциации с хоббитом, но мозг отчаянно кричал, что хоббитов не существует. Мелькнула мысль, что меня банально кто-то разыгрывает. Ну а что такого? Пригласили карлика-актера, вот он и ломает комедию…
– Меня зовут Емеля, – тем временем изобразило улыбку существо из категории «неведома зверушка». Кстати, вполне себе милую улыбку. – Я ваш домовой. Ну, не в смысле лично ваш, а проживающий на вашей территории. Вернее, это вы живете на моей территории. В смысле в этом жилом комплексе… Ну… Вы же меня поняли?
Я молчал. Единственное пока, что я понял, – стоящее напротив меня существо не Волан-де-Морт, а значит, я гарантированно не Гарри Поттер. Да и вообще на чудовище этот малыш не тянет. Лицо вполне себе человекоподобное. Я бы даже сказал – смесь обезьянки и обычного человека. Причем взрослого человека, а не ребенка, как можно было ожидать услышав голос.
Руки ноги стандартные, щупалец или хвоста не видно. Может быть, все-таки хоббит? Да нет, хоббиты вроде шерстяные должны быть. Значит, эльфы. Хотя нет, тоже не подходит. У эльфов уши острые, а здесь вполне обыкновенные. Гномы? Тоже нет, для гномов слишком щуплый. Крыльев не видно, так что точно не ангел и не дракон. Хотя…
Мозг отчаянно цеплялся за знакомые ассоциации, вспомнив даже мультик про домовенка Кузю и Нафаню. Да нет, нос обыкновенный, не пуговица и не картошка. Уши не острые, значит не эльфы. Может быть…
– А почему вы молчите? – спросил Емеля. – Я вас чем-то обидел?
– Да нет, – пожал я плечами, внимательно разглядывая домового. – Просто растерялся. Я никогда раньше с такими, как ты, не разговаривал. Вот и удивился. А почему ты раньше мне не показывался?
– Раньше у вас силы не было, – послушно, словно отвечающий на уроке школьник, объяснял мне Емеля. – А раз не было, значит, вы обычный человек, и таких, как я, вам видеть не следует.
– А сейчас? – невольно заинтересовался я.
– А сейчас у вас есть сила – значит, вы уже не относитесь к категории обычных людей.
– Понятно, что ничего не понятно, – почесал я макушку. – Емеля, а ты уверен, что у меня есть какая-то сила? Я вот, например, совсем ничего не чувствую.
– Я не знаю, я просто чувствую, – виновато пожал плечами домовой. – Может быть, сила есть, но вам ей нельзя пользоваться? Или не умеете.
– Так, Емеля… – Я задумчиво почесал лоб, глядя на стоящего передо мной домового. – Ты чай любишь?
– Я больше кофе люблю, – потупился малыш, как будто сказал что-то очень неприличное. – Только не растворимый, а настоящий, из турки.
– О как, – восхитился я. – Ну тут я, наверное, окажусь плохим хозяином. Турка есть, а вот зерна закончились.
– Ну нет так нет, – вздохнул Емеля. – Дедушка вообще говорит, что нам, домовым, пить кофе нельзя.
– Почему? Болеете? – Мозг отчаянно требовал хоть какой-то ясности в ситуации и цеплялся за любую связь происходящего с реальностью. – Что такого плохого в кофе?
– Дедушка говорит, что это чужой напиток, иноземный, а значит, приличным домовым его пить не следует, – пояснил Емеля. – А мне нравится, хоть дедушка и ругается.
– Ладно, я учту, – пообещал я то ли себе, то ли домовому. – Тем более чувствую, что встречаться теперь мы с тобой будем часто.
– Зачем? – испугался чего-то Емеля.
– Да просто так, – улыбнулся я. – Я же в этих силовых и прочих делах человек новый. Так что буду у тебя совета спрашивать, что и как правильно делать. Так ты как? Чай будешь?
На чай Емеля поначалу согласился, но вот напиток, заваренный из пакетиков, считать таковым категорически отказался.
– Это ж вода просто, – с подозрением заглянул в гостевую чашку малыш, а затем отодвинул от себя подальше. – Цвет есть, запах есть, а все остальное – дрянь сплошная.
– Так уж и дрянь, – не согласился я с домовым. – Может быть, тебе просто непривычно?
– Да ты сам посмотри, – взмахнул маленькой ручкой домовой. – Внутри не травы, а пыль одна, вдобавок с какой-то грязью перемешанная. Пакетик непонятно из чего сделан, веревочка вообще какой-то дрянью пропитана.
Емеля говорил с такой искренней убежденностью, что мне и самому как-то расхотелось пить чай из пакетиков. А вот трюфельные конфеты домовому определенно понравились. Он так смешно сощурился, когда засунул одну в рот целиком, что я не смог удержаться от широкой улыбки. Было видно, что ему очень хочется еще, но домовой дисциплинированно держал руки на коленях и даже не пытался тянуться за следующей.
– Емеля, ну ты чего в самом деле? – не выдержал я мучений домового. – Тебе же сказали, угощайся, значит можно кушать не стесняясь.
– Дедушка говорит, что надо быть скромным, – застенчиво улыбнулся малыш. – А то я сейчас все конфеты съем, и мне потом будет стыдно.
– Не будет, – снова улыбнулся я. – Это же я предложил, а не ты их сам берешь без спроса. Но все равно молодец, что дедушку слушаешь.
– Дедуля у меня мировой, – снова счастливо прищурился Емеля, жуя вторую конфету. – Он здесь недалеко домовой, в Центральном районе. Раньше на том месте деревня стояла, так вот мой дедушка в доме старосты хозяйничал.
– Ничего себе, – впечатлился я. – Прям заслуженный домовой.
– Конечно, заслуженный, – приосанился Емеля. – У плохого домового человек никогда карьеру не сделает. Если дома порядка нет, то никакая работа ладиться не будет.
– А потом что? – Мне действительно стало интересно. – И это в какой деревне было? Челобитьево?
– Почему Челобитьево? – удивился Емеля. – Село Мытищее, оно здесь с незапамятных времен стояло. Дед сказывал, что когда староста новый дом построил, вот тогда он к нему и попал.
– Обалдеть! – всплеснул я руками. – Это же сколько всего интересного он мог видеть. Ему уже давно пора на пенсию и мемуары писать обо всем, что видел.
– Да ты что! – замахал руками Емеля. – Если домовой хозяйские тайны всем подряд рассказывать станет, то не видать ему покоя. Ни на этом свете, ни на следующем.
О как! Никогда бы не подумал, что в потустороннем мире такие строгие правила. Казалось бы, чего бояться? Уголовный кодекс домовым явно не грозит. Что же тогда? Соседи заругают? Или Священная Инквизиция придет? О каком покое он тогда рассуждает?
– И что же, например, может случиться? – Я решил не ломать голову и спросить напрямую. – Другие домовые осудят?
– Да нет же, – вновь замахал руками Емеля. – Вернее да, и это тоже. Но это не главное. Домовой защищает дом – значит, и тайны его тоже. А здесь как бы сам вынес чужое добро наружу. И все. Дом такого отвергать начнет, дела делаться не будут, а там, возможно, и совсем придется от предназначения отказаться. Ну и после смерти тоже ничего хорошего.
Домовой замолчал, углубившись в какие-то свои мысли. Мне даже показалось, что он попросту забыл о моем существовании.
– Эй! Емеля! – окликнул я домового. – А что значит после смерти? Там же нет ничего.
– Если бы, – вздохнул малыш, и его лицо в этот момент показалось мне очень взрослым, если не сказать старым. – Я не знаю, что там. Я пока живой, и жить хочу долго. Но дедушка говорил, что после смерти у многих все только начинается.
От таких слов по спине у меня непроизвольно побежали мурашки.
– Что все? – переспросил я, заранее понимая, что не услышу ничего хорошего.
– А ты узнать торопишься?
Блин, вот как-то не ту тему для разговора мы выбрали. Тем более последний вопрос задал не Емеля, а кто-то неизвестный за моей спиной.
Глава 3
Спал я плохо… Впрочем, в данной ситуации даже слово «спал» прозвучит слишком громко. Я отключался буквально на пять – десять минут, а затем просыпался и брел на кухню курить и пить воду.
Мне снился Матвей Ильич, укоризненно грозящий мне указательным пальцем, доктор из клиники, аппарат КТ, в который меня почему-то укладывали домовой Емеля со своим дедом…
Дед у Емели, кстати, вообще лютый оказался. Обматерил меня такими словами, что даже у меня уши в трубочку сворачиваться начали, а затем забрал внука и ушел. Такое ощущение, что я прокаженный какой-то. Что-то подобное старый домовой вчера и высказывал. Дескать, Целители всегда рядом с несчастьями ходят, и старые боги особенно таких, как я, не жалуют… Знать бы еще, о каких именно старых богах идет речь.
Интересно, Емеля появится, если я его позову, или наше внезапное знакомство так же стремительно оборвется? И ведь даже спросить не у кого… На часах восемь утра, я сижу на кухне и смолю неизвестно какую по счету сигарету.
Надо купить кофемашину. Мысль билась о стенки черепной коробки, заставляя мозг проснуться и как можно быстрее включиться в работу. Раньше подобная покупка казалась неактуальной, а вот сейчас виделась чуть ли не делом первой необходимости.
Впрочем, мне еще многое предстоит переосмыслить. Буквально пару дней назад я вообще не планировал свое будущее, твердо уверенный в том, что у меня его попросту нет, а теперь все иначе. Все-таки непривычно думать о себе как о здоровом человеке.
За последнее время я настолько привык к мыслям о скорой смерти, что даже не думал о себе, а просто пытался максимально подготовиться к своему уходу… Собственно, этой подготовкой все мои действия и определялись.
Дом родителям купил – прекрасно. Ремонт в квартире, которую они мне оставили, – а зачем? Какой смысл делать что-то для себя, если меня завтра не будет? А вот как выяснилось, что будет, так сразу же захотелось каких-то обновок и комфорта.
Я залил кипятком три ложки растворимого кофе и с усмешкой подумал, что Емеля подобный завтрак бы не одобрил. Привыкайте, Геннадий, теперь в вашей жизни еще и Емеля появился. Интересно, а домовые за жизнью всех жильцов следят? Я вчера как-то и не поинтересовался, ошарашенный открытием новой грани реальности. И если следят, то насколько глубоко? Почему-то мысль, что Емеля мог наблюдать за мной и Мариной, оказалась неприятной…
Или мне не нравится само воспоминание о Марине? В памяти всплыл солдатский шлягер всех времен и народов: «А ты его не дождалась и в знак свободы напилась…» Так-то Маринка к алкоголю равнодушно относилась, но кто его знает. Поехать со мной она не захотела, а через год прислала длинное письмо по электронной почте…
Где-то внутри заскребло, заставив тяжело вздохнуть и еще раз глубоко затянуться сигаретой. Марине я так и не позвонил до сих пор. Впрочем, надо ли? Наверняка у нее все хорошо и благополучно – муж, дети, карьера. Вряд ли она вообще помнит о моем существовании.
Я выплеснул остатки растворимой бурды в раковину, а затем еще сплюнул вдогонку. Вот же гнида, столько лет прошло, а она мне жить не дает спокойно.
Я закурил очередную сигарету и попытался построить планы на день. Убедиться, что я здоров? Без толку. Если только через месяц контрольное КТ сделать. Устраиваться на работу? Вроде бы надо, но сначала стоит определиться, где именно я хочу обитать. Так-то без куска хлеба не останусь, но все-таки за рубежом платят существенно больше. Можно даже в Африку опять вернуться – думаю, что многие там до сих пор вспоминают меня добрым словом.
Но это пока тоже не вопрос первой необходимости. Если поверить в то, что я выздоровел благодаря вмешательству Матвея Ильича, то стоит поинтересоваться деталями нового умения более подробно. Раз уж старик подарил мне второй шанс, то надо воспользоваться им в полном объеме. А заодно выяснить мотивы такого поступка. С чего вдруг дедушка решил передать какой-то магический дар именно мне? Неужели других наследников не было?
Емеля, к сожалению, про целителей знал мало, в основном байки какие-то слышал, но был твердо уверен, что врачи не ошибаются. Не могут целители болеть, а значит, и я абсолютно здоровый. Логика, конечно, так себе, но выбирать, как говорится, не из чего.
Так что я решил, что пришло время съездить в гости к другу Матвея Ильича. Что он там про него говорил? Пройдоха, но поможет? Ну-ну…
Если бы не смерть Матвея Ильича, которую я видел собственными глазами, то стоило бы заподозрить какой-то чудовищный розыгрыш. Пока ждал такси, я трижды перепроверил адрес, который услышал от старика. Я бы мог предположить, что это окажется центр Москвы, какая-нибудь больница или даже правительственное здание, но промзона?!
Отпустив машину, я с недоумением огляделся, но разглядев вывеску на одном из зданий, понял, что все-таки прибыл по адресу.
М-да уж. Вот теперь я верю, что получил дар целителя. Где еще может скрываться старинный приятель могущественного врачевателя, как не в заведении с вывеской «Гомеопатическая аптека»?
Единственное, по-прежнему немного смущал район, куда меня привезло такси. Раньше мне казалось, что промзона – не самое удачное место для открытия медучреждения, тем более аптеки. Существуют же какие-то неписаные правила торговли или маркетинга, проходимость места, востребованность… Неужели в этих серых ангарах работает достаточное количество клиентов? С другой стороны, в медицине я пока разбираюсь, как свинья в апельсинах, так что кто я такой, чтобы учить людей ковыряться в носу правильно.
Самое главное для меня сейчас – это ответ на вопрос, кто или что ждет меня внутри. Матвей сказал, что там его приятель и этому человеку можно верить… Буквально десять минут назад этот приятель рисовался мне светом в конце туннеля из непоняток, а вот сейчас начали одолевать сомнения. Может быть, я и впрямь неправильно запомнил адрес? Почему именно промзона?
Ладно, воду в ступе толочь можно до бесконечности. Я сплюнул от злости на самого себя и решительно взялся за ручку входной двери. В конце концов, хуже уже не будет.
Над дверью призывно звякнул колокольчик, и я оказался в просторном помещении, действительно выглядевшем как аптека. Правда, не такая, как все эти современные выставки всевозможных витаминов и пакетиков от простуды, а старинная. Такими обычно показывают аптеки в фильмах про дореволюционную Россию. Пузатые пузырьки из темного стекла, преимущественно темно-синего и коричневого цвета, бумажные кулечки, перевязанные суровой ниткой и огромные весы на стойке. Первое ощущение, что в музей попал.
По идее, картину должен был дополнять аристократичного вида пожилой мужчина, непременно с бородкой, в клетчатом костюме-тройке и с пенсне на переносице, но вот здесь реальность подкачала. Моим глазам предстал мужчина лет сорока. Невысокий, коренастый, одетый в светло-голубые штаны-шаровары и белое поло с вышитым крокодильчиком. До моего прихода он тщательно протирал и так блестевшую стеклянную витрину, но услышав звон колокольчика, резко обернулся ко мне.
– Вай, какие люди! Здравствуй, уважаемый! Проходи, дорогой! Что привело тебя ко мне? – Радуется как самому любимому брату. Вон и руки уже раскинул, сейчас обниматься полезет. Судя по всему, приятель Матвея – если это он, конечно, – принадлежал к гордому народу вечно солнечной Армении. Очень уж акцент характерный, да и выдающийся нос абсолютно четко указывал национальность.
– Здравствуйте! – выставил я перед собой раскрытые ладони, гася порыв чрезмерного радушия в зародыше. – Подождите! Давайте пока без обнимашек! Я по делу. И не надо мне лапшу на уши вешать! Армяне в Москве уже давно так не разговаривают. Да и вообще нигде не разговаривают!
– Хм, – цокнул языком мужчина. Причем акцент из его речи испарился как по волшебству. – А ты кто такой? Чего надо? С проверкой какой-нибудь? Так у меня денег нет, а бизнес честный.
– И снова здравствуйте, – изобразил я в ответ милую улыбку. – Меня зовут Геннадий. Я от вашего приятеля Матвея.
– Не знаю никакого Матвея, – пожал плечами армянин. – Парень, ты, наверное, адресом ошибся. Здесь аптека, а не дом свиданий. Если что-то нужно, то говори и покупай, а если нет, то извини. Мне работать надо.
В тоне мужчины просквозила то ли злость, то ли раздражение. Как бы то ни было, помогать он мне явно не собирался. И что все-таки в итоге? Действительно адресом ошибся или никакого приятеля вовсе не существует?
Скорее всего, второе. Аптека хоть и есть, но странная какая-то… Ненастоящая, что ли… К тому же промзона, армянин… Все перечисленное крайне далеко от чего-то потустороннего, и уж тем более связанного с настоящей медициной. Наверное, Матвей просто решил изящно пошутить перед смертью. Знать бы еще, за что он решил именно надо мной так постебаться.
– Ладно, извините, – поднял я вверх руки в примирительном жесте. – Видимо, я просто стал жертвой не совсем удачного розыгрыша.
– Бывает, – откликнулся мужчина, который уже вновь принялся полировать тряпкой и без того идеально прозрачную витрину. – Ну раз уж пришел в гости, походи, посмотри, может быть, что-то из моей лавки тебе пригодится?
Ассортимент и впрямь заставил меня задержаться. Нет, не то чтобы мне действительно пришла пора покупать настойки для «мужской силы» или «денежные амулеты» настойчиво требовались, но многое из лежащего на витрине оказалось необычным и любопытным.
Например, раньше я не верил рассказам, что кто-то действительно торгует бутылками с целебным воздухом. Здесь же они не просто были, а присутствовали в очень широком ассортименте. Объемные пузырьки на полке гордо выпячивали цветные наклейки, от вида которых хотелось если не ржать в полный голос, то как минимум постоянно улыбаться.
Как вам, например, воздух, изгоняющий камни из желчных протоков? Или для улучшения памяти? В продаже также присутствовали «воздух смеха» и «воздух спокойного сна». Естественно, я даже упоминать не буду весь спектр лечения легочных и простудных заболеваний. Серьезно? И это кто-то покупает?
Но вишенкой на торте оказалась голубая бутылка с надписью «Для успешного зачатия» и ценником в сто двадцать пять тысяч. Очень надеюсь, что цены здесь в рублях, а не долларах.
– Извините, – поймал я внимательный взгляд армянина. – А вот этот воздух, для зачатия… Как это вообще работает?
– О, прекрасный выбор, – оживился мужчина. – Удивлен, конечно, что вас интересует именно это изделие, но искренне рекомендую. Там достаточно интересный состав, не имеющий аналогов.
Я мысленно поаплодировал артистизму армянина, у которого, кстати, акцент как подевался куда-то, так и не собирался возвращаться.
– Впрочем, о чем это я? – театрально вздохнул аптекарь. – Экология все хуже и хуже. Постоянные стрессы, спешка, суета… Вы удивитесь, молодой человек, сколько семей мечтает о счастье стать родителями, и как тяжело им дается решение этого вопроса. Про финансовый аспект проблемы вообще лучше не упоминать.
– Вы про ЭКО? – догадался я. – Но позвольте, это все же медицинская процедура, научно обоснованная. А у вас просто воздух, и никакой гарантии.
– Как это никакой гарантии? – всплеснул руками армянин, а затем, видимо, чтобы продемонстрировать крайнюю степень обиды, опять вспомнил о кавказском акценте. – Слюшай, зачэм обыдно говоришь? А? Я не знаю, кто ты, но в моей лавке никто никого не обманывает. Покупаешь бутыль, распыляешь в комнате! Все делаешь правильно – получаются дети! Если дурак, то я тебе деньги верну. Потому что это не просто воздух, это нектар. Ты думаешь, что? Я его где-то в туалете собирал?
– Да почему в туалете? – Я сделал шаг назад от напирающего армянина. – Воздух он же и в Африке воздух. Какая от него польза может быть?
