– Ты что такое говоришь? – хмурясь, я свожу брови к переносице и стряхиваю с себя этот шок, иначе мыслить нормально не смогу. – Во-первых, с чего ты взял, что со мной ты пропадешь? Откуда вообще такие мысли? Во-вторых, какие к черту деньги? Какая разница, есть они у меня или нет? Почему ты в первую очередь думаешь о них? Я твоя мать. Ты разве не слышал, что я тебе сказала только что? Выходит, на родную мать тебе все равно? Деньги – это все, что тебя интересует?
– Мам, – мямлит Даниил невнятно, – я вообще-то не это имел ввиду. Но если посудить, разве я не прав? Какая жизнь без денег? Учеба, поесть, шмотки…
– Вот как? – Складываю руки на груди. – Получается, если у меня их нет, то и у тебя тоже. Но… так как ты взрослый парень, то должен работать и хоть чем-то помогать матери. А не требовать, чтобы я тебя обеспечивала. Разве не так?
– О-о… видишь? – тянет сын и закатывает глаза. – Вот поэтому я и предпочту остаться с отцом. У тебя вечно столько проблем. С тобой невозможно разговаривать, – фыркает, размахивая руками в разные стороны. В каждом жесте недовольство и непонятное мне раздражение. – Папа хоть поорет, но деньги даст, помогает и больше не лезет. А ты же… лекции читаешь и нифига не делаешь.
– Это действительно то, что ты видишь, Дань?
– Да блин, мам, че ты вечно, а? – Сын отступает на шаг назад и топает ногой, задирая голову к потолку, словно сильно раздражен. – Вот сейчас еще обидься и ваще класс. Я виноват во всех твоих бедах.
– И это мой сын, – разочарованно проговариваю я. Руки опускаются вниз, словно кто-то отнял все силы. – Скажи, твоя девушка…
– Маша.
– Маша, да. Ты ей изменяешь?
– С чего бы это? Я Маху люблю.
– Правда? Почему же ты считаешь поведение отца нормальным?
– Ну, я был прав. Все с тобой ясно. Спасибо за ужин, ма. Обожрался прям.
Сын, психуя, уходит с кухни и, громко топая, поднимается к себе в комнату. Затем слышится разносимый по дому стук закрытой двери.
Все верно. Ответа у Дани нет. Потому что ему нужно, чтобы отец в любом понимании ситуации был прав, ведь с ним «он не пропадет».
– Бог мой, – выдыхаю, прижав руку к груди, и сажусь на стул.
Такое ощущение, что у меня дежавю. Я просто… словно на месте Иры оказалась. Ее Алинка ведь тоже самое вытворяла. Не злорадствуя по этому поводу, я еще тогда подумала, что мои дети так бы не поступили, что… мне жаль сестренку. А оказывается, вся любовь и доброта, материнская ласка и опека вылезли боком именно мне. Не человеку, который их ни во что не ставит, который не умеет разговаривать спокойно больше двух минут, а мне…
Почему мы не видим границ своей любви к детям и так жестоко платим потом? Почему женщины созданы таким образом, что их открытые души потом так жестоко сжигают предательством?
Совладав со своими эмоциями, я встаю и поднимаюсь к Кате, собираясь поговорить и с ней. Открыв дверь, перед этим постучав, я вижу дочь перед длинным во весь рост зеркалом. Она смотрит на себя со всех сторон, облаченная в красивое алое платье, вышитое пайетками.
– Ма, скажи, ведь хорошо смотрится?
– Ты просто красавица, – улыбаюсь дочери в отражении, глядя, как она сияет. – Куда-то собираешься?
– Ага. Синицына устроила вечеринку в честь дня рождения. Я говорила, помнишь?
– Конечно. Забыла, что это сегодня. Поужинать не хочешь?
– Не. Что-то аппетита нет. Может потом, когда приеду.
– Ладно. Хорошего вечера.
– Спасибо, мамуль.
Решаю отложить разговор на другой вечер, чтобы не портить дочери настроение.
Катя целует меня в щеку, пообещав вернуться пораньше, и уезжает на такси.
Я прохожу мимо двери в спальню Даниила и задерживаюсь там на мгновение. Но разочарование в сыне такое сильное, что в итоге я спускаюсь на первый этаж и ухожу на кухню, чтобы помыть посуду и поесть самой.
Иван возвращается позже обычного, но вопросов у меня к нему нет. Потому что знаю причину. Потому что не хочу с ним говорить.
Я сижу перед зеркалом за своим дамским столиком и наношу крем на лицо, когда муж, приняв душ, вытаскивает небольшую спортивную сумку и собирает в нее вещи.
Я молча наблюдаю за Иваном. Рассматриваю мужчину, с которым видела свою старость и многое из того, что уже не сбудется.
Смотрю и не понимаю, как он может быть таким… спокойным? Днем, солгав, что на работе, он ходил по магазинам с женщиной и ребенком. Счастливо проводил время, втаптывая в грязь обмана меня и наших детей. А теперь он здесь. Как будто ничего не было. Как будто все в порядке.
Каким человеком нужно быть, чтобы вытворять такое и не мучаться совестью?
Оставив сумку на полу, Иван подходит ко мне, стоящей теперь у окна. Его руки опускаются на мою талию, а дыхание проходит по затылку и жалит шею в поцелуе.
Внутри пустота. Я вообще никак не реагирую. Но и не отталкиваю.
– О чем ты хотела сегодня поговорить? – Иван кладет голову на мое плечо, прижимаясь еще ближе.
Подавив рвотный рефлекс от омерзения, которое я сейчас чувствую, разворачиваюсь к нему лицом. И из-за этого ему приходится увеличить между нами расстояние. Размыкаю губы, чтобы снова задать тот самый вопрос:
– Где ты сегодня был, когда я тебе звонила?
Мои глаза сужаются в поиске эмоций, но муж как глыба льда. Однако ему хватает совести отвести взгляд.
– Господи, ты меня не слышала, что ли? Я был на работе, Карина.
Его голос привычно груб.
– И где же была эта твоя работа? В офисе или за его пределами? – мой голос приобретает нотки насмешливости, из-за чего муж выгибает удивленно бровь.
– Ты на что-то намекаешь?
Я снова усмехаюсь, проявляя в то же время сплошное безразличие.
– Вань, знаешь, все это твое дурацкое поведение, ложь… Ты ведешь себя не лучшим образом. И вот что я тебе скажу: ты об этом рано или поздно пожалеешь. Не надо делать из меня дуру.
– Мы снова вернулись к твоему сумасшествию? Что с тобой вообще происходит? – отбивается Иван от меня, потому что ответить ему больше нечего.
Тут я понимаю еще одну вещь: на каждый мой правдивый выпад он выставляет меня дурой и съехавшей с катушек женщиной, потому что не знает, как быть. Заяви я ему об измене и другой семье при детях, он повторит этот трюк, и они ему поверят. Даниил однозначно, а вот Катя… возможно тоже.
Поэтому сначала нужно собрать доказательства, чтобы не быть голословной. Не стоило мне и сыну ничего рассказывать. Хотя он предельно ясно озвучил свою позицию.
Иван подходит к сумке, и я все же спрашиваю:
– Куда ты собираешься?
– В командировку на несколько дней, – отвечает таким голосом, будто рад, что я проявила интерес.
А я лишь иронично улыбаюсь, покачав головой.
Командировка. Какая же чушь! Но мне она сейчас на руку. Мне необходимо пространство между нами. Иначе я начну задыхаться в облаке обмана и презрения к человеку, которого простила однажды и поверила в надежде вернуть к жизни любовь.
Я совершила ошибку. Сейчас же я не могу допустить даже малейшей оплошности.
Поужинав, муж собирается и быстро уезжает. А я облегченно выдыхаю. Не могу представить, что со мной было бы, ляг я с ним в постель. Одно только присутствие мужа и его губы на шее уничтожали меня по миллиметру.
Дождавшись возвращения дочери, я принимаю душ и ложусь спать, а утром день начинается как обычно. За одним исключением, что сын дуется на меня и не желает разговаривать.
Сергей звонит ближе к обеду и говорит, что прилетит уже вечером. Я облегченно выдыхаю. Тянуть с этим делом нет ни желания, ни смысла.
Вчерашний ужин я оставляю в холодильнике. Тот, кто захочет поесть, просто разогреет его себе. Сама же я еду на встречу в ресторан, недалеко от гостиницы, где остановился Сергей.
Мне становится стыдно, что я не поставила в известность о ситуации в моей семье сестру. Но она столько всего пережила, что не хочется нагружать ее проблемами и переживаниями. Я желаю, чтобы она наконец улыбалась и была счастлива. Однако я не могу отрицать, что ее поддержка мне очень нужна.
Войдя в ресторан, я нахожу глазами Сергея, но… рядом с ним вижу еще и Иру.
Родные глаза сталкиваются с моими, и сестра неожиданно срывается со своего стула и бежит ко мне.
Сердце разрывается от эмоций. Я начинаю плакать еще до того, как Ира обхватывает меня руками и дарит такие нужные объятия.
– Солнышко мое.. – Она стискивает меня еще крепче, когда я всхлипываю, не пытаясь скрыть ту боль, которой внезапно становится больше.
– Ира, – облегченно выдыхаю ее имя, чтобы поверить, что она действительно здесь.
Мы садимся за столик. В первую очередь заказываем чай для всех, затем выбираем, чем будем ужинать. Сергей внимательно слушает, когда я начинаю рассказывать все в подробностях.
– Я поехала на маникюр, когда увидела машину Ивана у торгового центра. Он должен был быть на работе. Когда подошла ближе, все своими глазами и увидела. Ир… – перевожу взгляд на сестру, вспоминая ту сволочь. – Он так смотрел на девочку. Никогда я не видела подобного взгляда, направленного на наших детей. Почему?
– Потому что он подонок, солнышко. Потому что он гнилой и безобразный внутри настолько, что забыл, как быть человеком.
Я опускаю голову от неконтролируемого стыда.
– Я такая идиотка. Надо было еще тогда поставить крест. Рассказать все папе, он бы помог. А я поверила мольбам Ивана…
– Кариш, ты просто любила его и детей. Ублюдок в этой истории только один, и это не ты. Поэтому перестань себя накручивать. Сергей его размажет по стенке, слышишь?
– На самом деле, как я тебе уже и сказал, если там есть ребенок, мы найдем все необходимые доказательства. А учитывая, что он катается по городу с ними под руку и не скрывается, это будет просто. Считай, что он лишился многого из того, что привык иметь. Главное – не твои слова, Карина. Главное – факты. Иван заткнет любой рот, потому что слова без доказательств это просто звук.
– Понимаю. Я готова помочь, дать всю информацию, которую знаю. Только прошу, помоги. Очень хочу, чтобы Ваня в итоге остался с голой задницей, как и Алексей…
Поджимаю губы, пока Ира с Сергеем переглядываются.
– Ирина мне рассказала немного о компании. Что они там все семейные люди и это их главная фишка.
– Да, так и есть. Они существуют уже много десятков лет. Можно сказать традиционалисты, в некотором роде. Продвигают тем самым силу семьи, верности… – хмыкаю на последнем слове. – С другими владельцами я, разумеется, тоже знакома. Обычные семьи: дети, жены. Многие из них очень милые люди на самом деле. Но что-то большее о них сказать не могу, потому что маски носят все. В прошлый раз, когда мы были на грани, Иван реально трясся. Возможно, потому что боялся реакции коллег. Думал, что проекты с ним подписывать перестанут. Мне кажется, у тех людей на слово «измена» аллергия. Представьте, что было бы, узнай они правду о нашем разводе. Иван казался убедительным, я и подумать не могла, что…
Ира сжимает мои холодные пальцы и зло улыбается.
– Карина, он будет в ногах твоих ползать. Этот, – кивает в сторону, но я понимаю о ком она хочет сказать, – тоже мнил себя богом, пока не остался один на один со своим эгоизмом и завистью. Ты главное Сергея слушай.
– Конечно. Я вам двоим очень благодарна.
– Пока еще не за что. Но работать я начну уже сейчас. Со всей информацией, что ты мне предоставила, уже можно пытаться.
– Я облажалась, – выдыхаю измученно. – Считаю себя дурой, клянусь. Как можно наступить на те же грабли, а? Не понимаю, чего не хватило Ивану.
– Умных и красивых женщин не ценят, увы. Тем более, если в браке, – Сергей усмехается, глядя на экран своего телефона. – Некоторые мужики считают жен своей собственностью, но не понимают элементарную вещь: человек – не игрушка. Будешь играть с его чувствами, и он просто уйдет… Сколько хочешь качай права – смысла никакого не будет. Вы, сестры, действительно женщины, о котором может мечтать мужчина. Нормальный мужчина! Но, увы… Жизнь полна сюрпризов. Уверен, Карина, черная полоса в твоей жизни тоже рано или поздно исчезнет.
Я снова улыбаюсь, хоть и ощущаю адскую головную боль. Мой телефон, лежащий на столе, издает звуки. Подняв его, вижу на экране номер мужа.
– Да?
– Кариш, ты как?
– Нормально, – бросаю сухо.
– Черт! Терпеть не могу, когда ты дуешься, – фыркает Иван. – Я тут задержусь, короче. Ты не обижайся, ладно? Как прилечу и разгребусь с делами – полетим на море. Договорились?
На море? Из горла вырывается нервный смех. В прошлом году мы тоже собирались, но в итоге… У Вани внезапно появились какие-то проблемы и мы отменили отдых.
Теперь я понимаю причину.
Ему было плевать на меня. На наших детей.
Главное, чтобы вторая семья была рядом.
– Ты с ней счастлив, Вань?
Глава 4
– Ты с ней счастлив, Вань? – говорю и сразу же прикусываю язык.
Мне действительно плевать, что у него появилась другая. Но, черт возьми, ведь интересно, чем эта женщина заслужила такое уважение от моего мужа. Более того, ещё и с их ребенком он обращается лучше, чем с нашими детьми.
Для меня это загадка. Потому что я делала все возможное, лишь бы Ваня относился к Дане и Кате нормально, с любовью и заботой, но муж всегда орал на них, когда они совершали ошибки. Даже за мелкие косяки, которые вообще не стоят нервов. Господи, они ведь были просто детьми! Например, неизменно начинался скандал, если дети дома задерживались и немного опаздывали в школу. Или же заставляли отца ждать, если он раз в год соглашался сам подвезти их. Ваня не только себя выводил, но и детей задевал. Сколько бы я ни пыталась сглаживать углы, выходило боком.
Да… В этой жизни все не так однозначно, как кажется со стороны.
– Что ты говоришь, Карина?
– Когда вернёшься? – меняю тему.
