– Я не строю, а и впрямь напугана, – вылетает из меня не лучшее, что можно было бы сказать в этом случае.
– Ой, все, избавь! – раздражается мужчина и тычет в меня пистолетом. – Знаю я эти уловки. Еще скажи, что это дом твоей бабушки, и ты именно сегодня решила его проведать!
– Но это действительно так, вы угадали! Только дом не бабушки, а прабабушки! – радостно восклицаю. Может быть, нам все же удастся договориться. – Вы не думайте, я не злюсь на вас, пробрались в дом – так рано или поздно в него все равно кто–то пробрался бы. Я бы и сама сюда не скоро приехала, если бы не острая необходимость!
Чуть было не открываю рот, чтобы выложить о том, что я скрываюсь совсем, как он, но вовремя прикусываю язык. Кто бы не был этот тип, а поживиться, сдав меня мужу, заманчивое предложение для любого.
– Да что ты, – усмехается незнакомец, – и какая ж такая необходимость? Кабачки полить? Или помидоры прополоть забыла, а?
– Здесь давно никто ничего не выращивал. Но в погребе оставались закрутки. Правда, я бы их не ела, отравиться можно. Слишком они старые.
– Чего ж тогда ты их не выкинула?
Пожимаю плечами и не спешу отвечать. Зря я сказала про закрутки, еще заставит их есть. Лучше бы молчала, может, он сам бы тогда полакомился.
– Вы ведете меня в погреб, да? Где темно и сыро, чтобы приковать к железному стулу, – меланхолично произношу.
Я устала бояться. В моем же доме меня принимают за непонятно кого. Еще и реально привяжет ведь. Такая ирония, если честно.
– Да ты прямо зришь в корень! За домом следила, что ли, прежде, чем войти?
Что–то перегорает у меня внутри, инстинкт самосохранения, наверное. Его больше нет, допекло все.
– Послушайте, я уже сказала, это мой дом! Не ваш! И как бы я следила за тем, что стоит в погребе, если там нет окон? Вы логику включите, уважаемый! – резко разворачиваюсь к незнакомцу и сталкиваюсь с ним глазами, и тут происходит странное…
Глава 8
Время словно останавливает свое течение, мир замирает, отходит на второй план, куда–то далеко–далеко. Нет больше Ларса, нет моих с ним проблем, и незнакомец больше не тычет в меня пистолетом. Есть лишь мужчина и я. Его темные, почти черные глаза, смотрящие в мои светлые, наверняка отдающие желтизной в тусклом освещении.
Никогда не думала, что способна залипнуть на мужских глазах, но они словно удерживают меня на месте. Как будто эти глаза теперь вместо силы земного тяготения для меня. Серьезно, я не шучу. Мне кажется, я способна стоять так вечно, смотреть в Них и все.
– Т–ты точно не от Сергея, – медленно проговаривает незнакомец и разрывает наш зрительный контакт.
И сразу включается весь остальной мир – я слышу, как залаяли собаки у соседей, ухнула сова, и где–то в доме капает вода.
– Слышишь? Вода! Крыша течет! – восклицаю, переходя с незнакомцем на «ты», с легкостью отталкиваю его и бегу наверх, на чердак. Почему–то я враз забыла о его пистолете и о том, что он вторгся в дом прабабушки и вообще–то опасен. – Быстрее–быстрее! Ведро где–то здесь было, железное, – командую мужчиной, побежавшим за мной. – Родители нанимали людей перекрыть крышу заново, но им хотелось сохранить самобытный вид, и работники напортачили, – попутно объясняю, почему–то после наших странных гляделок так легко общаться с незнакомцем, словно он и не незнакомец вовсе, а кто–то очень близкий. Или это стресс на мне сказывается? Наверняка он. – С тех пор после дождя вода где–то там скапливается в кровле, а потом через некоторое время стекает. Всегда в одном месте и всегда примерно одинаковое количество. Мы ведро оставляли с родителями, чтобы туда лилось.
– Это? – мужчина протягивает мне искомое.
– Да, оно, спасибо, – киваю и ставлю ведро на место.
– Я виноват, отодвинул, не знал, что у вас такая система, – говорит он.
– Ничего, бывает, – отвечаю.
И мы оба замолкаем, повисает неловкая пауза. Не совсем понятно, как вести себя дальше, он вроде как взломщик, и я его должна прогнать? Но так не хочется, если честно, так спокойно рядом с ним.
Я знаю, это все выверты моего подсознания, никто не будет защищать незнакомую девушку от законного мужа, никому это не надо. Люди предпочитают не вмешиваться в чужие дела и, в–общем–то, правильно делают. Часто оказывается, дева – вовсе не жертва обстоятельств. Доказывать, что в моем случае это не так – гиблое дело.
Просто незнакомец высокий, широкоплечий, наверняка сильный. Невольно начинаешь думать, что за ним можно спрятаться, что он спасет. Украдкой бросаю на него взгляд, стараясь больше не смотреть прямо в его глаза, вышло странно в первый раз. Я опасаюсь повторения. И неловко спросить, испытал ли он то же самое, что и я. Он явно старше, опытнее. Черт, да меня даже одногруппницы–ровесницы были опытнее, что уж говорить о мужчинах.
В общем, тему о глазах я не буду поднимать и точка.
– Знаешь, то есть, знаете, я не против, если вы останетесь. Места двоим в доме хватит, – решаюсь нарушить тишину.
– Спасибо, – усмехается мужчина, но ничего не добавляет, – и лучше на «ты». Голодна, хозяйка дома?
При мыслях о еде, вернее о ее отсутствии с самого утра, мой живот решает издать предательские звуки.
– Извините, то есть, извини, – поправляю себя, спотыкаясь на ровном месте под внимательным взглядом незнакомца.
– Тогда идем, накормлю. Не волнуйся, не закрутками, которые вы с родителями оставили, как дань памяти, – быстро добавляет мужчина.
– Ты догадался о причинах? Ничего себе.
Мне действительно удивительно, Ларс никогда бы не смог выдвинуть такую версию. Он вообще не понимает всего старого и сентиментального. И поэтому он и не знает об этом доме, к счастью для меня.
– Это несложно, у вас все здесь такое самобытное, красивое. Дань памяти – я понимаю и уважаю, – он прижимает руку к груди и склоняет голову.
– Спасибо, – повторяю его жест еще более шокированная.
Это старый жест, наверное, только в деревнях его кто–то еще и использует. Интересно, сколько ему лет? А если он оборотень?
От последней мысли снова спотыкаюсь и едва не падаю, но руки моего незваного гостя ловят меня.
– И вновь спасибо, – произношу, с удивлением чувствуя себя так, словно я на своем месте, словно самое правильное – это стоять в объятиях этого человека, или все же не человека. Ведь нужно просто спросить. – Скажи, а ты?
Глава 9
Почти задаю этот вопрос, почти спрашиваю, оборотень он или нет, но вовремя прикусываю свой язык. К чему мне эта информация? К тому, чтобы нервничать и думать, связан ли он Ларсом? Оборотней полно в нашем мире, они все больше сроднились с людьми, не стоит нагнетать.
– Да нет, ничего, и меня уже можно отпустить, – опускаю свои глаза вниз и с сожалением внутри чувствую, как сильные руки незнакомца больше не держат меня. – Идем, есть очень хочется.
Сколько неловкости между нами, это нечто. Пора заканчивать. Этот вечер не может стать еще более странным.
– Прошу, – Незнакомец изображает приглашающий жест, и мы вдвоем заходим в помещение, гордо именуемое мной и родителями кухней–столовой На современный манер, конечно, так–то это горница. – У меня здесь каша прямиком из печи, будешь? Пшенная. Еще есть хлеб и вяленое мясо.
– Хлеб тоже из печи? – заглядываю в чугунный котелок с любопытством.
– Нет, его я купил, заранее, до того, как попасть сюда. Не поверишь, шел за хлебом и оказался в доме твоих предков. Н–да, забавно иногда бывает, – говорит мужчина, накладывая есть мне и себе.
Посуда в доме в основном современная, мы с родителями не смогли отказать себе в этом удобстве.
– Спасибо, – киваю и аккуратно обхватываю тарелку обеими руками.
– Меня еще никто не благодарил так много за один день, расслабься уже, не съем я тебя. И за пистолет извини, неувязочка вышла.
– Ничего, бывает, – пожимаю плечами. – мой день сегодня такой странный, что я уже ничему не удивляюсь. Логично, если он и закончится необычно.
– Поделишься? – тут же спрашивает незнакомец.
Мне слышится обеспокоенность в его голосе, бросаю на него взгляд из–под опущенных ресниц. Не может же его в самом деле волновать, что у меня произошло. Мы с ним два незнакомца друг другу, волею судьбы коротающие ночь в одном месте.
– Скажем так, я тоже с утра не предполагала, что закончу день здесь, – отвечаю обтекаемо.
– Я догадался, – хмурится мужчина. – С родителями поругалась? Они не будут волноваться? Может быть, их все же стоит предупредить о том, где ты.
Хах, действительно, какие еще могут быть проблемы у молоденькой девушки, я выгляжу младше своих двадцати трех, при покупке вина в магазине у меня до сих пор просят документы. Тем более обручальное кольцо я сняла еще в торговом центре, тоже подкинула кому–то, искренне желая, чтобы оно принесло денег новой владелице, когда она отправится в ломбард, чтобы его сдать.
– Они ушли, а я взрослая девочка, мне двадцать три, – зачем–то уточняю.
– О да, очень взрослая, ты права, что это я, – усмехается мужчина. – Что ж, тогда взрослая девочка, может быть, еще кому–то сообщит, что она здесь? Или ты сообщила?
– Боишься, что сюда кто–то придет? – отставляю от себя тарелку и смотрю прямо на незнакомца. – От меня точно никто. Я сюда ехала в надежде спрятаться, так же, как и ты.
– Но теперь здесь небезопасно со мной, ты бы все же предупредила кого–то, – хмурится он.
Мы снова делаем это, мы устанавливаем прямой зрительный контакт. И снова посторонний мир со своими звуками отходит на второй план, разве что в этот раз я готова к подобному.
– Нет, – коротко отвечаю и отвожу взгляд первая. – Мобильника при мне нет, не переживай, по нему не отследят. И ты меня не убьешь, не нагнетай, уже бы убил, а не кормил, тратя на меня пищу.
– Мне не жалко, ты мало съела, давай еще, вон какая худющая, – в голосе мужчины слышится непонятная тоска.
Я решаю не зацикливаться на интонациях его голоса, я совсем не знаю этого человека, я могу ошибаться. Снова тянусь за тарелкой, но задеваю рукой лежащую на столе ложку, и она падает на пол. Хочу поднять, но незнакомец останавливает меня, хватая чуть выше локтя, как раз там, где держал Ларс.
– Ай, – невольно вскрикиваю от боли.
– Извини, но я ведь почти не касался, – мужчина тут же одергивает руку. – Я дам другую ложку.
– Ничего, ты не виноват, – закатываю рукав кофты, куртка давно откинута в кресло, мне нужно посмотреть, слишком больно, что там за синяки такие.
– Что это? – вдруг вскрикивает незнакомец, кидает ложку на стол и подскакивает ко мне.
Глава 10
– Ничего, – мне становится неловко, тут же одергиваю кофту, нашла время любоваться синяками, не могла потом посмотреть, наедине с собой, – ударилась, наверное, не заметила, как.
Но незнакомец не слушает, он аккуратно обхватывает двумя пальцами мое запястье, а второй рукой одним резким движением одергивает рукав моей кофты. На несколько секунд повисает тишина, даже в тусклом свете моя рука выглядит не очень. Мне становится не по себе, хорошо, что я сбежала от Ларса, не поставила на цивилизованный разговор, а ведь могла.
– Кто это сделал? – напряженным голосом спрашивает незнакомец.
– Никто, – быстро отвечаю, отводя взгляд и выхватывая ткань из чужих пальцев, – ударилась где–то, я же сказала.
– У тебя гематома на полруки, а ты говоришь, ударилась? – мужчина повышает на меня голос, и я невольно вжимаю в себя плечи, тут же вспоминается Ларс. – Извини, я не хотел испугать, просто и впрямь выглядит не очень, – тут же добавляет незнакомец, замечая мою реакцию. – Ты от него сбежала? От урода, который это сделал?
Очень хочется рассказать все–все, выложить, как на духу, но я усилием воли подавляю в себе это желание. Он и так узнал многое, ни к чему детали. В любой момент он может переметнуться и стать тем, кто сдаст меня Ларсу. Или не переметнется и пострадает. При мысли об этом мою душу обуревает тоска.
– Я не думаю, что тебе нужны подробности обо мне, как и мне о тебе. Так будет безопаснее для нас обоих. Каша очень вкусная, кстати. Ты здорово умеешь ее делать, я–то здесь не готовила сама ни разу, зато остальные бытовые вопросы могу решить.
Конечно, я перевожу тему, это естественно, так будет лучше.
– Благодарю за комплимент, здесь я справился, да. Зато в обычных условиях почти не готовлю, ничего дельного не выходит. Благо, есть доставка из ресторанов.
– Понимаю, – киваю, попутно ковыряясь ложкой в тарелке, – я тоже рада доставкам, хоть я и обучена готовить, но не люблю это дело.
Некоторое время мы сидим молча, но мой собеседник вскоре нарушает это молчание.
– Как тебя зовут?
– Анна, – имя слетает с моих губ легко и естественно, я не успеваю остановить себя. Впрочем, мое имя распространенное, но все равно недочет. – А тебя?
Поднимаю взгляд на соседа, пытаясь унять свой бешено скачущий пульс. Мне кажется, что незнакомец сейчас схватит меня почти, как Ларс, и потащит силком к мужу. Закричит что–то типа: «Ага, ты именно та Анна, что сбежала, я тебя верну в руки законного супруга!».
– Аа, – начинает незнакомец, но заминается, – Андрей, меня зовут Андрей, – договаривает он.
– Андреи мне сегодня помогают, кажется, они мои хранители, – произношу, вновь не задумываясь, а надо бы!
– Успокойся, я не выдам тебя, кого бы ты не боялась, – говорит вдруг Андрей, а на мои плечи ложатся его руки. И их мне совсем не хочется скидывать. – Я же вижу, ты попала в беду, но она позади, ты сбежала. Теперь все будет хорошо, поверь! – произносит мой собеседник с такой убежденностью в голосе, что очень хочется ему поверить.
Но, увы, ничего не закончилось с моим побегом, скорее только началось. Я не смогу безвылазно сидеть в доме, мне понадобятся продукты, придется выходить, а деревня крошечная, все друг друга знают, и меня в том числе. И даже если Ларс не пронюхает об этом месте, мне ведь нужно подавать на развод, устраивать заново свою жизнь, я не могу прожить ее здесь в вечном страхе.
– Ага, – коротко отвечаю и отвожу взгляд, ни капли не поверив в заверения Андрея. – Давай помою посуду, ты готовил, – подрываюсь на ноги. Мне срочно нужно увеличить расстояние между нами, иначе ничем хорошим эта близость не обернется. – А потом, может, спать?
– Анна, – мой невольный гость не оставляет дистанцию между нами, поддается ко мне, – Анна, – снова произносит он с непонятной интонацией и вдруг нежно проводит рукой по моему лицу и наклоняется, как для поцелуя…
Глава 11
