Инна Дворцова "Княжий отбор"

– Что за гадость ты приготовила? – скривившись и выбросив в огонь остатки каши, спрашивает одна из девушек.

– Нечего придираться, – огрызается Драгана, – посмотрим, что ты нам приготовишь.

Девушки с завывающими от голода животами ругаются так, что даже огонь гаснет. Не любят духи огня, когда ругаются во время приготовления пищи или во время трапезы.

Будущие княгини забыли заветы предков.

Грустно вздыхаю. Каша действительно несъедобна, вот только другого обеда у нас не будет. Переглянувшись с Мирой, мы продолжаем давиться невкусной кашей, лишь бы избежать ругани.

Сопровождающий из княжьей дружины подходит к костру. Пробует на вкус стряпню Драганы и вываливает содержимое небольшого котелка в огонь.

– Прости, батюшка-огонь, что нынче подношение тебе от горе-хозяйки, – произносит он, грозно оглядывая невест князя. – Да как посмели вы устроить свару во время трапезы?

Лица девушек краснеют, глаза опущены долу, как будто и не они только что едва не вцепились друг другу в косы. Перед княжьим человеком они само смирение. Я улыбаюсь, прикрывая рот платком.

Худо-бедно, но мы с Мирой животы набили, уже не будут урчать от голода, распугивая лошадей княжьей дружины.

– Так ведут себя невесты князя? – продолжает стыдить их воин.

– Отбор ещё не начался, и формально мы ещё не невесты князя, – огрызается Драгана. – Кто ты такой, чтобы стыдить нас и встревать в девичьи ссоры?

Сразу видно, что дочь судьи вывернула всё так, что воин ещё и виноватым остался.

– А кто тебе сказал, что отбор не начался? – издевательским тоном спрашивает у неё наш сопровождающий.

Глава 4

Девушки с ненавистью смотрят на Драгану. Слова сопровождающего выбивают из колеи всех, даже нас с Любомирой.

Мы думали, что отбор начнётся в столице, когда нас всех поселят на подворье князя. Ан нет! Получается, нашему сопровождающему поручили наблюдать, кто и как ведёт себя в пути.

Вот он и первый этап отбора. На Драгане лица нет. Только что была красной от злости, как после такой новости кровь отходит от лица, и она становится белее снега.

Теперь её может помочь только чудо или то, что кто-то из других обозов невест ведёт себя ещё хуже.

– Выкрутится и здесь, зараза, – шепчет мне Мира. – Скользкая, как угорь. Опасная, как змея, жалит исподтишка.

Я качаю головой. Не верю, что после того, что она устроила, Драгана останется на отборе. Мне даже в голову не приходит, что может её задержать.

– Святая простота, – удивляется подруга. – Ты всё ещё веришь, что отбор будет справедлив?

– А разве не так? – спрашиваю я.

На самом деле, если отбор будет таким, как говорит Мира, меня это больше устроит. Быстрее вернусь домой к Вацлаву.

– Нет, конечно, – отвечает Мира. – В каждом туре выбывать будут те, у кого меньше денег и связей. Обычно князь не участвует в отборе, за него это делают приближённые.

Боги, благодарю! Тогда у меня есть шанс вылететь с отбора, едва добравшись до столицы. А Вацлав догонит нас в пути или уже ждёт в столице. Я верю в это! Я верю ему!

Драгана решает сделать вид, будто и не она устроила склоку возле костра. Остальные девушки испуганно переглядываются.

Никто из нас даже не подозревал, что отсев начнётся уже по дороге в столицу.

Нет худа без добра. Я посмотрю столицу Арденского княжества. Погуляю по базарам, иноземные товары погляжу. Я аж зажмуриваюсь от предвкушения.

– Пока достойны пройти дальше только Любомира и Агния, – не скрывая наслаждения оттого, что доставляет боль остальным, произносит глава нашего обоза невест.

После того как он произносит моё имя, я понимаю глаза. Красив, но сердце не трогает. Высок, но перед моим взором появляется Вацлав такого же роста. Тёмные волосы выбриты на висках, а на затылке стянуты в хвост. Вацлав светловолос и носит волосы распущенными. Мне нравится смотреть, как ими играет ветер.

Если и князь такой же, то ему не будет места в моём сердце.

– Вы трое, – обращается он к провинившимся девушкам, – моете котёл и остальную посуду. За всех.

Разворачивается и уходит. Ему даже в голову не может прийти, что его могут ослушаться. У всех воинов такая непоколебимая уверенность в себе или только в этом?

– У, змеища, – подходит ко мне Драгана, – из-за тебя всё.

Я дар речи теряю из-за необоснованности её обвинения.

– На, – она суёт мне в руки три грязных чашки, – пойдёшь, помоешь. Тебе только этим и заниматься в тереме князя.

– Драгана, побойся богов, – вступается за меня Мира. – Ты провинилась, тебе и ответ держать.

– Думаешь, если дочь княжьего наместника, так можешь указывать мне, что делать? – Драгана со злобой набрасывается на ни в чём не повинную Любомиру. – Теперь здесь все равны, вот и не считай себя выше других.

От такой наглости я прихожу в себя. Один раз дашь слабину, потом заездит. Постоянно будет унижать меня. Пора преподать зарвавшейся гордячке урок.

– Ты права, Драгана, – отвечаю я настолько спокойно, насколько могу в данной ситуации. – На отборе мы все равны. Поэтому посуду драишь сама, раз готовить к двадцати годам не научилась.

Руки завожу за спину, а она так и остаётся стоять с протянутыми чашками.

– Прости, в грязную посуду не подаю, – подкидываю я дровишек в костёр её ненависти. Пусть хотя бы за дело ненавидит.

Разворачиваюсь и иду обратно к экипажам.

– Ловко ты поставила её на место, – подходит ко мне высокий широкоплечий воин.

Его чёрные волосы перетянуты кожаным шнурком, тёмные кожаные штаны облегают сильные мускулистые ноги. Рубаха закатана по локоть, и мне открывается превосходный вид на его мускулы.

– Налюбовалась? – иронично спрашивает он, подняв бровь.

Мой взгляд встречается с голубыми глазами воина. Никогда не встречала таких бездонных глаз. С трудом разрываю наш зрительный контакт и фыркаю:

– Вот ещё? Чем любоваться-то?

С внутренним ликованием наблюдаю, как самоуверенность сменяется минутным недоумением. Но воин на то и воин, что умеет держать себя в руках. Пожалуй, я бы и не заметила его смятения, если бы так пристально не наблюдала за ним.

Я продолжаю свой путь к экипажам. Ненормальный воин идёт рядом, подстраивая свои широкие шаги к моим небольшим.

– Девушки не обделяют меня своим вниманием, – снисходительно говорит он. – Вот только я забыл, что я в обозе невест для князя и все девушки спят и видят, как станут княгиней.

Я задыхаюсь от такой несправедливости.

– Я не такая, – разворачиваюсь я к нему, пылая негодованием. – Мне вообще не нужен князь.

– Что тогда ты здесь делаешь, охотница за князем? – иронично спрашивает он.

Кровь бросается мне в лицо. Как он может оскорблять меня, когда совсем не знает.

– Еду, – коротко отвечаю я, уязвлённая его тоном и нелепыми предположениями.

Воин смотрит на меня сверху вниз, не скрывая своего интереса.

Он мог бы мне даже понравиться, если бы не этот снисходительный тон и уверенность в своей неотразимости.

Бесит! Я планирую врезать ему по ноге, но, к сожалению, я в лаптях, и должного эффекта удар не получит.

– И куда же ты едешь? Ты вообще в курсе, что твоё имя в списках невест князя, а обоз идёт в Ликос? – потешается надо мной воин.

Стиснув зубы, дабы не уронить честь семьи и не высказать всё, что я о нём думаю, я цежу сквозь зубы:

– Представь себе, в курсе, – выдавливаю улыбку. – А ты представь, что моя цель – вылететь с отбора, и как можно скорее.

На то, как вытягивается его лицо, любо-дорого смотреть. И меня осеняет прекрасная идея.

– Надеюсь, что ты мне в этом поможешь? – невинно улыбаясь и хлопая глазками, прошу его я.

– О, всё так просто, – продолжая улыбаться, я подхожу к нему так близко, что вижу, как бьётся венка на виске. Отмечаю, какие чувственные у него губы. Непроизвольно провожу по своим внезапно пересохшим губам язычком. Его глаза темнеют, становясь тёмно-синими.

Встаю на цыпочки и тянусь к его ошеломлённому лицу.

Глава 5

В глазах воина читается лёгкое удивление и любопытство. Ему интересно, что я буду делать дальше.

– Меченый, ты чего с девкой трёшься? – рушит магию взглядов старший из сопровождающих обоз воинов. – Поди сюда.

Горько вздыхаю, мой грандиозный план терпит поражение, и я ничего поделать не могу. И всё из-за того, что притяжение между нами разрушено неуместным окриком.

Больше мне не хватит смелости решиться на такое.

Воин по прозвищу Меченый подмигивает мне.

– Мне было интересно, насколько далеко ты готова зайти, лишь бы не участвовать в отборе, – он поднимает моё лицо за подбородок, впиваясь в душу колючим, как чертополох, взглядом. – Вижу, что ты готова пожертвовать даже честью.

Я испуганно мотаю головой:

– Нет, нет, ты что? На такую жертву я не готова пойти даже ради свободы, – мой голос дрожит от напряжения. Его взгляд выдержать нелегко, кажется, что этот странный воин способен читать мои помыслы. – Я хотела всего лишь тебя поцеловать, – мой голос звучит жалко.

– Зачем? – голос становится таким же колючим, как и взгляд.

Я невольно сжимаюсь, стараясь стать немного меньше и избежать этого выворачивающего меня наизнанку взгляда, не слышать холодного, требовательного голоса. А ещё лучше провалиться сквозь землю, скрываясь от позора.

– Чтобы подумали, что между нами чувства, – тихо говорю я, понимая, насколько глупо это звучит, и какой безрассудный поступок я хотела сделать.

Меченый спас меня. Пусть случайно.

И даже не тем, что не дал поцеловать себя, а вопросом, который выбил всю дурь из головы. Я могла запросто так запятнать свою честь, что никогда не отмыться.

– И что дальше? – вытягивает он из меня душу вопросами. – Ну, возникли чувства между простым воином, пусть даже десятником в княжеской дружине, и невестой князя, как думаешь, какая судьба меня бы ждала?

Мне становится нехорошо. Перед глазами плывёт, я цепляюсь за его плечо, чтобы не упасть. Пальцы, соприкасающиеся с кожей воина, начинает покалывать, а затем я вся начинаю дрожать.

Май. Полдень. Солнце жарит так, что с Меченого льётся градом пот. А меня колотит от холода.

Я знаю, что было бы с ним после моего поцелуя. Воина, который дотронется до невесты или жены князя, казнят. На месте. Без суда.

Мне не нужно ничего говорить. Не нужно оправдываться, Меченый и так всё понимает по выражению моих глаз и по изменившемуся лицу.

Как же мне тошно. Перед глазами мелькают тёмные круги, тело слабеет, и я падаю. Вместо удара о землю чувствую сильные руки воина.

– Невесте князя плохо, перегрелась на солнце, – кричит он старшему. – Помоги, Ярый.

Ничего не вижу, только ощущаю жар от его невольных объятий. Я словно жарюсь на сковородке.

С Вацлавом я никогда не чувствовала ничего подобного. Боги, помогите мне! Лада, защити!

Во мне бушует смесь неизведанных доселе чувств. Не могу разобрать, что я чувствую. Выделяются только два противоположных желания: чтобы Меченый не отпускал меня, и чтобы побыстрее убрался.

Не понимаю себя и злюсь. Злюсь на себя и на воина, который, сам того не желая, усложнил мне жизнь. Как теперь жить с тем, какой жар вызывает во мне незнакомый мужчина. Это же неправильно. Так быть не должно.

Я люблю Вацлава.

Лучшее, что я могу сделать сейчас – это притвориться, что до сих пор в обмороке. Пусть уже, наконец, воин оставит меня в покое. Для него же лучше.

– Меченый, делом займись, – слышу я окрик старшего. – Любомира, а ты помоги подруге. Остальные собираются в путь.