Шезлонги, большой шатёр для отдыха, с диванами и баром. Аллея с цветами и альпийскими горками, лавочки, мягкие качели. Вдали роща. Не удивлюсь, если за ней собственное озеро. Никогда не понимал, зачем семье из двух-трёх человек такое пространство. Особняк в три этажа, на сотни квадратных метров, территория размером в два стадиона. Тут прислуги и обслуживающего персонала в десять раз больше, чем членов семьи.
Возле ворот большая крытая стоянка, на которой с десяток разных машин. Пара спортивных тачек. Красавицы. Моя маленькая слабость. Вон та красная «бэха» вообще раритет. Вся тюнингованная, отполирована так, что можно смотреться, как в зеркало.
Супруга Литвина ждет меня в белом внедорожнике. Это временно моя тачка. Тоже люкс-класса. Моя квартира стоит в десять раз дешевле. Не машина, а фрегата, плавно и мягко плывет по дороге.
Подхожу ближе. Возле ворот вольеры с ротвейлерами. Собак много, все мощные и агрессивные. Скалятся. Их выпускают на территорию по ночам. Женщина сидит на переднем пассажирском сиденье. Так не положено. Охраняемый объект всегда должен ездить на задних местах.
Демонстративно открываю заднюю дверь.
– Пересядьте, пожалуйста, сюда, – сдержанно и вежливо прошу я.
– Нет, – высокомерно отвечает женщина.
– Пока вы не пересядете, мы никуда не поедем. На этом месте небезопасно. Сзади тонировка и бронестекло, – сообщаю ей.
И я прав. По инструкциям она должна сидеть сзади. Так меньше угроз.
– А кто сказал, что я хочу безопасно? – с иронией интересуется женщина, выходя из машины. Она встаёт очень близко. Между нами сантиметры. Ее дорогой запах врывается в лёгкие, и мое тело сводит от этого аромата.
– Так хочет ваш супруг. А я подчиняюсь ему, – чётко отвечаю ей.
М-да, сложно охранять того, кто не боится.
Что там говорил Литвин?
Его супруга немного не в себе?
– Здесь все делают всё, что он хочет, – зачем-то сообщает мне женщина и пересаживается на заднее сиденье. Закрываю дверцу, сажусь за руль.
Пара-тройка месяцев, повторяю себе. Надеюсь, выдержки мне хватит. Я бываю порой вспыльчив и слишком эмоционален. Но работы это никогда не касалось. Только личного. Я умею разделять.
Едем спокойно. Женщина смотрит в окно. Застыла в одной позе с идеальной осанкой и поворотом головы. А я то и дело посматриваю на нее в зеркало заднего вида. Рассматривая ее профиль.
Да, красивая, да, ухоженная, да, привлекательная, да, сексуальная. Как идеальная картинка из глянцевого журнала.
Но что я, красивых баб не видел?
Никогда не велся. А здесь не могу сосредоточиться. Наваждение какое-то. Понимаю Литвина. Такую женщину нужно хорошо охранять.
Заставляю себя сосредоточиться на дороге и думать о невесте. Анюта очень расстроилась, что мы теперь будем видеться только по выходным. Мы немного поскандалили на эту тему, она обиделась. Мысленно отмечаю, что в перерыве нужно заказать ей букет с доставкой и ее любимые сладости.
– Да, мам, – женщина отвечает на звонок.
Невольно прислушиваюсь. И нет, мне неинтересна частная беседа. Я улавливаю все новые и новые нотки в голосе Нелли. Ей не было бы равных в сексе по телефону. Кончить можно только от парочки фраз ее томным голосом. И это она не старается. Всего лишь беседа с матерью, а у меня волна тепла прокатывается по телу.
Блядь!
Закрываю на секунду глаза.
Ден, поймай адекват.
Надо спросить у Довлатова, могу ли я уехать на ночь. Мне срочно нужен секс со своей девушкой, чтобы перестать мысленно кончать от голоса чужой жены.
– Мам, а чем я могу тебе помочь? – с долей язвительности спрашивает Нелли. – Так выпей антидепрессанты! Не ты ли на них настаивала, когда вы пытались лечить меня? – в её голосе много яда. И она даже не пытается его скрыть. Женщина резко переводит на меня глаза, и мы встречаемся взглядами в зеркале. Резко отвожу взгляд на дорогу. – Да, мам, я поняла. Ладно, ладно, я приеду. Через пару часов, как закончу на презентации, – сбрасывает звонок.
Паркуюсь возле большого бизнес-центра с синими витражными окнами. Открываю дверь для Нелли. Она спокойно выходит, надевая темные очки. Иду за ней. Осматриваюсь.
– Жди меня здесь, – в голосе повелительные ноты с долей раздражения.
Да, бля, я тоже не в восторге от ее персоны.
Хотя, конечно, лгу. От ее тела я в восторге, а вот внутренняя составляющая оставляет желать лучшего.
– Это общественное мероприятие? – спрашиваю я.
– Да.
– Тогда я иду с вами.
– В общественный туалет ты тоже со мной пойдёшь?
– Если надо будет, пойду. У меня четкие инструкции. Хотите ограничить мое вмешательство – договаривайтесь с супругом.
Женщина ничего не отвечает, ухмыляется и, запрокидывая голову, снова под очками закатывает глаза.
– Держись тогда подальше, – сообщает мне она, входя в здание.
– Нелли Константиновна! – в холле к ней подбегает девушка. – Добрый день. Я провожу.
Женщина идёт мимо неё, словно девушки не существует. Та семенит за ней. Проходим в помещение, похожее на комнату отдыха. Я останавливаюсь возле дверей.
– Это ваша речь, – девушка вручает Нелли планшет с бумагами. – Посмотрите, есть ещё несколько минут, чтобы подправить.
Нелли забирает планшет, снимает очки и кидает их вместе с сумочкой на диван. Садится в кресло возле панорамного окна, начиная просматривать речь.
– Пересядьте от окна, – спокойно прошу ее я. – Желательно сюда, – указываю глазами на кресло возле глухой стены.
Нелли поднимает на меня глаза, замирает, выдавая фальшивую улыбку.
– Катя, принеси мне кофе – раф без сахара, – велит она девушке, продолжая смотреть мне в глаза.
Катя кивает, убегая.
– Что опасного в моем местоположении? – спрашивает она у меня, не сдвигаясь с места.
– Открытое пространство, слишком большое окно, – поясняю ей я.
– Очень опасно? – снова ухмыляется, смотря на меня внимательно. Хочется отвести взгляд, потому что она топит меня в своих глазах цвета янтаря. Топит намерено, как щенка. Но я не могу проиграть в этой игре. Чисто по-мужски не могу.
– С той стороны стекла зеркальные, но давайте не будем рисковать, – сдержанно поясняю я.
– А я, пожалуй, рискну, – отпускает мой взгляд, снова читает текст на планшете.
И вот как, мать ее, обеспечить этой женщине безопасность?
Если она сама с азартом смотрит в глаза смерти.
Немного не в себе…
Я бы сказал, на всю голову.
Начинаю понимать, за что платят такие деньги.
Вывезти бы.
До Нелли я не был приставлен в личную охрану. Находился в сопровождении, но больше с группой. Сменами. Недавно отличился – спас Довлатова от увольнения. Ничего героического, просто посчитал фатальные ошибки одного из парней личной охраны Литвина. Вот Довлатов и порекомендовал меня, когда я поведал, что не прочь подзаработать.
Но я, мать их, даже не подозревал, насколько это трудно.
Окей, не хочет пересаживаться – не надо.
Иду напрямую к женщине, встаю спиной к окну, лицом к ней, создавая ширму между ней и окном.
Нелли поднимает голову и вопросительно вздёргивает бровь.
– Не хотите помогать мне – придётся терпеть меня в личном пространстве, – комментирую я. – Если вы не боитесь за свою голову, то мне моя очень дорога. А мне ее снесут за вас.
– Ладно, убедил, – усмехается женщина. Поднимается и пересаживается к стене, куда я указал. – Есть в тебе что-то… – произносит она, не договаривает, продолжая читать текст. Закидывает ногу на ногу и покачивает туфлей.
И уже неподвластные мне глаза сами скользят по этим шикарным ногам в черном капроне.
Глубоко втягиваю воздух, отворачиваясь к окну.
Катя прибегает с кофе, передавая стаканчик Нелли.
– Осталось пять минут. Будем править речь? – интересуется девушка.
– Будем, – спокойно отвечает женщина, и на глазах у ассистентки рвёт лист с текстом. Катя растерянно хлопает глазами, смотря, как обрывки летят на пол. – Я сама всё скажу, как посчитаю нужным. Ты молодец. Но всё это высокопарная, никому не нужная чушь, – спокойно отпивает кофе и смотрит на настенное панно с изображением черной птицы.
Презентация проходит в одном из залов. Народу немного. Своя тусовка. Презентуют дом матери и ребенка для женщин, попавших в трудную ситуацию. Спонсор – Литвин, Нелли – представитель. Журналисты, блоггеры. Нелли в центре внимания. Говорит речь, я в толпе. Конечно, ее никто отсюда не утащит и не пристрелит публично. Сейчас ведутся другие игры. Беспредел не в моде. Давно прошли борзые времена, и, слава богу, я их не застал.
– Большинство женщин каждый день испытывает домашнее насилие, как моральное, так и, к сожалению, физическое, – начинает она свою речь. Это импровизация. Текст Кати она разорвала. – Почти все из них боятся заявить в полицию или поделиться этим с близкими. Не могут уйти и всё это остановить, – она меняется в лице, говорит холодно и отстранённо. – Многие по разным причинам предпочитают терпеть издевательства, продолжая находиться в клетке. Наша задача – оказать помощь и защиту таким женщинам. Если мы сможем вырвать из этой клетки хотя бы малый процент, то спасём им жизнь. Статистика неумолима… – выдыхает она, не договаривая, прикрывая глаза. Держит драматичную паузу.
Зал взрывается аплодисментами. Хорошая речь. Жаль, что фальшивая.
Что она может знать о женщинах в трудной ситуации?
– Наш фонд построил здание и облагородил территорию, решил много проблем. Но это не всё, нужно оборудование, мебель и прочие мелочи. Дамы и господа, все, кто хочет принять участие в этом благом деле, прошу, не скупитесь, – заканчивает она. – Вам будут благодарны тысячи женщин и их дети.
Всё, официальная речь закончена. Начинается что-то типа фуршета. Толпа собирается в группы, разносят шампанское и мини-закуски. Посматриваю на часы. Полдень. Не рановато ли для шампанского?
В руках у Нелли бокал, и она, в отличие от своих собеседников, с удовольствием пьет. Через несколько минут в ее руках появляется еще бокал, а безразличное лицо расслабляется, выдавая эмоции.
Нелли ограничивается двумя бокалами и, не прощаясь с собеседницами, уходит в сторону комнаты отдыха. Я за ней, на несколько шагов позади. По коридору разносится эхо стука ее каблуков. Прежде чем войти в комнату, женщина оборачивается. Останавливаюсь. Пауза, Нелли задумчиво осматривает меня, а потом входит в комнату. Дёргаю ворот рубашки.
Что это сейчас было?
У меня мурашки по коже от ее взгляда.
Ведьма.
Не успеваю войти, сталкиваемся в дверях лицом к лицу. Нелли уже в чёрных очках с сумочкой в руках. Отступаю, пропуская её вперёд, снова глотая запах женщины.
Иду за ней. И глаза, которые мне уже неподвластны, скользят по ее бедрам, обтянутым черной кожаной юбкой.
Сглатываю.
Нет, меня по-мужски привлекают женщины, даже несмотря на наличие невесты. Я просто оцениваю их привлекательность, ничего лишнего себе не позволяя. Но с этой женщиной что-то не так. Меня словно втянули в какую-то игру, и не факт, что я выиграю.
Глава 3
Денис
Едем к родителям Нелли. Ее отец – депутат законодательного собрания, Климов. Довольно высокая, узнаваемая личность. Не Золушка у нас Нелли, а королева. Правильно, только в женских сериалах за олигархов выходят замуж бедные простушки, в реальности они женятся на женщинах своего уровня и статуса.
Нелли с закрытыми глазами всю дорогу лежит головой на спинке сиденья. И я пользуюсь моментом, внаглую ее рассматривая. Шикарная женщина.
Паркуюсь возле входа в особняк Климова. Коттедж скромнее, чем у Литвина, но тоже впечатляет. Крыши в японском стиле. Внутрь меня не пускают, в периметре своя охрана, и я об этом предупреждён.
Ожидаю Нелли в машине возле ворот. Сколько ждать, не представляю. Естественно, меня никто не оповещает.
Хожу, брожу вокруг тачки, разминаюсь, попутно звоню в доставку, заказывая Анюте на вечер цветы и любимые сладости. Доставят прямо в салон красоты, где она работает, под занавес рабочего дня.
Посматриваю на часы. Обед. Нелли нет. Есть хочется дико. С утра ничего не ел. Но поблизости в коттеджном поселке ничего подобного нет, а уехать мне нельзя.
Чтобы сбить голод, курю.
Обед проходит. Нелли по-прежнему нет.
