Татьяна Любимая "Всё непросто, или Малыш от первого встречного"

Не хочу женить его на себе насильно, привязывать малышом. Хочу по любви. Но ее между нами нет. Для Азанова я – мимолетное увлечение. Одноразовая девушка.

И дети в его планы явно не входят в ближайшие годы.

Пусть откажется сейчас.

Я переживу. Рожу ребеночка для себя. Материнский инстинкт проснулся еще с рождением крестницы, только я своего принца ждала, чтобы познать радость материнства, а его все не было и не было. А теперь есть беременность от первого встречного. Благо, красавчик и отличный генофонд.

– Так, ребята, мы на минуточку, – Женя грубо схватил меня за запястье, поволок из бассейна, шлепая босыми ногами по полу, забыв о тапочках и не дав надеть мне мои.

– Куда? Да тише ты! Пол мокрый, скользко! – дергаю рукой, пытаясь вырваться, но хватка крепкая. И мне ничего не остается, как смотреть себе под ноги, чтобы не навернуться на мокром полу, затем на лестнице, что ведет на второй этаж, где есть комнаты отдыха.

Азанов толкнул первую попавшуюся дверь. Конечно же, она пустая, потому что все отмечающие девичник–мальчишник внизу.

– Давай сюда, – бесцеремонно подтолкнул меня в спину, заставляя зайти первой.

Комната маленькая, отделана под дерево. Тут только большая кровать, застеленная белоснежным бельем, небольшое окно с плотными темно–серыми шторами, журнальный столик. На полу ковер с мягким ворсом. Уютный теплый свет от бра в виде свеч на стене. Романтично.

Только мне не до романтики. И Азанову тоже.

Дверь захлопнулась громко, я от неожиданности вздрогнула, развернулась на сто восемьдесят градусов. Что он задумал?

Щелкнул замок.

– Что за дичь я сегодня услышал, Юля? – прорычал Женя, сделав шаг ко мне.

Я – шаг назад.

Нервы сдают. Капельки воды, остывая, скатываются по телу, прямо в ковер. Переступаю с ноги на ноги, чувствуя себя уязвимо наедине с недружелюбно настроенным Азановым. Но подбородок держу гордо задранным.

– Где, какую? – наивно захлопала ресницами.

Ну мало ли, может быть, кто–то ему про нашествие инопланетян наговорил, а он у меня отчета требует.

– Какой нафиг ребенок? – еще шаг ко мне.

– А–а. Ты об этом, – отступила тоже. – Мой ребенок. Я беременна. От тебя.

– Врешь! – Азанов порывался сделать еще шаг, даже подался своим красивым накачанным телом вперед, но будто наткнулся на невидимую стену, остался на месте. Пригладил сосульки из мокрых волос, откинув их пятерней назад.

– Думай что хочешь, – проследила за его нервным движением, полюбовалась игрой мышц, капелькам воды, что стекают по великолепному телу вниз.

– Мы же предохранялись!

«Нет! Нет! Нет! Этого не может быть!» – мне кажется, я слышу его панические мысли. Они схожи с моими, когда я увидела на тесте две полоски.

Сцепила пальцы в замок, чтобы не показывать тремор.

– Ты же взрослый мужчина, должен знать, что стопроцентной гарантии от беременности не существует.

Мне тоже жаль, что так получилось. Не планировала я беременеть сейчас. Но в процессе принимали участие двое, утаивать считаю неправильным. В конце концов, я ни на что не претендую и не надеюсь.

Женя сел на край кровати. Поставил локти на широко раздвинутые колени, зарылся пальцами в волосы, проскользил ими по лицу вниз, выдав при этом стон отчаяния.

– Какой срок? – поднял на меня потухший взгляд.

Если учесть, что у меня до Азанова не было мужчины полгода, и после – тоже, то ровно два с половиной месяца.

– Ладно, не важно, – не стал загибать пальцы. – Сколько тебе нужно денег… чтобы решить проблему?

Встряхнула головой, пытаясь осознать прозвучавшие слова. Он что, хочет… убить собственного ребенка?

Все. Теперь не просто разочарование, а мерзость какая–то.

Поежилась от желания стряхнуть с себя грязь. Обхватила себя за плечи, чтобы согреться. В комнате стало как–то резко холодно. Кожа покрылась пупырышками, волоски на предплечьях встали дыбом.

– Женя, – с горечью усмехнулась, – ты расслабься, мне от тебя ничего не нужно – ни денег, ни брака. Я просто хотела, чтоб ты знал о ребенке. Но вижу, информация тебя не порадовала. Извини, «моя проблема» – выделяю голосом, – только моя и тебя никак не касается.

А чего я ждала? На что надеялась? Такой вариант я тоже предполагала, но все равно обидно до жути.

Не могу больше оставаться рядом с этим… даже слово сложно подобрать. Звание мужчины он не заслуживает.

Хочу уйти, но Азанов подскочил с кровати, преградил путь почти полностью обнаженным телом. Близость которого вопреки физике не согревает, а наоборот, холодит сильнее.

– Нет, подожди, – зло сверкнули глаза цвета молочного шоколада.

7. Юля

– Нет, подожди, – зло сверкнули глаза цвета молочного шоколада, затрепетали ноздри, зубы обнажились в зверином оскале. – Я не верю, что ты залетела случайно. Заранее все спланировала, да? Пункт первый – соблазнить лошка, – начал загибать пальцы прямо перед моим лицом. Те самые, что однажды ночью виртуозно ласкали меня в самых интимных местах, – Пункт второй – в койку затащить, третий – забеременеть, а потом предъявить, что ждешь ребенка?

Навис над обалдевшей мной. Это он вообще что такое говорит?

А между тем он продолжает, входя в раж, набирая обороты, сжимая пальцы:

– Решила женить меня на себе? А ты уверена, что ребенок от меня? Я – нет.

Голова Азанова дернулась от звонкой пощечины. Ладонь обожгло о жесткую щетину, будто кожу содрала.

– Ветром надуло! – выкрикнула с обидой.

Да как он смеет меня в подобном обвинять! Можно подумать, я его заставила со мной сексом заниматься и о защите не беспокоиться!

И я еще год брака ему предлагала!

Дура!

Ой, какая же я дура!

Зачем вообще ему о ребенке заикнулась!

Оттолкнула от себя урода, освобождая себе дорогу. Он, как ни странно, отступил.

Крутанула ручку, отмыкая нас. Обернулась:

– Забудь, что я тебе сегодня сказала. Будем считать, что это была шутка.

Открыла дверь, переступила порог и добавила:

– И еще. Никогда. Ко мне. Не приближайся. Мы не были и не будем знакомы, – процедила сквозь зубы и поспешила вон из комнаты.

От злости и обиды колотит внутренности. Оставаться здесь больше нет сил.

Сбегаю по лестнице вниз.

Чудо, что осталась незамеченной.

Потом извинюсь перед Ксюхой, а сейчас домой, домой. Чтобы даже воздухом одним не дышать с гаденышем. Чтобы мой малыш не успел унаследовать трусость от папаши. Вдруг она воздушно–капельным путем передается.

Торопливо одеваюсь, обуваюсь, не обращая внимания на мокрые волосы. Хватаю сумку, выскакиваю на улицу, к дороге. Машу попутке.

Первая машина проезжает мимо, вторая останавливается.

Падаю на заднее сиденье, только сейчас кидаю взгляд на здание сауны. Где–то в глубине души теплилась надежда, что Женя кинется за мной, остановит, захочет поговорить по–нормальному, обсудить…

Никого.

Прекрасно! Не надо мне такого счастья!

Машина трогается. Говорю водителю адрес, откидываюсь назад, закрываю глаза.

Ногти до боли впились в ладони, оставляя на коже глубокие вмятины – это чтобы не зарыдать.

Поздравляю, Юлечка, в мире на одну мать–одиночку стало больше.

Телефон остался на столе. Ксюшка, конечно, заметит и заберет, вернет. Жаль, что испортила ей вечер, она будет переживать, но оставаться там я не могла. Надеюсь, она поймет. Она всегда меня понимала, как и я ее.

Кладу руки на живот.

Главное, чтобы ты, маленький, родился здоровым, с остальным справимся. Трудности нас закаляют, да, малыш? Я знаю, ты будешь намного лучше своего отца. Я постараюсь тебя воспитать настоящим мужчиной, не боящимся ответственности.

.

По старой привычке всегда беру с собой кошелек с наличкой. И сейчас он мне как раз пригодился расплатиться с водителем. Поблагодарив, выхожу у подъезда. Делаю несколько глубоких вдохов вечернего воздуха. Свежо.

Поднимаю голову, устремляя взгляд в небо. Хочу увидеть там звездочку, любую, не обязательно падающую. Загадать ей желание, чтобы дала мне силы пережить этот вечер и ночь. Вымоталась эмоционально так, что даже физически двигаться тяжело.

А мне на пятый.

Но небо еще светлое, звезд не видно.

Вздохнув, закидываю ремешок от спортивной сумки на плечо. Иду к подъезду. Обычно я предпочитаю подниматься и спускаться по лестнице, но сейчас без внутренней борьбы вызываю лифт. Приезжает через минуту.

Дом у нас относительно новый, кабина лифта окрашена в серебристый цвет. Чисто. Прислонившись спиной к стенке, закрываю глаза, отвлекаясь от грустных мыслей на необычно вкусный мужской парфюм, что витает в воздухе. У носителя этого аромата хороший вкус.

Бесшумный лифт останавливается на моем этаже. Выхожу.

На площадке у нас три квартиры. Моя по планировке, знаю, зеркалит ту, что напротив: две комнаты, кухня, лоджия с видом на двор, просторная прихожая, санузел. Всего шестьдесят квадратов.

Квартира между нами – немного больше. Там живет молодая семейная пара, они постоянно в разъездах, я их вижу редко. Сейчас, кажется, их тоже нет.

Моя квартира куплена в ипотеку. Первоначальный взнос был внесен за счет продажи старенькой бабушкиной квартиры, что досталась мне в наследство. Район хороший, недавно начал строиться, но довольно–таки быстро разросся.

Дверь квартиры напротив открыта настежь, там в коридоре два чемодана и большая спортивная сумка.

Наверное, новые жильцы. Эта квартира пустовала несколько месяцев, а теперь кто–то заселяется.

Ищу в сумке ключи. Пока, звеня связкой, отмыкаю дверь, за спиной громко захлопывается соседская. Вздрагивая, оборачиваюсь. Никого.

Пожав плечами, захожу к себе, запираюсь. Наконец–то я дома. Бросаю сумку у порога, снимаю обувь, иду в спальню. И, не раздеваясь, обессиленная падаю в кровать, мгновенно проваливаясь в беспокойный сон, в котором мелькает карусель из лиц друзей.

Азанова среди них больше всех.

Он теперь совсем некрасивый. Скорее уродливый. И единственная мысль, которая меня тревожит, это то, что именно этот урод – отец моего ребенка.

Просыпаюсь от тревожного шума. За окном темно, а в дверь звонят и тарабанят.

8. Женя

Это вообще что такое было сейчас?

Дверью еще хлопнула! Психопатка!

Ошарашила новостью и была такова.

– Ненормальная! – кричу в закрытую дверь. Авось услышит.

Психованный хлопок двери ничто по сравнению с новостью этой чокнутой, Ксюхиной подружки, с которой я провел всего одну ночь.

Одна ночь, а последствия – пипец!

Контрольный в голову.