Саша Фишер "90-е: Шоу должно продолжаться – 2"

– Делать мне больше нечего, просто валяться! – мама рассмеялась. – Ты только бабуле не говори, что еду сам готовил, она же с меня потом с живой не слезет, что любимого внучека припахала.

– Ни в коем случае, буду молчать, как партизан, – заверил я, принимаясь за лук. – Кстати, мам, а у нас нет какого-нибудь хорошего репетитора по игре на гитаре?

Мысль о том, что неплохо бы все-таки хоть как-то освоить музыкальный инструмент пришла мне в голову еще вчера, когда я сидел в почти пустом зрительном зале. А то эластичный бинт, конечно, удобная отмазка, но когда-то ведь она закончится. И не то, чтобы мне очень уж хотелось выходить на сцену, но какие-то такие мысли зашевелились.

– Ты же играешь на гитаре, зачем тебе? – удивилась мама.

– Квалификацию хочу повысить, – ответил я. – Смотрел вчера, как один парень изображал какое-то фламенко, и взяла меня, понимаешь, зависть…

– Ну… Надо подумать, – мама села на табуретку за стол и подперла подбородок кулаком. – Раиса работает в музыкалке, у нее наверняка есть такие знакомые. Сейчас ей позвоню, погоди.

Мама вскочила и вышла в коридор. Железная леди моя маман, вот что. Где она берет столько сил, чтобы и работать с задором и фантазией, и знакомых с приятелями у нее на все случаи жизни, и готовка с уборкой, и при этом еще жизнерадостность такая, что просто слов нет. Лариска на нее иногда шипит, конечно, но это, кажется, возрастное. Наверное, будь я настоящим Вовой-Велиалом, я бы тоже был чем-то недоволен.

Я прислушивался, как мама общается с неведомой мне Раисой, обсуждает по ходу дела успехи какого-то Артема и порицает бестолковую Ксюшу и думал, что с семьей мне все-таки невероятно повезло.

Когда мама вернулась, мясо уже шкворчало на сковороде. От запаха у меня текли слюнки, хотелось начать куски тотчас же, как только свинина едва схватилась.

Приходилось насильно перед своим мысленным взором держать странички из учебника биологии. С картинками про свиных цепней и прочих неаппетитных паразитов. Дядя Мансур человек добрейший и великодушнейший, но могу я ручаться, что эта свинина прошла какой-нибудь санитарный контроль?

И был ли этот самый контроль вообще в эти странные годы, когда страна разваливалась на кусочки, и до момента ее краха осталось от силы полтора месяца?

– Значит так, Вова, – мама вернулась в кухню и снова села на табуретку. Я как раз занялся чисткой картошки. – Раиса сказала, что у нее есть два преподавателя, которые подрабатывают репетиторами. Только у Веры Ивановны очень плотный график, а Гриша… он немного со странностями.

– Да ладно, я у нас тоже не отличник-комсомолец, – хохотнул я.

– Нет, ну я так не могу! – она вскочила. – Давай я хоть картошку почищу! Прямо как эксплуататор какой-то себя чувствую!

– Вот и правильно, вот и привыкай так себя чувствовать, – усмехнулся я.

– В общем, телефоны Гриши и Веры Ивановны я там записала возле телефона, – затараторила мама. – Позвони, как договоришься, скажи, сколько они запрашивают, я оплачу.

– Да вот еще! – фыркнул я. – Я же теперь тоже работаю, забыла? Лейла со следующей недели больше выходить не будет, так что теперь я настоящий самостоятельный торговец.

Мама набрала в грудь воздуха, чтобы возразить. Но передумала. Улыбнулась, встала и потрепала меня по голове.

И тут меня снова кольнули в мозг всякие смазанные и неоднозначные знания насчет тех лет, в которых я оказался.

Это самый конец девяносто первого, в декабре СССР волшебным образом превратится в СНГ, а вот в начале девяносто второго…

– Слушай, мам, – я повернулся к ней, держа в рука мокрую картофелину. – Скажи, а у тебя много сбережений?

Глава 2

– Если это снова про ту дорогущую аппаратуру, то мы с тобой уже говорили на эту тему, и ответ ты знаешь, – голос мамы слегка похолодел.

– Да нет, не про то, – я вернулся к чистке картошки. – Можешь не отвечать, сколько конкретно. Я просто разговор один слышал… Сегодня на рынке…

Как бы так изящно передать маме послание из будущего, особенно когда у самого у меня на этот счет об этом только туманные знания? Что-то насчет накоплений пенсионеров, которые откладывались внукам на квартиры-машины-свадьбы, и вдруг одним махом на них стало можно купить пачку чипсов. И то если очень повезет. И о том, как стремительно на купюрах появились нули, а в лексиконе снова ожило нэповское словечко «лимон».

Пауза затянулась. Мама терпеливо смотрела на меня и ждала, что я скажу.

– Два мужика шли, представительные такие, прямо члены политбюро на выпасе, – начал наконец я. – Они обсуждали, что Советский Союз доживает последние недели, и нужно успеть с пользой вложить деньги, пока они что-то стоят.

– С каких это пор ты стал интересоваться политикой? – спросила мама. Вроде бы иронично, но взгляд стал цепким, внимательным. Будто в голове включился калькулятор.

– Не знаю уж, почему я так зацепился, – я бросил в кастрюлю последнюю очищенную картофелину и повернулся к маме. – Но я оставил прилавок на Лейлу и даже следом пошел. Не скажу, чтобы очень много понял, но, думаю, я подумал, что тебе может быть полезно такое знать. В общем, выкупил я несколько моментов. Переход к рынку обещает быть быстрым и очень болезненным. Деньги обесценятся буквально за какие-то недели, если не дни. И произойдет это где-то очень-очень скоро. Так что… Мам, я вроде слышал, что ты собиралась обновить оборудование и ткань закупить. Может, имеет смысл сделать это… прямо сейчас?

– Я собиралась ближе к весне закупить несколько новых промышленных оверлоков… – мама побарабанила пальцами по столу.

– Не хочешь перестраховаться и купить их прямо сейчас? – спросил я.

– Из-за одного разговора на базаре? – усмехнулась мама.

– Что-то мне подсказывает, что глобальные геополитические изменения не происходят внезапно, – сказал я. – Подумай, может в твоих кругах тоже есть звоночки? Только их по инерции как-то стараешься не замечать… Ладно-ладно, мам, я умолкаю! Много я понимаю в твоих делах. Просто разговор услышал, решил поделиться.

– Хорошо, что решил, – на мгновение лицо мамы стало растерянным, но она очень быстро снова взяла себя в руки. – Мне надо позвонить кое-куда…

– Только не очень долго, скоро будет готов обед! – громко сказал я ей вслед.

Услышал, как зашуршал по полу телефонный провод – мама понесла аппарат в их с отцом спальню.

Ну вот и ладушки. Как мог так и предупредил. Если у нее все срастется с оверлоками, то отлично. Деньги очень легко превращаются в резаную бумагу. А оборудование есть оборудование.

Я снова погрузился в готовку – поставил кастрюлю с картохой вариться, покромсал лук тонкими полукольцами, провел ревизию специй в шкафчике. Пожалуй, соли и черного перца будет достаточно. Мясо свежее, такое лишними приправами только портить…

Я разобрал штангу, водрузил на место блины и сделал пометку в своем блокноте. Пролистал странички, хмыкнул. Глянул в зеркало.

А хорошо быть молодым! Какой-то месяц занимаюсь, а прогресс вполне очевиден. Спина распрямилась, мускулатура обозначилась, вес чутка прибавил. Пожалуй, можно уже считать подготовительный период законченным и переходить к тренировкам на массу. Тем более, что источники полезных белков я разведал, да и деньжат на свой прокорм мало-мало заработал, так что не будет совестно, что я весь семейный холодильник сожру.

Особой уборки в качалке сегодня не было, так, салфеток несколько подобрать и скамьи протереть. Так что справился я быстро. В дверь постучали как раз в тот момент, когда я стоял с мешком мусора рядом с выключателем и собирался уходить.

– Да открывай, пацан, свои тут! – раздался снаружи хриплый голос Бобы.

– Привет! – сказал я, распахивая дверь. – Вроде поздно уже, я уходить собираюсь.

– Погодь чутка! – Боба цыкнул золотым зубом, оттур меня плечом обратно внутрь. Посторонился, запуская еще троих – двух высоких девиц в экстремально-коротких юбках и при парадном шлюшьем марафете и парня с хитрой лисьей рожей и здоровенным кофром и видекамерой в чехле.

– Вадим, может я вам ключ оставлю и пойду? – я ухмыльнулся, оглядев «честную компанию».

– Да погодь ты, торопыга какой! – девицы, с хихиканьем и перешептываниями прогуливались по длинному помещению качалки, а Боба уволок меня в темный угол рядом с дверью. – Дело есть к тебе… В общем, мы тут хотим кое-что устроить… Такое. Чисто для себя, так сказать.

– Порнушку снимать собираетесь? – подмигнул я.

– Да тихо ты! – цыкнул Боба. – В общем, Француз это дело может не одобрить, но я ведь ничего такого, да? Просто дл прикола, как бы. Так что давай ты сейчас уйдешь, а ему ничего не скажешь? Ну, чисто навел марафет и ушел, как обычно, лады?

– А вы точно потом бардак тут не оставите? – я сделал строгое лицо. – А то Француз с меня шкуру спустит и выкинет на мороз. Придется как лоху дома тренироваться.

– Да ты чо, братан! – Боба ударил себя кулаком в грудь. – Все будет чики-пуки, отвечаю! Если телки намусорят, я их же самих тут заставлю все отдраить, гадом буду!

– А они точно умеют? – уже со смехом усомнился я.

– Братан, мамой клянусь, я тебя не подставлю! – Боба опять стукнул себя кулаком в грудь. Потом полез в карман, вынул оттуда комок купюр и запихал их в карман моей куртки. – Ты же нам из качалки чисто Версаль сделал! Теперь сюда даже маму не стыдно привести, даже окна чистые, в про унитазы я в натуре думал, что они коричневые с самого начала были! Не, братан, зуб на сало, все будет конкретно так в порядке. Только не говори Французу, ладно?

– А почему, кстати? – спросил я, уже согласно кивнув. – Он не одобряет? Порнушка так-то выгодное дело, можно неплохих денег заработать.

– Не знаю я, – смутился Боба. – Я же чисто для себя, вроде как. Чтобы на пенсии было что в видике позырить.

– Ладно, я пошел, – я подмигнул нашему стеснительному «золотому зубу» и повернулся к двери. Оглянулся. – Но так-то ты подумай, вдруг у тебя дар режиссера фильмов для взрослых. Будешь в золоте купаться, чисто как Скрудж Макдак.

– Точно не скажешь Французу? – Боба подался вперед и ухватил меня за куртку.

– Зуб на сало, Боба, – кивнул я. – Навел порядок, ушел и никого не видел. Не скучайте тут. И с той скамьей, которая у дальней стенки осторожнее, она что-то качается.

Бельфегор караулил меня у подъезда. Топтался нетерпеливо, поглядывал на часы. Как только заметил, что я иду, бросился ко мне навстречу вприпрыжку.

– Ты чего так долго? – радостно заголосил он издалалека. – Нас уже ребята ждут, мы же договаривались! Сегодня у Астарота мама в ночь как раз!

– О, черт, забыл ведь! – я хлопнул себя по лбу. – Слушай, давай зайдем ко мне, я хоть душ приму, а то я же только с тренировки.

– Да блиииин! – Бельфегор от нетерпения заплясал на месте.

– Ой, да ладно тебе! – я хлопнул приятеля по плечу. – У нас вся ночь впереди на празднование, пятнадцать минут погоды не сделают.

– Ну ладно… – согласился Бельфегор, и мы двинули в подъезд. – Блин, ты не представляешь, как я сегодня обрадовался! Думал заору прямо там возле доски, даже неудобно стало!

– Кстати, забыл тогда спросить, – сказал я, доставая ключи. – А кроме нас кто еще попал в число кандидатов?

– Еще трое! – бодро отозвался Бельфегор. – «Ключ на старт», «Бородавчник» и «Кекс-кекс-кекс». Последние типа под вопросом.

– А «Логарифмическая линейка»? – уточнил я.

– Неа, – помотал головой Бельфегор. – Вот ведь странно, а? Они ведь так хорошо пели, мне даже как-то после них выходить было стремно. А их не взяли… Почему-то…

– Ну теперь мы уже почти в рок-клубе, может и решим эту загадку когда-нибудь, – я пожал плечами. На самом деле, когда Ян грохнул дверью и ушел, у меня возникли некоторые сомнения. Ева не уточняла, как прошел их «серьезный разговор», но несложно было догадаться, что с его стороны имеются некоторые… вопросики.

Но такова жизнь, что уж тут.

Будут проблемы – будем решать. А пока можно на это благополучно забить, тем более, что морду мне бить Ян не кинулся. И если и пытался устроить «Ангелам С.» неприятности, то пока у него ничего не вышло.

Мы поднялись в квартиру к Астароту, активно размахивая руками и обсуждая «только что» пришедшую мне в голову идею насчет видеоклипа. На самом деле, тематический видос был у меня в списке уже давно. Я как-то устроил себе мозговой штурм насчет того, что я знаю о том, как повысить популярность в массах, и видос всплыл, разумеется, в числе первых. Но чтобы не отвлекать своих говнарей от репетиций, я не стал пока им говорить, хотя возможности наши, конечно же, прикинул. И по всему выходило неплохо. У нас в активе есть «толкиенисты», которых можно подтянуть в качестве актеров. Есть ресурс, типа «мама Бельфегора», которая может нам устроить ночной театр. Надо будет только про свет договориться. Костюмы, опять же. Плащи нам пока Илюха-Бес не доделал, но даже то, что уже готово, выглядит весьма антуражно. Дело было, сосбтственно, только за оператором, который все это снимет и превратит отснятые эпизоды в цельный фильм с наложенной музыкой. И песня, кстати, тоже уже записана…

Но теперь, когда прослушивание мы уже проскочили, что и собирались сегодня отпраздновать, можно было озвучить своим «Ангелам С.» идею снять видеоклип. Кроме того, мне еще Боба сегодня об этой идее напомнил.

И он как раз с оператором пришел…

– О, Кирюха, а ты что здесь? – Бельфегор удивленно захлопал глазами, увидев топчущегося перед дверью Астарота Кирилла.

– Я только пришел… – смутился наш ботан. Потом опустил глаза и засопел. – Я… Ну, в общем, я стеснялся. Абаддон сказал, что я вроде как временный вариант. Ну и Астарот меня напрямую не приглашал… Вот я и не знаю, может мне не надо заходить?

– Ничего себе! – хохотнул я. – Хрен там ты теперь временный! Мы с твоей песней в рок-клуб пробились, так что так просто тебя теперь никто не отпустит. Тебе еще и патлы придется отращивать, чтобы как настоящий говнарь выглядеть.

К словечку «говнарь» мои уже привыкли и даже не обижались. Как я ни пытался фильтровать речь, периодически оно все равно проскакивало.

– Я бы и хотел, но не могу… – трагично вздохнул Кирилл.

– Да не страшно, я могу парик у мамы попросить, у них в театре есть всякие, – Бельфегор надавил на кнопочку звонка.

Дверь открылась практически сразу, на лице распахнувшего ее Бегемота – лыбы до ушей.

– Зваливайтесь! – он махнул рукой.

– Я… Я принес бутылку вермута, нормально? – пролепетал смущенный Кирилл. Эх, такое впечатление, что к сцене рвутся в основном ребята с вот такенными комплексами. Ну ничего, воспитаем. Главное, сейчас этот ценный кадр не упустить. Нам еще на его песенках себе популярность зарабатывать.

Даже Астарот в кои-то веки был не с кислым выражением лица. Даже наоборот, вид имел весьма раздувающийся от гордости. Впрочем, он реально молодец, так что сбивать спесь пока незачем. Наоборот даже. Пусть гордится, все-таки наша первая настоящая победа, и он даже действительно приложил к ней руку.

– Короче, там было написано, что кандидаты должны в течение недели подтвердить свое заявление, получить устав, – затараторил Бельфегор. – Я постучался, но там было закрыто, так что я не знаю, когда…

– Я решу, не заморачивайся, – махнул рукой я.

– Ага, понял, – кивнул Бельфегор, стягивая куртку. И тут же снова замахал руками. – Слушайте, мы же тут с Велиалом идею обсуждали! А давайте клип снимем, а? Чтобы идет такой монах мрачный по берегу реки, а там две девушки в средневековых платьях с бельем! Такие, типа соблазняют. А потом их будто бы на костре сжигают… Можно Беса попросить с девчонками поучаствовать, из беса обалденный монах получится…

– Только Бри и Маринка вряд ли захотят, чтобы их сжигали, – заржал Бегемот.

– Ну мы же не по-настоящему! – Бельфегор смешно выпучил глаза. – Сделаем чучела, как на масленицу. А в припеве мы такие… на сцене в луче прожектора. Я с мамой поговорю…

– Маришка не очень будет в кадре смотреться, – деловито подключился к обсуждению Астарот. – Лучше Бри и Эланор.

– Да ну, они еще подерутся… – с опаской пошевелил бровями Бегемот.

– Могут и потерпеть для искусства! – гордо подбоченился Бельфегор. – Зато красиво же получится, они как сестры смотрятся! А может еще Ева, а?

Рыжий просительно посмотрел на меня.

– Я спрошу, – подмигнул я.

– Можно еще будет у Беса попросить пару сабель, и чтобы кто-то на мечах сражался, – глаза Бегемота блестели.

– Ну что, за нашу победу? – я кивнул в сторону стоящей на столе бутылки портвейна и разномастных кружек. Астарот оказался сегодня настолько гостеприимным хозяином, что даже какая-то закуска была выставлена. В миске был порезан квадратиками серый хлеб вперемешку с ломтиками плавленного сыра. А во второй миске – пряники.