Григорий Распутин
Павел Барчук
Очнуться в 1913 году и потерять все, что имел: деньги, власть, комфорт. Это – засада!
Занять место рядом с человеком, которого боится и ненавидит практически каждый? Это – единственный выход.
Теперь я нахожусь здесь, в предреволюционном Петербурге, среди роскоши и нищеты, заговоров и грядущих перемен.
Я обязательно выживу и спасу империю. Но для этого мне нужен он – Григорий Распутин.
Павел Барчук
Григорий Распутин
Глава 1
– Ванька, Ванька, охальник, убьют ведь. Как пить дать, убьют. Вставай, дурень!
Прямо передо мной маячило лицо человека, которого я сто процентов не знаю. Вообще. Даже приблизительно.
Это был мужик, но определить его возраст не представлялось возможным. Незнакомец явно имел сильную тягу к алкоголю. Лицо его выглядело опухшим и почему-то имело синюшные пятна, подозрительно напоминавшие трупные.
– Ванька, подохнешь, как собака. Жил, как пёс и подохнешь как пёс. Вставай.
Я несколько раз моргнул, с удивлением изучая физиономию, которая то приближалась ко мне, то отдалялась.
Она, эта физиономия, вообще выглядела несколько странно. У нее не было шеи и всего, что к шее прилагается. По крайней мере, должно прилагаться по законам анатомии человеческого тела.
Мужская голова просто плавала в тумане, будто существует сама по себе. Но самое главное, я понятия не имел, что надо бомжатской башке от моей скромной персоны и почему она называет меня Ванькой. Потому что я – вообще ни разу не Ванька.
А обращался загадочный мужик именно ко мне, это несомненно. И кстати, да. Он здорово напоминал бомжа в самой что ни на есть классической версии.
Густая, неаккуратная борода сбилась колтунами. Кое-где виднелись куски еды. Или не еды…
Пожалуй, я бы не хотел знать природу этого дерьма. Потому как на дерьмо оно больше всего и было похоже. Кустистые брови нависали над маленькими глазками, испещрёнными красными прожилками. Одутловатое лицо скорее подходило… как бы это странно не звучало… покойнику.
Да! Вот кого мне напоминала дурацкая башка. Не просто бомжа, а бомжатский труп. И пятна… чёртовы пятна упорно навевали мысли о мертвецах.
Покойников видеть приходилось, поэтому, сравнить есть с чем. Не то, чтоб я любитель поглазеть на трупы, однако в силу специфики моей деятельности пару раз случалось, да. Было дело.
Последние пять лет я активно ударился в эзотерику и экстрасенсорику. Конечно, это не было внезапным озарением. Никакой третий, пятый или сто двадцатый глаз у меня не открылся. Все гораздо проще. Как говорил герой одного фильма: «Бабки, сука! Бабки!»
Оказалось, что дурить людей очень легко. Особенно, когда они сами этого хотят.
К теме экстрасенсов меня подтянул бывший одноклассник, Колька Ивлеев. Тот еще аферист и прощелыга. Он начал продвигать себя как «специалиста энергетических практик» в инете от безысходности. Безысходность у Кольки была специфическая. Он очень любил деньги, но при этом испытывал отвращение к любой форме физического труда.
Опытным путем выяснилось, что денег в выше упомянутой сфере лежит немерено. Нужно только прийти и взять их.
Мы с Колькой встретились случайно. Я как раз уволился из универа, который ненавидел тихой ненавистью. Традиции семьи, чтоб их.
Отец с раннего детства видел меня исключительно в роли историка и непременно профессором университета. Тот факт, что ради профессорского звания нужно просрать половину жизни, родителя не особо волновало.
Да и какая это, к черту, жизнь – работа на кафедре в окружении старых маразматиков. Единственный плюс – молодые студенточки, ради зачета или экзамена готовые проявить ласку и заботу.
Моего терпения хватило ровно на четыре года. Свое двадцатипятилетие я встретил в ночном клубе, чувствуя себя свободным человеком. Отец моего мнения не разделял, да и черт с ним. В конце концов «вышка» есть, куда-нибудь устроюсь.
Оказалось, что без папиных связей, к которым я, чего уж греха таить, привык, «куда-нибудь» выглядело не очень презентабельно. Несколько месяцев я тыкался носом в различные двери, но на более-менее приличных местах получал отказ.
Несомненно, здесь не обошлось без отцовского влияния, который убедительно намекнул всем, кому мог, не брать меня на работу. Город у нас, конечно, немаленький, но профессора Пряхина, ректора университета, знали многие. Впрочем, как и он знал многих. Океа руку моет.
В этот сложный период, как раз, и появился Колька. Бабки на моем счету закончились, от семьи больше поступлений не было и я всерьез начал рассматривать работу таксистом или (тьфу-тьфу-тьфу) грузчиком. Идти к отцу на поклон не собирался из принципа.
Ивлеев научил меня всему. Как создать образ молодого экстрасенса, какую легенду придумать, как разводить людей, разыгрывая перед ними профессионала.
Так… о чем я? А, да. О покойниках. Пару раз приходилось изображать медиума. Причём клиенты непременно желали провести сеанс связи с почившими родственниками именно в морге. Деньги платили очень хорошие.
Вот откуда я знаю, как выглядят трупы. В данный момент, лицо, плавающее передо мной в тумане, сильно напоминало те самые случаи работы с мертвыми.
При этом от мужика весьма конкретно разило сивухой. Он перегаром будто пропитался насквозь.
К «аромату» дешевого, кустарного алкоголя примешивались еще другие запахи, и все они были тошнотворными.
Может ли труп пахнуть алкашкой или у меня начались галлюцинации? Не знаю. Видеть мертвецов – видел, а вот нюхать не нюхал. Но с другой стороны, покойники, как бы, и не разговаривают. А этот, конкретный покойник явно что-то упорно от меня хотел, при этом вполне отчетливо произнося странные непонятные фразы.
В общем, скажем прямо, ситуация была очень дурацкая, даже если предположить, что я сплю.
– Ты кто? – Спросил я.
Хотел еще поинтересоваться, где нахожусь, но, услышав звук своего голоса, тут же испуганно закрыл рот.
Просто… голос был, как бы, не мой. Честное слово. Я понимаю, сложно, наверное, оценивать свой же тембр, однако в данном случае ошибка исключена.
Я почему-то говорил звонким, юным тенорком, и это вообще не про меня. Судя по всему, голос мог принадлежать юноше лет шестнадцати-семнадцати, если не меньше. А я, на секундочку, уже давно, практически сразу после пубертата, являлся обладателем приятного, сексуального баритона, который безумно нравился женщинам. Какого черта, блин?!
– Ах ты ж сучий потрох! – Возмутилась голова. – Отца родного не признал. Пёс и есть. Вот так и случается. Сдохнешь, через день уже никто не вспомнит. Ванька, бестолочь, ты пошто батю забыл? Помер батька и все? Будто не было батьки!
Я хотел громко рассмеяться и сообщить бомжу, что подобного бреда еще никогда не слышал, однако смех отчего-то застрял в горле. Ситуация напоминала кошмар, но настолько явный, четкий, что хоть волком вой. И насчёт родителя поспорить я бы точно мог.
Отец мой, слава тебе Господи, вполне приличный человек. Сволочь редкостная, это да. Родного сына выкинул на обочину жизни из-за сраного университета. Однако при этом, повторюсь, человек он, с точки зрения общества, вполне приличный.
Профессор, ректор, один из первых людей в городе, все дела. Да, мы с ним немножко в ссоре, но это не меняет того факта, что родителя я узнать в состоянии.
– Вставай, ирод! Пономарь тебе нужен. Пономарь! Ищи пономаря! – Гаркнула голова, а потом я вдруг почувствовал удар.
Это было больно!
Я моргнул раз, два… туман постепенно начал рассеиваться. Вместе с туманом исчезло лицо.
Главное – лицо исчезло, а вот кое-что другое появилось. Прямо мне в рожу летел носок сапога.
Не знаю, каким чудом я ухитрился кувыркнуться и уйти от удара. Из-за резкого движения мое тело прострелила адская боль. Такое чувство, будто каждый сантиметр превратился в оголенный нерв.
– Твою мать! – Выругался я сквозь зубы, а уже в следующую секунду заорал в голос, – Твою мать!!!
Сапог все-таки меня догнал. Удар пришелся куда-то в район ребер. Это, конечно, лучше, чем в лицо, но хуже, чем если бы все происходящее реально оказалось сном.
Я вообще не мог понять, какого черта меня бьют? А главное – кто?
Последние воспоминания касались событий, которые случились после студийной записи очередного испытания «Лучшего экстрасенса». Я, расстроенный внезапно возникшей во время съемок проблемой, поехал в ближайший кабак, чтоб снять стресс. Пил. Много.
А проблема возникла реально серьезная. Один из участников телевизионного шоу, в котором типа боролись лучшие экстрасенсы страны, уж не знаю, каким образом, выяснил, что я за бабки покупаю информацию о каждом испытании.
– Я отказываюсь принимать участие в этом фарсе и требую честного задания. – Выдал вдруг придурок-конкурент прямо во время записи.
Сам он называл себя шаманом в хрен его знает каком поколении, на съемки являлся в потертой фланелевой рубахе и штанах, которые сгодились бы разве что для дойки коровы, или что там делают эти деревенские простачки. Хотя, мне кажется, даже корова закатила бы глаза при виде «шамана» и категорически отказалась бы давать ему доступ к своему коровьему телу.
Лично меня этот тип по имени Владислав, бесил изрядно. Во-первых, ненавижу неопрятных людей. А он был неопрятен настолько, насколько вообще возможно. Вечно лохматые, кудрявые волосы, борода, с проблесками седины и запах деревенского быта. Вот все, что можно о нем сказать.
Но при этом Владислав уже несколько недель считался моим главным конкурентом, а потому бесил меня еще сильнее, чем мог бы. Это как раз и есть «во-вторых».
Зрительское голосование постоянно колебалось между нами двумя и я искренне не понимал, что такого привлекательного люди в нем находят. Тем более, каждое задание я выполнял на сто процентов.
Ясен хрен! Мне это стоило очень приличной суммы денег.
В общем, разразился скандал и съёмки пришлось свернуть. Естественно, я был расстроен. Надеюсь, никто не позволит информации о нечистоплотности съёмочной группы просочиться в народ, но, как говорится, интернет все помнит. Если кто-нибудь из присутствующих сольёт запись скандала в сеть, мне конец. Наверное…
Под влиянием эмоций я отправился в бар. А куда еще? Отлично продуманный план, в котором Игорь Пряхин становится лучшим экстрасенсом, а значит получает возможность поднять цену на свои услуги, трещал по швам. Ну и еще, конечно, хотелось своим успехом плюнут в лицо отцу. Образно выражаясь, естественно.
Потом помню, что ко мне подсел какой-то странный мужик. Требовал извинений. Мол, людей обманываю, все дела.
Вот мужика я уже могу восстановить в голове с трудом. Даже лица его не помню. Голос только в башке гудит: «Накажут тебя Высшие Силы, сволочь. Накажут, что с людей деньги дерёшь и врешь им в наглую». Честно говоря, я вообще не помню, откуда появился этот сумасшедший.
После разговора с мужиком – все. Белый шум и белое же пятно. Как уходил из бара, как домой добрался, как оказался здесь, в месте, где меня лупят ногами по ребрам – вообще понятия не имею. Провал.
– Никанор Митрофанович, может вздернуть его да и вся до?лга?
Новый голос принадлежал человеку, вполне очевидно мне не знакомому. Судя по всему, данное высказывание выдала не бомжатская голова. Интонации не те. Да и потом, голова просто плавала в воздухе, а здесь имеются вполне себе реальные ноги и сапоги. Убедился в этом на собственной шкуре.
Я осторожно, стараясь не завыть от боли, из позы «зародыша», в которую свернулся после удара, перетёк в более удобное положение. Именно перетёк. Мое тело словно превратилось в желе, которое долго и усердно взбивали миксером. Хотя, нет. Какой, к черту, миксер. Бетономешалкой!
Попытался осмотреться по сторонам. Ключевое слово – попытался. Судя по всему, один глаз заплыл, а потому видел я окружающую реальность частично. Только левой стороной.
Башка пропала. Исчезла. Как и туман. Выходит, мужик, назвавший себя отцом, реально мне померещился.
Странное дело… Увидеть призрак отца, который моим отцом не является. Хотя сам бомж искренне считал, будто я – его сын.
Черт… Что мне вчера наливал бармен? Может, палёнки какой-то намешал?
В общем, как бы то ни было, голова бомжа исчезла, но зато все остальное…
Честно говоря, у меня вообще пропал дар речи, когда я понял где нахожусь. А главное, с кем.
Для начала, это был… ну, наверное, сарай. Хм… Или конюшня? Затрудняюсь дать более точное определение, не силен я в деревенском быте. По крайней мере, пол был устлан соломой, в стороне виднелась перегородка, напоминавшая стойло, а в воздухе отвратительно пахло скотиной.
На стене висели какие-то странные приспособления, неизвестного назначения. Судя по их внешнему виду, создавали их точно не для людей.
Хотя… Если мне «посчастливилось» оказаться в лапах какого-нибудь маньяка-шизофреника… Почему бы и нет. Может, он пытки уважает.
Сам я лежал на полу, прямо на соломе, а рядом со мной стояли двое. Первый мужик выглядел серьезно. Навскидку ему было лет сорок пять, может чуть больше.
Высокий, крепкий, он был одет в костюм-тройку серого цвета. Место этому костюму, как и мужику, где-нибудь на съемках исторического фильма о дореволюционных временах.
В руках незнакомец держал трость. Сука, трость! Толстую, солидную, с набалдашником в виде львиной головы.
Мужик очень сильно напоминал Паратова из «Бесприданницы». Чертово гуманитарное образование. Даже в такой идиотской ситуации я мыслю литературными стереотипами.
Упитанную физиономию незнакомца украшала борода лопатообразного вида. Густая, красиво причесанная. Прямо волосок к волоску.
