Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти
Алекс Найт
Разлом #6
Я был влюблён в Кэссиди пять лет учёбы в академии, и когда решился признаться в своих чувствах, она высмеяла меня перед всем курсом. А потом она пропала, будто просто исчезла после смерти родителей. Прошли годы, мы встретились вновь на балу выпускников. Мы стали другими, но мои чувства не ушли. Кэсси Сэнд, ты больше никуда от меня не денешься.
Однотомник. ХЭ. Подписка.
Алекс Найт
Заклятые напарники. Алхимия любви и ненависти
Пролог
– Невероятно! – восхитилась Мина, рассматривая сияющий на тыльной стороне моей ладони алхимический знак.
Отец нанёс его мне в награду за успешную сдачу экзаменов. Кожа оставалась припухшей от взаимодействия с чернилами и ожога, но как можно прятать свой первый преобразователь под слоями бинта?
– Я готова визжать от восторга! – выдернув руку из захвата подруги, я пробежала к своему письменному столу, схватила стальной шарик и активировала знак.
Грани алхимического преобразователя засияли белым светом. Сталь обратилась жидкостью и приобрела форму гребня. На лбу выступила испарина от стараний. Преобразователь сокращает время перенаправления силы, но не ограничивает её в использовании, что очень опасно для неопытных алхимиков. Но я лучшая на курсе, и отец мне доверяет, потому, несмотря на ворчание мамы, нанёс мне знак. Теперь я могу проводить простые преобразования буквально за щелчок пальцев. Хотя нет. Даже щёлкать ничем не надо!
– Как же я тебе завидую! – хлопнула в ладони Мина. – Тёплый, – умилилась, забирая у меня гребень.
Голубые глаза блестели от восторга, с её губ не сходила улыбка. Высших алхимиков, способных совершать подобные преобразования, не так много, и в наших кругах ценится скрытность, потому мы не стремимся демонстрировать свои возможности, из-за чего довольно обычные для нас вещи кажутся простым людям настоящим чудом.
– Скажешь тоже, – отмахнулась я. – Смотри, какие штуки ты собираешь. А я так, использую внутреннюю силу.
Не кривила душой и искренне восхищалась способностями подруги. Она могла из пары шестерёнок, нескольких катушек и накопителя собрать целый артефакт. Всю половину её комнаты заставляли различные механические приборы, а на столе и стене перед ним в идеальном порядке расположились инструменты. Мина – лучший механик курса. Я гордилась тем, что мы подруги.
– Не принижай себя, – рассмеялась она.
– Я? Принижаю? А это что? – я постучала пальцем по циферблату наручных часов на моём запястье.
Вот только помимо времени они определяли местоположение и могли служить компасом. Мне достался оригинал изобретения, уже поданного на патентацию. Подарок Мины на мой день рождения. Но и я приложила руку к созданию: выплавляла детали, отчего меня до сих пор распирает от гордости. Я дружу с настоящим гением!
– А это часы, которые ты снова забыла завести, – покачала головой подруга, отчего светлые кудряшки упали на её веснушчатые щёки. – Сколько времени, кстати?! – воскликнула испуганно.
– Ой, – я принялась заводить подарок, но вряд ли он так быстро подстроится под время дня.
– Вы долго? – в комнату постучалась староста потока. – Церемония начнётся через десять минут.
– Кэсси! – рявкнула на меня Мина, уперев руки в пышные бока.
Я затихла, но не смогла сдержать усмешки. Мы расхохотались и рванули надевать балахоны выпускников. Столько работать, пять лет ночами не спать ради лучших баллов, а по итогу попытаться пропустить выдачу дипломов – это нужно постараться, либо просто быть нами. Продолжая смеяться и торопить друг друга, отчего сборы только затягиваются, мы вылетели из комнаты.
Грудь кольнуло тоской. Вот и всё, сегодня пройдёт наш последний день в стенах академии.
Церемония началась по расписанию. Весь поток выпускников облачился в балахоны под цвет своего факультета и выстроился колонной. Правда, строгого расположения никто не придерживался. Алхимики в красных балахонах стояли бок о бок с зелёными механиками. За годы учёбы многие успели подружиться, факультеты никогда не воевали и существовали в полной гармонии. Работа алхимика требовала точности и использования множества измерительных приборов, а механикам нужны были чистые элементы и материалы для своих изобретений, потому мы всегда работали в тесной связке.
– Закон равноценного обмена применим не только к алхимии, но и ко всей вашей жизни, – заговорил ректор в привычной менторской манере. Кто-то демонстративно провыл, старец сердито насупил седые брови, но продолжил. – Нельзя ничего получить, не отдав что-то взамен. Что-то столь же ценное. Вы вложили время и силы, и получили в обмен бесценные знания.
Ректор в своём репертуаре. Закатив глаза, я преобразовала шарик в своей руке в шпильку, следом в обычную палочку. Кажется, приноровилась. По крайней мере, не приходится так жёстко контролировать процесс в страхе излить всю силу внутреннего сосуда.
– Хватит хвастаться, Сэнд, – гадёныш Фердинант толкнул меня в спину.
Палочка вылетела из моей руки. Ректор сбился, когда раздался звук удара металла о каменный пол. Он мотнул головой в неодобрении, но снова вернулся к своей речи.
– Сэнфордэску, идиот, – процедила я, пихнув его в живот.
– Держи, Сэнд, – Эрик Вега протянул мне мою палочку.
– Ещё один, – рыкнула я, забирая у него свою вещь, и тут же обратила её шариком.
С подачи Веги мою фамилию и сократили до противного «Сэнд». Словно я не наследница древнего рода, а танцовщица в кабаре. Вега вообще не давал мне скучать, все годы учёбы задирал и устраивал мне каверзы. Я любила академию, своих друзей, и не хотела с ними расставаться, но радовалась скорейшему прекращению встреч с этим засранцем.
– Кэссиди Сэнфордэску, – объявил ректор.
Кажется, я пропустила момент перехода к выдаче дипломов.
Снова ткнув Фердинанта локтем, прошмыгнула мимо Эрика, не забыв отдавить ему ногу, и прошла к трибуне.
– Кэссиди – одна из пяти высших алхимиков выпускного курса, и одна из лучших по успеваемости. Преподавательский состав и я желаем ей успехов в жизни и приумножения своих достижений, – ректор пожал мою руку и вручил мне диплом в алой бархатной обложке.
– Спасибо, – на глазах навернулись слёзы радости.
Я продемонстрировала диплом сидящим в отдалении родителям. Они поднялись и зааплодировали громче всех.
Завершался сложный и одновременно счастливый этап моей жизни. Впереди научная карьера, головокружительные открытия и множество новых ярких событий.
Вручение завершилось, и начался праздничный вечер. В торжественном зале расположились закуски и напитки, заиграла живая музыка. Я не уставала получать поздравления и отзываться пожеланиями удачи в ответ. Тут и там звучали смех и радостные возгласы. Многие танцевали, но я пришла на бал без пары, отклонив несколько приглашений. Род Сэнфордэску вскоре заключит союз с правящим родом Снегур, мне нельзя допускать возможность появления даже крохотного пятнышка на моей репутации. Да и хотелось провести вечер с друзьями.
– Кэсс, – Вега подошёл ко мне, когда я решила найти мать и отца, чтобы попрощаться до завтрашнего дня. – Мы можем поговорить?
Долговязый, худощавый с вечной усмешкой на лице. Светлые с рыжиной волосы в беспорядке. Одежда простая, без изысков, но он даже не попытался оживить её удачным шейным платком.
– Не порти мне вечер своей противной физиономией, – я демонстративно скривилась и попыталась его обойти.
– Давай поговорим, – он удержал меня за руку и вновь отступил.
– Говори, – вздохнула я, смиряясь.
Твердолобый, легче согласиться и выслушать его.
– Наедине, – качнул он головой.
Неужели задумал напоследок какую-то гадость? С другой стороны, он не будет рисковать, зная, что рядом ходит мой отец. При его положении Григор Сэнфордэску может за один звонок прервать карьеру любого.
– Ладно, идём, – махнула рукой.
Мало ли, может, хочет извиниться за то, что изводил меня все годы учёбы.
Мы покинули торжественный зал и вышли во внутренний двор, а здесь скрылись от посторонних глаз за тенью колонны.
– Говори, – поторопила его я.
– Да, сейчас, – он кивнул, будто своим мыслям и приблизился ко мне вплотную.
Не успела я среагировать, как его руки сомкнулись на моих плечах. Он стремительно склонил своё лицо к моему, и наши зубы неловко столкнулись, вызвав лёгкую боль. Эрик быстро исправился, его губы мягко накрыли мои губы.
Вега меня поцеловал!
– Ты что? – я толкнула его в тщедушную грудь и отступила.
– Я… я люблю тебя, Кэссиди Сэнфордэску, – произнёс он на выдохе и замолчал, пытливо вглядываясь в мои глаза.
– Что? Это шутка такая? – я попыталась рассмеяться.
– Я не шучу… – он нервно облизал губы. Которыми только что целовал меня! Ужас! – Я люблю тебя. Давно люблю. С первого курса.
Несколько секунд я взирала в его полные напряжения голубые глаза, а потом не выдержала и рассмеялась.
– С ума сошёл? Я высший алхимик, Вега, мой муж определён ещё три года назад. Хоть до потери пульса люби, я всё равно выйду за алхимика, а не за бедного механика.
Эрик вздрогнул от моих слов. На его лицо набежали тени.
Продолжая посмеиваться, я побежала обратно в торжественный зал. А по пути заметила Мину, она болтала с нашими подругами.
– Ты не поверишь! – я подбежала к ней, схватила за руку и потянула за собой. – Вега мне в любви признался.
– Вега тебе в любви?! – пропищала она.
– Слышали, Вега признался в любви нашей Сэнд! – вдруг громко крикнул Фердинант.
Подслушивал, гадёныш!
– Замолчи! – потребовала я.
– Вега любит Сэнд! – продолжил он хохотать, рванув от меня прочь.
В этот момент в дверях зала показался Эрик. Взгляды многих, кто слышал вопли Фердинанта, обратились к нему. Он вспыхнул от смущения, развернулся и метнулся прочь. Грудь кольнуло чувством вины, я даже подумывала отправиться за ним и извиниться, но быстро отбросила эту идею. Вспомнилось, как он облил моё бальное платье на третьем курсе. Тогда я так и не дождалась извинений.
Странный инцидент быстро забылся. Я отыскала родителей и попрощалась с ними. Они уехали в загородное поместье, а мне предстояла целая ночь веселья с друзьями.
***
На следующий день после кратких сборов и слёзных прощаний с Миной я загрузилась в личную машину отца и поехала к родителям. Чарли, наш водитель, вёл автомобиль аккуратно, а дорога предстояла небыстрая, потому меня сморил сон. Зато путь пронёсся быстро. Чарли разбудил меня при въезде в ворота. Быстро приведя себя в порядок, я вылетела из машины и побежала в дом.
Мама, Вивиан Сэнфордэску, занималась благотворительностью, а отец трудился в сфере алхимических военных разработок, потому оба часто бывали в разъездах. До выпускного мы не виделись почти месяц, и мне хотелось скорее с ними встретиться, обняться, рассказать о том, как прошёл вечер. И главное, они оба обещали взять перерыв и провести время со мной до поступления на магистратуру.
В доме царила тишина, видимо, мама отпустила прислугу. Я оставила сумку со шляпкой у входа и отправилась на поиски родных. Дверь, ведущая в подвальные лаборатории, оказалась открыта. Оттуда донёсся звон металла.
– Папа, а обещал отдохнуть от работы, – покачала я головой, принявшись спешно спускаться по винтовой металлической лестнице.
Вот только вдруг поскользнулась на чём-то мокром и перекатилась по трём ступенькам, пока не наткнулась на что-то мягкое и тёплое. Платье испачкалось в чём-то липком.
– Что такое? – морщась от боли, я приподнялась на руках и задохнулась от ужаса.
Рядом в луже крови на животе лежала мама. Её голова была повёрнута ко мне, взгляд синих глаз остекленел.
– Мама! – закричала я, встряхнув её за плечо.
– Кэсси! Беги! – в коридор из лаборатории выбежал отец.
Из раны на его груди сочилась кровь, он припадал на одну ногу.
– Па… – мой крик оборвался, когда в его шею вонзился кинжал.
