Комбат Найтов "Седьмое небо Вторая книга"

– Нет, но он был на борту самолета, с которого была пущена первая атомная ракета. Упросил меня, чтобы я разрешил ему участвовать в испытаниях. Все-таки, историческое событие. Я разрешил. Тем более, что это он познакомил меня с человеком, который сделал эту ракету. И они с ним в хороших отношениях, друзья.

– А почему сами не присутствовали на них?

– Мне врачи не рекомендовали ехать в те места, к тому же, я уже их видел, первые испытания прошли у нас 6-го мая 1949 в 12:48:16 по Московскому времени.

– То есть, за двое суток до взрыва над Берлином?

– Да, к тому времени у нас уже было несколько таких ракет, были и цели для них, в Тихом океане. Слава богу, применять их не пришлось. Обошлись имитационными. Я, вообще-то, категорически против этого оружия, и поднимал вопрос о его запрещении, но Трумэн не пожелал даже разговаривать об этом. Он не понимает, что величие Америки и СССР не в бомбе, а в народе и экономике. Ракеты мы сделали, и вовсе не для того, чтобы стрелять ими по Америке или «по Луне». – нервы у Эйзенхауэра не выдержали, он дал понять Сталину, что об этой проделке ЦРУ он знает. Впрочем, это было ясно еще по расследованию той подмены. МГБ нашли исполнителя довольно быстро, но она уже ничего сказать не могла. Её укололи такой же булавкой, которая была у Пауэрса. Увы, нам известна даже фамилия человека, который это сделал, но у него было дипломатическое прикрытие. Его просто выслали из страны. Доказательств он не оставил. Поэтому Сталин без паузы продолжил переговоры, – Вы же слышали о космической программе, которую мы приняли.

– В этом меня удивляет несколько другое, господин Сталин. Насколько мне известно, у вас в стране резкий дефицит потребительских товаров, почти катастрофически плохо с жильем, низкие заплаты, высокая стоимость корзины питания.

– В магазинах у нас очередей нет, цены ежегодно корректируются. Имеются предложения по ускорению темпов ввода жилья, но есть существенная причина, которая тормозит этот процесс: стандартизация архитектурного облика городов. Вы же бывали у нас во ходе войны и сразу после неё, теперь Москву не узнать, и все новинки архитектуры вписаны в исторический облик Москвы. В регионах несколько хуже дело обстоит, но, думаю, что они подтянутся в ходе VI и VII-й пятилеток. Тем более, что мы уменьшили военный бюджет, значительно сокращена армия, уменьшена численность оккупационных войск. Существует и профицит бюджета, который будет пущен на увеличение масштабов вводимого жилья. Львиную часть бюджета этого направления съедала необходимость восстановления разрушенного. Эти работы практически завершены. Плюс открылось новое направление для экспорта: разведаны крупные запасы нефти и газа в различных областях и регионах страны. Существует излишек нефтепродуктов. Есть покупатели на него. Иран, например, страны Восточной Европы. И не только. Строим нефтеналивные суда, растет тоннаж в пароходствах Черного моря и Балтики. Плановая экономика позволила быстро нарастить эти перспективные направления. Начали газификацию всей страны. Газа много, это много дешевле для населения, чем дрова и уголь. Реальная заработная плата растет, за счет снижения расходов. Так что, экономически мы потянем космос. А это – новые материалы, новая химия, новейшие технологии. Вообще-то, даже у Америки сделать ракету не слишком получается! Холодильник или автомобиль сделать много проще, чем ракету, способную облететь или сесть на Луну. Начали строить еще два автомобильных завода. Я понимаю, почему вы об этом заговорили: план Маршалла – возьмите у нас кредиты и стройте. Мы можем взять кредит, но не деньгами, а трубами большого сечения, для строительства трубопроводного транспорта в Европу и замены имеющихся трубопроводов с берегов Каспия к Черному морю. Трубы большого диаметра мы, увы, не выпускаем. Но так как первые годы мы будем их просто в землю закладывать, то проще будет взять их в кредит, чем за золото, а отдавать кредиты за счет продажи нефти.

– Господин маршал, давайте расширим несколько нашу встречу и пригласим специалистов по этому вопросу. А уже на фоне наших переговоров будут более лояльно рассмотрены вопросы о будущем Берлина. – Что-то, а выгоду упускать Эйзенхауэр не хотел! Ему крепенько доставалось со всех сторон за вялое развитие экономики страны, инфляцию и постоянные кризисы, заморозку заработной платы и другие экономические проблемы США. Плюс паршивенько обстояли дела с вопросами сегрегации, любимого конька нашей прессы! Поэтому перешли к экономическим вопросам, а затем, в смягченном варианте, ударили по Берлину. Слава богу, не артиллерией и ракетами, а демилитаризацией.

Глава 3. Оценка действий конкурента

Едва закончились переговоры с Эйзенхауэром, главным итогом которых стал не столько Берлин, сколько проект нескольких стратегических трубопроводов в Европу, финансировать строительство которых взялись несколько крупных банков Великобритании и США, и немедленно подключившиеся к проекту нефтяные гиганты в виде «Стандарт Ойл», «Шеврон» и «Бритиш Петролеум», Сталин запретил мне лететь домой, а посадил нас в старинный правительственный поезд, сделанный в Кенигсберге по заказу Николая Второго и его брата Вильгельма. Со времен, когда РККА командовал Троцкий, этот поезд обслуживал Ставку. Несколько раз его «переделывали»: меняли гербы на стенках вагонов, которые были бронированы крупповской сталью. Заводы Круппа и сейчас взялись за выполнение контрактов по поставкам труб. Так мы экономили на фрахте, заодно начнем реконструкцию Ленинградского Морского Торгового порта, пришедшего в упадок за войну и послевоенное время. Долгое время Балтика напоминала «суп с клецками» из мин. Восемь лет понадобилось для того, чтобы очистить море. Но минная опасность еще была достаточно высока. Немцы мин не жалели! Каждая «девятка» могла нести до 64 мин, и активно в этом направлении работало Люфтваффе. Но в этом супчике варились и мины трех стран-победителей плюс Швеция и Финляндия. Однако разминирование вел исключительно Советский Союз. Трумэн не был заинтересован в развитии судоходства в Европе. Эйзи тоже достаточно долго двигался по этому пути: три года. У него на носу выборы, но второй срок ему теперь почти гарантирован: найден «козел отпущения» и «главный виновник того, что экономику Америки лихорадит». И это – демократ! Апелляция со стороны Демпартии, что всеми успехами последних лет избиратели обязаны мудрому управлению со стороны демократов, не сработает. Ставки на конфронтацию не прошли, VI пятилетка успешно завершилась, СССР вышел на предвоенный уровень в экономике и уверенно держит самый высокий прирост валового продукта. Но разговоры в купе и в вагоне-ресторане шли на совершенно другую тему.

– А он уверенно держался, Андрей Васильевич. Интересно, какие козыри он припрятал?

– Козырь у него только один: они заметно продвинулись в направлении форсирования двигателя Тиля. Я хоть и посмеялся над «успехами» фон Брауна, но мне кажется, что первую ступень крупной ракеты он может начать проектировать прямо сейчас.

– На чем основаны твои предположения?

– А вот на этом журнальчике: «Вестник воздушного флота».

– И что там?

– Некто, подписано «коллектив авторов», достаточно подробно описывает титанические усилия группы ученых и конструкторов, усилиями которых подготовлен полет к Луне, от которого их отстранили административными методами.

– Королев, что ли? – спросил Сталин, набивая трубку.

– Писал, явно, не он, но кто-то из людей его поддерживающих. В отличие от Королева, этот находится где-то внутри проекта.

– Откуда такая уверенность?

– Вот предварительная раскладка по «Луне-1», сделанная еще при нем. Вот ошибка, не промах, а именно ошибка. Движение Луны и к Луне возможно только по эллипсам Кеплера. Здесь расчет выполнялся, как будто Луна движется с постоянной скоростью и по прямой. То есть упрощенно, и, так как ракета не могла выполнить коррекцию, то обязательно промахивалась на расстояние +/– 1000 километров. Вот этот кусок расчетов выполнен позже, уже при мне, но каким-то образом попал в статью, подписанную к печати в октябре 1955-го года. А расчеты выполнялись позже, в январе 1956. Журнал вышел в марте 1956-го. Статью откорректировали в процессе издания. Это не запрещено, так делается. Но, дело не в этом! Здесь описывается «пакетный метод», приписывается он некоему Павловичу, реально его предложил и реализовал Глушко. Отчество Королева вам известно. Фотографий наших ракет в открытой печати нет. Фон Брауну эту подсказку сообщили. Сейчас он соберет в один пакет 7-8 первых ступеней «Юпитера-С». 416х8=3328 kN. Это больше, чем дают у нас четыре двигателя первой ступени на 76 kN. Диаметр такого пакета будет 1,78х3=5,34, как минимум. Это вполне сравнимо с диаметрами, которые имеем мы. Что разумеется, обусловлено именно общей базой: двигателем Тиля. Нам, естественно, необходимо наращивать мощность, тоже, но, это совершенно отдельная тема, не связанная с сегодняшними задачами. Одно хорошо, что пока этой ракеты у них нет. Пара-тройка лет форы у нас имеется. Дальше пойдем ноздря в ноздрю.

– Я смотрю, что и у тебя азарт появился! – ухмыльнулся Сталин. Он – игрок по натуре, и не понимает, что я совершенно не азартен. Резонанс с продольными колебаниями на частотах 9-13 Гц был решен на этапе подготовки к первому пуску, как за счет перегородок в баках, так и установкой газовых демпферов перед входом топлива в блок форсунок. Отрабатывали это у меня на стенде в Можайском. На четырех прошедших пусках продольные колебания практически не возникали. Могут появиться при дальнейшем росте мощности. Янгель, чьи двигатели мощнее, уже столкнулся с этими явлениями. Но, появление азарта у руководителя страны – не очень приятное явление! Теперь последуют постоянные вопросы о том: как дела, с вызовом в Кремль. Этим он отвлекает от работы, причем, серьезно. Но разговаривать на эту тему бесполезно, это его стиль. Разговоры в поезде, действительно, просто так не закончились: вышло Постановление СовМина о подготовке экспедиции на Луну. Речь, правда, шла только о подготовке. Денег на саму экспедицию пока не выделили. Рано еще! В этом предлагалось отработать всю необходимую для этого технику, включая пилотируемые полеты. Денег выделено много, но об этом само постановление не говорило. Короче говоря, НИОКР был открыт. Только бы международная обстановка не изменилась. А это может случиться в любое время: точкой отсчета будет смерть или болезнь Сталина. Сейчас все «присматриваются» к «вождю». Особенно это проявилось в мае, когда он был вынужден уйти с демонстрации. Ничего особо серьезного, просто поднялась температура, и трое суток после этого он находился на даче. Но тогда все газеты мира объявили о «скором конце эпохи»!

Да, событие будет эпохальным, он – человек, точнее, руководитель этой эпохи. Стал быстрее уставать, переговоры с Эйзенхауэром потребовали от него много сил. Но главное он сделал: Америка сменила путь с конфронтации на обычное соревнование двух систем. А возникшую уверенность в народе в скорой смерти, которую усиленно подогревали из-за рубежа, разрушил своим появлением в Иркутске, на пуске первого агрегата Иркутской ГЭС. Тоже вариант заявить о себе, как о руководителе. Крупнейшая ГЭС в Сибири дала огромный толчок развитию экономики края. Не за горами запуск ИркАЗа, крупнейшего в стране алюминиевого завода. Его запуск позволит снять проблему с производством авиатехники, требовавшей все большего и большего количества дюралюминия. Начиная с 1947 года, страна вкладывала огромные средства в эти проекты. Пока опережаем графики, которые я помню, за счет несостоявшейся Корейской войны, не без этого! Еще один момент, который хотелось бы отметить: полное отсутствие влияния «зэчной культуры». Никаких песенок про Магадан, или Воркуту, полное отсутствие жаргонных слов и выражений. Вспоминая фильмы, которые «у нас» были шедеврами, показывавшие «пацанов в кепочках, и с руками в карманах, в которых спрятан нож», я не находил ничего общего с ситуацией в стране. С послевоенным бандитизмом было покончено решительно и бесповоротно. Героизации «воров в законе» не произошло. Кстати, этому здорово помогли бывшие бойцы РККА, участники Великой Отечественной, которые круто и грубо прикрутили тех, кто пролеживал нары, мотая сроки, вместо войны. И милиция совершенно не церемонилась с воришками. Стреляли не по конечностям, сопротивляться и пытаться убежать означало только смерть. Время было голодное, а эти – жировали, вот и огребли. Так что, к началу 50-х этих проблем не стало. Из тюрем их не выпустили, как «осенью 53-го». Где-то они пели свои песенки, но их никто не слышал. Я сам здесь оказался «благодаря» какому-то «мокрушнику», промышлявшему в поездах.

Ну, а после выхода Постановления, через два часа я был в НИИ-10 у товарища Кузнецова. Дело в том, что его «Великий Предшественник», не побоюсь этого словосочетания, господин Шулер, в ракете ФАУ-2 использовал поплавковые гироскопы, которые были зависимы от температуры. Необходимо было поддерживать заданную температуру с точностью до +0,1°С в приборном отсеке. А космический корабль на орбите подвергается то значительному охлаждению, то интенсивному нагреву. В результате более полутора десятков пусков закончились отказом разгонного блока «Молния». Подробный анализ чаще всего указывал на потерю ориентации, закручивание объекта, то есть, отказ гироскопов ориентирования. Хочу заметить сразу, что приборы изготавливались для баллистических ракет, а не для орбитальных кораблей. Там данные гироскопы уверенно выдавали данные в вычислитель, в телеметрию и на рули. Поэтому речь сразу пошла о сложностях, которые нас будут ожидать во время ухода с орбиты. Также приходилось учитывать дрейф гироскопов при полете к Луне, где от них требовалось высокая точность, при этом корабль нельзя было держать одной стороной к солнцу. Это что-то вроде шашлыка: если не поворачивать его с определенной скоростью, то одна сторона быстро превратится в уголь, и шашлык будет годиться только на выброс. Уголь почти не съедобен, хотя и применяется для лечения желудочных расстройств. Я заговорил о магнитогидродинамических гироскопах и о волновых твердотельных. Хотя лазеры уже были изобретены, оптоволоконные гироскопы в тот момент были абсолютно недоступны. А эти модели могли быть созданы и заменить поплавковые.

– Андрей Васильевич! Удивили Вы меня до глубины души! Одним тем, что принесли принципиальную схему ртутного гироскопа. Причем, Вы не первый человек, который говорит о том, что использовать ртуть для гироскопов – один из самых лучших способов обеспечить стабилизацию полета и плавное вращение, но тут же возникали проблемы с переменной массой и большой нагрузкой на оси. По Вашей схеме мы будем точно знать массу, обеспечим чувствительность и почти полное отсутствие трения. И сможем передавать достаточно большие углы для усилителей. Я, конечно, знаю, что Вы первым сделали гораздо более капризные крылатые безэлеронные ракеты, не имея в руках немецких разработок, к ним тогда близко никого не подпускали, кроме комитета №2. Если бы не это обстоятельство, то я бы решил, что у меня в кабинете сидит человек из будущего. А вот реализовать волновой гироскоп, который явно имеет все шансы устранить основные недостатки инерциальных гироскопов, я просто не берусь.

– С этим как раз проще, «ОБ-155» их сделало и уже давно. Вот они, их требуется привязать к Вашим инерциальным столам, это свободные гироскопы. Пока, как «черный ящик». И испытать. Ведь мы этой тематикой занялись, как Вы упомянули, Виктор Иванович, несколько раньше, но убедились в том, что обычные маховики дешевле, а таких нагрузок в крылатой ракете просто нет. Технологическую линию для их производства мы ликвидировали, но на помойку не выносили. Возможность восстановить её существует.

– Еще раз удивили, тащ генерал, это же – золотое дно! Флоту требуются малогабаритные инерциальные столы, а тут не шумящие, и почти невесомые, но дающие прецессию и углы. Без узлов трения.

– У нас тогда денег не было, все шло через бюро Микояна, пришлось делать на коленке, не давая техописания, а оказалось, что обойдемся имеющимися.

– Сколько их у Вас?

– Изготовлено 60 штук, на этом выпуск прекратили. Кремниевые монокристаллические пластины сейчас выпускают промышленным образом.

Кузнецов забрал все, и через полгода выдал стол и вертикал, не имеющих недостатков поплавковых гироскопов. Считай 15 ракет и кораблей он сэкономил! Если не больше. Однако следующая ракета к Луне не пошла: во время сброса обтекателя одна из половинок от корпуса не отошла, и не дала развернуться антеннам связи. Требуются более надежные замки. Подобных мелочей хватало и в «той лунной программе». Обтекатель сбросили, пиропатрон, все-таки, сработал, но к этому времени корабль совершил несколько десятков оборотов вокруг Земли и астронавигатор не смог обнаружить необходимые светила, ориентация была потеряна. Зато отработали систему посадки возвращаемого аппарата в аварийном режиме. Единственное допущение: второй космической скорости посадочная капсула не имела. Зато впервые в истории сумели осуществить мягкую посадку на Землю. Запуск посчитали частично удавшемся. Часть программы была выполнена.

И еще одна «проблема» всплыла 1-го декабря 1956-го. Все началось, как обычно, с телефонного звонка из секретариата. «На ковер!», а вроде ничего такого не делал, чтобы ругали. Суббота, с утра погода была ясная, но к моменту поездки в Кремль пошел сильный снег крупными хлопьями. Терпеть не могу этот вариант осадков. Пока раздевался на первом этаже, выяснилось, что я совершенно не одинок, малое Политбюро собирается. Я, вроде как, туда не совсем вхож, так: несколько раз присутствовал на разборках каких-нибудь случаев. Успел поздороваться четырьмя товарищами оттуда, прежде, чем вошли в Приемную. Там остальные, плюс руководители ГРУ, так что, это надолго и что-то серьезное. Вошли, докладов не потребовали. Присутствует Дмитрий Шепилов, который заменил Суслова на «идеологии». Еще из «необычных товарищей» в кабинете: Минморфлота Николай Новиков присутствует. Разговор начал Сталин, его кабинет, все притихли. А вопрос, действительно, серьезный: одновременно в два посольства в Буэнос-Айресе и Мехико, кроме того, к капитанам нескольких судов ММФ, обратились несколько человек, с просьбой помочь с продовольствием и боеприпасами, из, так называемого, «Движения 26 июля». Нашим, всем, это было абсолютно против шерсти: только-только немного помирились с США, крупный проект наметился, а тут такая задница! А мне, как назло, требовались порты Кубы. Ну, и потом, я же прекрасно понимал, что Штатам просто нужна передышка, чтобы опять нас «гасить». Так как, обычно, я активно вмешивался в происходящее, а в этом случае молчал, Сталин обратил внимание на это обстоятельство.

– А Вы почему предпочли отмолчаться, товарищ Старшинов?

– Место интересное, товарищ Сталин.

– И чем же?

– Еще в 1948 году база «Банана Ривер» передана в ведение ВВС США, там расположена главная испытательная площадка для ракетной техники США. От берегов Кубы там всего 500 километров. Вторая база находится на авиабазе Вандерберг, в 400 километрах от мексиканского штата Северная Нижняя Калифорния. Так что, хотим мы этого или не хотим, а Мексикой и Кубой придется заняться, на первых порах, не делая этого открыто. Требуются боеприпасы и продовольствие? А почему бы и не дать? Дадим, американского производства. Нашего вооружения там нет и быть не может. Считаю, что делать это надо на долгосрочной основе, не наскоком, а аккуратно. Пока пусть этим делом занимаются военная разведка и разведка флота, но требуется готовить и политическую. Предлагаю создать такие отделы, во всех трех управлениях. Мы, со своей стороны, готовы предоставлять снимки высокого разрешения этого района. Включим остров в программу «Зенит».

– Сколько «Зенитов» сейчас задействовано? – поинтересовался Сталин.

– Два, товарищ Сталин, оба работают как раз в тех районах, готово еще четыре, но их программы больше для Европы и Тихоокеанского региона. Впрочем, это можно и изменить, если будут указания Генштаба.

– Пока, Андрей Васильевич, надобности привлекать внимание США к этому району нет. – подал голос Василевский, – Считаю, что предложение товарища Старшинова следует поддержать.

– Что скажут экономисты? – задал вопрос Сталин, которого естественно, беспокоил вопрос с поставками труб.

– Концерн Крупп заключил с нами отдельное соглашение и крайне заинтересован в реализации крупного заказа. Остаются вопросы только с поставками специальной техники из США, но ее образцы в полном объеме уже поставлены. Есть, конечно, вопросы по буровым установкам и кое-какому оборудованию для газонефтедобычи, но за два года контракты должны быть завершены.

– Спасибо товарищ Вознесенский. Обратите внимание, товарищи: минимум два года вам предстоит работать без малейших проколов! Имейте это в виду, товарищи руководители! Никаких следов нашего участия в этом вопросе не должно всплыть. Прошу подготовить ваши предложения по этому вопросу и доложить не позднее понедельника. Вам, товарищ Новиков, издать приказ, запрещающий капитанам судов принимать посланцев пресловутого «движения 26 июля». Скорее всего, это работа противника с целью дискредитации СССР в глазах Соединенных Штатов. Заслуживающими внимания источниками информации считать донесения товарища Андреева из аргентинского посольства и его коллеги из Мексики. Там, до этого, имелись контакты с одним из руководителей «М-26-7». Эта информация получена по законспирированным каналам. Остальные – по открытым и с искажениями. Имейте это в виду.

– Да, товарищ Сталин, так дело примерно и обстоит. – подтвердил слова Сталина генерал Шилов, глава ГРУ МО СССР.

– Товарищ Громыко, предупредите послов в Латинской Америке: ни под каким видом не встречаться с «представителями» движения.

– Есть, товарищ Сталин.

После этого Иосиф Виссарионович отпустил почти всех участников совещания, оставив всего четверых. Мне не повезло, меня «оставили», но связано это было не с космосом или ракетами, а требовалось срочно поставить на крыло трофейные вертолеты американского производства.

– Проводить ремонт на несекретных предприятиях я запрещаю. Облетывать машины следует в закрытых районах, а не под Москвой, поэтому поручаю это Вам, генерал.

Мне ничего не оставалось, как ответить: «Есть!». В Севастополе требуется срочно поставить на переоборудование турбоэлектроход «Ленсовет», с тем, чтобы он стал «вертолетоносцем». Судно было немецкой постройки, имело много общего с карманным линокром «Шеер». Одна верфь строила. Вертолет был НH-19G, которому увеличили грузовместимость до 2400 килограммов. Ми-4 с аналогичным двигателем брал 1600 в перегрузе, и не имел складывающихся лопастей, не был приспособлен к размещению на борту корабля. Этот был компактнее. «Камовы» еще более не подходили, так как никто в мире не выпускал подобные вертолеты. Сам вертолет был не совсем трофеем. Первоначально выпускался как SH-55, конструкции Сикорского. Выпускался в Англии, принимал участие в разминировании Датских проливов, где потерпел аварию и оказался в СССР. Мы его перекрасили, и он стал штатным вертолетом-снабженцем партизан Кастро. Сначала с южного побережья Кубы, затем перелетел на северное, где был организован портопункт, через который старший брат Кастро снабжал его отряды. Организовал поставки военный атташе в Аргентине генерал-майор Андреев, действовавший от имени 4-го Интернационала и как испанец-республиканец. Правда, он и, действительно, дрался в Испании, с большим трудом вернулся в СССР перед войной, и с этого момента «работал» в ГРУ ГШ. Его люди «достали» нам приемоиндикаторы «Loran-C» и оборудование для «Micro-Loran». Считался крупным дельцом в теневом оружейном бизнесе, так боеприпасы на Кубу шли даже из Ирана. Все получилось, и революция на Кубе победила в конце 1958 года. О роли СССР в этом вопросе узнали гораздо позже, и уже не при Эйзенхауэре, и даже не при Кеннеди.

А отработку систем мягкой посадки удалось совместить с испытаниями ПП125,126 и 127, парашютных платформ для десантирования тяжелого вооружения для ВДВ, развитию которых уделялось огромное внимание: появились самолеты и вертолеты, способные перевозить технику, а завершающееся строительство первой крупной гидроэлектростанции в Сибири дало толчок цветной металлургии, появились особо прочные легкие сплавы и легкая бронетехника с корпусами из этих сплавов, будущие БМД. Послевоенная техническая революция потребовала отменить плату за высшее техническое образование, но, объединившись с замами председателей шести Спецкомитетов, мы пробили сохранения таковой для «филоолухов» и «лириков». Они, конечно, активно защищались, толпами бегали по кабинетам Старой площади и неоднократно прорывались в Кремль в заветный кабинет, но и малое, и большое Политбюро на заседаниях и Пленуме приняли такое решение, а Сталин, каким бы «диктатором» его не изображали после смерти, никогда не отменял решения, принятые большинством этих органов управления страной и партией. Требовались инженерные кадры, которых было катастрофически мало, а «философов» и так хватало с избытком.

Глава 4. Люди на орбите

Что касается различных проектов, то, как оказалось, большую часть времени сотрудники ОКБ-1 занимались именно проектированием. Там, действительно, задолго до того, как ракета научилась отрываться от стола, было исписано и исчерчено просто море бумаги, естественно, без привязки к каким-либо размерам. Тем не менее, практически через месяц после выхода Постановления, мне принесли проект космического корабля ЛК-1. Разработчиком проекта был Константин Петрович Феоктистов. Корабль, вчерне, был привязан к размерениям 8К91, той самой ракете, которая облетела Луну. Все верно, для этого и летали. Красота проекта была в том, что саму ракету и двигатели Константин Петрович не трогал. Массогабаритные размеры остались «лунные». А вот хорошо это или плохо – надо думать и анализировать.

– Константин Петрович, есть одно замечание: этот корабль к Луне не пойдет, хотя иного носителя у нас нет. Но, этот корабль может быть использован для облета Луны и отработки его возвращения на Землю. Так что, вот этот посадочный модуль – долой, за счет него увеличиваем объем корабля, создаем в нем условия для обитания, включая тренажерный комплекс. Самое тяжелое в полете: это бесконечное сидение в кресле. Это я Вам как летчик говорю. Даже в условиях невесомости. Кстати, о ней мы еще ничего не знаем. Готовьте большой корабль для работы на орбите и для перелета Земля-Луна-Земля. Назовем его ЛОК.

Феоктистов, привыкший к тому, что если не сказали слов поощрения, то это крайне плохо может кончиться, поник, и мне пришлось прибегнуть к привычной для него манере общения.

– Константин Петрович, не надо так реагировать на замечания. Вы проделали хорошую работу, фактически доказали, что Луна и ее поверхность достижимы и для ракет типа «7». Но это полет на грани возможного. Вы же «крылатчик»? Из НИИ-4? Мы там с Вами встречались. И, насколько я помню, именно ваша система охлаждения стала серийной для головного отсека ракет типа «Ха».

– Вы тогда тоже ни одного слова не сказали мне. Забрали на стенд, через неделю пришел ответ, что испытания завершены успешно. И всё.

– Не может быть, там обязательно должна была быть премия.

– Нет, этого не было.

– Одну минуту! – Я снял прямой телефон в ОБ, и набрал дополнительный в бухгалтерию, – Вера Степановна, подготовьте справку о перечислениях в НИИ-4 за 51 год. Интересует их сотрудник Феоктистов Константин Петрович.

– Сделаем, Андрей Васильевич. Передам по телефаксу.

– Спасибо, жду.

Из Германии мной была привезена картотека Робоскоп, копия «IBM», так что Вере Степановне потребовалось всего несколько минут, и у меня зачиркал телефакс. Я оборвал его и протянул Феоктистову. Там речь шла о премии в размере годового оклада, переведенной в апреле 1951 года в НИИ-4, как руководителю проекта и по три месячных окладов всем четверым ведущим инженерам.

– И куда же она делась?

– А вот этого я не знаю. Мы тогда не слишком хорошо контактировали со вторым комитетом. Но у меня принцип: любое успешное дело должно быть отмечено. А ведущий инженер-разработчик попадает ко мне на особый контроль, вот в эту записную книжку. Открываем и смотрим: Буква «Ф», она довольно редко встречается, кстати, знаете: почему?

– Нет, не задумывался.

– Её не было в славянском языке. Имена Федор, Федот, Феофан, Фекла имеют греческо-византийское происхождение. Привнесены в нашу культуру извне. Пожалуйста, Константин Петрович. Такая запись имеется, с упоминаем отсека, который был переоборудован.

– Так что по «ЛК-1»?

– Как я и сказал: подготовьте проект трехместного корабля, с расчетом его нахождения в космосе не менее трех недель. За расчетную массу возьмите массу Вашего «ЛК» в сборе. Корабль должен иметь спускаемую на Землю посадочную часть, используемую как командный отсек, но не как жилой. Это корабль возвращения. Задача ясна?

– Так точно, товарищ генерал.

– Вот и замечательно. Сроков не устанавливаю, о ходе разработок докладывать еженедельно.

– Есть. А могу я направить запрос на прежнее место работы, сославшись на полученную от Вас информацию?

– Чисто теоретически, можете. Фактически, скорее всего, это ничего не даст. Прошло более пяти лет и руководство там сменилось. Если отправите, уведомите меня, чтобы я проследил судьбу запроса. А где сейчас Ваши тогдашние сотрудники?

– Трое перешли вместе со мной, работают в моем отделе. Один больше не работает, ушел к двигателистам. Больше не встречались, он в Москву переехал, там квартиру получил от ЦИАМА, в новом доме.

– Его тоже не забудьте упомянуть. Премия довольно большая. У нас грелась голова, это серьезно ограничивало скорость, изменение формы обтекателя не слишком помогло. Грелась, как набегающим потоком, так и изнутри. Сотовая изоляция между слоями обшивки, предложенная Вами, с отводом тепла к воздухо-воздушному холодильнику, с помощью дополнительных вентиляторов, решила проблему. Два с лишним года приходилось убирать форсаж, увеличивая время подлёта на малых дистанциях.

– Вы помните даже эти детали?

– Поневоле запоминаешь, когда такое явление грозит всему изделию и КБ. У самих не получилось. С сотами мы тогда не работали.

– Немцы придумали, голову и район стабилизаторов так защищали, а дело там в жидкости, на мед похожей. У нас не выпускалась.

Еще немного переговорили о системах охлаждения и отводе тепла, биологической защите экипажа. Затем последовала неожиданная просьба Константина Петровича: он передал мне рапорт с просьбой перевести его в отряд космонавтов.

– Нескромный вопрос можно, Константин Петрович? – тот пожал плечами, а я показал на себе место на лице, которое интересовало меня на его подбородке.

– Сорок второй год, под Воронежем.

– Вы же, вроде бы, молодой, какого года?

– Двадцать шестого, но война паспортов не спрашивала. Сам я воронежский, и росточка небольшого. Плавал хорошо, в дивизионной разведке служил. Недолго, чуть больше месяца. После этого – госпиталь, а меня мать разыскивала и нашла во фронтовом, увезла в Коканд, там школу закончил и поступил в Баумановское, в Ташкенте, заканчивал в Москве, распределили на 88-й завод. Потом перевели в НИИ-4, затем обратно.

– Не помешает медкомиссию пройти?

– Она – пройдена.

– Хорошо, я подпишу. Но перейдете по готовности проекта. Особое внимание переходному шлюзу. Шлюз пока один, конструкцию оговорим позже. Работайте!

Феоктистов забрал свои бумаги и вышел.

Через две недели состоялся «Большой совет», на котором обсуждали проектный эскиз корабля «ЛОК». Двое суток подряд не могли прийти к общему мнению. Всем хотелось все и сразу, а требовался универсальный корабль. «Хотелки» пришлось круто подрезать. Были и осторожные ребята, которые мечтали быстренько забросить одного человека и посмотреть, что будет. Большая часть людей не слишком верило в техническую возможность обеспечить существование человека на такой высоте и без защиты атмосферы. Военные требовали, чтобы ускорить запуск, установить катапульту с «Су-9», никаких мягких посадок, потом-потом! Главное, опередить Америку! А те распускали слухи о готовности к старту! Еще были и максималисты: сразу облет Луны. Несмотря на всё, мы плотно проработали предпроект еще неделю назад непосредственно в отделе Феоктистова.

– Проектировщики получили указания подготовить проект корабля с обеспечением существования экипажа из трех человек на орбите, сроком до трех недель. Этого должно хватить на полет к Луне и возвращение, но выполнять эти полеты будем в автоматическом режиме с целью отработки всех этапов, включая мягкую посадку со второй космической скоростью. Вполне вероятно, что может быть нам придется переходить на околоземную орбиту и спускаться с неё. Но аварийный вариант должен быть отработан в беспилотном варианте. За это время наши космонавты должны будут научиться состыковываться с лунным модулем, осуществлять поиск и стыковку с возвращаемой частью лунного модуля, и все это придется делать у Земли. И, вполне вероятно, в ходе облетов Луны. Строить одноместный корабль мы не будем. Полет к Луне требует минимум трех человек в экипаже. Плюс, необходим страховочный лунный модуль, на случай отказа возвращаемого аппарата. Гарантировать его исправность после посадки мы не можем. Спуск на Луну произойдет позже, после того, как страховочный модуль сядет и доложит о своей предстартовой готовности. Если кому-то хочется посоревноваться с американцами, то покупайте бейсболки, биты и вперед выступать на стадионах Америки. Не забудьте назвать бейсбол лаптой. Никаких соревнований в космосе. Делаем свою работу, а на конкурентов нам глубоко наплевать. Поэтому корабль будет именно таким, чтобы не делать кучу «специализированных шариков», со специализацией на один полет. Использоваться эти корабли будут как с третьим, так с третьим и четвертым отсеками. Четвертый: для возвращения домой с орбиты Луны или с целью отработки аварийного возвращения со 2-й космической. Всю серию кораблей назовем «Союз». Строить их будет вся страна.

Присутствующие на большом Совете Устинов и Кузнецов переглянулись между собой.

– Записку товарищу Сталину Вы подготовили?

– Да, конечно. И там есть экономические расчеты по большинству предложений, прозвучавших вчера и сегодня. Аргументация как «мелких», так и «крупных» шажков достаточно слабая, и не проработанная с этой стороны. Создание единого корабля сокращает расходы, вводит элементы стандартизации в эти вопросы, а у нас – производство, товарищи, а не частная лавочка: «Чего изволите?».

– В записке упомянуты предложения?

– Да, Дмитрий Федорович.