Ясно. Рамки приличия, похоже, для некоторых понятие сильно растяжимое.
11
Мирон
Смарт-часы на руке вибрируют, и я, разлепив один глаз, смотрю, что там на экране.
Сообщение от Дикой Кошки.
«Доброе утро. С инспекцией буду через два часа»
Та-а-ак. Значит, пора подрываться.
И где там малой? Вчера остался у бабы Шуры с ночёвкой, говорил, к десяти притащит свой мелкий зад.
Рядом что-то ворочается, и я уже жду мохнатую длинную морду, которая уткнётся мне в плечо и лизнёт языком в ухо, но вместо этого обхватывают мой член под одеялом.
Чёрт!
Это нихрена не моя колли по имени Линда.
Баба.
В моей кровати.
Когда уже должен вот-вот вернуться сын от бабули и прийти училка!
– Мир, может ещё раз? – мурлычет у уха хрипловатый женский голос, окутывая перегаром.
Откидываю одеяло и смотрю на гостью.
Какого хрена она вообще ещё здесь? Я ведь вызвал ей такси около двух часов ночи и ушёл спать.
– Ты какого ляда тут забыла? – сдёргиваю её руку со своего дружка.
Чёрные кружки из размазавшейся косметики разлепляются, являя покрасневшие щелки глаз.
– Ты чего? – баба дует губы. – Грубый такой…
– Я не грубый, – сажусь на кровати и натягиваю трусы. – Я не понял, что ты делаешь в моей постели утром. Как там тебя? Настя?
– Наташа, – девка тоже садится и натягивает свои кружевные полоски. – Я хотела сделать тебе сюрприз, думала, утром ещё потрахаемся.
Чем ты там думала, блядь?
– Сюрприз удался. Всё, можешь проваливать.
– Слушай, Дорофеев, – пытается изобразить обиженку. – Думаешь, если ты звезда спорта, так можешь так со мною разговаривать?
– Вот! – засовываю ноги в домашние шорты и натягиваю футболку. – Не станешь же ты терпеть такое отношение к тебе скотское? Не по принцессе холуй. Так что давай, обидься уже и свали.
– Да с радостью! В душ только схожу.
– Дома сходишь.
Иду в душ сам, очень надеясь, что, когда выйду, этой бляди в моей квартире уже не будет.
Что вообще за херня? Я вроде чётко вчера сказал: выпили вина, поебались и давай до свидания. В следующий раз придётся ждать и не идти спать, пока дверь не закрою.
Когда выхожу из душа, этой Наташи, слава Богу, и след простыл.
Дома при этом пиздец. А через два, а точнее уже полтора часа, придёт Кошка.
Беру мусорный пакет и заталкиваю туда остатки от вчерашнего ужина – бутылку из-под вина, коробки от роллов, прейзик.
На клининг уже времени нет, так что приходится самому.
– Эй, Игорь, ты там где? – звоню мелкому. – Скоро твоя училка придёт проверять, как ты живёшь, я что, сам должен срач дома убирать?
– Ну а чего мне будет-то? – недовольно ворчит малой.
– Чё-чё – через плечо. В детдом отправят, скажут, папаша не справляется. Будешь знать тогда, там тебе ни айфона, ни плейстейшн. Будешь жрать макароны с дерьмовой сосиской и квашеную капусту, понял?
– Да понял, иду уже. Бабе Шуре воды сейчас принесу и приду.
– Жду. Шурши давай. Ещё Линду выгулять надо.
Линда, кстати, уже поскуливает у порога. Я-то и с вечера её, кажется, не выгулял.
– Жди, подруга, сейчас Игорёк придёт и выведет тебя. А мне с пылесосом пробежаться надо. И давай шерстью тут не труси.
Собака смотрит на меня как на идиота. Только что бровь скептически не поднимает, увидев, как я достаю пылесос.
Баба тоже, короче, чего с неё взять.
Но родная. Уже седьмой год с нами, с тех пор, как щенком мне её в Питере после соревнований по дзюдо среди юношей подарили, когда был там приглашённым гостем. Единственная верная баба, которой можно доверять, хоть и тоже не без загонов.
Поправляю подушки на диване, убираю кружку с подлокотника и даже влажной салфеткой протираю оставленное от неё колечко следа. Куртки в шкаф, кроссовки в обувницу, сломанный зонт в мусорку.
А тут и Игорь приходит.
– Бать, да чего ты такой кипиш поднимаешь? Ну придёт училка и придёт. Тоже мне, из-за какой-то курицы так напрягаться.
– За базаром следи, понял? – смотрю на него хмуро и бросаю мяч ему, чтобы убрал в кладовку. – Ещё раз услышу в сторону учительницы что-то, что мне не понравится – получишь по усам, ясно?
Игорь вскидывает брови в удивлении и смотрит на меня насмешливо.
– Ты чего, пап, втюхался в неё?
Что-то мелкий мой стал слишком смелый и борзый.
– Ты сейчас подзатыльник отхватишь. Давай иди с Линдой, а то она сейчас обоссытся уже, а потом шуруй к себе в комнату прибирайся.
– Окей, – закатывает глаза, на что ему прилетает тренировочная боксёрская лапа в башку. – Ладно-ладно, хватит, пап! Я понял.
– Вот и славно.
Но когда он выходит за дверь, слышу приглушённый бубнёж:
– Чай с печеньками ещё не забудь…
Вот засранец. Договорится у меня.
Через час в квартире вполне себе сносно, мелкий в чистой одежде после душа сидит у себя и делает уроки грустно, пока его планшет лежит у меня на комоде в спальне. Линда разлеглась на диване, проигнорировав лежанку снова. Но да ладно, ей можно.
Не то чтобы я парился перед приходом Кошки, но… похоже, что всё-таки запарился.
Не, ну а кому приятно, чтобы к тебе в гости пришла сексуальная училка, а у тебя срач?
Так не годится.
В домофон раздаётся звонок.
А вот, кстати, и она.
12
Люба
– Серьё-ё-ёзно? Уи-и-и! – пищит Наташка в трубку, а я закатываю глаза. Она как всегда. – Прямо к нему домой идёшь? Да? Вот прям туда, где он живёт?
– Наташа, – качаю головой, хоть она и не видит.
– Да что Наташа-то?! – звонко возмущается подруга. – Ты идёшь домой к чемпиону России по боксу! Ты хоть знаешь, как у меня просмотры взлетели, когда я фотку с ним в день боя выложила? В два раза!
– Наташ, он подумал, что я девушка лёгкого поведения, если ты не забыла. Из-за него разбились мои новые очки, оторвалась пуговица с мясом на блузке, а пятно на чести не вывести даже кислородным отбеливателем.
Прижимаю телефон к уху и внимательно смотрю по сторонам, чтобы перейти дорогу. Я, признаться, что-то нервничаю.
В пятницу так и не решилась пойти к Дорофеевым, хотя уроки из-за посвящения в пятиклассники немного сократили, а пятый «Б», который был у меня шестым уроком, ещё и отпросила их классная руководительница, чтобы успеть ещё раз прорепетировать выступление перед мероприятием. Я освободилась пораньше, но струсила и не пошла на обследование жилищных условий к новому ученику.
Но тянуть-то уже некуда. Надо ещё бумажки заполнить все, распечатать и разослать по запросу.
Успокаиваю себя, что просто иду к ученику, рутинная процедура, но всё равно нервничаю. За грудиной щекотка противная как поселилась с утра, так и не хочет проходить. Стрелки снова пришлось с утра три раза перерисовывать.
Вот решила Наташке позвонить по пути, чтобы отвлечься.
На свою голову решила, блин.
– Ой, ну слушай, Люб! – не унимается подруга. – Ну он же не знал! И потом пытался извиниться, вину свою как-то загладить.
– Ага, деньги предлагал!
– Ну как умеет, знаешь ли, – цокает Наташка. – Ты тоже хороша, давай там униженную и оскорблённую строить. Он тебя в кафе приглашал, а ты давай выпендриваться.
– Наташа, он меня кошкой назвал! Прямо в школе!
– Ну и? Сексуально же! Надо было мяукнуть в ответ.
– Ой, да ну тебя, – качаю головой безнадёжно.
– Вот ты не нукай, а присмотрись. Мужик-то хороший. И одинокий между прочим! А пресс у него, м-м-м, Любаш, – тянет Наташка. – Вот бы потрогать. Ну или ты хоть потрогай да расскажешь потом. Там сталь, наверное.
– Наташ, всё. Пока.
Зажмуриваюсь и отключаю звонок.
Спасибо, Наташа. Я думала, ты меня расслабишь и успокоишь, а вместо этого я теперь буду ещё сильнее краснеть у этих Дорофеевых после твоих стонов по прессу орангутанга.
Дохожу до шлагбаума местного дорогущего жилкомплекса, который выделяется в нашем микрорайоне. Сверяюсь с адресом – ну точно, где же ещё будет жить звезда спорта Мирон Орагнутанг-Дорофеев, если не в самом дорогом доме во всей округе.
У них тут и школа своя имеется, почему же его сын в неё не ходит? Хотя да, это же уже его четвёртая школа – я в документах прочитала. Притом, что переезд у них вроде бы был только один. Просто что сынишка невоспитанный, что папаша привык откупаться деньгами, а не решать проблемы, похоже.
– Мужик-то хороший, – передразниваю Наташку себе под нос и снова закатываю глаза.
Ладно. Дело надо сделать.
Сообщаю охране цель визита, и меня пропускают. Топаю через идеальный двор с ухоженным газоном, современной низовой подсветкой и аккуратными лавочками, у которых в спинке есть отверстия для зарядки телефона. Новая, современная детская площадка, спортивная площадка, аккуратно остриженные кустики и невысокие деревца. Есть даже качели для взрослых и небольшая закрытая площадка со странными сооружениями – оказывается это площадка для тренировки собак. Это я понимаю, когда вижу, как какая-то девушка выгуливает там своего французского бульдожика, заставляя его, кряхтящего и похрюкивающего, взбираться на разные деревянные лесенки и перепрыгивать препятствия.
Словно другой мир. Никаких тебе лебедей из машинный покрышек, никаких старых ковров возле входа в подъезд, кашпо из виниловых пластинок и комодов между этажами.
Ну а лифт, на котором я поднимаюсь на нужный этаж, и вовсе не сопоставить с теми, что в старых домах. Тихий и быстрый, без надписей, выражающих оценочные суждения и заданные направления. И в нём ещё приятно пахнет, даже не нужно задерживать дыхание.
А вот и нужная мне дверь. Выдохнув, уверенно нажимаю на звонок. Пытаюсь прогнать из головы Наташкины вздохи и образ Дорофеева-старшего, который такой открывает двери… бёдра обмотаны полотенцем… по фигурному прессу стекают капли воды…
Тьфу ты! Наташка! Со своими… пф.
Дверь мне действительно открывает Дорофеев-старший, и я, дурочка, первое, на что чисто на автомате смотрю – на его пресс. Который, к счастью, прикрыт свободной футболкой.
