– Хм-м, да, обожаю. Спасибо. – Забираю стакан и верчу им, комнату заливает звук стучащего по стеклу льда. Одариваю мужчину искренней улыбкой. – Меня, кстати, зовут Сиенна. Сиенна Андерсон, – добавляю я и протягиваю ему свободную руку, тут же испытывая неловкость из-за этой рабочей привычки.
Сразу становится понятно, что я давно не в игре, если можно так сказать.
Он опускает взгляд и сразу поднимает его, останавливаясь на моем лице. Затем устраивается рядом, своей крупной татуированной рукой обхватывает мою, скрывая ее из моего вида, и я набираюсь смелости посмотреть на него.
– Что ж, Сиенна Андерсон, – произносит он мое имя с нарочитым британским акцентом, – приятно познакомиться. – И он приседает, имитируя полуреверанс.
Никогда не пойму, с какой стати американцы решили, что британцы изысканные люди? Я из микрорайона на окраине восточного Лондона, мать алкоголичка, отец нас бросил, а оттого настолько далека от изысканных англичан, насколько вообще можно представить. Пытаясь сдержать смех, прикусываю губы и едва заметно киваю.
– А как вас зовут, сэр? – Вспоминаю, как он в прошлый раз отреагировал на это обращение.
– Келлер Руссо, – отвечает он и ухмыляется.
Взять себя в руки все сложнее. Я вся сгораю от предвкушения. И понимаю, что ни разу в жизни так сильно не возбуждалась. Мое тело вошло в режим «бей или беги», а потому по венам струится адреналин. Этот мужчина, Келлер, творит со мной невообразимые вещи. Он изучает мое лицо. И становится любопытно, видит ли он, сколько мыслей роится в моей голове. Было бы здорово, чтобы они все улетучились.
Словно ощутив мое смятение, он притягивает мою руку ближе, чтобы рассмотреть синяки. От его внимания я вздрагиваю. В его глазах вспыхивает ярость. Начинаю думать, что его угрозы все же не были пустым звуком.
– Он впервые поднимает на тебя руку, принцесса? – бормочет он, теперь поглаживая синяки большим пальцем.
– Хм-м, – все, что я могу выдавить. Не могу перестать пялиться на его губы.
– Поверь мне, это последний, мать его, раз, – произносит он, и у меня нет сомнений в том, что он не шутит.
Он наклоняется, приникая к изгибу моей шеи, и я чувствую, как кожу обдает его теплым дыханием.
– Я слышу, как в груди колотится твое сердце, Сиенна. Это от шока или ты представляешь, как я трахну тебя, нагнув над этим столом?
Я ощущаю, как он ухмыляется, не отстраняясь от моей шеи.
– Может, из-за всего сразу, – отвечаю искренне, надеясь, что не совершила ошибку. Он подносит руку к моему лицу и, нежно схватив меня за подбородок, вынуждает посмотреть на него, отчего между нашими носами остается не больше пары дюймов.
– Ты, Сиенна, сногсшибательная, но слишком хорошая для меня.
– Что? – выдыхаю я и чуть отстраняюсь. Так меня еще не отвергали. Но он быстро обхватывает мое лицо другой рукой и, тяжело дыша, притягивает к себе. Он настолько близко, что я ощущаю аромат дорогого скотча, когда он издает полурык:
– Черт возьми, как славно, что я не играю по правилам.
Он обрушивается на меня поцелуем. Всепоглощающим и ни капли не нежным. Он целует меня так, словно жаждет испить до дна. Прежде меня так не целовали, и, твою мать, как же это заводит. Своим языком он ласкает мой, наращивая темп и добавляя глубины. Я еле могу сделать вдох, но мне это и не нужно. Я не хочу, чтобы этот поцелуй прерывался. И хрен с ним, если я задохнусь, – это отличный способ умереть. Он руками зарывается в мои волосы. На секунду отрывается от моих губ, одаривает дьявольской ухмылкой и набрасывается на шею. Он целует ее, кусает, посасывает. Боль и наслаждение сливаются воедино, и я со стоном откидываю голову.
– Черт, Келлер, – выдыхаю я, воображая, на что еще способны эти губы. Господи.
– А ну прекращай думать, принцесса. Вернись ко мне. – Ловлю его взгляд и вижу, что его глаза заволокла чистая похоть. Его губы расплываются в сокрушительно сексуальной улыбке, и он произносит: – Хорошая девочка.
Стоит этим словам сорваться с его уст… Я едва не кончаю сразу же. Он какое-то время изучает мое лицо и изгибает брови.
Он понимает.
Через мгновение пылко прижимается своими губами к моим и руками обхватывает мою шею, лишая меня возможности двигаться. Затем одной рукой он скользит ниже, пальцами обводя край верха платья и декольте. Металл его «Ролексов» холодит кожу и вызывает мурашки. Вскоре он добирается до груди и принимается ласкать мой сосок большим и указательным пальцем. Затем слегка сжимает его, и у меня перехватывает дыхание. Осыпая поцелуями мой подбородок, он не прекращает уделять внимание груди, и тут втягивает мой запах.
– Твою мать, Сиенна, скажи мне остановиться. Скажи, что это плохая идея.
Я смотрю прямо на него. В его глазах читается едва ли не молитва, словно, если я не велю ему остановиться, он не сможет себя контролировать.
– Я не хороший человек. Вообще-то, хуже меня ты вряд ли кого-то найдешь, но рядом с тобой я не могу с собой ничего поделать.
Слова, готовые сорваться с кончика моего языка, повергают меня в шок. Мне абсолютно точно не нужны отношения, но я женщина, и у меня есть потребности. Впервые в жизни я получу то, что хочу.
– Келлер, мне насрать. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие, и после ты никогда меня не увидишь. Мне не нужен еще один Джейми. – От последнего предложения его челюсть напрягается.
– Больше никогда не сравнивай меня с этим придурком. Я не сделаю тебе больно. – Он изгибает бровь и добавляет с хитрой полуулыбкой: – Если сама не попросишь. – Он руками обхватывает мое лицо и впивается в меня взглядом. – Даже находясь вне твоей головы, я слышу, как громко ты думаешь. Выберись из своих мыслей всего на один вечер. И ты удивишься, к чему это может привести, принцесса.
– Покажи.
И в это мгновение ломается последний барьер, рвется последняя нить его самоконтроля. Своими сильными руками он приподнимает меня и усаживает себе на колени. Его член упирается в мою киску, и я изнемогаю от желания.
Келлер обхватывает мою задницу, а я тянусь вперед и прижимаюсь к его губам. Мы стремительно углубляем поцелуй, наши языки двигаются в неистовом танце, и, не в силах сдерживаться, я начинаю тереться о его выпуклость на брюках, ощущая, как подбираюсь к кульминации.
– Детка, если так продолжишь, я кончу прямо в штаны, – хрипло произносит он и откидывает голову на спинку дивана, его грудь вздымается и опускается.
Я в жизни так не заводилась и уже готова к волне оргазма, а ведь даже не снимала трусики.
– Келлер, – выдавливаю я, тяжело дыша, – мне нужно больше… сейчас же.
– Будь терпеливее, детка. У меня на тебя большие планы, впереди вся ночь, – дразнит он, после чего прижимается ртом к моей шее и слегка прикусывает кожу. Боль только усиливает растущее у меня между ног напряжение.
– Черт возьми, Келлер.
Я наклоняю голову набок, чтобы ему было проще подобраться к моей шее. Он то осыпает ее поцелуями, то прикусывает. Перемешивает боль и удовольствие. Подводит меня к краю и силой утягивает с него.
Меня словно прошивает током, и я зажмуриваюсь. Он припадает к коже выше края лифчика, и я начинаю ерзать активнее. Келлер принимается водить ладонями вверх-вниз по моим бедрам, и я хватаю его за руку, стараясь переместить ее туда, где хочу ощутить ее больше всего, мне нужна разрядка.
Он перехватывает мое запястье и отрывается от моей груди.
– Я буду решать, когда ты кончишь, детка. Ни секундой раньше. Поняла? – Кивнув, я опускаю голову, но он тут же пальцем поддевает мой подбородок. – Не прячься от меня.
– Пожалуйста, Келлер. Мне нужно больше. – Мой голос звучит хрипло и требовательно. Кто эта Сиенна?
– Черт, а эти пухлые губы умеют умолять. Жду не дождусь, когда ты ими обхватишь мой член.
Представляю себе эту картину и облизываюсь.
– Раз ты просишь так вежливо…
Он прижимается своими губами к моим, и у меня перехватывает дыхание. Рукой он медленно, слишком, мать его, медленно ласкает внутреннюю сторону бедра, посылая дрожь по всему телу, почти онемевшему от предвкушения.
Затем он ладонью накрывает мою пульсирующую киску и указательным пальцем сдвигает трусики в сторону, освобождая себе путь к самому чувствительному месту.
– Такая влажная, и вся для меня, Сиенна, – хрипит он мне на ухо с явным наслаждением. После чего прикусывает шею и вводит в меня сначала один палец, затем другой и третий, отчего я едва не теряю самообладание, а в ушах грохочет пульс. Я сжимаю его руку. Боже, мы только начали, а я уже не могу себя контролировать.
Я поднимаюсь и опускаюсь на его руке, ощущая приближение оргазма. Еще немного… Он же продолжает атаковать меня грубыми ласками, покусывая грудь. Стенки влагалища сжимаются вокруг его пальцев, а ноги дрожат.
– Келлер, я близко. Позволь кончить. – Он утыкается в изгиб шеи, и я делаю акцент на следующем слове: – Пожалуйста!
– Кончай, моя похотливая богиня. – И все. Меня переполняют чувства. Я запрокидываю голову, стону его имя, наплевав на то, что кто-то может услышать, и продолжаю двигаться на его пальцах в нужном мне темпе. Он входит в меня ими и выходит, и на меня обрушивается оргазм невероятной силы, способный, кажется, разорвать меня на части.
Я замедляюсь, возвращаясь к реальности, и понимаю, что ноги стали ватными, а в ушах звенит. Через пару секунд ерзаю у него на коленях, позволяя убрать из-под меня руку. Он медленно вынимает пальцы, из-за чего на их прежнем месте возникает болезненное тянущее ощущение, и поднимает руку к своему рту. В его глазах виднеется озорной блеск. Черт, нет, он же не думает… Сверкающие от влаги пальцы оказываются у него во рту, и он посасывает их, один за другим, вынимая изо рта с причмокиванием.
– Охренеть, какая ты вкусная, Сиенна. – Со стоном он подносит пальцы к моим губам и оттягивает нижнюю.
Его пульсирующий член упирается в мой влажный вход, и меня снова охватывает возбуждение.
В это мгновение раздается громкий стук, и я вздрагиваю. Келлер и глазом не моргает, он лишь смотрит на дверь так, словно убьет того, кто осмелился оказаться по ту сторону.
Я тут же пытаюсь поднять ногу, чтобы слезть с него, но он быстро опускает ее обратно и надавливает на мой затылок, вынуждая уткнуться носом в его грудь.
– Ш-ш-ш, Сиенна, оставайся на месте, хорошо? – Однако звучит это не как вопрос. – Войдите! – раздраженно кричит он.
Стараясь подглядеть сквозь упавшие на лицо волосы, замечаю, как порог переступает кто-то высокий; незнакомец определенно из Италии, у него оливковая кожей и темные волосы, за ухом торчит сигарета. Он глядит на нас с любопытством.
– Келлер, брат. Так вот почему ты не отвечал на мои звонки?
– Сегодня открытие моего гребаного клуба, брат, – поддевает в ответ Келлер с явным нью-йоркским акцентом. – Уходи, поговорим позже. – Его тон пропитан уверенностью. Погодите, минуту. Так этим клубом владеет он? Вот черт! Именно о нем упоминала Мэдди, о Мистере Недоступном, о боксере.
– Ладно, пускай отсосет тебе, а потом отправь ее ко мне. – Я напрягаюсь и чувствую, как Келлер подбадривающе гладит меня по бедру. Его прикосновения успокаивают.
– Дай пять минут, встретимся у черного входа. А пока пошел к черту, – приказывает он. Полагаю, это относится и ко мне.
Дверь захлопывается, наполняя комнату грохотом, и наступает тишина, нарушаемая лишь нашим тяжелым дыханием.
Я медленно отстраняюсь от его груди, избегая зрительного контакта. Встав, поправляю платье и нагибаюсь, чтобы взять сумочку с другого конца дивана.
Келлер поднимается следом. Возвышаясь надо мной, он хватает меня за запястье, притягивает к себе и наклоняется, чтобы прошептать на ухо:
– Я и ты. Мы еще не закончили. Мне пора, но не сомневайся, я найду тебя, и мы продолжим с этого места. Помни, детка, я не бросаюсь пустыми угрозами.
Нежно поцеловав меня в губы на прощание, он разворачивается на каблуках и выходит, не оглянувшись. Я глубоко вздыхаю и беру себя в руки. Пальцами провожу по распухшим губам.
Он меня не найдет.
Завтра он выберет другую женщину, и это нормально, уверяю я себя. Мне нужно начать новую жизнь. И только эта мысль оседает в голове, я хватаю сумочку и отправляюсь на поиски Мэдди. Нужно поспать и забыть об всем.
У меня такое впечатление, что вряд ли это повторится. И эта сцена останется непроходящим воспоминанием.
Глава 5
Келлер
Долбаный Лука. Выбрал же он момент, чтобы заявиться и общаться со мной, как с какой-то прислугой. Не поймите неправильно, я люблю его как брата. Черт подери, он и есть мой единственный брат, сводный или нет. Но вообще-то, я мог бы врезать ему по морде за то, что помешал мне. Еще и посмел намекнуть, чтобы я отправил к нему Сиенну как игрушку для развлечений. Подумай еще раз, ублюдок.
Он должен помнить, что я ему, мать его, нужен. Он завоевал место в мафии с помощью своего безжалостного костолома в маске, способного вселять страх в любого, кто встанет у него на пути. Именно благодаря мне, чудовищу, которое он выпускает из тени, его клан держится на вершине иерархии.
Никто, кроме ближайшего окружения, не знает, что будущий абсолютный чемпион в тяжелом весе еще и костолом в маске.
Дверь моего кабинета захлопывается за мной с громким звуком. «Может, и хорошо, что мы не зашли дальше», – убеждаю себя. Она, черт возьми, не моего поля ягода, но раз ее вкусив, я не уверен, что смогу остановиться. Я склонен к зависимостям, и они порой берут надо мной верх, отчего впоследствии начинают чесаться руки и хочется выплеснуть на ком-нибудь глубоко укоренившийся гнев. Но она сама по себе кажется совершенно новым видом зависимости, от которой мне нужно избавиться до того, как она забралась слишком глубоко в душу.
Провожу руками по лицу и только тогда захожу в зал. Нельзя позволить ему увидеть, какой эффект она на меня произвела. Не хватало еще, чтобы Лука совал свой нос куда не следует. Пересекаю клуб, направляясь в VIP-зал, и замечаю его в дальнем углу. Он развалился на диване с таким видом, будто хозяин здесь он. Лука затягивается сигаретой и попивает виски, не сводя глаз с пышногрудой блондинки-официантки. Заметив меня, он расплывается в ухмылке и жестом подзывает к себе. Какого черта с ним сегодня творится?
– Да, брат? – задаю я вопрос нейтральным тоном и прижимаю кулаки к бокам.
Он медленно стряхивает пепел и снова подносит сигарету к губам, на этот раз не одаривая меня и взглядом; он взбешен.
– Для тебя есть работенка. Ответь ты на гребаный звонок, мне не пришлось бы бросать Мелиссу и ехать сюда. Крайне эгоистично с твоей стороны, брат.
– Я, мать твою, занят! – выплевываю я. – Оглянись вокруг, брат. Сегодня открытие моего клуба. Того самого, через который я даю тебе проводить деньги, припоминаешь? Я, сука, работаю. Тебе придется найти кого-нибудь другого. Сегодня у меня нет времени на это дерьмо.
Он резко поворачивает ко мне голову и швыряет сигарету в пепельницу. Наклоняется вперед, окунаясь в выпущенный им дым, и упирается локтями в колени.
– Я в организации больше никому не доверяю, ты же знаешь. Они должны уяснить, что я их гребаный босс, но вместо этого они вставляют палки в колеса на каждом шагу. Сука, я больше не могу разгребать то, что они творят, и мне осточертело ходить на цыпочках. Мне нужно заявить о себе, и они либо выслушают, либо, мать их, сдохнут.
Мне уже не нравится, куда он ведет. Не выношу, когда Лука ноет, а впечатление складывается такое, будто в последнее время он это делает все чаще.
– Утром Данте заметили на встрече с Фальконе. Слышал, уже не в первый раз. Он считает, что может переступить через меня. Его нужно проучить. Ты должен передать послание. Ублюдков срочно нужно вернуть в строй, и это твоя работа. Ты должен вселить в них вселенский страх и доказать, что кланом управляем мы, а не они. Моего отца больше нет, и им нужно с этим смириться. Прошло уже шесть гребаных лет.
Вот мы и добрались до сути. Он хочет, чтобы чудовище вышло поиграть. Черт подери, с удовольствием. Мне нужно отвлечься, и лучшего способа закончить вечер, чем отрезать языки паре засранцев, и не придумать. Впрочем, есть загвоздка. Я бы предпочел сунуть свой член в сладкую Сиенну, но подойдет и то, что предлагают обстоятельства.
– Ладно, напиши адрес, и я пойду прямо сейчас.
Он достает из кармана телефон и нажимает на экран.
– Спасибо, брат. Буду должен. – Лука говорит искренне.
– Что ты. Ты же знаешь, я обязан тебе жизнью. Но помни о нашем уговоре. Я хочу уйти, как только все уляжется. Я одержу победу в бое и буду жить, как захочу. Так что пользуйся моими услугами, пока можешь, – усмехаюсь я.
И это не ложь. Я обязан этому мерзавцу жизнью. Если бы шесть лет назад он не возглавил мафию, не вытащил меня с улиц и не вложился в мою боксерскую карьеру, я бы либо сел на пожизненное, либо гнил бы где-нибудь в подворотне. Вряд ли службой его личным костоломом я плачу ему за содеянное в полной мере, но мы справляемся. У меня накапливается много гнева, который нужно выплеснуть, а ему нужен человек на улицах, который с ними знаком не понаслышке. Если снять с Луки маску босса, он такой же, как я – озлобленный приемный ребенок, вынужденный постоянно бороться, чтобы завоевать свое место под солнцем. Он не планировал, черт возьми, даже не хотел становиться главой мафии, но из-за тайных семейных уз у него не оставалось выбора. Неудивительно, что многие члены мафии, долгие годы служившие его отцу и убивавшие ради него, разозлились. Но Лука боец, и он исполняет свой долг; ничего, что из-за этого мне и приходится брать на себя большую часть грязной работы.
В детстве, пока мы ошивались на улицах, все обстояло точно так же. Лука мог ввязаться в драку, но выстоять в ней у него не хватало сил. Однако он был смышленым. А я не выпускал его из виду, чтобы навалять тем, кто обидит моего брата. И спустя четырнадцать лет ничего не изменилось. Просто на кону теперь большее, и уличные драки кажутся детским лепетом.
– Разумеется, брат, и ты знаешь, что я выполню свою часть сделки.
И я верю ему, должен верить. Он – моя единственная семья, состоит он в мафии или нет.
Я разворачиваюсь, уже готовый уйти, и он наконец спрашивает:
– Что это за горячая штучка сидела у тебя на коленях? Она еще здесь? Я бы с радостью с ней позабавился.
