Я не сопротивлялся. Между ее бедер было жарко и тесно.
– Убери пистолет… – попросила она.
Она не говорила. Пела. И ее пение было таким же опасным, как пение русалок, которые заманивают к себе неосторожных рыбаков.
И я убрал пистолет.
Жасмин придвинулась ближе, развела бедра, облизала губы.
– Хочу, чтобы ты поверил мне. Я верная тебе.
Я не видел ее глаз. Только тело. Только чувствовал, как мой палец пробирается в жаркое нутро.
Она сама делала это.
Безумная девчонка.
– Что ты делаешь? – прохрипел, стиснув зубы.
– Продолжаю начатое…
Внутри нее было горячо. Запредельно.
Она не стонала. Она пела. Манила, заманивала в ловушку. В моих волосах орудовала ее рука, мои губы коснулись теплой груди.
Ее тело – мой идеал.
– Как же, блд, я хочу тебя. Только тебя, – прорычал, кусая бледную кожу.
Вспышка отрезвила меня.
Плечо прострелило адской болью, когда я ласкал разомлевшую от жара Жас.
– Твою мать! – заорал приглушенно.
Зубами прокусил кулак. Заглушил боль, а после понял: эта девочка сводит меня с ума. Я забыл о ранении.
Я в ней повяз.
Точно ведьма.
– Ты же ранен, – ее глаза лихорадочно скользили по мне.
Она свела ноги, потянулась ко мне.
– Сядь на место, – процедил зло, – еще раз отвлечешь меня, трахну прямо здесь. В этот раз клянусь, Жас.
Девочка затихла и пристегнулась. Я убрал металл за пояс, придерживая раненую конечность.
Бегло оглядел двор – никого.
– Мы уезжаем.
Завел мотор, а в глазах до сих пор стоял мощный прием этой каратистки. Одной левой уделала пусть и раненого, но огромного мужика.
– А с виду ты хрупкой казалась.
– Все так говорят, – ответила она спустя время.
Она не интересуется мной. Знает, что я был в тюрьме, но вопросов не задает. Либо глупая, либо умная и сама все знает.
– А то, что красивая, тоже все говорят? – я ухмыльнулся.
Жасмин мазнула по мне взглядом. Похоже, и комплименты ее не трогают. Холодна как ночь, а когда касаешься – подобно спичке загорается.
Интересно, интересно, черт возьми!
Я разгадаю эту загадку. Насильно или нет – разгадаю.
– Это прекрасная ночь, – сказала Жасмин.
– Да, неплохая. Пулю в плечо получил, а в подарок – каратистку, – хмыкнул я.
У каждого, видимо, свое прекрасное.
Мазнув по ней взглядом, заметил порванное платье. Сексуально. На ней все красиво. Если бы не пуля, разложил бы ее прямо здесь.
Взгляд неожиданно поплыл, я крепче схватился за руль.
– Куда мы едем?
Я молчал. Дышать становилось тяжелее, экономил силы. Шутки кончились. Добраться бы до ночлега, а там и глаза закрыть можно.
Долбаное ранение.
Убью того, кто подослал своих щенков.
Я устало потер шею. Душил меня, ублюдок. Теряю сноровку, теряю. Надо бы потренироваться с кем-то.
Скосил взгляд вправо.
С ней потренироваться?
Не сходи с ума, Басманов. В нее можно и на ней можно, но чтобы дать женщине себя завалить – обломится.
Ей просто повезло, что противник раненым попался. Со здоровым она бы не справилась.
Наверное.
Я резко дал по тормозам. Чуть съехал с обочины и под тревожные крики Жасмин закрыл глаза. Плечо не просто ныло, боль становилась жгучей.
Совсем ослаб, твою мать.
– Отдохну я. Сиди смирно, – приказал хрипло.
– Перелезь. Я поведу.
Я прищурился, навел фокус на ее лицо. Действие обезболивающего медленно прекращалось.
– Я не доеду, – прохрипел тихо.
– Ты теряешь кровь, я же говорила.
Уступаю ей руль и разглядываю ее профиль. Сидит в спортивной тачке уверенно, спорткар ей идет. Едет плавно, но быстро.
– В следующем квартале тормози. Переночуем там.
– Нужно купить лекарства.
– Я их с собой везу, – с нажимом сказал я, – вези, куда я сказал. Я вздремну.
На деле даже глаза не сомкнул. Довериться малознакомой девчонке не получалось – выдержка тюремная не позволяла.
Мы остановились в нескольких кварталах от нужного дома, вокруг все активно застраивалось. Ночлег переставал быть безопасным.
– Припарковаться сможешь?
Не отвечает. Просто паркуется и все.
Интересная…
Я вытащил ствол из-за пояса и приготовился.
– Вылезай и пошли, – велю тихо, – ни шага влево, Жасмин. Этой ночью ты моя.
В лифте Жасмин дышала часто и с перебоями.
Вроде храбрая, а чего-то боится. И на ствол в моих руках часто поглядывает.
– Не бойся. Это не для тебя, – указываю на металл.
Мои слова ее не утешили. Жасмин отвела взгляд и покорно ждала, пока я открою нужную квартиру.
Дверь поддалась не сразу.
Я зажег свет в коридоре и огляделся. Боль в плече, мягко говоря, доставляла неудобства.
Поворот ключа, мы одни. Жасмин настороженно зыркнула на меня и заявила:
– С пулей в плече ты не проживешь эту ночь. Я помогу ее вытащить.
– Я не удивлен. И где Рустам тебя такую откопал?
На кухне я разложил аптечку и приготовился.
Но перед этим в упор посмотрел на нее. Жасмин ждала моего приказа. Неяркий ночник освещал кухню.
Я приблизился.
– Мы будем ночевать здесь, Жасмин. Я должен убедиться, что после случившегося ты не сбежишь, поэтому ты будешь спать рядом со мной. Поняла?
Она с опаской кивнула. И медленно прошлась взглядом по пистолету в моих руках.
Выглядел я более чем убедительно.
– Как тебя зовут?
Жасмин молчала.
Притаилась и молчала, смотря на меня исподлобья, как на врага.
Красивая, зараза. И глаза у нее красивые, если бы не испуг в них.
– Ты знаешь мое имя.
– Не лги мне, девочка. Мы здесь одни.
Сжимаю челюсти.
И отчего-то злюсь, причины не зная. Наверное, еще не отошел от того, что мой дом стал местом для удара.
Еще и за нее испугался – если бы мы ублюдков не уложили, они бы к Жасмин пристали. Я видел, как они смотрели на нее.
– Я из Новосибирска, – вдруг сказала она.
Облокачиваюсь на стол, приближаясь к ней. Напрочь забываю о боли в плече. Куда больше меня интересовал ее город.
– Как давно уехала оттуда?
В упор на Жасмин смотрю, но дна в ее глазах не нахожу. Бездонные они.
– Пять лет назад.
– Причина?
Жасмин опустила взгляд. Вспоминать ей было неприятно, в том городе осталась ее боль.
Надо бы выяснить об этой девочке побольше, когда доберемся до средства связи. Телефон я так и не раздобыл.
