Так ведь не бывает? Почему меня обвиняют в том, чего я не делала?
– Но их нет.
– А я здесь причем?
– Так больше нет вариантов-то, – продолжает ругаться Денис. – Ты вчера свалилась, как снег на голову. Втерлась в доверие, осталась ночевать. А утром свалила по тихой с моим кошельком.
– Вы правда думаете, что это я?
Внезапно становится так обидно. Прямо до слез. А Денис молчит. Его губы плотно сжаты, а на лице ходят желваки.
– Я ничего не брала, – всхлипываю я и шмыгаю носом. – Почему вы мне не верите?
– Да потому что, – взрывается он и начинает ходить по комнате из угла в угол. – Я вообще никому не верю.
– И правильно, – горестно вздыхаю. – А Мишенька меня предупреждал. Он говорил, что в Москве люди злые, а менты продажные.
– Чего, – Денис вновь оказывается рядом и смотрит мне в лицо. – А где он твой Мишенька?
– Я не знаю, – прорывает меня на слезы. – А если с ним что-то случилось? Он, наверное, переживает за меня очень. Я ведь телефон-то забыла, – прячу лицо в ладонях и реву еще сильнее. – Еще и костюм весь перепачкала. А если не отстирается? Что мне делать? Он же денег стоит… – проблемы так и сыпятся на мою голову. – А еще после обеда несколько заказов надо отработать. Дети же ждут. А я в тюрьме-е-е.
– Пиздец, – обескураженно выдыхает Денис, сползает по стене на корточки и закуривает сигарету.
А мне становится так жалко и себя. И Мишу, который сбился с ног искать меня. И детей, что не дождутся поздравлений. И даже Дениса, который потерял кошелек. Реву навзрыд и не могу остановиться. Слезы нескончаемым потоком текут по щекам, а нос закладывает.
– Ты это прекрати, сырость разводить, – хмурится Денис.
– Не прекращу, – спорю упрямо.
Не могу я так. Не получается остановиться. Словно заклинило. Но и признаваться не хочется, решит еще, что я с приветом.
– А я говорю хватит рыдать, – он тушит сигарету и подходит ко мне.
– Нет не хватит, – капризно тяну я и громко всхлипываю. – Хочу и буду!
– А я тебя выпорю, – угрожает Денис и хватается за свой ремень
– А я еще сильнее плакать буду!
– Ну все, ты меня достала.
Он хватает меня за шкирку, кладет грудью на стол и придавливает рукой сверху.
– Не надо-не надо, я больше так не буду! – кричу, что есть силы, понимая, что шутки закончились и Денис настроен очень решительно.
Но он глух к моим мольбам. Звякает пряжка ремня и в этот момент открывается дверь
– Морозов, ты охренел что ли?
Глава 8
Денис
Картина маслом! Начальство смотрит на меня, на Снегурку, снова на меня, а я пытаюсь разобраться с собственным ремнем. Воздух в допросной начинает накаляться и гудеть словно его пропитывает электричеством. Загнутая в самой неприличной позе Настя, лежит на столе и тихо, я бы даже сказал обреченно сопит.
Выглядит это эпично. Стасу, я смотрю, зашло. Скрипнув зубами, он плотно закрывает за собой дверь.
– Дэн, ты дебил?! В шаге от увольнения и такую дичь творишь! – рявкает на меня.
– У меня все под контролем – отцепив, наконец, пряжку ремня от свитера, нервно одергиваю одежду.
– Контролер, блять, – бесится начальство. – Три минуты у тебя. В порядок себя приведи. Шамана из архива подбери. Жду у себя.
Стас уходит, я еще раз поправляю на себе одежду, тупо, чтобы занять руки и погасить раздражение.
– Так и будешь лежать? – спрашиваю у Снегурки.
Стрельнув в меня обиженным взглядом, отлипает от стола и разглаживает свою сильно потрепанную с ночи шубку.
– Вам не говорили, что лапать чужих невест нехорошо? – дуется Настя.
– Тоже мне… – закатываю глаза. – Совесть нашлась. Скажи, голубоглазая, у тебя в роду ведьмы были?
– Ведьмы? – делает большие круглые глаза. – Н-нет. Бабушка только на картах иногда гадала. К ней соседки ходили, – начинает нервно тараторить эта сказочная девочка.
– Еще лучше. Шарлатаны. Ну, зато теперь понятно, откуда признаки клептомании, – цепляю ее.
Красивые глаза вспыхивают праведным гневом, ноздри раздуваются, а ладони сжимаются в маленькие кулачки.
– Моя бабушка не была шарлатанкой! Она была самой доброй и заботливой!
– Ладно-ладно, выдыхай. А то надулась, взлетишь сейчас.
– И кошелек я ваш не брала, – складывает руки на груди.
– А кто брал? Он сам ноги сделал? Детка, я уже столько здесь работаю, что «не брала», «не виновата, это соседи» уже не впечатляет. Мне пора. Ты тут пока посиди, подумай над своим поведением. Я вернусь, и мы продолжим наш разговор.
– Мне домой надо! Меня ищут! – пищит Настя.
Выхожу из допросной, закрываю дверь. С другой стороны в нее врезаются две ладошки.
– Вы не имеете права. Денис, выпустите меня немедленно! – требует Снегурка. – Я… я… Я писать хочу!
– Поздравляю, – усмехаюсь, проворачивая ключ в замочной скважине.
– Я очень хочу! – судя по глухому удару об пол, топает ногой.
– Поздравляю, – повторяю я, прячу ключ в карман и направляюсь в сторону нашего архива.
– Мне плохо! Мне страшно! Помогите! – доносится до меня.
– Дэн, чего у тебя там за буйный «пациент»? – спрашивает один из наших экспертов.
– Не обращай внимания, – отмахиваюсь.
Зову Шамана на слёт. Вместе возвращаемся мимо допросной. Там подозрительная тишина. Останавливаюсь, прислушиваюсь. Напрягать начинает.
– Иди, я сейчас, – отсылаю Шамана.
Открываю дверь, заглядываю. Настя сидит на полу, подтянув к себе колени, и ревет. Маленькая такая, несчастная. Не выдержав, захожу, поднимаю ее с пола. Она шмыгает носом и вытирает мокрые щеки рукавами.
– Ну вот чего ты рыдаешь, а?
Если бы я с каждым уголовником так нянчился, мы бы ни одно дело не раскрыли. Но ёкает внутри, зараза! От соплей этих, и крупных слез, водопадом срывающихся с ресниц.
– Я д-домой хочу, и м-мне на работу, я же г-говорила, – заикается она. – И кушать хочу. Очень.
Желудок ее уже довольно знакомо урчит.
– Тут посиди. Тихо. Ничего с тобой не случится. Я сейчас к начальству схожу, вернусь и мы спокойно поговорим. Хорошо?
– Л-лад-дно, – судорожно вдыхает Настя.
Ну слава яйцам!
Снова ее закрываю от самой себя скорее, чем потому, что сбежит. Сейчас опять ведь влезет куда-нибудь и будет орать «опер Дениска!!». Додумалась тоже!
Захожу к Стасу в кабинет. Естественно, все ждут только меня.
– Там все нормально? Без сюрпризов? – спрашивает Стас.
– Да, все супер. Потом закончу.
Он кивает и сообщает нам радостную новость. Комиссия из Главка в конце года решила проехать по особо отличившимся отделам. Наш входит в их число. За уходящий год было раскрыто несколько довольно громких дел. А большое начальство не любит только хвалить. Если все в отделении хорошо, значит подозрительно. Надо приехать, найти, за что надрать всем зад, и естественно осуществить. А перед праздниками, так вообще святое дело. На премиях можно не хило сэкономить.
– Бумажки все подбить, – продолжает вещать Стас. – Все, что не сдано в архив, сдать. Проверить, что у вас с табельным. Ну, вы знаете, – хмыкает он. – А теперь о главном!
– То есть комиссия из Главка – это так, фигня? Боюсь представить, что там на десерт, – комментирует Илья.
– Неужто Самого, – Шаман показывает пальцем вверх и косится на потрет президента, – ожидаем?
– Распоряжение сверху спустили, – выслушав наши версии, озвучивает Стас. – К приезду комиссии надо успеть украсить отделение. Встречать гостей будем тоже празднично.
– Чет мне уже не нравится этот расклад? Я на работу с архивом сегодня жаловался? – спрашивает Шаман. – Так вот, мне внезапно нравится. А лучше в поля!
– Сплюнь! – толкаю его в бок.
Хотя, наверное, он прав. Я бы сейчас на свежем воздухе поработал с большим удовольствием.
– Нужны Дед Мороз и Снегурочка, – добивает нас прямое начальство.
– Что за бред? Мы опера, а не аниматоры! – возмущаются парни.
– Бумагу официальную показать? Сам оспаривать пойдешь? – огрызается Стас. – Снегурка у нас в допросной есть. А Дедом Морозом будет… – специально тянет резину. – Будет Дедом Морозом…. Самый провинившийся за сегодня. Ну и фамилия твоя, Дэн, располагает.
– Да харош, вы чего? – возмущенно смотрю на облегченно улыбающихся коллег. – Где вы видели двухметрового Деда Мороза? Да и костюм на меня не налезет!
– Это приказ, – спокойно говорит Стас.
– Пиздец, – тихо матерюсь себе под нос. – Сценарий детского утренника учить не надо?
– Хочешь? – ведет бровью начальство. – Я так и думал, – лыбится он. – Да ладно, не парься. Постоите, поулыбаетесь, создадите праздничное настроение и хорош. Снегурка твоя косяк отработает как раз. Домой отпустим. Не криминальная же?
– Нет.
– Ну и все. Валите отсюда. Найдите коробки с украшениями.
Илья и Шаман отправляются на склад, а я за Снегуркой. Она больше не ревет. Сидит за столом, уложив голову на собственные руки и смотрит в одну точку. Надутая как мыльный пузырь, щеки розовые, губки пересохли, глаза красные от слез.
– Пошли, – зову ее.
Отворачивается.
– Настя. Насть, – провожу ладонью по ее волосам. Мягкие, приятные очень на ощупь. Хочется еще потрогать. – Все, хватит дуться, слышишь? Ну вспылил. Дурак. Давай нормально поговорим? И дело к тебе есть, а потом придумаю, чем тебя покормить. Пойдем?
– Что? Прямо уйти можно? – хлопает мокрыми ресницами.
– Уйти пока нельзя. Мы ж на задании с тобой.
– Да? – в ее глазах появляется любопытство. – Что за задание? Настоящее? Или опять издеваться будете?
– Настоящее. Операция под кодовым названием «Новый год» – улыбаюсь ей.
– Точно издеваетесь. Такой большой и такой злой!
– Да не злой я! И извинился уже, между прочим. Украшать отделение будем? И гостей встречать. Ты вроде говорила, что аниматор. Это правда?
– Правда! Я никогда не обманываю, – важно дергает носиком.
– Вот и докажешь заодно. Или тебе здесь сидеть нравится? – дразню и кайфую от того, как открыто читаются все эмоции на ее лице.
Я таких диковинных девочек за всю свою жизнь ни разу не встречал. И не пойму пока, то ли бесит она меня своей чистотой и наивностью, то ли реально нравится. И от этого бесит еще сильнее, потому что отношения с недавних пор для меня табу. Ничего хорошего внутри них нет, кроме регулярного секса и горячего ужина часа в три ночи после беготни по городу.
