Доктор говорил, что в том, что она видит лицо Анхеля и слышит его голос, нет никакой мистики, потому что память играет с нами в игры. Это равносильно миражу в пустыне – иллюзия, обман, приятный мозгу.
София распахнула глаза. Голос и родное лицо исчезли. Она скучала по Анхелю. Так сильно она не тосковала даже по родителям.
Зайти в дом, подняться к себе, смотреть в окно на соседний участок – это было болезненной терапией. Но она справилась, и каждая минута, проведенная здесь, была уже не столь мучительна.
В цыганский поселок София приехала ближе к вечеру. Она проехала мимо дома Бахти и направилась в «Бубамару», чтобы увидеть брата и, возможно, чем-то ему помочь. Этот пункт она осознала в кабинете врача – она зациклилась на себе, чертова эгоистка! Она совсем забыла про Милоша. А ведь ему тоже тяжело! Она плакала, страдала, сходила с ума и выплескивала эмоции, в то время как он был поддержкой остальным. А ведь Анхель для него был словно отец.
Девушка зашла в кафе и сразу увидела брата – тот сидел за столом и задумчиво смотрел на картину с божьей коровкой.
– Милош, – позвала она. Юноша тут же попытался встать, но София успела сесть рядом и положить ему на плечо голову. – О чем ты задумался?
Милош не сразу заговорил. Видимо, его мысли были крайне тяжелыми.
– Я хотел бы уйти из поселка, – хрипло прошептал он, и София с удивлением отпрянула от него. Она слышала, что цыгане уходили, бросали дома, свой быт… Но что подобные мысли пришли в голову ее брату – такого она не ожидала.
– В Нови-Пазар?
– В Нови-Сад, в дом наших родителей.
– Ты хочешь вернуться в город? – Не поняла девушка, думая над тем, что сегодня была в их доме и ее посетила такая же мысль. Но София отогнала ее прочь. Она не уйдет из поселка: здесь ее семья.
– Я думаю, что через пару месяцев здесь никого не останется. Можно переехать нам всем: бабушке, Розе, тебе… Можно даже Михея взять. И Йона. В городе я могу снова стать сербом и найти работу. А от этого кафе уже не будет толку, оно умерло вместе с моей Ясмин.
София задумалась над словами брата. Он говорил верно: думал о будущем и хотел двигаться дальше. А у этого кафе и у пустого поселка будущее незавидное.
– Я много думал о жизни… И, поскольку являюсь единственным мужчиной в семье, должен заботиться о вас. Нельзя сидеть сложа руки. Но пока я нахожусь здесь, я не зарабатываю.
София горько вздохнула и отвела взгляд. Она понимала Милоша, но было больно слышать его слова. София была на стороне брата, хоть и чувствовала, что бабушка Гюли обидится на него. Можно ли это считать предательством с его стороны? Он молод, впереди вся жизнь! Милош не связан узами брака с цыганкой, у него нет обязательств, он вольный человек и имеет полное право жить так, как пожелает. В отличие от нее…
В груди предательски заскребло, сердце застучало с перебоем. Она вдова, могла бы уйти из цыганского поселка вместе с братом, но…
Когда София стояла у окна в своей комнате, видела образ Анхеля, слышала его голос, поняла одно: она будет сходить с ума, где бы ни находилась. Ее дом пропитан воспоминаниями. Ее душа изранена, а сердце так и будет стучать с перебоями до конца дней. В ее жизни есть лишь одна дорога, и она ведет в сторону дома. А он находится в цыганском поселке вместе с бабушкой и Розой.
– Я была сегодня дома, – созналась она и достала ключи. – Я туда не вернусь, мой дом здесь. Здесь могилы моей дочери и мужа. Моя жизнь закончится рядом с ними, пусть даже все уйдут из поселка.
Она вложила в ладонь брата связку ключей, и Милош ее сжал.
– Я тебя понимаю. Моя любовь тоже осталась в этой деревне, но надо двигаться дальше. Я не говорю о семье: моя семья – это ты, бабушка и Роза, моя жена – Ясмин и навсегда ею останется. Но здесь я себя потерял. Как ты думаешь, бабушка согласится поехать со мной? А Роза?
– Нет, бабушка останется здесь, а насчет Розы я не знаю. Когда я в последний раз видела ее, она мне напомнила склеенную фарфоровую статуэтку, к которой страшно прикоснуться, иначе рассыпется. Мне кажется, им здесь будет комфортнее. Я останусь с ними.
Милош привлек сестру к себе, София снова положила голову ему на плечо и горько заплакала. Глаза уже привыкли к слезам, она их практически не замечала.
Так они и просидели в обнимку, рассматривая картины на стенах, скатерти, которые шила Ясмин. Наверняка Милошу сложно было принять, что дело, которым так горела его любимая, обернулось крахом. Что уж говорить, даже «Обсидиан» разорялся на глазах, а с маленьким кафе в центре цыганского поселка это произошло гораздо быстрее.
– Я хочу поговорить с бабушкой, – наконец очнулся Милош. – Я привык получать советы от нее. Она не станет лгать, скажет как есть. Боюсь, что мой уход ранит ее.
– Твой уход ранит не ее. Она взрослый человек, поймет, а вот…
– Что?
– Кто, – кивнула София. – Роза. Это станет для нее большой трагедией.
Милош притих и задумался. Он уже не так бурно реагировал на чувства Розы. Но и она их больше не проявляла. Вообще ни разу, что порой Милошу казалось странным. А как она переживала смерть Анхеля… Когда узнала эту страшную новость, то свалилась в обморок. Ее чудом привели в сознание, и все последующие недели Милош ее выхаживал, кормил с ложки, вытирал слезы, обнимал, утешал. Но уже два месяца Роза ни с кем не разговаривала, снова ушла в себя, запершись в комнате.
– Я бы Розу взял с собой, – произнес Милош. – Я бы всех вас взял! Может, они еще согласятся бросить все и уехать в Нови-Сад? Сейчас же поговорю с бабушкой.
Он вышел из кафе. София осталась одна. Она чувствовала себя одинокой и бесполезной: даже не родила, чтобы продолжить род Бахти. Она иждивенка, у которой с психикой большие проблемы. Даже работу будет сложно найти. Да и куда она устроится?
Йон говорил про «Обсидиан» и «Цеппелин»… Она может продать бизнес. Этих денег хватит на первое время. Надо обдумать все хорошенько.
София вышла на улицу и села на крыльцо, вспомнив, сколько здесь было совместных моментов с Анхелем. Отсюда его увезли к Александру, когда убили Ясмин.
– Привет! – Тонкий детский голосок отвлек Софию от этих мыслей. Она подняла голову и увидела девочку, которую прекрасно знала, – Зару из десятого дома.
– Привет, – попыталась улыбнуться девушка, – хочешь мороженое? Здесь его много, а есть некому.
– Хочу, – кивнула та, глаза ее загорелись, а на лице появилась счастливая улыбка. – А можно привести брата?
– Конечно! – подмигнула София и направилась внутрь кафе. – И девчонок зови, здесь на всех хватит!
Мебель можно продать. Скатерти она заберет домой… Картины наверняка возьмет с собой Милош… София достала из морозильной камеры мороженое, думая об этом.
Она вышла к детям с полными руками мороженого, которое так любила есть, будучи беременной. Сейчас же избавлялась не столько от него, сколько от воспоминаний. А еще – радовала детей. Она провела рукой по черным волосам девочки и заправила выпавшую прядь за ухо.
– Приятного аппетита.
– Спасибо. – Зара передала мороженое брату и девочкам, а потом обняла Софию: – Ты будешь доброй мамой.
София печально улыбнулась, еле сдерживая слезы. Потом кивнула, будто соглашаясь. Зара еще ребенок, не понимает, что такого никогда не случится.
– Я постараюсь, – кивнула София.
Девочка разжала объятия и побежала к подругам, но резко остановилась и обернулась:
– Ой, я совсем забыла! – Она передала мороженое брату, а сама вернулась к Софии и протянула карты: – Тяни одну.
Но София не хотела ничего знать. С нее хватит!
– Давай обойдемся без гаданий…
– Тяни! – настаивала девочка, протягивая потрепанную колоду. – Только думай о хорошем.
Пришлось принять правила игры, чтобы не обидеть ребенка. Только в этот раз София решила не принимать так близко к сердцу все, что ей выпадет. Она вытащила карту и взглянула на нее, ожидая видеть цифру и знакомую масть, но увидела черно-белого шута.
– Кто это? – испугалась София и поднесла карту ближе, чтобы рассмотреть. На лице шута была зловещая улыбка, а в руках он держал нож.
– Джокер. – Голос девочки приобрел нотки заинтересованности. Видимо, она тоже не ожидала увидеть эту карту.
– Что он обозначает? – Хотя София боялась узнать ответ, но интерес взыграл. Судьбе было угодно потешаться над ее жизнью – иначе никак сказать нельзя.
– Эта карта непокорности и бунтарства. Джокер – самая сильная карта в колоде, которая бьет козырного туза.
– Бьет туза? – удивилась София, рассматривая карту и не выпуская ее из рук. – Джокер…
– Есть еще один Джокер, их два, – затараторила девочка и принялась рыться в колоде. – Ты вытащила черно-белого, он может бить туза пик. Кстати! В последний раз ты вытащила туза пик…
– Да, а какой второй Джокер?
– Черно-красный. Вот, смотри. – Девочка вытащила точно такого же Джокера, только в ином цвете, и передала его Софии. – Они оба борются против козырных тузов. И всегда побеждают. Поэтому твоя карта хорошая. Ну, я пошла, спасибо за мороженое.
Зара кинулась к брату, но затормозила и снова обернулась к Софии:
– Карты две! Не забудь это! И ты вытащила черно-белого. – Девочка замешкалась и добавила смущенно: – Мужчина, наверное.
А потом со смехом отвернулась и побежала к брату. А София сидела и держала в руках две странные карты, совсем не понимала, кто такой черно-белый Джокер, но уже точно зная, кто станет красным. На губах появилась зловещая улыбка.
Глава 3
София приставила дуло пистолета к затылку Александра. Оружие пришлось поискать: Анхель от нее все спрятал. Она пошла в дом Милоша и выкрала пистолет оттуда, пока брат разговаривал с бабушкой Гюли.
Теперь она целилась в Лазара и испытывала при этом удовольствие.
– София, – произнес тот, боясь обернуться. Он поднял руки на уровне груди. – Как тебе живется в статусе вдовы? Неожиданно вышло, быстро как-то. Я бы хотел полюбоваться на это, но видел лишь снимки из отчета пожарных. Тело твоего мужа обгорело до неузнаваемости, пришлось даже проводить генетическую экспертизу. Не без помощи полиции, конечно. И что получается?! Ромаль Бахти мертв! Я неделю праздновал эту смерть.
– Заткнись, ублюдок! – София заскрипела зубами и сильнее уперлась пистолетом Лазару в голову. Охранники, которые целились в Йона, напряглись, демонстрируя готовность действовать. – Будешь много говорить, пополнишь статистику полиции. Я не знаю, как это у тебя получилось, каким образом ты засунул взрывное устройство в машину моего мужа, но вину ты только что признал…
– София, тебе не идет быть с оружием в руках, хоть я тебя даже не вижу. Может, опустишь пистолет и поговорим как цивилизованные люди? Не будь одной из них, – он кивнул в сторону Йона и Михея.
– Пусть твои собаки уберут пистолеты, – скомандовала девушка и взглянула на мужчин в черных кожаных куртках. Но они ждали приказа Лазара, а тот не торопился его отдавать.
– Ромаль был уверен в том, что жить будет вечно, – произнес Александр. – Но его нет, и это факт. Мне не составило труда кинуть под машину взрывное устройство. Не стоило переходить мне дорогу. Кстати, сейчас это делаешь ты. А убить тебя, дочь моего друга, у меня не поднимется рука. По крайней мере, я дам тебе шанс. Возможно, ты умнее, чем твои цыгане.
Софии было больно слышать признание. Этот человек подкинул бомбу под машину Анхеля. Из-за него ее жизнь сломалась и больше никогда не станет прежней. Она бы выстрелила ему в голову… Прямо сейчас! Здесь! Но его охранники пустят ответные пули, и она станет следующей жертвой. Попасть на небо к Анхелю очень хотелось, но…
Она вспомнила карту Джокера с его зловещей улыбкой. Александр Зец заслуживает иной смерти, не ту, которую она может устроить сейчас. Его смерть станет особенной, мучительной… Но для начала София, подобно ему, жестоко ударит по самому дорогому.
София убрала пистолет, встала напротив Александра, и он наконец ее разглядел: рыжие распущенные волосы крупными кольцами ложились на грудь, которая была скрыта черной тканью водолазки. Длинная красная юбка напоминала, что теперь она цыганка. В одну тонкую прядь волос была вплетена красная лента. Именно ее девушка потянула за конец, а когда развязала, взглянула на Александра. Зеленый цвет ее глаз, доселе всегда теплый, теперь был холоднее льда.
Красная лента вдруг оказалась на уровне его глаз. София держала ее двумя пальцами, словно гипнотизируя. Александр сглотнул, но продолжил следить за маятником.
– Черный цвет – цвет траура и скорби, – произнесла она. – Красный – цвет мести.
Девушка засунула ленту в карман его пиджака и отошла назад. На ее лице заиграла ухмылка. София явно обезумела! Она сошла с ума, чего и следовало ожидать. Пока потрясенный Александр думал над ее словами, нащупывая в кармане атласную ткань, София встала рядом с Йоном и Михеем. Они переглянулись.
– Я вернусь, когда придешь в себя. – Александр кивнул своим людям. – Уходим. Пока в казино меняется власть, придется переждать. Но, надеюсь, женщина окажется умнее и не пойдет против такого влиятельного человека, как я.
Он попытался просверлить ее взглядом, но встретился со злобной усмешкой.
– Я вернусь, – повторил он и сел в машину.
Когда Александр уехал, София искренне улыбнулась и обняла Михея и Йона.
– Ну, дочка, ты под стать своему мужу.
– Эффектно получилось, гаджо, но Анхель бы не одобрил.
– Его больше нет. Есть я. Есть вы. Вместе что-нибудь придумаем. А теперь введите меня в курс дела, как работает это заведение.
– С радостью, – Михей улыбнулся. – Пойдем.
Йон был рад, Надо решать возникшие проблемы, и София начала это делать активно и бесстрашно. И за это он переживал не меньше.
– Но прежде чем мы туда войдем, – София остановилась у входа и обернулась к мужчинам, – я бы хотела попросить у вас прощения… – Она взглянула на Йона. – Прости, что свалила на тебя все заведения. Спасибо, что вы оба держите оборону до самого конца.
– Цыгане ушли из казино, гаджо, – напомнил Йон. – Поговорим об этом внутри.
Софии пришлось сидеть в кабине своего мужа и изучать бумаги, которые она не раз видела у него в руках. Бухгалтерские отчеты были написаны еще рукой Анхеля. Последняя запись была сделана в день его смерти…
София сглотнула. Сердце снова часто забилось, но она закрыла глаза и попыталась делать медленные и глубокие вдохи и выдохи. Так учил ее доктор Драшкович. И пусть это мало помогало, зато хоть как-то отвлекало. София закрыла глаза и вновь увидела лицо своего мужа… Угольно-черные волосы, смуглая кожа, рассеченная шрамом бровь… Сейчас бы коснулась ее губами… Вместо этого она пальцами сломала карандаш, который держала в руке. От хруста пришла в себя и вскочила с дивана:
– Сейф!
Она вылетела из кабинки, чуть не сбив с ног Йона.
– Ты смотрел сейф?
– Это не мой сейф. По закону он твой, открывай сама.
София нахмурилась в недоумении:
– Ты цыган или кто? Вы мошенники и воры! Можно же было посмотреть, что Анхель прятал в нем!
– Я верил, что ты придешь в себя и посмотришь сама.
– Тогда пошли! – Она кивнула в сторону лестницы, ведущей вниз, а потом обратилась к Михею: – И ты тоже. Я хочу, чтобы вы оба были свидетелями.
Они спустились вниз и оказались в прохладном помещении, пропитанном запахом сырости. Горел приглушенный свет, но нужды в нем не было – София и так помнила путь. А ведь она была здесь всего лишь раз, и то давно. Но этот день случился будто вчера! Сюда они спускались с Анхелем за бутылкой вина на помолвку Милоша и Ясмин.
Обычное помещение с низкими потолками вызвало много воспоминаний, но София уверенно прошла вперед, отворила скрипучую дверь и оказалась возле стеллажа, в котором хранились бутылки с вином. Она схватилась за полки и потянула на себя. Йон помог: самой отодвинуть тяжелую конструкцию у нее не хватило бы сил. Стеллаж поддался, отъехал в сторону. Открылся вид на стену. София прекрасно помнила, что дверь у сейфа выглядела как кирпичная кладка, а рядом – панель для введения кода. Рука замерла…
Она не знает код! Они с Анхелем никогда это не обсуждали! От домашнего сейфа код был известен, а здесь… София решила попробовать тот, который всегда набирала дома, но он не подошел.
– Ты знаешь код? – обернулась она к Йону.
