– Дословно, конечно, нет. Мне показалось, что они были адресованы разным людям, один из них – мужчина, это совершенно точно. С ним более мягкий тон, заигрывающий, со вторым собеседником – сухой, формальный скорее. Возможно, первый – ее любовник. Там было что-то вроде: скучаю, жду встречи, ревную, не переживай.
– А в остальных голосовых сообщениях она что говорила?
– Как будто отчитывалась, – после недолгих размышлений ответила я. – Были фразы вроде таких: как и договаривались, все по плану. Никакой конкретики, но содержание примерное такое.
– То есть в вашем городе она сделала некое дело и докладывала о результатах?
– Необязательно, – попытавшись снова воспроизвести в памяти ее сообщения, ответила я. – Все было очень расплывчато. Город наш не фигурировал, как, впрочем, и ваш. Ни времени, ни сроков… Но она нервничала, это я уловила совершенно точно.
– Ничего не понимаю, – вздохнула Анастасия. – В пятницу утром вела себя как обычно. Потом вдруг резко подскочила и отправилась к начальству. Вернувшись, сказала мне, что живот прихватило и срочно едет домой.
– Для подруги тем временем она зачем-то придумала версию про шопинг.
– Как я поняла, Сара, так подругу зовут, звала ее поужинать вечером, а Аня сказала, что получила премию и должна срочно потратить ее на новые наряды. Та еще обиделась, что Аннушка ее с собой не позвала. Обычно они вместе за покупками отправлялись.
– Сама же в это время поехала в другой город…
– Ерунда какая-то.
– Я уже интересовалась у Виктора, но все-таки: не может быть это как-то связано с расследованиями, которыми она занималась?
– Не было ничего такого за последнее время. Да и Анька каждую копейку считала, с чего бы ей на экспресс билеты покупать за свой счет, если бы дело касалось службы?
– Кстати, а премия-то была?
– Не было, – покачала головой Анастасия.
– Значит, версия для подруги была выдумана намеренно. Ни на какой шопинг она вовсе не собиралась, а планировала отправиться в другой город изначально. Спонтанным решением это не было…
В этот момент затрещал рабочий телефон. Настя сняла трубку, представилась и довольно долго слушала глухой голос на том конце провода, лишь изредка вставляя короткие: «да» и «ясно».
– Ты права, – подтвердила девушка, простившись с собеседником. – Только что сообщили, что оба билета были приобретены еще в среду вечером, почти за двое суток до ее отъезда.
– Значит, визит в наш славный город она планировала…
– Но никогда о нем при мне не упоминала, – подытожила Настя. – Я также запрашивала, не были ли ею приобретены билеты на родину: ничего похожего не удалось найти.
– Ты надеялась, что она бросила все и помчалась к родителям?
– Честно говоря, не особо. Отношения у них натянутые, насколько мне известно. Хотя в жизни бывают разные ситуации, порой вынуждающие нас сближаться с теми, с кем связь потеряна.
– Они, кстати, сюда не собираются?
– Интереса не проявляли, – покачала головой Анастасия. – По телефону заверили, что надеются на слаженную работу органов правопорядка по поиску коллеги.
Я поднялась со стула и сделала пару шагов в направлении рабочего места Анны Петровны. На столешнице царил хаос: бумаги были разбросаны вперемешку с тюбиками крема и бальзамами для губ и пачками сигарет.
– Кто-то постарался? – поинтересовалась я, осматривая обстановку.
– Я перебрала часть распечаток и записей. А если ты про беспорядок, так это обычное положение дел.
– Компьютер проверяла?
– Ничего интересного.
– Я бы попросила техническую службу проверить скрытые папки или удаленные файлы.
– Сделаю, – заверила Анастасия, и мы простились.
Виктора я встретила в коридоре. Он на всех парах мчался в направлении своего кабинета, разговаривая с кем-то по телефону на повышенных тонах. В дверь мы вошли друг за другом.
Простившись с невидимым Димой, он обратился ко мне:
– Побеседовали?
Я кратко пересказала ему наш с Анастасией разговор.
– Эх, чует мое сердце, хорошо это дело не кончится.
– Поясни.
– Сотрудница пропала, все службы на ушах. Не найдем – по шапке прилетит всем.
– А если найдете?
– Тогда ей, – справедливо заметил Субботкин. – И от меня в первую очередь.
– Ты упоминал, что Аннушка крутила шашни с вашим замом.
– Ага, только сотрудники как бы не в курсе.
– То есть с ним о ее исчезновении никто не разговаривал?
– Как с начальством – разумеется, ну а о личном ни-ни. Кому надо подставляться? Все своим местом дорожат.
– Я прикомандирована, – пожала я плечами. – И отправиться домой в случае чего совсем не против. Как зовут зама?
– Даниил Альбертович Крюков, восемнадцатый кабинет, – ответил Субботкин, поняв, что спорить со мной бессмысленно, и зачем-то добавил: – С золотой табличкой на двери.
Нужный кабинет я нашла этажом выше. Табличка действительно имелась и, помимо ФИО, содержала должность: все как подобает приличным инстанциям. Я постучала и услышала суровое «Приглашу» из-за двери.
Отойдя на пару шагов, я прислонилась к стене напротив и стала ждать. Минуты через три дверь распахнулась, и я могла лицезреть Даниила Альбертовича. Я предполагала увидеть пожилого лысеющего начальника, на пороге же стоял вполне привлекательный высокий мужчина лет сорока. Костюм с иголочки и отглаженная рубашка отлично смотрелись на подтянутой фигуре.
Не знаю, почему именно он виделся мне иначе: повлияла ли на мои представления занимаемая Крюковым должность, или внешность и поведение Ефременко заставили думать о нем как о малопривлекательном типе. Так или иначе, представить их вместе мне было очень сложно. Тем не менее словам Субботкина я верила. Если он говорил о связи зама с подчиненной, почва для таких слов имелась.
– Вы ко мне?
– К вам, – выдала я самую широкую свою улыбку. – Татьяна Юрьевна Свиридова, прикомандирована…
– Знаю, – оборвал он меня на полуслове. – Добро пожаловать в наши пенаты.
Он придержал дверь, приглашая войти, и указал мне на мягкое кожаное кресло.
– Чем обязан? – поинтересовался Крюков, взяв в руки тонкую металлическую ручку, словно собирался записывать мои слова.
– Не буду ходить вокруг да около, – начала я. – Полагаю, вам известна причина, по которой я здесь.
– Поиск Ефременко, – сухо кивнул он.
– Наверняка вам сообщили, что волею случая она оказалась моей попутчицей в пятницу. Мы сидели на смежных креслах.
– Да, я слышал.
– И я слышала… – выдержав паузу, я продолжила: – В пути, пока телефон не разрядился, Анна отправляла множество голосовых сообщений. Получателей было несколько, и одним из них были вы, Даниил Альбертович.
Я блефовала. В том, что часть посланий были адресованы ему, у меня не было никакой уверенности, лишь догадки. Крюков нисколько не смутился и продолжил таким же ровным тоном:
– Разумеется, мы с Анной Петровной коллеги, она моя подчиненная. Конечно, мы обмениваемся информацией.
– В пятницу вечером?
– В том числе. В субботу утром она должна была заступить на дежурство, соответственно, не лишним было обсудить некоторые детали…
– Обсуждаемые детали носили сугубо личный характер, судя по тому, какие реплики она записывала для вас.
Крюков молчал, не сводя с меня глаз. Я спокойно выдержала его взгляд и продолжила:
– Кроме того, о вашей связи с Ефременко известно всему коллективу, нравится вам это или нет. Я здесь гость, со своей моралью лезть не собираюсь, хоть подобные романы между начальством и подчиненными в органах и не приветствуются. Тем не менее в такой ситуации, когда речь может идти о здоровье или даже жизни вашей коллеги, а также репутации всего заведения… – Я обвела взглядом кабинет Крюкова и продолжила: – Не вижу смысла делать вид, что вас с Анной Петровной связывали сугубо деловые отношения.
Даниил Альбертович по-прежнему хранил молчание. Только ручка выпала из его руки, глухо ударившись о стопку бумаг, лежащих на столе.
– Татьяна Юрьевна, – обратился ко мне Крюков с кривой усмешкой на лице, – не могли бы вы напомнить мне занимаемую вами должность?
– Указываете на мое место? Что ж, на другой исход я и не рассчитывала.
– Ошибаетесь. Вы ведь инструктор по физической подготовке, верно?
– Именно так. Вас что-то смущает?
– Меня восхищает ваша смелость и ваш подход. Вам бы расследованиями заниматься, а не чужими бицепсами.
Признаться, Крюков был не первым, кто давал мне подобный совет. Кажется, с подобным предложением успели выступить буквально все: начиная от моих коллег до давнего друга Кости, с подачи которого я, собственно, и оказалась сначала на юридическом факультете, а потом и в полиции.
– Вы сделали такой вывод за ту пару минут, что мы имеем удовольствие общаться? – удивилась я.
– Буквально в первую минуту. Дело в том, что в пятницу вечером мы с Анной Петровной не общались по вопросам нашего отдела, а уж более деликатным и подавно. Поскольку о моей личной жизни вы осведомлены, наверняка вам известно, что я женат. Моя супруга – прекрасная женщина, с которой я провел под одной крышей уже более двадцати лет. Неужели вы думаете, что я позволю кому бы то ни было посылать мне сообщения личного характера во внеурочное время? Я дорожу своей семьей.
«И именно поэтому сплю с Ефременко», – хотелось подытожить мне его монолог, но я промолчала. Признаться, двойные стандарты Крюкова близки мне не были.
– Похвально, – выдавила я, не сдержавшись.
– Хочу вас заверить, Татьяна Юрьевна, что если бы я знал хоть какие-то детали, которые могли бы помочь в поиске Анны Петровны, я непременно сообщил бы их, невзирая на собственную репутацию…
– И сохранность семьи? – уточнила я.
Крюков ухмыльнулся и покачал головой.
– Пожалуй, я бы взял у вас пару уроков.
– Могу предложить отличный комплекс на укрепление мышц спины – при сидячей работе она страдает в первую очередь.
– Мне скорее пригодились бы ваши советы по ведению допросов.
– В нашем городе начальство занимается в основном бумажной работой, а также дает указания и советы.
– Позвольте и мне дать вам совет. Не ищите причину исчезновения Анны Петровны в этих стенах. Вы правы, мы были несколько более близки, чем рядовые коллеги. На наблюдательность, в отличие от боли в пояснице, я не жалуюсь. Если бы были какие-то тревожные звоночки, я бы их заметил.
– И куда же вы предлагаете мне направить свое внимание?
– Не знаю, как принято в вашем городе, но у нас начальство выдает строго по одному совету в день, – улыбнулся Крюков и поднялся со стула.
Я следовать его примеру не спешила. Он подошел ближе и протянул мне руку. Выдержав его взгляд, я встала на ноги, обойдясь без его помощи. Даниил Альбертович распахнул дверь.
– Спасибо, что уделили мне время, – поблагодарила я.
– Будут вопросы, обращайтесь.
– Что, если они будут неудобными?
– Кажется, вы готовы рисковать.
Я прошла в глубь коридора, вышла на лестничную клетку и встала у окна. На улице шел мокрый снег, оседая на темном асфальте крупными хлопьями и тут же тая. Судьба Ефременко оставалась загадкой, ключей к которой у меня не было. Мне стало грустно: и за молодую кареглазую сотрудницу, и за весь этот отдел, который вынужден ее искать, и за себя. Казалось, что делать мне здесь совершенно нечего. В поисках Ефременко и так задействовано максимальное количество людей. При этом и саму Аннушку, и ее работу, да и весь город они знают гораздо лучше меня. Все, что я могла рассказать о нашем соседстве в вагоне поезда, я поведала. Ждать, что в памяти всплывет что-то еще? Глупо. Я тяжело вздохнула и тут же услышала знакомый голос:
– Ты чего здесь? – вопрошал Субботкин, который поднимался по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки.
– Не поверишь, задаюсь тем же вопросом.
– В смысле?
– Чем я могу быть тут полезна?
– Заскучала по дому?
– Скорее, по бурной деятельности.
– Это можем организовать. Предлагаю наведаться в квартиру к Ефременко.
– Сейчас? – удивилась я неожиданному предложению.
