Сергей Тамбовский "Анти-Горбачев-5"

Анти-Горбачев-5
Сергей Тамбовский

В 85 году в борьбе за пост генсека победил не Горбачев, а Романов. Прошло 3 года – что изменилось в стране и в мире?

Сергей Тамбовский

Анти-Горбачев-5

Анти-Горбачев-5

– Я рад, что хоть в чем-то смог угодить своим потомкам, – попытался улыбнуться Романов, но без особенного успеха. – На этом у тебя все или еще что-нибудь есть?

– Конечно есть, – Маша выключила проектор, пододвинула свой стульчик поближе и продолжила, – самый главный вопрос остался – относительно тебя и твоей миссии.

– Слушаю со всем вниманием, – включился Романов.

– Дело в том, дорогой Гришенька, – начала говорить она, глядя собеседнику прямо в глаза, – что согласно моим данным жить тебе осталось ровно сутки с этого момента.

– Вот как, – попытался сделать покерное лицо генсек, но у него это плохо получилось, – и от чего же я умру через сутки?

– Позволь это оставить за скобками, – меланхолично отвечала Маша, – это сейчас не слишком важно. И кто тебе дал соответствующие вещества, тоже пока опустим. Займемся главным…

– Было бы любопытно узнать, что после такого захода главное, – горько усмехнулся Романов.

– А главное, Гришенька, состоит в том, давать тебе сейчас антидот или не давать, – не менее горько усмехнулась Маша.

– И какое же будет у тебя мнение, позволь справиться? – Романов сумел сдержать нервную дрожь и задал вопрос почти что обычным голосом.

– Угадай с двух раз, Гришенька… – ответила Маша.

Романов встал, прошелся вдоль этого ангара, сделав по дороге пару физических упражнений. Потом вернулся к Маше и спокойно ответил.

– Я думаю, что раз вы выбрали меня для этой важной миссии, то значит на полдороге не бросите. Где там ваш антидот?

– Молодец, – похвалила его Маша, – хорошо держишь удар. А антидот вот он, – она вытащила откуда-то коробочку с яркой этикеткой и названием «Анти-все», открыла и вытрясла на ладонь одну капсюлу.

Романов принял у нее эту капсюлу и закинул в рот.

– Запить бы еще чем-нибудь, – продолжил диалог он.

– И так хорошо впитается, – заверила его Маша, – коробочку с собой возьми, это штука помогает в самых разных непредвиденных ситуациях. Еще что-то хочешь спросить? Просто у меня минута осталась до деактивации…

– Конечно хочу, – спохватился генсек, – кто меня отравил, скажешь?

– Сам узнаешь со временем, – поморщилась она, – следующий вопрос.

– В двух словах – что еще у меня осталось неучтенного, можешь уточнить? Над чем сосредоточиться в ближайшее время, короче говоря…

– Алиева с Кунаевым убери куда-нибудь подальше, – быстро проговорила она, – и с Примаковым поосторожнее. А в остальном все у тебя все хорошо… должно быть, если ошибок не наделаешь. Ну все, мне пора – будь здоров, Гриша.

И она растаяла в предрассветном воздухе. Романов очнулся в холодном поту, сел на постели и осмотрелся… все вокруг было примерно таким же, как и вечером, когда он засыпал. Супруга мирно сопела на левом боку, будильник показывал 5.55 утра. Ну надо ж присниться такому, пробормотал генсек, пробираясь к туалету, а когда возвращался обратно, нащупал в кармане пижамы коробку из-под лекарственных препаратов. Вынул, включил свет на кухне и прочитал ее название – там значилось «Анти-все».

Он открыл коробку и просмотрел содержимое – всего там оставалось три капсюлы бело-коричневой расцветки. Ну, значит, еще три попытки у меня есть, с облегчением подумал он. Вот только куда бы припрятать это добро?

Прошло три года

И на дворе стоял соответственно стылый ноябрь 1988 года. Григорий Васильевич Романов сидел в своем кабинете в Кремле и смотрел в стенку, пытаясь разглядеть там решение клубка проблем, свалившихся на его голову за последние дни. Внезапно затрезвонил телефон от секретаря.

– Григорий Васильевич, тут Примаков просит аудиенцию.

– А я ему назначал? – спросил генсек.

– Нет, но он утверждает, что дело неотлагательное…

– Хорошо, пусть заходит.

Дверь неслышно растворилась и в нее просочился Евгений Максимович Примаков, действительный член Политбюро, Председатель КГБ и секретарь Совета безопасности. За прошедшие три года он довольно сильно сбавил в весе и приобрел обширную лысину.

– Все худеешь, Максимыч, – дружески поприветствовал его Романов, – мне тоже бы надо, никак не соберусь.

– Кремлевские таблетки творят чудеса, Григорий Васильевич, – ответил тот, – второй раз прохожу этот курс. Плюс система физических упражнений авторства профессора Довганя. Лучшее лекарство от остеохондроза, рекомендую.

– Уговорили… прямо с завтрашнего дня займусь своим здоровьем, – проговорил генсек, – но у вас, кажется, было ко мне какое-то срочное дело…

– Верно, Григорий Васильевич, очень срочное… высокой степени срочности… касается ваших детей.

– Правда? – встрепенулся Романов, – тогда быстрее докладывайте, что там с Валей и Наташей.

– Докладываю, – Примаков развязал завязочки на свое       папке и выложил на стол сиротливый листочек формата А4, – к ним обоим зафиксированы подходы одной западной спецслужбы…

– Давайте уже в подробностях, – подстегнул его генсек, – что за спецслужбы, какого рода подходы, место, время, пароли, явки… короче, что мне вас учить – вы же профессионал в этой области, а не я.

– Даю подробности, – Примаков сверился со своим листочком и продолжил, – 8 ноября сего года в санатории «Гурзуф» были зафиксированы контакты Валентины с третьим секретарем британского посольства Дэниэлом Рэдклифом. Который является кадровым МИ-6. А 12 ноября на концерте группы «Кино» в спорткомплексе Олимпийский Наталья имела продолжительную беседу с еще одним разведчиком, с Илоном Баскоффым, на этот раз с американцем.

– И что? – спросил Романов, – вы не рассматривали возможность, что это были случайные встречи, за которыми ничего не последует?

– Рассматривали, Григорий Васильевич, – сделал скорбное выражение на лице Примаков, – но к глубокому моему сожалению за этим встречами кое-что последовало.

– Говорите уже, не томите, – командным голосом сообщил ему Романов.

– Далее были зафиксированы множественные контакты Валентины с Даниэлем, а также Натальи с Илоном.

– Множественные – это сколько? – тут же попросил уточнить не терпевший неопределенности генсек.

– Два случая, говоря о Валентине и четыре в случае с Натальей.

– Тааак, – почесал голову Романов, – надеюсь, до интима дело не дошло?

– Средства нашего оперативного контроля не позволяют утверждать это со стопроцентной вероятностью, но этот вариант не исключается.

– Даааа, – задумался генсек, – это нехорошо…

– Хорошего тут мало, – согласился Примаков.

– Давайте так сделаем, – принял решение Романов, – я поговорю с ними с обоими, это раз… а два – надо их обеих услать в длительные командировки куда-нибудь на край света… одну во Владивосток, другую на Камчатку. Там их ни один британский жиголо не достанет.

– Хорошее решение, – одобрительно кивнул Примаков, – наверно, после таких командировок сроком… ну допустим на два-три месяца вопросы снимутся сами собой.

– А что вообще в мире делается? – спросил Романов после некоторой довольно продолжительной паузы, – расскажите…

– Так стабильности нет, – усмехнулся Примаков, – сплошная турбулентность…

– Давайте поподробнее про стабильность, – попросил его генсек.

– Хорошо, – вздохнул Примаков, – слушайте. После окончательного вывода нашего контингента из Афганистана дела там идут с очень переменными успехами… Наджибулла, конечно, гораздо более сильный руководитель, чем Кармаль, не говоря уж о Тараки, но и у него получается удержать власть законного правительства страны менее, чем на половине территории.

– А что с другой половиной?

– Там тоже не все однозначно, – ответил Примаков, – у оппонентов Наджибуллы единства как бы нет, да и никогда не было, слишком разные там силы задействованы. Если грубо, то эта неподконтрольная Наджибулле половина разделена примерно поровну между тремя силами – Дустумом, это узбекская диаспора на севере, Ахмад-Шахом, восток страны, и Хекматиаром, это самая непримиримая часть оппозиции, базируется она в провинциях, примыкающих к Афганистану.

– И чем, по вашему мнению, – продолжил вопросы Романов, – закончится это противостояние ээээ… хозяйствующих в Афганистане структур, так назовем их…

– Хороший вопрос, – Примаков поерзал в своем кресле и вытащил коробку сигарет, – можно закурить?

– Курите, конечно, Евгений Максимович, – улыбнулся Романов, – хотя должен заметить, что это может не очень благоприятно сказаться на вашем организме… давайте лучше выпьем – тоже вредно, конечно, но не так, как табачный дым.

– Уговорили, Григорий Васильевич, – ответно улыбнулся Примаков, – алкоголь, значит, алкоголь.

И Романов достал из правой тумбочки стола коробку с надписью «Двин».

– Любимый напиток Черчилля, – сообщил он, разливая ароматную янтарную жидкость по рюмкам, – знаете об этом?

– Да, конечно, – ответил тот и тут же добавил тост, – за мир во всем мире.

– Нет возражений, – ответил генсек, опрокинув рюмку, – так что там про хозяйствующие афганские структуры-то?

– Вопрос неоднозначный и многовекторный, Григорий Васильевич, – сказал Примаков, откинувшись в своем кресле, – слишком много входящих неизвестных величин и слишком мало достоверно установленных известных.

– Хорошо, – поморщился Романов, – давайте чисто ваш прогноз на базе недостоверных переменных.

– Хорошо, – вздохнул Примаков, – вот вам моя версия развития событий, вероятность которой я определяю где-то в пятьдесят-шестьдесят процентов… слушайте…

И далее секретарь совета безопасности изложил свое видение ситуации примерно следующим образом. С Дустумом и Ахмад-Шахом Наджибулла в конце концов договорится, в этом сомнений нет… сложно предсказать, на каких условиях, думаю, что подвинутся обе договаривающиеся стороны. Таким образом, примерно две трети территории Афганистана окажется в лагере объединенных сил Наджибулла-Ахмада-Дустума… объединение это будет довольно рыхлое и потенциально взрывоопасное, но в принципе у него есть шансы на мирное существование в ближайшее будущее. Что же касается Хекматиара и компании… там еще минимум 7-8 влиятельных полевых командира насчитывается… тут все гораздо сложнее. Активную поддержку этому лагерю оказывают Штаты и саудовцы, не говорят уж про Пакистан, так что с деньгами у них все в порядке. На мой скромный взгляд Афганистан должен расколоться на две части, по типу Кореи или Германии… с демаркационной полосой между ними. И это будет всерьез и надолго… возможно на полвека.

– Я вас услышал, Евгений Максимович, – тяжело и продолжительно вздохнул Романов, – в конце концов это не самый плохой вариант развития для нас.

– Согласен…

– Так, – продолжил Романов, – а что у нас на внутренних фронтах творится? Я имею ввиду национальные образования – Азербайджан с Арменией в первую очередь интересуют.

– В Карабахе все гораздо спокойнее, чем в Кандагаре, – позволил себе шутку Примаков, – в разы спокойнее. Но это не значит, что проблемы там полностью отсутствуют.

– А где их нет, проблем-то? – ответно попытался пошутить Романов, – на кладбище разве что… да и то вряд ли – там тоже иногда кое-что поделить не могут.

– Все верно, Григорий васильевич, – ответно вздохнул Примаков, – все верно – недавно разбирался с одним спором по Новодевичьему кладбищу, страсти серьезные кипели. А по Карабаху все более-менее ровно… уличных демонстраций и беспорядков с 86 года не наблюдалось совсем. Однако транспонировать эту схему на другие спорные территории пока не удалось… и я думаю, что спешить с этим не следует.

– Какие спорные территории вы имеете ввиду? – уточнил Романов.

– Абхазия и Южная Осетия в Грузии, – тут же был готов ответ у собеседника, – Приднестровье в Молдавии, Ферганская долина в Средней Азии… ну и юго-восток Украины, конечно, но это в самую последнюю очередь.

– А что не так с Ферганской долиной? – заинтересовался Романов, наливая еще по одной порции элитного коньяка Двин.