Альфа. В плену Зверя
Ульяна Соболева
Он – жестокий, безжалостный Альфа. Она – пленница, носительница его самого опасного секрета. Они думали, что он умер. Но Рустам Аргеев – Чернокровный Альфа, единственный в своем роде, – вернулся. Сломленный годами заточения и зверскими опытами, он теперь больше зверь, чем человек. Его кровь – ключ к бессмертию, и на него охотятся все, кто мечтает контролировать мир. Но всё меняется, когда в его клетку бросают Ярославу – хрупкую девушку с невинными глазами и тайной, о которой она сама не догадывается. Ее запах сводит его с ума. Ее жизнь теперь принадлежит ему. Ее тело. Ее будущее. И если весь мир встанет против неё, он будет сжигать его дотла ради того, чтобы сохранить ее рядом. Мафия волков. Запретная страсть. Опасные тайны. Война за любовь и власть.
Ульяна Соболева
Альфа. В плену Зверя
АЛЬФА. В ПЛЕНУ ЗВЕРЯ
Ульяна Соболева
Аннотация:
Он – жестокий, безжалостный Альфа. Она – пленница, носительница его самого опасного секрета. Они думали, что он умер. Но Рустам Аргеев – Чернокровный Альфа, единственный в своем роде, – вернулся. Сломленный годами заточения и зверскими опытами, он теперь больше зверь, чем человек. Его кровь – ключ к бессмертию, и на него охотятся все, кто мечтает контролировать мир. Но всё меняется, когда в его клетку бросают Ярославу – хрупкую девушку с невинными глазами и тайной, о которой она сама не догадывается. Ее запах сводит его с ума. Ее жизнь теперь принадлежит ему. Ее тело. Ее будущее. И если весь мир встанет против неё, он будет сжигать его дотла ради того, чтобы сохранить ее рядом. Мафия волков. Запретная страсть. Опасные тайны. Война за любовь и власть.
Пролог
Меня бросили в клетку, словно ненужный кусок мяса.
Я упала на холодный бетон, ударившись локтями, и судорожно втянула в себя воздух. Пахло железом, потом и чем-то ещё – тяжелым, звериным, зловещим. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, щёлкнул замок, отрезая меня от мира.
Я вскинула голову. И замерла.
Он стоял в углу клетки, полуголый, огромный, заросший, как дикий зверь, с волосами, чернее ночи, упавшими на лицо. Зелёные глаза светились в тусклом свете лампы, но это не был взгляд человека. Это был хищник. Волк. И он смотрел на меня так, словно думал, с какой части тела начать рвать кожу.
Моё дыхание сбилось, тело застыло на грани паники. Он шагнул вперёд, босые ноги беззвучно касались пола. С каждым его движением я ощущала, как мышцы на его теле перекатываются под кожей. Угроза исходила от него волнами – сырая, животная сила, которой нельзя сопротивляться.
Я хотела встать, убежать, но куда? Стены этой клетки были крепче, чем моя надежда на спасение.
Я попятилась на руках, пока спиной не упёрлась в металлическую решётку. "Не двигайся, не дыши, не делай ничего." Но моя грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось так быстро, что, казалось, его слышал весь мир.
Его взгляд зацепился за это движение – моё дыхание. Грудная клетка вздымалась и опускалась, и он смотрел на меня, как голодный зверь, готовый рвануться вперёд.
– Не трогай меня, – сорвалось с моих губ прежде, чем я успела остановиться.
Он остановился всего в метре от меня. Теперь я видела всё: шрамы на его плечах, следы когтей, которые вгрызались в его кожу, синяки и кровоподтёки. Но эти раны его не ослабили. Они сделали его сильнее. Его лицо исказилось – уголки губ дрогнули, и я поняла: он мог улыбнуться. Но эта улыбка бы разорвала меня пополам.
– Ты думаешь, я тебя хочу? – Его голос был хриплым, обветренным, как будто он давно забыл, что значит говорить. – Они уже приводили женщин до тебя. Знаешь, что с ними стало?
Я сглотнула.
– Что с ними стало? – прошептала я.
– Они мертвы. Я разорвал их на куски, человечка! – Он сказал это почти лениво, словно сообщал о погоде. Но в его глазах пульсировала дикая боль, замаскированная гневом
Меня пронзила волна ужаса. Я начала дрожать, но из-за его взгляда казалось, что тело не слушается меня.
Он нагнулся ниже, прижав ладонь к полу, и его ноздри дрогнули, когда он вдохнул мой запах. Глаза вспыхнули на секунду, зрачки расширились.
– Но ты другая, – прошептал он, сдавленно, почти с ненавистью. – Почему ты пахнешь… иначе?
– Я не знаю, о чём ты говоришь, – прошептала я.
Он ещё сильнее стиснул кулаки, как будто боролся сам с собой. Я видела, как вздулись жилы на его руках. Он словно пытался сдержать зверя внутри, который уже рвался наружу.
Его лицо оказалось слишком близко. Я видела каждую царапину на его коже, каждую каплю пота. Он вдыхал меня так жадно, что я не могла понять: то ли он хочет меня убить, то ли сожрать.
– Больше не проси меня тебя не трогать, – выдохнул он. – Когда они вколят мне то дерьмо, что они всегда вкалывают… я могу не остановиться.
Моё дыхание сорвалось с губ рвано.
– Так остановись сейчас, – прошептала я.
Он на секунду замер. Зелёные глаза впились в мои, и в них появилась тень чего-то человеческого – боли, страдания. Но оно исчезло так же быстро, как и появилось.
Он резко отстранился и ударил кулаком в стену клетки, оставив вмятину в металле.
– Заткнись, девочка. – Его голос был холоден, как зимняя ночь. – И молись, чтобы я смог сдержаться, когда эти ублюдки придут сюда.
Дверь клетки снова открылась, и в руках охранника блеснул шприц с препаратом. Зверь повернул голову в их сторону, но его взгляд скользнул обратно ко мне, и я поняла – этой ночью он может не сдержаться.
Глава 1
Мокрый асфальт поблёскивал под ногами, будто кто-то разлил по нему жидкое стекло. Неоновые вывески моргали в ночи – красное, синее, снова красное. Туман обвивал мои ноги плотными кольцами, и с каждым шагом мне казалось, что он тянет меня назад, шепчет в ухо: остановись, не ходи дальше.
Я сжала лямку сумки так крепко, что пальцы занемели. Это было смешно: к чему так сильно прижимать её к груди? Будто она могла спасти меня от того, что скрывалось в этой ночи. Каблуки стучали о тротуар слишком громко – их эхо разносилось по пустой улице, как предупреждающий сигнал: я здесь, я одна, я уязвима.
Задержалась в кафе допоздна, маршрутка уже не ехала к моему дому. Идти надо пешком…
Сначала я не обратила внимания на шум позади. Далёкий, глухой рокот мотора, похожий на раскат грома. Возможно, это была просто машина, едущая домой. Но звук не утихал. Я ускорила шаг, и мотор за моей спиной сделал то же самое.
Секунда прошла. Другая. Я медленно обернулась через плечо.
Чёрный джип. Он двигался плавно, будто скользил по мокрой дороге. Лобовое стекло тёмное, как сама ночь. Сердце глухо стукнуло в груди, как кулак о запертую дверь. Я развернулась обратно и усилила шаг.
Мотор тоже усилился.
Мой мозг пытался подбросить логичные объяснения: Это просто совпадение. Это не за тобой. Это не то, что ты думаешь.
Но интуиция верила в другое.
Я бегу, спотыкаясь на скользком асфальте, прижимая сумку к груди, как последний спасательный круг. Холодный туман кусает щёки, обжигает пальцы. Впереди – тёмный узкий переулок, ни одного фонаря, только отблески красного и синего неона, прыгающего по мокрым стенам зданий. Я свернула туда с такой силой, что чуть не упала, но ноги, ведомые страхом, всё ещё несли меня вперёд.
За спиной – рёв мотора, такой громкий, будто он гудит прямо в моей голове. Визг тормозов прорезает ночную тишину, как нож по натянутой коже. Машина останавливается. Слишком близко.
Чёрт.
Дверь джипа с грохотом распахивается, и звук тяжёлых ботинок по асфальту разрывает мои последние надежды. Они вышли. Они идут за мной.
К горлу подступил ком, я задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Мокрые каблуки скользили, но я продолжала бежать. Пальцы дрожали от холода и страха. Сумка всё ещё прижималась к груди – нелепый символ того, что я всё ещё борюсь.
Рука. Моя рука. Её резко дёрнули назад.
Я вскрикнула так, что у меня самой звенело в ушах, но звук тут же поглотила ночь. Крепкие пальцы впились в мою кожу, сжали локоть так сильно, что я почувствовала, как под ногтями вспыхнула боль.
– Нет! – выкрикнула я, дёргаясь из последних сил.
Мужчина с чёрной маской и пустым взглядом тянул меня назад, как куклу. Я попыталась ударить его сумкой, но он рванул меня так резко, что лямка порвалась, а сумка с глухим стуком упала на землю.
Я снова закричала и попыталась ударить его ногой, но его хватка лишь усилилась. Пальцы жгли кожу, словно железные клещи.
Второй мужчина появился слева.
– Тихо! – рявкнул он, схватив меня за талию.
Мир вокруг затрясся, когда я ощутила, как меня поднимают с земли, легко, как куклу, которая ничего не весит. Я билась, когтями впиваясь в его руки, ногтями оставляя следы на чёрной ткани куртки. Меня трясло, дёргало в разные стороны, но всё это было бесполезно.
Они были сильнее. Гораздо сильнее.
Горло сжалось от бессилия. Я пыталась кричать, но голос сорвался в болезненный хрип. Они тащили меня к машине, ботинки скользили по мокрому асфальту, а я уже не чувствовала ног.
Сквозь пелену слёз и рваное дыхание я видела, как сумка осталась лежать позади. Беспомощная. Брошенная, как и я.
"Нет, это не конец, это ещё не конец!" – кричал мой разум, но тело не слушалось. Пальцы, которыми я цеплялась за его куртку, ослабели. В ушах стоял только оглушающий гул крови.
– Пусти! Пустите меня! – выкрикнула я, но воздух обжёг горло.
Один из них зарычал, прижимая меня к себе сильнее, его рука больно впилась в бока.
Никто не услышит. Никто не придёт.
Они швырнули меня к машине, и я ударилась о холодный металл дверцы так сильно, что из глаз посыпались искры. Я не могла понять, что болит больше: грудь от бешеного стука сердца или ноги от удара об асфальт.
Дверь распахнулась, и меня бросили внутрь. Тело ударилось о сиденье, и я закричала, когда один из них залез следом и захлопнул дверь с грохотом, который эхом отозвался внутри машины.
Запах пластика, бензина и мужского одеколона накрыл меня волной удушья.
Руки дрожали. Я пыталась дышать, но воздух рвался в лёгкие порциями, как в предсмертной агонии. Мужчина, сидящий рядом, наклонился ко мне, и я услышала, как он набирает номер на телефоне.
– У нас добыча, – сказал он спокойно, будто только что купил молоко в магазине. – Везём.
Машина тронулась, плавно качнувшись, как гроб, который уже закрыли.
Я уткнулась в окно и смотрела на тёмные улицы Тёмногорска, которые медленно уходили из поля зрения. Сумка осталась там. Моя жизнь тоже. «Добыча» Боже! Что они со мной сделают?
Страх был везде. В моих венах вместо крови, в затёкших мышцах, в дыхании, которое рвалось наружу судорожными рывками. Казалось, каждая клетка моего тела кричала: Делай что-нибудь! Беги! Борись! Но я просто сидела на заднем сиденье этой проклятой машины и смотрела, как размытые огни города плывут за тонированными стёклами. Красные. Жёлтые. Белые. Они мигали и ускользали, словно последние обрывки надежды.
