Ольга Романовская "Зелье храбрости"

– А вы – жуткая лентяйка, милочка! – продолжил распинать ее неизвестный. – И ничем его не лучше. Чем вы помыли колбу после серной кислоты?

– Водой, – упавшим голосом ответила девушка.

Внутренности скрутило, в животе заворочался невидимый ледяной комок.

Та колба действительно плохо пахла, но Изольда и подумать не могла… А если бы она мыла ее руками, пусть и в перчатках?.. Геральт перво-наперво велел делать все исключительно в защитных перчатках. Изольда налила в колбу воды, поболтала и вылила в раковину – воистину, лентяйка! Но она порядком устала, хотела скорее закончить.

– Водой! – передразнил ее мужчина. – Вы испортили мне реакцию, милочка. А еще – мою мантию. Спасибо, обошлось без ожогов. Впредь запомните: кислоту нейтрализуют только щелочью.

– Простите, герр, впредь я буду осторожна.

Наверняка и стоимость мантии придется возместить. Одни расходы, а ведь она пока не заработала ни одного су.

– Где герр Верстан вас вообще выкопал? – Гость обошел вокруг нее, осмотрел, брезгливо оттопырив нижнюю губу. – Вы продавали пирожки на набережной? И уж точно не слышали слова «химия», не говоря уже об «алхимии». Нет, милочка, извинениями вы не отделаетесь, вам придется убрать последствия своей лени. Так что вперед!

Изольда вздохнула и покорно последовала за неизвестным. Впрочем, немного остыв, он представился. Пострадавшим оказался тот самый профессор Хаббард. Он относился к тому типу людей, которых называли желчными. Астенически сложенный, порывистый, Хаббард вечно пребывал в движении, неважно чего: рук, ног или мыслей, а еще не ведал спокойствия, благости. Постоянно недовольный, он нашел бы пятна даже на солнце.

– Вот, полюбуйтесь!

Хаббард пинком ноги отворил дверь лаборатории и втолкнул туда обескураженную Изольду.

– Нет, вы смотрите, милочка, не отворачивайтесь! – шипел он ей в ухо, поворачивая, словно куклу, то направо, то налево. – Как прикажете завтра занятия проводить?

Лаборатория напоминала поле боя. Преподавательский стол опрокинут, грифельная доска слетела со стены. Повсюду осколки стекла, непонятные буро-зеленые пятна. Но самое страшное – треснул анатор, алхимическая печь.

– И это все из-за воды? – не в силах поверить, уточнила Изольда.

Хаббард лишь презрительно хмыкнул.

– Но как мне?.. – Она растерянно посмотрела на него. – Пол я вымою, осколки уберу, но печь…

– А это ваша забота, вы же лаборантка.

Хаббард отмахнулся от нее как от назойливой мухи. Изольда думала, он уйдет, но профессор устроился в дальней, ученической части лаборатории. Демонстративно сложил руки на груди и наблюдал за каждым ее вздохом.

Изольда сделала шаг, другой. Руки подрагивали от напряжения. На глаза навернулись слезы бессилия и обиды. Только все наладилось, и вот опять… За что так с ней Святые небеса?!

– Пошевеливайтесь, а то к утру не управитесь! – ворчал Хаббард.

И Изольда взялась за дело. Собрала и выбросила осколки. Подоткнув юбки, стараясь не замечать стоявшего рядом профессора, оттерла пятна, затем еще раз, чистой водой вымыла пол. Щеки горели, уши пылали: в высшем обществе считалось неприличным вилять перед мужчиной тем, что ниже спины, обнажать чулки. Но Хаббарда ее прелести не интересовали. Он педантично тыкал пальцем то туда, то сюда, свысока раздавал указания.

– Дохлая муха! – оценил Хаббард степень ее усердия.

Пусть, главное, что все чисто. Оставался анатор. Изольда тоскливо разглядывала его, не зная, как подступиться. Она ничего не смыслила в конструкции печей, тем более алхимических, еще хуже сделает.

– Давайте, давайте, милочка, за свои ошибки надо платить! – издевался Хаббард.

Он неуловимо напоминал ей отчима. Не внешностью – тот тоже получал садистское удовольствие от унижения других.

Изольда уже почти решилась произнести роковое: «Я заплачу», когда в дверном проеме показалась голова Азы. Она быстро оценила масштабы бедствия и бойко, будто за этим и пришла, выпалила:

– Ох, герр, еле вас нашла!

– А что такое? – повернулся к ней Хаббард.

Изольда же повременила давать заведомо невыполнимое обещание. Ей пришлось бы работать в долг многие месяцы, чтобы оплатить покупку нового анатора.

– Так искали вас. – Аза врала на ходу. – Герр… Герр Траубе спрашивал. Проблемы у него какие-то. Никак без вас не разобраться, уж окажите милость!

– Хорошо, сейчас приду, – неохотно кивнул Хаббард и пригрозил Изольде: – Смотри, проверю!

– Ну, что тут у тебя?

Дождавшись, пока шаги профессора стихнут, Аза скользнула в лабораторию, принюхалась:

– Будто у Темного господаря в приемной!

– Да я практически уже там, – вздохнула Изольда.

Сообща с Азой она подняла стол, повесила обратно скинутую взрывом доску. Оставался закопченный потолок, но тут надо бы лестницу…

– Принесу потом, – проследив за ее взглядом, обещала Аза. – Сама все сделаю.

И шепотом, с чувством добавила:

– Я бы этого Хаббарда в кипятке сварила! Мерзкий тип!

Изольда не ответила: ее мысли занимал анатор.

– Как думаешь, сколько он может стоить?

– Печка-то? – Аза только сейчас обратила внимание на трещины. – Дорого стоит.

Тут до нее дошло:

– Так это ты?.. По неосторожности?

– По глупости.

Изольда кратко поделилась с ней произошедшим.

– Ясно, показную порку тебе устроил. Он женщин ненавидит, постоянно унизить норовит. Можно подумать, у него студенты ничего не взрывали! Стекла только так летели, однако попало только тебе. Ты о деньгах не беспокойся, к вечеру достану.

– Откуда? – изумилась девушка.

Аза бедна как церковная мышь.

– А любовник мне на что? – гордо подбоченилась подруга. – Совру, что на сережки. Как принесу, бегом к своему герру Верстану!

– Вовсе он не мой! – вспыхнула Изольда.

– Твой, не твой, зато алхимик, мастеров по таким печам знает. И вообще, тебе нужна защита или нет? Так и будешь безропотно придирки Хаббарда терпеть? Он ведь не слезет. А приголубишь, Верстан его урезонит. Ты прямо сейчас беги, дома он, видела, как из города вернулся. А я через часик, максимум два с деньгами подойду.

Глава 7

Изольда с опаской косилась на подлатанный анатор. Разумеется, к Геральту она не пошла, он и так слишком много для нее сделал, обошлась доброй помощью академической прислуги. Печник за символическую плату согласился все подлатать. Заплатила ему Аза. Изольда обещала все вернуть, но натолкнулась на легкомысленное упрямство подруги: «Для хороших людей и последней рубашки не жалко».

За окном медленно, даже торжественно падал снег. Толком не рассвело, поэтому Изольда зажгла свечи, подлила масла в лампу. Ее стараниями лаборатория сияла чистотой, ничего не напоминало о вчерашней промашке.

– А, ты уже здесь…

Геральт рассеянно кивнул ей и кинул мантию на стол. Перехватив ее взгляд, пояснил:

– Во время практических занятий по соображениям безопасности мантию не надевают. Вдруг зацепится, загорится?

– Как у профессора Хаббарда? – живо откликнулась Изольда и в ужасе прикрыла рот рукой: сболтнула лишнего.

Но оказалось, взрыв в лаборатории ни для кого не был тайной. Более того, виновным в нем считали профессора, а вовсе не ее.

– Да, наслышан. Опять эссенцию жизни пытался сотворить. – Судя по выражению лица, Геральт считал занятия коллеги полной чушью. – Не дают ему покоя лавры Создателя. Сильно на тебя наорал?

– Не очень, – соврала Изольда, не желая лишних проблем.

Она стояла у дверей в лаборантскую, смиренно сложив руки на животе. Подбородок чуть опущен, платье прикрыто передником. Волосы гладко зачесаны назад, собраны в пучок. Шпильки ей подарила Аза: «Не сережки, но тоже сойдет, настроение после Хаббарда поднять».

– Он сумасшедший. – Геральт покрутил пальцем у виска и растер ладони.

Изольда заметила на них характерные красные пятна – замерзли.

– Вы потеряли перчатки, герр? – заботливо спросила она.

– А, – досадливо отмахнулся Геральт, – проспал, забыл впопыхах дома.

И без всякого перехода, нахмурившись, спросил:

– Надеюсь, ты завтракала?

– Обязательно, – широко улыбнулась Изольда и предложила зажечь одну из горелок, чтобы пальцы Геральта быстрее согрелись. – Вы же маг, вам важно ощущать магию пальцами.

– Откуда ты знаешь? Ты же магов прежде не видела, – игриво полюбопытствовал он и украдкой зевнул.

Не стоило вчера засиживаться допоздна в надежде отыграться. Карта все равно не шла, только под конец в его карман перекочевали жалкие пять денье. Никакого сравнения с проигранными в совокупности пятью сольдо.

– Ну… Я… – Кончики ушей Изольды покраснели. – На самом деле, видела.

Геральт ждал продолжения, но она молчала. Не желая встречаться с ним взглядом, принялась натирать металлические жаровни.

– Давно следовало спросить об этом напрямую… – Пальцы Геральта барабанили по столу. – И я спрошу, но после занятий. А пока, – он сверил время по карманным часам, – собери-ка мне дистилляционный аппарат. Сама справишься?

Изольда кивнула. Под руководством Геральта она уже делала это вчера.

– А еще подготовь пробирки, по пять на каждого. И весы. Гирьки возьми маленькие, те, что меньше единицы.

Пока Изольда возилась с трубками, бегала туда-сюда по лаборатории, лабораторный корпус постепенно наполнялся голосами. Топали по коридорам десятки ног, затевали короткие потасовки в гардеробе, толкались на лестнице студенты. Входить в аудитории пока не входили: успеется.

Размяв спину, не стеснясь чужого присутствия, возможно, наоборот желая покрасоваться перед девушкой, Геральт сделал несколько простеньких упражнений. Во время наклонов и махов рубашка плотно облегала его тело, обрисовывая корсет мышц. Изольда старалась не смущать Геральта, но совсем не смотреть не могла. Было в этом… что-то непристойное. Девушке ее происхождения не полагалось думать, представлять, что скрыто под одеждой.

– Обычно я занимаюсь в парке, – когда она в очередной раз проходила мимо, пояснил Геральт, – но в этот раз не вышло. Ты счастливица, Изольда, позавтракала, а я успел только выпить кофе.

– Вам принести чего-то в перерыве из столовой? Полагаю, они не откажут, если я скажу, что это для вас.

Он задумался:

– Принеси, если несложно. Сэндвич с ветчиной.

Изольда тайком сглотнула слюну. Сэндвич – ей полагалась разведенная овсянка на воде с крошечным кусочком сливочного масла. И то она счастливица, той же Азе полагалась пустая каша.

Эх, взглянуть бы, чем кормят студентов… Она случайно сказала это вслух и получила ответ:

– Яичница, бобы, поджаренные ломтики ветчины. И все не бесплатно, за десять денье в месяц, поэтому бедные в столовую не ходят. Купят накануне что-то у лоточников в городе, утром съедают.

– А разве в академии есть бедные?

У Изольды сложилось впечатление, что сюда принимали только именитых и состоятельных.

– Ну, – стушевался Геральт, – принадлежность ко второму сословию не всегда означает богатство. В бытность школяром кое-кому из моих товарищей приходилось завтракать черствой корочкой хлеба.

Таких на острове Утопленников было не мало, характерное бурчание частенько нарушало тишину в классе. Обычно такие мальчики (девочек бедные магические семьи обучали только домашним премудростям) оставались вечными подмастерьями, в услужении у более богатых коллег по дару, но самые талантливые добирались до различных колледжей магических академий.

– Пора!

Бросив очередной взгляд на часы, Геральт достал из ящика стола потрепанный журнал, пролистал до нужной страницы и проставил дату. После извлек из заплечной кожаной сумки книгу в сафьяновом футляре и положил рядом с журналом.

– Первый курс! – Геральт поморщился. – Лучше бы начать день с четвертого. Скажи, чтобы заходили, нечего в коридоре торчать.

Изольда отворила дверь, и в лабораторию хлынула сиреневая стайка. Студенты с любопытством поглядывали на нее: молодые люди с интересом, немногочисленные девушки – оценивающе, горделиво поправляли броши с эмблемой колледжа. Изольда опасалась увидеть среди них Радмилу, но знакомая белокурая макушка не мелькнула. То ли блондинка прогуливала занятия, то ли училась на втором курсе – единственном, с которым девушке пока не довелось познакомиться.

Выстроившись возле металлических столов, студенты дружно поздоровались:

– Доброе утро, герр Верстан!

– Конспекты достать, посторонние предметы убрать! – не поднимая головы (согнувшись над столом, он продолжал заполнять журнал) скомандовал Геральт.

Сумки и связки книг со стуком отправились под столы.