Карисса Бродбент ""

– Разве это не твое призвание? Выигрывать войны?

Вознесенные над нами, неужели Брайан действительно оскорблен? Насколько я помню, раньше он бы с удовольствием согласился с такой характеристикой. Всю жизнь он посвятил войне, превратив себя в инструмент, который можно использовать лишь с одной целью. Без всяческих сомнений, он стал мастером своего дела. Вот почему командующие говорили о Брайане с тем восхищением, которое обычно приберегают для редкого дорогого оружия, – восхищением, граничащим с вожделением.

– Не знаю, что случилось с Нурой за последние десять лет, – ответил Брайан, – но в одном я твердо уверен. В Сарлазае ты совершил геройский поступок. Благодаря тебе закончилась Ривенайская война. Нельзя сажать тебя за это в тюрьму.

Его слова вызвали у меня во рту неприятный кислый привкус, хотя я сам не знал почему.

Но Брайан, казалось, потерял интерес к беседе. Он отвернулся и вгляделся в горизонт:

– Через несколько часов будем на Сарилле.

По его тону стало понятно: он больше не произнесет ни слова. Мне не особенно хотелось спорить.

* * *

На мой вкус, на Сарилле нас встретило слишком много любопытных взглядов.

Остров находился в нескольких сотнях миль от побережья Ары. Земля здесь в основном использовалась под сельскохозяйственные угодья, где стояли огромные роскошные имения, принадлежащие высшей знати. В результате на острове образовался лишь один крупный город, и даже там редкие чужестранцы привлекали всеобщее внимание.

Погода стояла жаркая, но все равно, лишь ступив на причал, я первым делом раскатал рукава. С самого начала на нас все таращились: мы были чужаками, к тому же очень походили на ривенайцев. На Брайане красовалась новенькая военная форма. И конечно же, огромный интерес вызывали мои татуировки.

– Не уверен, что высаживаться здесь было хорошей идеей, – пробормотал я брату, когда мы надежно привязали лодку и зашагали по мощеным улицам.

Я не сразу понял, что иду по твердой земле, – как же хорошо! Спустя еще мгновение осознал, что под ногами не камни Илизата, – а это еще лучше.

В любых других обстоятельствах было бы преступлением не потратить хотя бы пару минут, чтобы полюбоваться невероятной красотой острова, – казалось, от нее даже слегка укачивало. Холмы и долины зеленели пышной листвой, и всю эту роскошь венчала изумрудная гора. В отличие от скал Ары, иззубренных и каменистых, растительность покрывала гору целиком – от подножия до покоящейся в колыбели облаков вершины. В одну сторону от горы тянулся скалистый берег, в другую – кремово-белый песчаный пляж. Из доков хорошо просматривалось западное побережье, вдоль которого раскинулись огромные плантации.

Брайан молча направился в ту сторону, и я последовал за ним.

– Мы не можем долго здесь оставаться, – напирал я. – Нура, скорее всего, уже разослала сообщения о моем побеге. Всего лишь вопрос времени, пока ее известие доберется до Сариллы.

– Корабль до Трелла отправляется на рассвете.

Брайан тоже следил за всеми, кто обращал на нас внимание, отмечая тех, кто останавливался поглазеть, и еще более внимательно наблюдая за теми, кто этого не делал.

На рассвете? Сложно оставаться незамеченными на острове целых пятнадцать часов.

– Нам нельзя торчать в городе.

– Нельзя, – согласился Брайан. – Но я знаю, куда можно пойти.

Он произнес это так небрежно, что я почти не придал значения его словам. Мы шли прочь от города, вверх по дороге, через холмистые поля большого богатого имения. Главный дом стоял на вершине холма, в окружении лугов, где паслось стадо. Вход сторожили огромные кованые ворота – слишком величественные для сельской усадьбы и явно сделанные для человека с большим достатком.

Брайан уверенно вошел в ворота, поднялся по дорожке и постучал в дверь.

Нам открыла привлекательная светловолосая женщина в платье с цветочным узором. Но гостеприимное приветствие оборвалось на полуслове, и женщина уставилась на нас, сдвинув брови, будто не могла поверить глазам.

Я тоже не мог поверить тому, что вижу. Мне пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить что-то вроде: «Вознесенные над нами, Брайан, неужели?!»

– Ну что ж, – наконец произнесла женщина. – Не могу сказать, что я предвидела такой поворот событий.

– Рад снова встретиться с собой, Селла, – откликнулся Брайан.

Он произнес это совершенно естественно, словно не видел ничего необычного в том, чтобы появиться на пороге у бывшей невесты в сопровождении брата-беглеца.

Глава 17

ТИСААНА

Мы приземлились в лесу, и я чуть не упала. Прошло уже немало времени с тех пор, когда я так остро реагировала на путешествия через стратаграммы, что желудок скручивало в узел, а мир пускался в хоровод. Или может, меня затошнило из-за запаха пепла или отголосков странного сна, которые все еще бродили по венам?

Я высвободилась из объятий Саммерина, усилием воли успокоила сердцебиение. Казалось, воздух вокруг раскалился.

Саммерин тяжело дышал, привалившись к дереву.

– Спасибо, – выдавила я.

– Подумал, что помощь тебе не помешает.

– Как ты догадался? О том, что я пытаюсь сделать?

– Заподозрить тебя в самопожертвовании? Да что ты, кому бы такое в голову пришло!

Я рассмеялась – звук получился странный, пронзительный. Он не пытался пошутить, да и мне было не до смеха. Сколько бы ни моргала, я все еще видела огонь, пожирающий лагерь, словно эту картину выжгли под веками. Меня тянуло вернуться назад, хотя я и понимала, что это худший из возможных вариантов действий.

– Где мы? – спросила я.

– Где-то на юге. Не знаю точно, где именно. Я попытался забросить нас как можно дальше, но без определенной цели моей магии хватило лишь на несколько миль.

Боги! Повезло, что мы не разлетелись на сотню кусочков.

Перемещаться через стратаграммы без определенного пункта назначения было невероятно опасно. Саммерин выглядел немного бледным, словно его тоже удивляло, что мы сумели добраться сюда – где бы это «сюда» ни оказалось – целыми и невредимыми.

Но фейри заметили меня – вот что самое главное. Надеюсь, сейчас они ищут нас, а не уничтожают лагерь.

– Ишка знает, что это такое? – Взгляд Саммерина остановился на моей левой руке. – Почему фейри охотятся за этим артефактом?

– Он не успел мне рассказать.

А информация требовалась отчаянно…

Я сунула руку в карман и сжала в пальцах последнее перо. Где сейчас Ишка? Помогает защищать лагерь? Или оставил его на произвол судьбы и отправился на поиски меня?

От одной мысли о брошенных в лагере сдавило грудь.

Серел. Филиас. Риаша. Так много ключевых фигур для повстанцев, и так много друзей среди них. Скольких из них убьют или уведут в плен?

Я подавила панику:

– Я не могу вернуться. Фейри не оставят попыток меня найти. Надеюсь, уже ищут, вместо того чтобы…

Я не стала высказывать самые страшные опасения.

Скоро ли нас найдут? Что, если фейри сумеют отследить артефакт на моей руке? Ишка, судя по всему, подозревал, что они на это способны. Лагерь они отыскали быстрее чем за сутки. По крайней мере, здесь я была одна и нас окружали деревья. Добраться сюда будет труднее.

Я повернулась к Саммерину. Он застегивал пуговицы на рукаве и выглядел таким собранным и спокойным, что я едва не возненавидела его.

– Ты все еще можешь уйти, – предложила я.

– Могу, но только зачем?

– Затем что по нашим следам идет половина армии Зороковых и фейри.

Он слегка передернул плечами:

– Вряд ли мне удастся найти компанию, с которой можно проводить время так же увлекательно.

Возможно, мое облегчение было порождено эгоизмом. И все же сказать, что я испытывала благодарность Саммерину за решение остаться со мной, – значит ничего не сказать.

Я вытащила из кармана перо:

– Хорошо. Тогда я зову Ишку. И будем надеяться, что он доберется сюда раньше, чем нас найдут Зороковы и фейри.

* * *

К счастью, Ишка действительно добрался до нас раньше преследователей. К тому времени ночь уже сменялась рассветом, окрасившим небо в темно-бордовый с вкраплениями индиго. Появившись, Ишка прорезал закатное зарево, словно луч солнца, пробившийся сквозь кроны деревьев золотой вспышкой. Даже в периоды наибольшего расположения к людям Ишка явно выглядел среди нас существом другой природы. Но сейчас я впервые задалась вопросом, не стали ли первые встречи фейри и людей источником вдохновения для историй, что веками рассказывают о богах и чудовищах. В лучах солнца, с расправленными золотистыми крыльями, Ишка и впрямь походил на божество.

Он сложил крылья и внимательно оглядел нас:

– Глупо было не убежать, как я говорил.

– Там, в лагере, – выдавила я, – ты остался, чтобы помочь? Кто-нибудь…

Да можно ли вообще задать последний страшный вопрос вслух?

В выражении лица Ишки что-то смягчилось.

– Многим из твоих людей удалось спастись.

Многим. Не большинству. Не всем. Можно ли испытывать облегчение?..

– Если ты не вернешься к повстанцам, они фейри интересовать не будут. Ты намного более важная добыча.

Странные у Ишки были способы утешения. Он сунул руку в карман мантии и вложил мне в ладонь стеклянный флакон:

– Выпей.

Я с удивлением уставилась на склянку. Размером с мою ладонь, с мерцающей серебристой жидкостью внутри.

– Что это?

– Средство поможет спрятать тебя – его – от фейри. Способ не идеальный, но придется смириться с несовершенством.

Такого объяснения для меня оказалось достаточно. Я откупорила флакон и одним глотком выпила содержимое. Тут же об этом пожалела – внутренности жгло, будто я проглотила огонь.

– Правда, я не знаю точно, как на это средство реагируют люди, – задумчиво произнес Ишка. – У нас оно вызывает желудочные колики.

Как мило. Я убрала флакон в карман и протянула ему руку:

– Что это такое?

– Это… – Он запнулся, словно не мог подобрать слова. – Искатель.

– Искатель?

– Такой инструмент. Как компас. Ключ, который ведет к другим… вещам.

– Каким вещам?

Слова из Ишки приходилось тянуть клещами. Может, если жизнь длится шестьсот лет, то умение вести беседу понемногу теряется?

– Ты же знаешь, как работает магия, – неохотно продолжил фейри. – Она похожа на подземные реки, текущие в глубине нашего мира и несущие потоки различных материй. Магия солариев, вальтайнов и магия фейри.

– И есть еще более глубокие уровни, – добавила я.

– Да. – Ишка согласно кивнул. – Глубинная магия, с которой ты все еще связана, несмотря на то что связь была разорвана и сшита заново. Тот самый пласт, из которого черпал твой возлюбленный… из которого черпал Решайе.

Он редко называл Решайе – Эф – по имени. Казалось, он не знал, какое из имен использовать.

– Но магия гораздо более многогранна, чем эти четыре уровня. Никто не знает, сколько различных течений скрывается под поверхностью нашего мира и на что они способны. Даже масштабные эксперименты, которые проводят люди и фейри, чтобы получить доступ к более глубоким источникам, позволяют дотянуться лишь до толики существующей силы. И в течение многих лет, даже тысячелетий, фейри не особо интересовались этими силами. Люди всегда стремились к новшествам. Мы же считали подобные опыты ересью и противоестественными изощрениями. Так продолжалось до тех пор, пока к власти не пришел Кадуан. Он первым понял, как можно использовать магические открытия для укрепления цивилизации фейри и помощи нашему народу – покончить с голодом, лечить болезни, даже развивать искусство и музыку.

Несмотря на все случившееся, когда Ишка говорил о Кадуане, в его голосе звенело восхищение.

– Пятьсот лет назад люди истребляли наш народ, и делали они это в поисках силы. В частности, они искали легендарные источники глубинной магии, которые сейчас мы называем леярами. Они сами не знали, что именно ищут, но понимали, что могут обрести силу, позволяющую побеждать в междоусобных войнах. И когда они… – Голос Ишки дрогнул. – Когда они нашли другой способ – Решайе, они прекратили поиски. Они получили необходимую силу. Но это не значит, что легенды, которые привели людей к нам, лгали. Все время своего правления Кадуан неустанно стремится к новым знаниям, и леяры не стали исключением.

Я пыталась разобраться в сказанном:

– И оказавшийся у меня артефакт – один из способов найти эти… эти источники магии.