Рукопись антиквара
Наталья Николаевна Александрова
Артефакт & Детектив
Что делать, если сосед попросил приютить на пару дней свою собаку, а затем бесследно исчез? Конечно, искать его! Даже когда знаешь о нем совсем немного: имя, номер телефона, внешность. Однако ситуация осложняется с каждым днем: Максима разыскивают какие-то очень подозрительные люди. Тайны прошлого тем временем всплывают в самый неподходящий момент, угрожая покою искательницы приключений, а главное – ее жизни…
Наталья Александрова
Рукопись антиквара
© Александрова Н.Н., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Я вздохнула, убрала мобильник и свистнула собаке:
– Берри, домой!
Берри вообще-то пес послушный и покладистый, но на этот раз он сделал вид, что меня не услышал, и побежал в сторону собачьей площадки. Ага, туда как раз направляются очень симпатичная шоколадная лабрадорша с хозяйкой. Что-то такое говорил Максим про то, что у Берри с этой шоколадной красоткой симпатия.
Но в данный момент мне совершенно не улыбалось вступать в разговоры с незнакомой женщиной. Она небось прекрасно знает и Берри, и его хозяина и не преминет поинтересоваться, кем я прихожусь им обоим. И придется объяснять, что, в общем-то, никем я им не прихожусь, что я – человек случайный.
В таком случае вопросов у нее будет еще больше, и главный вопрос она обязательно задаст, а именно: где же хозяин собаки? А мне и сказать нечего, потому что я понятия не имею, где Максим.
Придется обрисовать ей всю ситуацию, то есть, что три дня назад утром Максим позвонил в мою дверь, сказал, что ему нужно уехать на пару дней, что он постарается вернуться завтра поздно вечером, и не могу ли я взять на это время к себе Берри?
Можно, конечно, дать мне ключи от квартиры, чтобы я навещала Берри и выводила его погулять, но дело в том, что Берри очень не любит, когда он, Максим, уезжает, он будет лаять, выть и бросаться на дверь. А еще может и мебель погрызть, так что могут быть большие неприятности с хозяйкой квартиры.
Раньше Максим в таких случаях сдавал Берри на передержку в собачью гостиницу к Тристану, но сегодня все получилось так быстро, что он не успевает.
Разумеется, я согласилась, с Берри мы большие друзья, он пес послушный и покладистый, но про это я уже говорила.
Максим сунул мне в руки поводок, быстренько смотался к себе за кормом, прихватил еще пару собачьих игрушек и убежал, крикнув уже снизу, что самолет ждать не будет.
И два дня мы с Берри жили очень дружно.
Погода для поздней осени была хорошая, ночами немного подмораживало, но днем на небе появлялось все же неяркое солнышко, так что мы много гуляли и всюду ходили вместе: в магазин, на рынок за овощами и так далее.
На второй день вечером Максим не появился, и даже Берри не слишком взволновался – ну, завтра утром точно он будет. Но к вечеру третьего дня я решилась позвонить ему на мобильник. Никто не ответил, были просто гудки, потом женский противный голос сказал, что телефон находится вне действия сети.
Вы спросите, почему я не звонила и не писала ему раньше? И почему Максим не написал мне ни одного сообщения, хотя бы просто: «Долетел нормально, как Берри?»
Хороший вопрос, но об этом после.
Итак, все эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я наблюдала за Берри. Он подкатился к Шоколадке, присел, потом вскочил и обежал ее кругом, при этом хвост его реял, как флаг.
Забыла сказать, что Берри золотистый ретривер, очень крупный и красивый, так что лабрадорша встретила его очень приветливо. Ее хозяйка, однако, разглядела меня и осталась, видимо, недовольна, что я не Максим. Во всяком случае, это отразилось у нее на лице. Так что я решила, что не стану с ней вступать в беседу.
Кроме всего прочего, Октавиан строго-настрого наказал мне как можно меньше толкаться на людях. Одно дело дойти до магазина, там люди только на продукты смотрят, а другое – торчать на собачьей площадке и точить лясы с хозяевами собак.
Выглядеть как можно незаметнее, ни с кем в разговоры не вступать, с соседями не знакомиться, чай-кофе с ними не пить и о жизни не беседовать. Но про Октавиана тоже рассказ будет позже.
Так что я свистнула особым свистом, какой показал мне Максим. Это, сказал, действует на Берри сразу же, потому что это приказ: ко мне! Причем немедленно.
И вы не поверите, но оказалось, что так и есть. Берри мигом прекратил свои ухаживания, круто развернулся и бросился ко мне, не обращая внимания на горестные взлаивания своей дамы сердца. Я подхватила его на поводок и потащила домой.
Возле дома я на всякий случай еще раз проверила мобильник. Не было ни строчки от Максима, только мои сообщения: «Где ты?», «Что случилось?», «Отзовись!».
Я выключила мобильник и убрала его в карман. Хорошо бы его вообще выбросить…
Дома я обнаружила, что того количества корма, что оставил мне Максим, почти не осталось.
– Суп будешь есть? – спросила я Берри. – Он с мясом…
Пес с негодованием отвернулся, он сердился за то, что увела его от Шоколадки. Однако, когда я сделала себе бутерброд с сыром, он сел рядом, умильно поглядывая.
Берри очень любит сыр, но если я буду кормить его сыром, то очень скоро вылечу в трубу. Ну ладно уж, получи…
Чавканья не было, он просто поймал кусок на лету.
После чего я сочла свой долг по отношению к собаке выполненным и занялась собственными делами. Точнее, делами Октавиана, еще точнее – теми задачами, которые он передо мной ставил. И по выполнении платил мне деньги. Не очень большие, но на них можно было существовать и оплачивать эту вот квартиру.
К вечеру пошел дождь, так что гуляли мы мало, Берри сам запросился домой и соизволил поужинать супом, только ворчал, что мало мяса. Да, надо что-то делать с его питанием. Но у меня от погоды разболелась голова, так что я отложила все заботы на утро и пораньше легла спать.
Мне снился тот же сон, что последние несколько дней.
Снилось, будто я еду в полутемном междугородном автобусе.
Ночь, за окнами проносится заснеженный пейзаж, большинство пассажиров спит.
Они спят тяжелым, мутным дорожным сном, который не приносит отдыха и облегчения, а только головную боль и сухую горечь во рту…
Вдруг автобус останавливается, в него заходят несколько человек в черном, в масках. Маски на них странные – не черные трикотажные с прорезями для глаз, а ярко раскрашенные звериные морды из папье-маше, вроде тех, какие носят дети на новогоднем представлении: у одного – волчья, у другого – кошачья, у третьего – медвежья…
Эти люди идут по проходу посреди автобуса, заглядывая в лица пассажиров.
Они кого-то ищут – и я знаю, что ищут они меня.
Они ищут меня давно и упорно, и вот, кажется, их поиски подходят к концу…
Я торопливо лезу в свою сумку, нашариваю там такую же маску – кажется, это маска зайца. Я надеваю эту маску и откидываюсь на спинку сиденья, делаю вид, что сплю.
Тут люди в черном подходят ко мне.
Один из них – тот, что с волчьей мордой, – наклоняется и говорит хриплым голосом:
– Сними маску!
Я дергаю маску – но она не снимается, она намертво приросла к моему лицу.
Я говорю: видите, это не маска, это мое настоящее лицо! Я никак не могу ее снять!
Но тот – с волчьей мордой – не унимается, он тянет ко мне руки и рычит:
– Бр-ред! Пр-рочь! Я сам ее сор-рву!
И тут я проснулась.
В комнате было душно, за стеной раздавался какой-то шум. Но, может, это мне просто показалось…
Я встряхнула головой, сбрасывая остатки сна, слезла с кровати и вышла на кухню, чтобы налить себе стакан воды.
И тут я отчетливо услышала шум за стеной.
Моя кухня непосредственно граничит с кухней соседней квартиры – той, где живет… ну, по крайней мере, жил Максим. И стена между нашими кухнями тонкая, так что звукоизоляция никакая.
Так что раньше я всегда знала не только, что он дома, а и то, чем он в данный момент занимается. Вот, к примеру, шумит чайник, вот пискнула микроволновка, согревающая булочки, вот что-то упало на пол и Максим чертыхнулся… я даже слышала, как ложечка звякает о чашку и скрипит стул.
Не помню, говорила я или нет, но Максим – мужчина… ну если не толстый, то, скажем так, крупный, поэтому быть неслышным и незаметным у него не очень получается.
И вот сейчас я четко расслышала, что за стеной кто-то ходит и двигает мебель…
Ну слава богу, значит, Максим вернулся!
Я натянула спортивный костюм, всунула ноги в тапочки и вышла из квартиры.
Конечно, сейчас раннее утро, очевидно, Максим только приехал и постеснялся звонить ко мне. А я нахожусь в очень затруднительном положении, он оставил меня со своей собакой и пропал в неизвестном направлении. Так что я имею полное моральное право выяснить обстоятельства, невзирая на время…
Берри спокойно спал на коврике возле кровати. Я хотела его разбудить и обрадовать, но что-то меня остановило.
Я тихонько вышла из квартиры и позвонила в соседскую дверь.
Там на какое-то время наступила тишина, затем раздались шаркающие шаги, и дверь распахнулась.
Я испытала горькое разочарование: передо мной стоял не Максим.
На пороге возвышалась монументальная фигура Рогнеды Ивановны. Хозяйки квартиры, которую снимал Максим. Я ее видела пару раз, она довольно противная, нелюбезная тетка, однако Максим ей благодарен за то, что пустила его с собакой.
Подозреваю, что слупила Рогнеда за это немалые деньги, но точную сумму не знаю, мы с Максимом не в таких отношениях, чтобы интересоваться его денежными делами.
– Тебе чего? – спросила она, смерив меня неприязненным взглядом.
– Я думала, это Максим вернулся…
– Думала она! В такую рань спать надо, а не думать!
– Вот вы же не спите! Шумите, мебель двигаете!
– Я в собственной квартире имею право делать что захочу! Тебя спрашивать не хватало!
– Да ладно вам… так что, Максим не вернулся?
