– Дружба – штука двусторонняя. Ты спасла меня от страшной участи быть марионеткой, я отдал долг, избавив от мук ожидания смерти, и сделал это как мог мягко. Но ты… показала мне дружбу гораздо раньше, ворвавшись в лавку с этими нелепыми идеями про ступу и метлу.
Поразительные вещи происходят после смерти. Я вижу чудесное, я слышу от Казимира откровения. Признаться, мне нечего было ответить в ту минуту.
– Знаешь, веснушка, я давно живу. Все разговоры, которые могли быть, уже проговорены. Все обиды, какие могли быть, уже случались. Я понял, что тебе нужно время принять ситуацию. И если не собираешься меня поджарить своими молниями, я пойду, а то утром Настю гонять. Ты пока подумай, подашь ли мне руку при следующей встрече.
Летописец. Заметка № 1
Мои отчеты – самые читаемые во всем отделе. Я обогнал по интересности летописца Кощея. Данная заслуга не моя, а бурной жизни новой Яги. Признаться, мне бы очень хотелось ее притормозить.
Какой ужас случился на моих глазах, какая неожиданность, я едва не стал заикой! Однако следует заметить, что Корпорация не любит расходовать ресурсы: умерла так умерла, неважно как. Хотя бы с этим от нее отстанут.
При всем уважении к Яге, я считаю, что помощь Казимира Трехрогого – наилучший выход из сложившейся ситуации, и надеюсь, что она примет это рано, а не поздно.
Новое начало
– Яу смотрю, пока гуляла, обновления поставили? – выдал кот, едва я порог переступила. Честно говоря, заходила домой с опаской, памятуя, как он бросился однажды, почуяв чужеродное, непривычное. А я теперь… что-то совершенно новое.
На удивление, он вел себя адекватно: лениво спрыгнул с дивана, обошел меня, обнюхал.
– Ну, заходи, поведай, девица, где была? Где смертушку нашла?
– Ты в порядке? – спросила я на всякий случай, уж очень оригинально он меня встречал. – Когда я уходила, ты тут чуть по стенам не бегал в ужасе.
– Да ты тоже была не образцом радости, Ягуся. – Кот сел возле миски, указал хвостом: – Дно видно.
Я подозрительно покосилась, но корма выдала. Жрать просит – значит, в порядке.
– Так где была?
– В Лукоморье.
– Хм-м, думал, к колдуну убежала. Надо отпраздновать, суши закажем, – прочавкал он и флегматично добавил: – Не каждый день умираешь впервые.
Вот уж всем праздникам праздник. Признаться, я ожидала чуть более душевную встречу и разговор. Но мало ли что мы от других ожидаем. Вот кот включил режим «исчадие» на полную катушку.
– Тебе письмо пришло, Гомер принес – в двери торчало. Яу под диван спрятал.
Коричневый крафт-конверт, отправитель – ООО «Лукоморье», сургучная печать, крепкая, едва сломала. Письмо лаконичное, не обремененное чувствами: «Янина Владимировна, поздравляем с полным вступлением в должность Яги и первой смертью. Ваши обязанности остаются прежними, заработная плата будет увеличена на 30%. Плодотворной Вам работы и всего хорошего. С уважением».
С уважением? У них даже совести не хватило подписаться! Прамерзавцы!
– Ягуся, заживем! – ехидно обрадовался Исчадие. – Можно будет нанять мне массажиста, а тебе косметолога!
Но радость эта была фальшивая. Мы снова играли в гляделки, и победителя в этой схватке быть не могло.
– Яу почувствовал, когда ты умерла. У меняу сердце остановилось, – наконец сказал кот. – А после легко стало. Как будто… – Он замолчал, но не смог подобрать сравнения. – Потом ты ожила – искры электричества в шерсти. Ты… сама?
– Нет, Казимир свернул мне шею.
Никогда не видела настолько вытаращенных глаз. Раньше он бы еще и асинхронно моргнул, но былое не вернуть.
– Конечно, кто же еще! Яу уверен, он все сделал в лучшем виде!
– Могу заверить, сервис шикарный: беседа, обнимашки и быстрота, как в кино. Больно не было. Профессионал.
– Погоди-ка, ты что, злишься на него? – удивился кот, запрыгивая ко мне на диван. – Вот дурная башка, зелье для прочистки мозгов свари! С тобой могли расправиться без всякой жалости – долго бы кости собирала. Яу ему спасибо скажу, если ты не соизволила. В среднем человек умирает один раз, но это не про тебя. А первый раз запомнится. Мы теперь одинаковые – познавшие теневую сторону. Есть еще плюс: что мертво, умереть не может.
– Пойдем в кошачий бар делиться историями?
Бальтазар захихикал и боднул меня головой в плечо.
– Как ты, Ягуся?
– Пока не понимаю. Сердце бьется, зрение, слух, осязание в норме.
Невнятный писк вылетевшего из ванной Супчика прервал беседу. Мыш спикировал на подлокотник дивана, черные глазки блестели, рассматривая меня.
– Смерть, – сообщил он и погладил крылом мою руку. – Сильная.
Кажется, друзья одобряют мой переход в разряд нежити. Не знаю, хорошо это или не очень. Нужно свыкнуться, и побыстрее, обратного пути ведь нет.
– Что ты видела? – спросил кот.
– Это было великолепно и исполненно спокойствия.
И они внимательно слушали рассказ о волшебном лесе, источниках, о Ядвиге, о растениях, что хранили мое тело. Об умиротворении и восхищении избой. Я действительно под впечатлением от Изольды и всего нового, что открылось мне.
– Жаль, яу не видел твоей сумеречной зоны. Моя не запомнилась, несколько кадров и обрывки фраз. Рассказать нечего. – Он как будто действительно жалел. – Как будем действовать дальше?
– По прежнему плану: пойдем все в Навь искать кладку Горыныча, – долги нужно отдавать. Может, где-то там и Первородных встретим. Я не понимаю, где их искать. Все эти игры… Неужели нельзя иначе, словами?
Ответа ни у кого не было. Друзья молчали, сидя рядом в обнимку.
– Слушай, Ягуся. Раз уж у нас планы, включающие Кощея, не помириться ли с ним? – неожиданно сменил тему Бальтазар.
– У меня с ним все хорошо.
– А у меняу нет. Он носит сорок четвертый размер, выбери ему новые туфли взамен испорченных. Ты же в этом профи.
Какой интересный поворот. Но вполне справедливо возместить ущерб. Друзьями они не станут, но градус напряжения спадет. Стоило раньше сделать, но человек – а в данном случае кот – задним умом крепок.
Я прислушивалась к своему телу, разницы не замечала. По-прежнему немел мизинец, если долго опираться на локоть, и хрустели пальцы на ногах. Люди из комы возвращаются примерно так? Те же, но внутри другие?
Усталость навалилась внезапно.
Бальтазар что-то говорил, но я не понимала. Прикрыла глаза с мыслью, что нужно смыть косметику. Проснулась в одежде, на неразобранном диване и с затекшей спиной. На часах двенадцать дня.
– Вы чего меня не разбудили? Я опоздала…
– Куда? Сегодня воскресенье. На свои поминки если только, – меланхолично отозвался кот и зевнул на меня. – Давай позавтракаем, потом побежишь. Тебе ухажер-ухожор телефон оборвал. Пришлось ответить, ты не просыпалась. Он может быть недоволен: яу обещал приготовить из него мурито, если не прекратит названивать.
Есть не хотелось. Привела себя в порядок, почитала сообщения в чатах, встревоженные послания от Маркуса – он, видите ли, потерял меня с радаров, – а кот ходил вокруг и нудел про завтрак. Самая важная пища дня. Ну и что, что в обед. Проще уступить. Сделала бутерброд с колбасой себе и ему, откусила… Склизкая, кислая с горечью масса – это не то, что ты ожидаешь от бутерброда. Выплюнула под внимательным взглядом Исчадия.
– Колбаса протухла.
– Колбаса в порядке, яу же ем. А вот тебе отныне есть только в Лукоморье, Ягуся.
– С чего вдруг? Шутник.
– Не-а. Яу хотел проверить, когда ты пришла, но у тебяу был план давить подушку, странная женщина.
Сок, молоко и хлеб не прошли проверку… Кисло и отдавало плесенью. Я в растерянности смотрела в недра холодильника, пытаясь представить новые вкусы в своей жизни.
– В Лукоморье должно быть в порядке все. А то и в Нави.
– Да почему так?!
– Потому что все связано по-сказочному. Потому же, почему ты вонять в Нави больше не будешь и мы начнем путешествовать с комфортом. Ты мертвая, Яга-привратница, для тебяу все иначе.
– Подстава. А тебе почему нормально?
– Яу – кот. У меняу все не как у людей.
Испробовала все продукты в холодильнике, и мамино варенье: горькое, будто таблетка. Вот за него больше всего обидно. Еда в самом лучшем случае напоминала жеваную бумагу.
– Пойду прогуляюсь. – Мне нужно с кем-то обсудить происходящее, но не с Тохой, не сейчас.
– Маркусу привет передавай. Можно Гомер в гости зайдет?
– Раньше ты не спрашивал. – В дверях я обернулась: – Ты ведешь себя странно. Все в порядке?
Бальтазар прищурился и дернул ухом:
– Трикс бы сказала что-то умное про эмоциональное состояние. Опасность миновала, напряжение спало, выброс гормонов счастья… – Он закатил глаза. – Иди уже. Яу за тебя спокоен, мордовороты корпорации отозваны.
***
Улицы мелькали за стеклами машины, и под звуки старых хитов все казалось вполне безмятежным, привычным. Хмурые тучи царапались о купола питерских храмов, вселяли спокойствие: мол, ты же знаешь, мы здесь почти всегда, а значит, все стабильно. Корпорация слезла с хвоста, и можно выдохнуть. Мои родители в безопасности – это главное, а я… Я все размышляла над словами друзей.
Ядвига и Бальтазар твердят, что Казимир – благодетель. Мои же чувства в смятении, не понимаю, могу ли ему теперь доверять безоглядно. Он позволяет себе решить что-то за секунду и сделать как задумал, пусть и из лучших побуждений.
Затем мысли о коварстве и откровенной жестокости Корпорации привели к Добрыне. Он советовал пообщаться с рыжим, с Поповичем: его девушку лишили памяти, а мне все некогда узнать подробности.
Очередное открытие подстерегало в рекламной паузе между хитами и за мостиком через Карповку, когда я вынырнула из раздумий, чтобы полюбоваться архитектурой.
Этот город полон мертвых.
Знаете, сколько душ бродит в старом районе, на Петроградке? За четверть часа насчитала шестерых. И это я еще из машины не вышла, искала, где припарковаться. А они мимо шли, по тротуару, как будто так и надо. Парочка одна попалась – модники начала двадцатого века. Вальяжно гуляли между живыми, никуда не торопились. Ключ-от-всех-миров морозил без перерыва. От удивления сама с собой говорить начала:
– Души разгуливают по Большому проспекту?
Телефон обрадовался, искусственный разум воспрял, думал, я с ним общаюсь. Вещал что-то про историю района, я не слушала. Не могу сказать, что долго удивлялась, так – кольнуло и прошло: с тех пор как подписала контракт, слишком многое поменялось. Но раньше я не видела души в этом мире, только в Лукоморье. А можно огласить весь список обновлений? Первое мне не понравилось, а с этим я справлюсь, не настолько свежее.
Только разобраться нужно. Зарплату увеличили небось из-за добавочной работы.
Наконец втиснула машину в одном из проулков. Накинула капюшон, вышла под мелкий дождь, а навстречу снова эта парочка. Идут сквозь немногочисленных прохожих, не притормаживая. Люди ежатся, думают, из-за дождя холодно стало. Посмотрим, на что способны эти блеклые голограммы.
Встала у них на пути. Души остановились так близко, что, будь они живыми, наше дыхание смешалось бы. Женщина взглянула из-под шляпки: пустые глазницы, серые губы. Мужчина такой же. Ничего нового, если бы не одно но – они говорили! Я слышала шепот, но не могла разобрать.
Души пошли дальше, но не сквозь меня, а обогнули. Как интересно! Пристроилась за ними. Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя.
– Джьянина, ты где? Жду.
– Мне нужно пройтись, извини. Позвоню позже, Маркус.
Парочка тем временем просочилась сквозь решетку на входе во двор-колодец и исчезла. Вот же блин!
Ладно, не все потеряно, я видела достаточно неприкаянных душ, найду еще.
Долго бродить не пришлось, встретила торопливую душу мужчины, на вид из семидесятых. Он вскинул голову, взглянул, но молча прошел мимо. Я за ним.
Шли прилично, дождь усиливался, из-за капюшона не видела, куда свернула. Оказались в комиссионном магазине. Душа исчезла сразу за порогом. Не привыкла я к такому своеволию. А как же их провожать?
Я не знала, что делать дальше, – развернуться и уйти если только. Решила согреться, подумать.
– Здравствуйте, – поздоровалась сотрудница магазина.
Я откинула капюшон и поздоровалась в ответ. Женщина вздрогнула и отвела взгляд:
– Если что-то подсказать, обращайтесь.
Куда делась душа, вы не видели?
– Спасибо, – только и ответила я, оглядывая стеллажи.
Декоративные тарелочки, куклы, светильники, охотничьи трофеи – головы животных… Коробки, жестянки, фарфоровые фигурки, милые сердцу безделушки на тесных полках. Но меня привлекла закрытая витрина с ножами. Вот это красота! Я рассматривала, едва не упираясь носом в стекло, выбрала один.
– Покажите, пожалуйста. Слева, второй снизу.
– Охотничий, костяная ручка. – Женщина как-то напряженно подошла ко мне, взглянула в упор и расслабилась. «Показалось», – шепнула она себе под нос. Я сделала вид, что не расслышала.
