– Не знаю, это ведь твой путь. Одно точно – пару железных сапог ты уже истоптала. А может быть, и две.
– Всем Ягам так тяжело?
– Моя жизнь была спокойной, не то что твоя, Янина. И каждая Яга по-своему живет. Другое дело, что такой, как ты, прежде не бывало.
Обсуждать свою уникальность не хотелось. Спокойствие, которым одарила безмолвная вечность, все еще пребывало со мной. Я впитывала лес и отдавала часть себя.
Мы шли, не нарушая гармонии, в полном молчании, и молчание было самой естественной вещью на этом свете. Никто не терзался неловкостью, не хотел заполнить тишину своим голосом. Мы… я замолчала, чтобы услышать. Замедлилась, чтобы увидеть.
Озерцо – не больше прыжка Бальтазара, – скорее лужа на нашем пути. И рядом второе, равное. В них виднелись клочки неба, порванные кронами деревьев. Будто глаза погребенного великана смотрели из земли, небо тонуло в них, а они – в небе.
– В очи леса ты глянь, живущая в чаще, – шепнула Ядвига.
Заглянула в первое око. Светло в нем оказалось, отражались солнечные лучи и я: волосы заигрывали с солнцем, блестели рыжими искрами, глаза ярче, чем есть, – зеленые до нереальности, и бельма нет. Я улыбалась в отражении.
Во втором озерце моя улыбка померкла, волосы спутались в паклю, кожа потускнела, пошла пятнами, глаз затянуло. Я не видела ничего, кроме своей головы, но была уверена: опущу взгляд вниз – увижу костяную ногу.
– Жизнь и смерть? – уточнила я.
– Источник живой и мертвой воды теперь доступен тебе. Ты всегда можешь сюда прийти и взять немного. Нужно лишь крепко заснуть.
– Кощей-предатель сулил раскрыть нахождение источника. Но ведь он не об этом говорил?
– Нет, он говорил о доступном для всех, кому требуется помощь. Там, на сказочных просторах. Здесь же твое собственное место.
– Это не Убежище. Тогда что?
– Другая сторона бытия, мир за завесой жизни и смерти отныне есть и у тебя, как у любой Яги. Твое тело будет нуждаться в отдыхе, оно живое. Продолжит стареть, хоть и медленно. В Убежище можешь быть и сама, и с избой, и с компаньоном, но оно для сокрытия с глаз, для передышки. А здесь – восстанавливать дух. Лес внутри тебя, всегда рядом. И никто не потревожит.
Так просто, так естественно. Никакой суеты.
Раньше я вдыхала и задерживала дыхание до рези. Я бежала, игнорируя боль в боку.
Пришло время для глубокого, спокойного выдоха.
Мы шли дальше, я видела травы для ритуалов и снадобий, они светились среди прочих.
Умиротворение и возвращение к генетической памяти, вот что происходило. Кажется, из меня вынули нервную систему, почистили, починили и вставили обратно – так было хорошо и спокойно.
– Ты готова? – спросила Ядвига.
– Смотря к чему.
– Веди нас дальше по своему пути, ищи выход, чтобы открыть глаза. Твой друг ждет тебя.
– Мой друг убил меня.
– Да. Как поступишь с ним, когда сделаешь первый вдох новой жизни? Обнимешь или убьешь? – лишенным эмоций и акцентов голосом спросила Ядвига. Снежные бабочки замерли в полете.
– Я не знаю.
– Почему он это сделал?
– Я еще не думала.
Лес бескрайний пах грибами и ягодами, стелился удобной тропой под ноги. Пульс под ступнями бился все сильнее; казалось, почва шевелилась, как будто я шла не по земле, а по шкуре гигантского животного. И оно просыпалось.
Деревья расступились.
Изба лежала, спрятав ноги, на своем привычном месте. Я почувствовала тепло, запах хлеба и молока, трав, что пучками висят на стене. Изольда теряла четкость, рябила легкими волнами. Она манила к себе. Ее рябь шла в том же ритме, что пронизывал меня от ступней до головы. Крыша и стены вспыхивали искрами, тянулись артерии энергии, оплетая бревна. Какая же она, оказывается, живая!
– Посмотри, как связано все в Лукоморье между собой, – произнесла Ядвига.
Впереди, как вечность до этого, стоял Дуб, солнце на нем тускнело и светлело ровно в том же ритме, что пульсировали лес и изба.
– Почему ты меня направляешь, подруга? – спросила я эхо Ядвиги.
– Так заведено. У меня тоже была проводница. Я уйду, когда уже нечего будет сказать.
– А сейчас есть?
– Ты слишком открыта миру. У тебя много друзей и родни. Они твоя опора и твоя слабость. Из-за них ты и сильна, и уязвима. Пока Лукоморьем заведуют силы, потерявшие человечность…
Она не договорила, да и не нужно. Я никого в обиду не дам.
Мы прошли сквозь двери в пустую избу. Ни моего тела, ни Казимира. Зато насколько красива Изольда! Можно было увидеть переплетение частей, деталей… За дверью бани находилось что-то сродни сердцу, похожее на цветок физалиса. Оно светилось, как всё в лесу, пульсировало. Я зачарованно наблюдала, забыв о невзгодах.
– Красивая, да? – тихо спросила Ядвига.
– Потрясающая!
Я прошла вдоль стен, касалась бревен и чувствовала тепло дома. Избушка с характером, своя, родная. Так сложно устроена. В одном углу обнаружила утечку энергии – свет вытекал из царапин на бревне: здесь побывали когти Бальтазара.
– Я исправлю, – пообещала избе, и мы вышли наружу.
Мое тело лежало поодаль, Казимир унес его от избы за ближайшие деревья. Со стороны да в тусклом свете луны и «солнца» на цепи не заметишь. Подошли ближе, реакции не последовало.
– Он нас разве не видит? – Впервые за время путешествия по сумеречной зоне появился намек на эмоции.
– Мы не совсем души. Я вообще в твоей голове, – последовал загадочный ответ.
Я подошла ближе, потом просто села на траву, наблюдала. Что нужно чувствовать? Я по-прежнему не чувствовала ничего к своему убийству.
Казимир зато явно нервничал: ходил вокруг тела, внимательно смотрел, оглядывался по сторонам. Вставал на колени и поправлял мою голову, лежащую на свернутом пледе, прислушивался в поисках дыхания, хмурился. Он бы укрыл меня, наверное, но тут ему кое-что мешало: трава укутала тело в кокон. Я наблюдала, как травинки поднимаются, растут и укрывают, сплетаясь в зеленый живой саван, оставляя открытой лишь голову. Судя по виду Казимира, для него это была такая же внезапность, как для меня.
– Ты часть леса. – Ядвига присела рядом, и подолы наших платьев-близнецов слились с травой и друг с другом, а цветы на них подняли свои бутоны, расправили стебли, раскрыли лепестки. – Лес заботится о тебе. Он лекарь для души и тела. Эти травы сберегут плоть, покуда ты не вернешься.
– Бальтазар будет в бешенстве, – меланхолично подумала я вслух. – Его не было рядом, когда случилось… это.
– Это самое меньшее, что должно тебя заботить, – хмыкнула подруга. – Переживет.
Тем временем Казимир ругался сквозь зубы. Его хвост молотил по земле, а когти на руках стали длиннее. Он волновался. Поразительно.
– Помнишь, как он берег тебя? – тихо спросила Ядвига.
Я помнила.
Перед битвой Казимир принес мне броню со словами: «Легкие ранения могут долго заживать и приносить массу неудобств. Хотя бы от них защитишь себя».
Помнила и остальное хорошее.
Рука непроизвольно коснулась груди – помнила и плохое.
– Он же был не в себе, – упрекнула Ядвига.
– Я знаю.
– Разбери его на рога и копыта, на кожу и черную кровь. На когти, личину, на ступу с метлой. Это твой человек или чужой?
Я подошла к своему телу, обошла вокруг него и едва не коснулась беса. Он почувствовал.
– Янина? Ты тут? – Оглянулся, заскрежетал зубами. – Вернись в свое чертово тело, рыжуля! У меня слишком мало друзей, чтобы их терять. Если ты к утру не очнешься, от меня только копыта останутся – Настя пробудится от богатырского сна и прибьет. Лучше вернись и отомсти сама, если захочешь.
Я не желала мести, а хотела понять, разобраться. Совершенно очевидно, что он беспокоится и заботится, даже плед вон под голову положил. И букашек с лица снимает. Достаточно ли этого, чтобы пробудиться и жить как прежде?
Я оглянулась на Ядвигу: ее лицо закрывал сонм снежных бабочек, она отстранилась. Мне одной принимать происходящее, раскладывать на рога и копыта, на плюсы и минусы. Отсутствие эмоций мне нравилось, хорошо бы в жизни их отключать, рассчитывать на логику. Интересно, когда я вернусь в тело, так и останется?
– Разверни полено, – тихо сказала Ядвига.
Прошлые уроки не забыты. Нащупала мысль:
– Я не просила меня убивать. Пришла поговорить.
Так и было, я отправилась к другу, чтобы услышать, как ситуация выглядит со стороны. Совет или неожиданное решение очень бы помогли. Впрочем, как раз последнее я и получила.
– Хочешь сказать, не думала, что он способен убить тебя, если потребуется?
– Думала. Одну секунду. Но я бы никого из друзей не попросила это сделать. Никогда.
– Ты знаешь, что ему одному по силам подобная ноша?
– Я не решала, кому что по силам. Не слишком ли это – решать за других? Он, может, и не человек, но я своих воспринимаю одинаково.
– Если он твой, не мучай. Поговори и прими решение.
– А он решил за меня.
– Мы не простые люди, Янина. Мы бок о бок со смертью и сами почти как боги. Стоит ли усложнять? Это лишь кочка на длинной дороге твоей судьбы. Отныне тебе жить иначе, чем раньше.
– Пока что мне все нравится, – ответила я, имея в виду чудеса, которые увидела здесь, между жизнью и смертью.
– Не торопись с выводами. В твоем родном мире тоже будет не как прежде. Не тяни. И до встречи, Янина.
Эхо Ядвиги растворилось. У тела остались я и Казимир. Он прилег рядом и жевал травинку. Я немного постояла, глядя на эту странную картину, потом дотронулась до себя, и мир снова померк.
Необычно вновь чувствовать тело. Как будто долго плавала, а потом вышла на берег – гравитация дает о себе знать. Немного поморгала – глаза пересохли – и быстро огляделась: Лукоморье больше не сияло, как елочная гирлянда. Грустно.
– Святая инквизиция! – почти крикнул Каз мне в ухо, подскочил и загородил своей рогатой головой весь обзор. Протянул руку и почти сразу отдернул. – С пробуждением, ваше бессмертие. Ты пока полежи в травке, поговорим. Кто вас знает, воскресших, еще бросишься с кулаками, поранишься.
Пошевелиться я особенно не могла, это правда. Впрочем, это не помешало бы испепелить его молнией.
– Дай мне объясниться, потом решишь, – будто прочел мои мысли Каз. – Ты как, шея болит?
– А то ты не знаешь. – В горле тоже пересохло.
– Не-а. Те, кого я убивал, потом не оживали, чтобы поинтересоваться этим моментом.
– Не болит.
– Слушай… Ты пришла совершенно разбитая, ждала удара корпорации из-под каждого куста, видок – краше в гроб кладут. Сейчас, кстати, гораздо лучше. Я подумал, что в моих силах помочь тебе.
– Дай мне встать.
– А драться не будешь?
– Нет.
Казимир вспорол когтями плотный кокон из травы и подал руку. Я не приняла. Он хмыкнул и отошел.
– Корпорация бы с тобой не церемонилась, им все равно. Машиной сбить, отравить… Я умею убивать быстро, неожиданно, тихо и безболезненно.
– Да ты просто ниндзя. Я не просила тебя об этом.
– И не нужно, рыжуля. Я и так все понял. Из всего твоего окружения только я и Маркус имеем навыки и отсутствие совести, и ты пришла ко мне. Я сделал выводы, взял на себя ответственность. В итоге на тебе не осталось ни царапины и ты их переиграла.
– Ты мог со мной об этом поговорить.
– Мог. Но ты бы испугалась. Люди боятся смерти.
– Понятно, ты просто отличный че… демон.
Казимир озадаченно посмотрел на меня – кажется, не понимал, что не так.
