– Не нарывайся, бамбино, я очень люблю наказывать, а ты любишь мои наказания.
– Не люблю!
Еще один шлепок, и я почувствовала легкое тепло внизу живота.
– Не похоже, чтобы тебе не нравилось. Ты уже намокла.
Неправда, не намокла! Мне просто страшно…
– Нравится быт моей?
– Нет.
– Не обманывай меня, бамбино.
Меня бесило, что он называл меня бамбино, бесило, как он управлял моим телом и разумом. Он всегда держал верх, в то время как я хотела сопротивляться его влиянию. Как бы я ни отрицала, я и правда возбудилась от движений на моей попе и от близости его тела.
Внезапно меня накрыл холод. Марко отпрянул от меня и, подхватив джинсы, кинул их в камин под портретами. Сказать, что я была в шоке – промолчать. Потому что в этот момент у меня возникло дикое желание отшлепать его в ответ, только не нежно и сексуально, а ногами прямо по заднице. Он как раз хотел, чтобы я носила каблуки. Шпилька будет прекрасно смотреться в его заднице.
– Купи мне новые, – это единственная неловкая фраза, которая сорвалась с моих уст после барбекю из моих последних воспоминаний о доме.
– На столе лежит твой новый телефон. Можешь им пользоваться. Через два часа ты должна быть готова.
– К чему?
– К подчинению, бамбино.
Глава 11
Это самый отвратительный телефон, который я когда-либо в жизни держала в руках. Это даже не мой старенький айфон, издавший последние крохи жизни в руках Марко Гальятти, и не телефон брата со всеми наворотами, который он взял в кредит.
Внешне он выглядел как айфон последней модели, но на деле… Камера, сообщения, входящие звонки. Все. Никаких мессенджеров, никаких приложений, даже магазина приложений не было. Я даже не уверена, что на телефоне стояла родная операционная система, потому что восстановить свой аккаунт я так и не смогла.
– Куда мы едем? – спросила я, скинув длинные волосы с обнаженных платьем плеч.
– В клуб.
– Ты отправил нас веселиться?
– Не совсем, но тебе стоит развеяться.
– Неужели дон Марко разрешает своей личной игрушке оторваться?
– Ты сомневаешься в моей снисходительности?
Он тронул рукой мое колено, но не задрал платье. Просто сжал руку как доказательство своей власти надо мной. И я не сопротивлялась, даже начала привыкать к его собственническим повадкам. Хватка за руку, за талию или бедра на людях. Проникновенный взгляд, читающийся любым членом семьи.
Я – его.
По крайней мере, в глазах его семьи и высшего общества Палермо, но это не значило, что меня устраивал такой статус. Я просто свыклась, просто выживала как млекопитающие в дикой природе.
Водитель остановил нас возле клуба “Палермо”. Какая неожиданность, самый популярный клуб города с видом на море. Когда я была маленькая, проезжала мимо него на велосипеде, сделанным папой. Он сломался через три месяца, и я перестала уходить далеко от дома одна.
Или папа уже тогда что-то знал и посылал Джо приглядывать за мной?
– Можешь выпить и немного потанцевать, но не налегай сильно на алкоголь.
– Почему? У меня много поводов напиться.
– У тебя будет больше поводов после нашего визита, бамбино. А сейчас будь умной девочкой и развейся.
– Если ко мне будут приставать?
– Не переживай, – Марко наклонился и прохрипел своим низким голосом. – Все в этом клубе знают, что ты моя. Никто не позволит тебя унизить или… сбежать. Или ты хочешь, чтобы я пристрелил бошку твоему будущему хахалю?
– Мой будущий хахаль будет счастлив получить от тебя пулю.
– Не дерзи. У тебя пятнадцать минут свободы.
И я воспользовалась ими на всю катушку, стоило нам зайти в клуб и потеряться в толпе. Нельзя пить? Плевать, я хотела веселиться. Нельзя смотреть на других хахалей? Я только и делала, что попивала из трубочки “Голубую лагуну” и строила глазки симпатичным парням. Вон тому брюнету с длинными волосами или рыжему с милыми кудряшками. Наверняка турист – слишком бледный для сицилийца.
Алкоголь медленно расслаблял, но не позволял полностью забыться, как я того хотела. Уже третий коктейль, а я чувствовала лишь слабость. Обычно я быстрее “улетала”, тем более от “Голубой лагуны”. Ощущение, что бармен не доливал мне водки.
– Можно еще?
– Не больше трех коктейлей, – прочитала я по губам бармена.
– Что значит не больше? Я еще хочу!
– Могу налить воду.
Canga!
К черту этого идиота, я хочу забыть этот день, забыть этот вечер, всю неделю и… свою жизнь. Свою боль. Боль от изменений в моей жизни.
Хочу забыть о существовании Марко Гальятти…
– Хочешь повеселиться, красота?
Я едва услышала мелодичный баритон за своей спиной сквозь громкую музыку. Привлекательный высокий блондин улыбнулся белоснежной улыбкой, словно недавно поставил свеженькие виниры у лучшего стоматолога Европы.
– Удиви меня, красавчик.
Блондин подхватил меня с барного стула и кружил. Долго кружил. Казалось, посетители клуба скоро узнают, сколько “Голубой Лагуны” я выпила и что съела за день, но мне нравилась эта эйфория. Парню попадет, если Марко увидит нас, но…
Мне плевать. И на парня, и на реакцию Марко.
– Как твой муж оставил тебя одну? – прокричал он мне на ухо, поставив меня на центр танцпола.
– Муж? Я свободная птица.
– Детка, тебя здесь не знает только слепой. Как ты думаешь, почему никто не подошел познакомиться?
– Но ты рискнул.
– Да. Это мой клуб и моя территория. Никто не отказывает мне во внимании.
– Как тебя зовут?
– Федерико. Ты Виктория Гальятти, верно?
– Лучше Конте. Мне так привычнее.
– Тебе не нравится фамилия мужа?
– Ты хочешь поговорить о моем муже? Тогда танцуй с ним! Дай мне повеселиться!
Я отвернулась от блондина и задвигалась в такт клубным битам в полном одиночестве. Алкогольная эйфория не сильно действовала, но я пыталась забыться во времени, в пространстве, в этой жизни. Хотелось хотя бы на пять минут забыть о моем жалком существовании.
Но чьи-то руки резко развернули меня, и сухие губы впились в мои. Эй, я такой праздник не заказывала! Я оттолкнула потенциального любовника прежде, чем он просунул язык по самые гланды с какой-то горькой таблеткой.
– Ты что творишь? – крикнула я на короткий момент, когда один трек сменил другой, и на танцполе стало чуточку тише.
– Хочешь, чтобы твой Гальятти приревновал? Тогда не сопротивляйся.
Он не мой Гальятти!
– Отвали! Мне плевать на Марко.
– Плевать на собственного мужа? А ему на тебя?
– Какое тебе дело? Чего пристал?
– Хотел предостеречь, красотка. Ты же не хочешь влипнуть в неприятности?
Я уже в них влипла. Точнее втянули невольно, и я не могла от их никак избавиться.
– Тебя не касаются мои неприятности, понял?
Я нашла глазами бармена, который не отрывался от нас с… как там его звали? Я уже забыла. Направилась к бару, но этот настырный пацанчик схватил меня сзади и прижался к уху.
– Берегись мужа, он не твой друг. У него нет друзей даже среди своих. Запомни это, красотка.
Мадонна, ты что, решил по новой открыть мне Америку? Или восьмое чудо света показать? Как будто я не знала об эгоизме Марко. И я хотела ответить ему со всей язвительностью, но слова застряли в горле после сокрушительного выстрела. Диджей застыл на месте, как и веселые треки, люди на танцполе замерли как после четырех часов проведенных в морозилке. А мой взгляд взметнулся на второй этаж, откуда меня, сверкая яростью, прожигает серебристые глаза Марко.
Глава 12
Марко
– Я не играю на стороне семей мафии, Гальятти, – прозвучал роботизированный голос из-под маски.
– Врешь, Иммортал. Ты все можешь ради денег.
– У меня есть принципы, и я не готов пойти против них даже ради уважаемого мною дона.
Встреча с этим человеком далась с трудом, но малец Торчелли выполнил обещание в обмен на защиту на восточном побережье. Профессор Иммортал – главный хакер и киберзащитник даркнета в одном лице. Он не присоединялся к семье, не участвовал в преступных захватах. Он их планировал для определенных семей, но сам никогда не вмешивался в разборки. Был сам за себя.
Анонимность, конфиденциальность и полное отсутствие препятствий. Условия, при которых он хотя бы встретится с клиентом. Как бы он не скрывался за своей золотой маской с устрашающим черепом, я не верил ни единому слову о принципах. Они отсутствовали, в отличие от моей семьи. Человек с принципами не устроил бы кибератаку на одну из развитых стран мира и не “убрал” главного американского совратителя и обвиняемого в торговли людьми. Где он был сейчас, знал только профессор Иммортал, для всех обвиняемый умер в своей тюремной камере. Банально, правда?
Но мне нужны были его навыки в моих личных делах, и он окажет мне услугу, несмотря на “принципы”.
– Мы оба знаем об отсутствии принципов, Иммортал. Я не люблю врунов.
– Не все в этом мире достигается с помощью денег.
Я достал чемодан с наличными и протянул ему после кодовой фразы. Два миллиона евро достаточно, чтобы покрыть все его расходы, в том числе и совесть, которую отняли у каждого из нас при рождении.
– Что тебе известно?
Сквозь маску раздалась усмешка.
– Джузеппе Антонио Кавалли. Сорок три года. Консильери семьи Гальятти. Был завербован Сальвадором Бонелло триста двадцать дней назад. Не женат, трое сыновей, о существовании которых он не знал. На счетах суммарно полтора миллиарда евро. На счет каждый месяц поступало от трех миллионов евро от Сальвадора Сильвестра Бонелло, включая отчисления за продажу оружия у русских. Счет заблокирован восемь дней назад, деньги заморожены.
Так вот откуда у него появилась идея выкупать оружие с востока, а не у латинцев. Раньше этим занимался Бонелло, и мы не препятствовали друг другу.
– Еще.
– Слив переписок по внутренней операционной системе, распечатка звонков, банковские данные, вывод замороженных средств, а также сохраненные файлы с репортажем новостей я прислал вам на почту.
– Я не пользуюсь электронной почтой.
– Курьер положил пакет с флешками и нужной распечаткой в нижний ящик стола. Также там лежит все связующие Джузеппе с Садьвадором Бонелло. Также вся информация на его сына, включая тайные связи с женщинами, массовые убийства и оргии в подвале его особняка.
– Не боитесь, что вашего курьера пристрелят мои люди?
Он поднял голову, и я почувствовал пронзительный взгляд сквозь полупрозрачные прорези маски. Как он в ней вообще видел? Мне не было до этого дела.
– Это все, что вы хотели узнать, дон Гальятти?
