В этот момент что-то меняется. Один из дронов внезапно падает.
Грохот, разрыв боеприпаса. Потом другой. Металлический корпус очередного беспилотника врезается в землю, раздается еще один взрыв.
– Что происходит?! – кричит Шон.
Четвертый взрыв гремит ещё ближе. Дроны камнем летят вниз один за другим, как сбитые птицы, их обломки поднимают в воздух столбы пыли и снега.
– Что-то со связью, майор! – нервно докладывает один из солдат. – Два «Тигра» из четырех не отвечают. Черт, третий тоже пропал.
В панике я оглядываюсь назад, пытаясь рассмотреть сквозь толстое стекло двигающиеся за нами броневики, но там только зарево пламени и клубы черного дыма.
– Не вижу остальных, – голос срывается на шёпот, когда я поворачиваюсь к Харперу.
– Они уничтожены, – произносит он хриплым почти механическим голосом.
Я цепенею, потрясенная жестокой неотвратимостью этих слов. К горлу подкатывает тошнота, холодный пот струится по спине. Уничтожены… Страшное осознание пронзает меня ледяной иглой: мы остались одни. Последние.
Майор резко выкручивает руль, и броневик тяжело содрогается, съезжая с асфальта на замёрзший, укрытый слоем снега грунт. Подвеска протестующе скрипит, а я рефлекторно вцепляюсь в подлокотники, чувствуя, как машина трясется на неровностях. Куски льда и замёрзшей земли разлетаются из-под колёс. Свирепый ветер остервенело бросает в стекла комья грязи и черного пепла.
– Мы не можем оставаться на месте, – голос Харпера звучит твердо, не оставляя места для сомнений. – Уходим к горам. Там есть пещеры – лучшее место для укрытия. На открытой местности нас слишком легко засечь.
Майор мельком бросает взгляд на карту, встроенную в приборную панель. Его пальцы уверенно водят по экрану, прокладывая маршрут. Затем он оборачивается через плечо, быстро оглядывая бойцов на заднем сиденье.
– Держитесь крепче. Сейчас нас немного потрясет, – произносит командным тоном.
– Почему падают дроны? – выкрикиваю я, с содроганием наблюдая, как стальные птицы массово врезаются в землю и разлетаются на куски, оставляя огромные пылающие воронки.
За секунды запорошенное снегом белое поле покрывается черными зияющими язвами, из центра которых появляются рыжие языки пламени. Ядовитый туман, сотканный из дыма и пепла, жадно пожирает все вокруг. Видимость минимальная, как и наши шансы добраться до проклятых пещер.
– Потеря сигнала, либо сбой системы управления, – сквозь гул в ушах долетает до меня голос Харпера.
– Что могло вызвать сбой? Это значит, что… база? – с ужасом осекаюсь, не решившись закончить мысль.
– База «Спрут» больше не отвечает, а это может означать только одно: ее атаковали, – с глухой яростью отвечает Харпер. – И, возможно, враг захватил систему дронов и вывел ее из строя.
– Хочешь сказать, что шершни способны на это? – с долей скепсиса бросает Ховард. – Каким образом, майор?
Харпер игнорирует вопрос, у него просто нет времени на лишние разъяснения. Он сосредоточен на том, чтобы вытащить нас из этого ада. И ему лучше не мешать.
Я замираю, судорожно вжимаясь в сиденье, и лихорадочно пытаюсь осмыслить услышанное. В отличие от Шона, мне доводы Кайлера не кажутся ни фантастическими, ни бредовыми. Сбой всех систем Полигона несколько недель назад является прямым доказательством того, на что эти твари способны… Один чертов мутант обесточил и взломал защиту самого укрепленного и неприступного острова Корпорации. Харпер не сказал мне этого прямо, но другого объяснения нет.
В диверсию изнутри я не верю.
Люди не сотрудничают с мутантами. Они их корм.
Броневик медленно движется через снежное поле, оставляя глубокие следы от мощных колес. Один из беспилотников падает прямо перед нами, образуя внушительную воронку. Харпер пытается затормозить, но машина сильно кренится вбок. Бойцы сзади громко матерятся. Даже непоколебимый майор выплёвывает сквозь зубы емкое ругательство. Когда несколько летательных аппаратов обрушиваются по обе стороны бронированной машины, я надрывно кричу, инстинктивно вжимая голову в плечи. Серия взрывов поднимает в воздух комья грязного снега и земли.
– Дальше не проехать, – рявкает Харпер, заглушая двигатель. – Берем оружие, боезапас и выходим. Прямо сейчас.
Я хватаю автомат, руки трясутся, в голове пустота, действую на рефлексах, быстро и четко исполняя приказы командира. Никто не осмеливается возразить или подвергнуть сомнению решение майора. Сейчас он – наш единственный ориентир в этом огненном чистилище.
Оставив броневик, мы шагаем через поле. Вокруг – бескрайняя пылающая земля, испещрённая смердящими зияющими ранами. Нетронутых островков остается все меньше. Ледяной ветер обжигает лицо, несмотря на фильтры шлемов. Крохотные снежинки кружатся в воздухе, сливаясь в беспорядочном танце с крупицами пепла и словно насмехаясь над нашей никчемностью. Вдалеке виднеются скалы, чёрные, грозные, но обнадеживающие. Только бы добраться. Только бы успеть…
– Вперёд! – командует Харпер. – Не отставать, держаться плотнее.
Мы двигаемся быстро, хотя ноги увязают в снегу, холодное металлическое оружие тянет руки. Дышать тяжело, не от усталости, а от осознания того, что это может быть наш последний марш-бросок. Внезапно я оступаюсь и проваливаюсь правой ногой в скрытую под снегом яму. Падаю, растягиваясь на ледяной земле. В подвернувшейся лодыжке пульсирует боль.
– Вставай, – Харпер уже рядом. Его сильные руки без лишних слов поднимают меня на ноги. Я покачиваюсь на свирепствующем ветру, мужские пальцы в перчатках сильно вдавливаются в броню на плечах, не позволяя мне снова упасть. Долю секунды он пристально всматривается в мое лицо, в суровых зеленых глазах проскакивает незнакомое выражение. Смятение? Беспокойство? Раздражение? – Можешь идти?
Я лихорадочно киваю, не в силах вымолвить ни слова. Чувствую себя обузой, слабачкой и бесполезным грузом. На глазах закипают слезы, но не от жалости к себе, а от злости.
– Уверена? – майор буравит меня вопросительным взглядом. Шон и остальные тоже останавливаются, оглядываются на нас. Любая заминка сейчас равносильна смерти. Из-за моей неуклюжести они все рискуют.
– Да, уверена, – твердо отвечаю я.
– Тогда идем, – резко бросает он и, крепко ухватив меня за локоть, практически волочет вперед.
Ботинки утопают в рыхлом снегу, каждый шаг словно вгрызается в землю, отзываясь глухим стуком в холодной, вязкой тишине. До спасительных скал остаётся совсем немного. Я изо всех сил стараюсь не замедляться несмотря на то, что каждое движение даётся всё тяжелее. Сквозь гул в ушах и грохот отдалённых взрывов до меня доносятся отрывистые команды Харпера. Его твердый раскатистый голос и поддерживающая сила, толкающая вперед, снижают планку моей паники. Близость майора необъяснимым образом придает энергии, активируя скрытые резервы, о существовании которых я и не подозревала. Даже пульсация в лодыжке постепенно стихает. С каждым новым шагом по раскуроченной взрывами земле я начинаю двигаться увереннее и быстрее.
Шон с одним из солдат идут впереди, их фигуры мелькают в густом дыму, словно миражи на грани реальности. За спиной я слышу напряжённое дыхание бойцов, замыкающих нашу группу. Мы движемся плотной колонной, будто связаны невидимой нитью, которая может оборваться в любой момент.
Внезапно совсем близко раздаётся оглушительный хлопок. Невидимая ударная волна обрушивается на нас, толкая меня в снег. Я чувствую, как холодная земля вмиг становится моей тюрьмой. Взрыв выбивает весь воздух из лёгких, и я оказываюсь придавленной тяжёлым телом Харпера, который в последний момент накрывает меня собой.
Слишком поздно…
Резкая боль взрывается в левом предплечье, словно раскалённое лезвие прорезает плоть, вгрызаясь в мое тело через броню. Я хочу закричать, но из горла вырывается лишь тихий стон.
На мгновение всё замирает. Тишина наполняется гулом крови в ушах, а перед глазами вспыхивают тёмные пятна. Мне хочется сдаться, погрузиться в эту спасительную темноту, но в голове звучит голос отца. Громкий, строгий, он словно вытягивает меня из небытия:
«Вставай! Ты почти у цели. Вспоминай, Ари… Пора.»
Распахнув глаза, вижу склонившегося надо мной Харпера. Мир вокруг расплывается дымом и хаосом.
– Жива? – он кричит, но его слова доносятся до меня, как через толстый слой ваты. На покрытом сажей визоре тонкой паутиной расходятся трещины. Мы оба знаем, что значит разгерметизация, и чем она грозит.
– Кажется… нам конец, Кайлер, – хриплю я онемевшими губами и, подняв руку, дотрагиваюсь пальцами до пробоин на его шлеме. – Сдохнем вместе… как ты и обещал.
– Дура, – выплевывает Харпер, бегло осматривая мою рану. – Поживем еще, – дает новую клятву, которую вряд ли сможет исполнить.
– Что с ней? – Сквозь дымную завесу различаю приближающегося Шона.
Заметив, что я ранена, Ховард бросается вперед, но майор останавливает его резким жестом.
– Продолжать движение! – приказывает Харпер и, подхватив меня на руки, не теряя ни секунды, начинает идти вперед.
Я цепляюсь за его бронежилет, сдерживая болезненные стоны. Тяжелый взгляд майора сосредоточен на темнеющих вдали скалах, но я больше не вижу в них спасения. По крайней мере, для себя. Похоже, моя война закончится здесь и сейчас.
Горы всё ближе, но путь кажется бесконечным. Когда до пещер остается тридцать метров, земля снова содрогается. Густой чёрный дым обволакивает нас, словно плотное одеяло. Харпер останавливается, его глаза пристально всматриваются в туманную завесу.
– Что там? – шепчу я, чувствуя, как паника вновь подбирается к горлу.
Ответ приходит сам: из тьмы начинают вырисовываться зловещие тени. Сначала едва заметные, они постепенно становятся всё более чёткими. И их слишком много.
Шершни.
Они двигаются медленно, но неотвратимо, словно призраки, вырвавшиеся из самого сердца кошмара. Их искажённые, чудовищные силуэты кажутся частью этого мёртвого, погружённого в хаос мира.
Шершни обступают нас со всех сторон, выстраивая плотное кольцо. Дым стелется по земле, смешиваясь с их тёмными фигурами, и кажется, что это не твари выходят из завесы, а сам туман обретает форму, становясь плотью и кровью. Они словно единый организм: хищный и беспощадный, укутавший нас в свои смертельные объятия. Внутри меня зарождается паника, но я её подавляю. С каждым мгновением всё яснее понимаю – выхода нет. Мы здесь, мы окружены, и их мёртвая хватка уже не разомкнётся.
– Харпер… – сдавленно зову того, кто никогда не тушуется перед лицом смертельной опасности. – Что… мы будем делать?
Он не отвечает. Его взгляд осматривает пространство, оценивает расстояние, выискивает хоть малейшую возможность для спасения. В движениях майора нет суеты, только холодная, выверенная решимость. Его руки сжимают меня крепче, словно этим движением могут удержать нас в реальности, предотвратить падение в бездну отчаяния.
Глава 36
Всё вокруг словно застывает в напряжённом ожидании. Ветер внезапно стихает, поглощая отголоски далёких взрывов. Тишина опускается на нас, густая и тяжёлая, как будто невидимый купол накрывает землю. Шершни больше не двигаются, замерев в своих уродливых позах, как жуткие каменные изваяния. Но их бездействие обманчиво – оно лишь прелюдия к неизбежному концу… для нас.
– Чего они ждут? – слабым надломленным голосом спрашиваю я. Сознание начинает путаться из-за болевого шока и потери крови.
Харпер по-прежнему молчит, сосредоточенно вглядываясь в черные клубы дыма – последнюю хлипкую преграду между нами и мутантами.
– А ты? Чего ждешь ты? – выдыхаю я. – У нас есть гранаты. Мы можем подорвать себя, Харпер. Это лучше, чем…
– Нет, – жестко отрезает он.
Шон, стоящий впереди, оборачивается через плечо. Взгляд его горит не страхом, а злостью, отчаянной готовностью сделать хоть что-то, лишь бы отсрочить безобразный финал.
– Так и будем стоять здесь как мишени, майор? – бросает он с вызовом. Его тело дрожит, но не от холода. Адреналин, злоба и страх борются в нем, не оставляя места здравому смыслу.
– Огонь не открывать, – звучит ледяной приказ.
Шон тяжело дышит, сдавливая рукоять оружия так, что пальцы наверняка болят. Он напряжен, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Возмущение разливается вокруг него горячими волнами. Почти физически ощущаю, как он едва сдерживается. Ховард что-то гневно выкрикивает в ответ, но я не слышу слов. Моё внимание притягивает движение на переднем фланге шершней.
Плотный строй мутантов расступается с пугающей синхронностью, образуя узкий проход, и из мрачной дымовой завесы появляется высокая фигура в ослепительно-белом одеянии, словно излучающем мерцающее сияние. В пепельной серой мгле светящийся силуэт напоминает ангела, спустившегося с небес, а не вестника неминуемой смерти.
– Боже… – вырывается у меня.
Сердце леденеет в груди, пустые легкие сжимаются от нехватки кислорода. Зажмуриваюсь изо всех сил и снова распахиваю глаза. Нет, мне не привиделось. Он здесь…
«Я близко. Очень близко».
Фигура в белом лениво и неспешно приближается к нам, словно плывет сквозь отравленный дым, не касаясь земли. Грациозная поступь хищника, королевская осанка победителя, горящие желтым огнем глаза мутанта. Пепельно-белые волосы раздувает ветер, полы белоснежного плаща расходятся в стороны, словно крылья бесплотного духа.
Раскинутые в стороны руки удерживают на длинных поводках двух огромных медведей. Эти чудовищные создания – само воплощение дикого ужаса. Их массивные, мускулистые тела покрыты густой, вздыбленной темно-бурой шерстью. Звериные массивные лапы оставляют глубокие вмятины в снегу, из оскаленных пастей вырываются белые клубы пара, смешиваясь с черным смрадом тлеющей земли.
– Аристей, – шепчу как в бреду, ощущая, как напрягаются сжимающие меня руки. Это не мираж… не сон, и не плод моего воображения.
– Какой еще к черту Аристей, – выплевывает Шон, вскидывая автомат. – Не знаю, что это за тварь, но…
– Не стрелять! – раздается резкий, как взмах хлыста, приказ майора.
Но Ховард, ослепленный адреналином, игнорирует предупреждение. Его пальцы срывают предохранитель, и гулкий выстрел разрывает застывшую тишину.
С невидимой человеческому взгляду скоростью, мишень Шона перемещается в сторону, и выпущенная очередь пролетает мимо, теряясь в дымной мгле. Ховард чертыхается и суетливо перезаряжает автомат.
Аристей чуть склоняет голову, небрежным жестом выражая свое безусловное превосходство. Его правая рука натягивает поводок – короткое движение и один из медведей срывается с места. Пока Шон пытается открыть повторный огонь, чудовище уже несётся на него, земля летит из-под мощных лап, густая шерсть зловеще лоснится, ощетинившись иглами. Я истошно кричу, глядя как огромный зверь бросается на Ховарда, сбивая с ног.
– Сделай что-нибудь. Спаси его! – Охваченная ужасом, умоляю я и отчаянно рвусь из стальной хватки Харпера, но он лишь крепче прижимает меня к себе, блокируя любые попытки высвободиться.
Шокированные бойцы поднимают оружие, ожидая отмашки от командира.
– Я сказал: «Не стрелять» – повторяет он сквозь зубы все тот же приказ. – Не дергаться. Стоять на месте!
В следующую секунду мощные челюсти зверя смыкаются на горле Шона. Его вопль смешивается с моим и с хрустом треснувшей под напором острых зубов брони. Вцепившись в глотку парня, медведь с гортанным рычанием отбрасывает тело Ховарда в дымящуюся воронку.
Затем злобное чудовище поворачивается к нам. Из его свирепой пасти капает кровавая слюна. Поджав уши, он угрожающе рычит. Напарник Шона снова взводит курок.
– Не стрелять! Опустить оружие! – кричит Харпер.
– Кайлер… – беспомощно бормочу я, тщетно пытаясь поймать его взгляд.
Сердце стучит так, словно вот-вот вырвется из груди, пробив клетку из рёбер и крепкую броню. Тряхнув головой, Харпер оборачивается и передает меня в руки ближайшего бойца, который от потрясения едва удерживает равновесие.
– Майор, что вы делаете? – бормочет солдат, но и его слова остаются без ответа.
– Он… он заставляет тебя, – задушенно шепчу, охваченная чудовищной догадкой. – Это существо способно контролировать разум. Сопротивляйся, Кайлер. Ты можешь. Я знаю, что…
– Ничего ты не знаешь, Ариадна Дерби, – глухо отзывается Харпер, накрывая рукой в перчатке рану на моем плече.
