Рыба оказалась мерзкой не только на вид, но также на запах и на вкус. Вместо того чтобы засунуть её обратно в морозильник и забыть о ней, как о страшном сне, я попыталась её отмочить. Залить соусом. Обвалять в специях.
В итоге получила вонючее, отдающее тиной и помоями фиаско.
На запах, естественно, пришли маги. Поморщились и с любопытством уставились на сковороду, где я обжаривала смрадную рыбу.
– Мне больше нравились червяки, – жизнерадостно сообщил Арин.
– Она приготовила мато?пу, – вынес вердикт огненный и посмотрел на меня с укоризной.
– Матопу? У тебя была матопа? Ну ты даёшь! – восхитился Арин.
– Это какая-то особенная рыба? – спросила я, надеясь на отрицательный ответ.
– Да, очень дорогая, её едят один раз в году, в день Новогодия. Сначала её три дня вымачивают в разных рассолах, а потом готовят в особом соусе. Получается потрясающе вкусно. Редкий деликатес, – скалил зубы Арин.
– Простите, – прошептала я, прикидывая, выкинет Ирихан за такое из башни считать барханы или нет.
– Вы не со зла, – одарил очередным тяжёлым взглядом маг.
«Вы сами и есть зло», – читалось в его глазах.
– Я очень извиняюсь, – сказала я и сбежала из кухни.
Аппетита всё равно не было, хотелось удрать куда подальше от всех проблем, поэтому я обулась, прихватила куртку и взялась за ручку двери. К счастью или сожалению, никто не попытался меня остановить. Я вышла из башни, спустилась к воде и села собирать урожай меланхолии. Нет, не могу сказать, что я так уж сильно расстроилась из-за неудачи с рыбой или жалела деньги Ирихана, хотя и это тоже. Просто всё складывалось из рук вон неправильно. Где язвительный, но милый фамильяр? Где герой-любовник с горящими страстью глазами? Где уникальный артефакт, который могу использовать только я, чтобы спасти весь мир и популяцию уссурийских тушканчиков?
Захотелось размяться и пройтись. Солнце уже клонилось к горизонту, поднялся приятный прохладный ветерок и унёс жару, на горизонте залегли густые облака. Поразительно, как сильно тут менялась температура, стоило светилу закатиться за дальний бархан. Я прогулялась вдоль оазиса и поднялась на дюну с другой стороны башни. Никак не могу привыкнуть к дикой красоте пустыни. Небо постепенно гасло, месяц становился всё ярче, розовые закатные всполохи расцвечивали дюны. Я посмотрела на башню и обомлела – над ней сияла полная луна! Вторая. Я переводила взгляд с одной луны на другую и не находила ни слов, ни эмоций. Моральное финансирование на сегодня закончилось, сил удивляться не осталось. Ну две и две. Хоть три! С подозрением оглядела небо, но третья луна так и не появилась. Вот и ладно, и двух за глаза.
Не теряя башню из вида, я прошлась по ближайшим барханам, раскидывая песок носками синих сапог. Ветер подхватывал и уносил прочь маленькие облачка пыли. Я периодически оглядывалась, чтобы не отходить слишком далеко. Меньше всего хотелось потеряться. Не было уверенности, что меня станут искать, да и ночевать в пустыне желания не возникало. Налетел резкий ветер. Солнце исчезло, стремительно похолодало. А затем вдруг настала непроглядная темень. Небо заволокло тучами, обе луны скрылись из вида, и пустыня погрузилась во мрак.
Я обернулась туда, где возвышалась башня, и с ужасом поняла, что не вижу её. Темнота осела вокруг резко, плотно. Разве в башне не горел свет? Не легли же они спать? Сердце забилось чаще, во рту пересохло, и навалилась жажда. Я же не уходила далеко, чёртова башня всегда виднелась на фоне звёздного неба! А сейчас настала непроглядная ночь, и всё, что я видела – несколько метров перед собой. Закрыла глаза и прислушалась. Ни всплеска воды, ни шума деревьев, ни звуков жилья. Только тихое, едва уловимое шуршание песка с каждой минутой становилось всё громче.
Ладно, луны зашли за тучи, даже звёзд не видно, но в какой-то момент они выглянут. А я помню примерное направление, поэтому пока двинусь в ту сторону.
Отличный план, надёжный, как швейцарские часы. И всё было бы хорошо, если б ветер не усилился. Он рвал волосы, выдувал тепло из-под куртки, засыпал глаза песком. Я растерялась. Казалось бы, башня рядом. Я не могла отойти далеко, ходила по кругу, держала её в поле зрения…
Ветер наседал. Уже не дул – хлестал песком. Пришлось закрыть лицо ладонями, чтобы дышать. Шарфа у меня не было, ворот рубашки едва доставал до ключиц. Я стояла на гребне одного из барханов, чтобы иметь лучший обзор, но теперь даже веки приоткрыть могла с трудом. Песчаная круговерть ослепляла. Глаза заслезились, руки высохли, кожу словно истыкали сотни маленьких иголочек. В уши и ноздри забился песок, и я испугалась. По-настоящему, до дрожи, до какого-то глубокого дна. Осела на колени и сжалась в комок, а потом вдруг вспомнила – магия!
Никто не учил меня зажигать светлячок, но я просто вытянула руку вперёд и попыталась подсветить себе путь. Вышло только хуже, теперь перед глазами металось яркое пятно, и я окончательно перестала видеть хоть что-то из-под сомкнутых ресниц.
Ветер рвал и метал, бил наотмашь песчаными плетьми.
Магический огонёк потух, я не смогла держать его хоть сколько-то долго, да и прока от него не было никакого.
Думай, Лия. Это же просто глупо – умереть вот так, в трёх шагах от спасения. И потом, мёртвые девственницы попадают в рай к террористам-экстремистам, разве такое посмертие тебя привлекает? Давай, Лия, надо как-то выбираться. Можно попробовать переждать эту бурю, но что если она продлится несколько дней?
Рядом дрогнул песок, и я отпрянула, но меня поймали. От страха я дёрнулась в сторону, но ничего не смогла сделать. Из песчаного облака проступил чёрный силуэт с огромными, как блюдца, чернильными глазами. Послышалось зловещее бормотание. Я затрепыхалась и завизжала, по глазам хлестнул песок. Я зажмурилась и забилась в попытке освободиться.
– А?ча, Лия! Стой. Да стой ты! – пророкотало прямо над ухом.
Ирихан! Я резко замерла и позволила ему куда-то себя отволочь. Ноги заплетались, поэтому я почти целиком повисла на его руках. Маг поднял меня и куда-то посадил, опора задрожала подо мной, я едва не свалилась вбок, но он удержал.
Шатнуло из стороны в сторону, а потом маг взобрался рядом. Стянул с себя куртку, накрыл меня ею с головой и прижал к себе.
– Не ёрзай, – прокричал он.
Буря сжирала любые звуки, я замерла, прижавшись к груди Ирихана и разревелась. Мы ехали верхом, опора под нами мерно качалась, глаза кололо и резало, слезы текли по щекам, уши заложило. Из всего мира остались только запахи. Выразительный, тёплый мужской запах Ирихана и незнакомый, резкий – животного, которое он оседлал.
Я вцепилась в куртку и прижалась лицом к груди огненного мага. Даже думать не хотелось о том, какую взбучку он устроит, когда мы дойдём до дома. Я была заранее согласна на всё. И рыба ещё эта… Без неё оставались бы хоть какие-то шансы оправдаться, а так – косяк на косяке. Но разве я знала, что будет песчаная буря? И что она налетит так внезапно?
Постепенно резь ушла, мне удалось разлепить веки. Я сидела, тесно прижатая к Ирихану, накрытая его курткой. Убрав руки от лица, я обняла его за талию. Он напрягся, и я удивилась, насколько он… крупный. Нет, я и раньше это понимала, но одно дело – видеть, а другое – щупать. Мы словно к разным биологическим видам принадлежали, наверное, со стороны это выглядит как контакт двух разных цивилизаций.
Одно время за мной ухаживал одноклассник, мы подолгу гуляли вместе, я даже думала, что у нас любовь. Но потом к нам в класс пришла девочка, которая активно дружила с мальчиками организмами. Возлюбленный купил пива с чипсами, послал мне сообщение с уведомлением о расставании и отправился навстречу плотским утехам… и гонорее. Про гонорею все, конечно, узнали позже. Как водится, на родительском собрании. Хорошо, что мама их не посещала. Вот так некоторые классы закрывали на карантин из-за эпидемии гриппа, а наш перенёс эпидемию гонореи. Судя по трём бурным расставаниям после вышеупомянутого собрания, не все парни были настолько щепетильны, как Глеб. Некоторые не сочли нужным разрывать отношения ради ночи любви со школьной Венерой. Так вот, Глеб был таким же, как я. Ну повыше, чуть потяжелее. Но не так, чтобы в три раза шире в плечах и руки размером с мои ноги.
Я осторожно погладила спину Ирихана. Захотелось хихикнуть. Я попыталась бороться с навязчивым желанием, представляя, какие кары он обрушит на мою грешную голову по возвращению в башню. Не помогло. Глупый хих засел в горле и щекотал изнутри. Наверное, это нервное. Хлопнула дверь, и мы оказались в помещении. Буря осталась снаружи и обиженно завывала за дверью.
Отлепив себя от Ирихана, я оглядела незнакомое место. Несколько просторных денников. Из-за левой загородки поднялась огромная птичья голова и посмотрела на меня ярко-жёлтым глазом с большим круглым зрачком. Честно? Я бы заорала. Но сил не было, поэтому просто всхлипнула и уткнулась обратно в грудь огненному магу. Если он решил скормить меня фахоракам, то так тому и быть. Буду жалобно лить слёзы, пусть его потом совесть мучает. Если она не сгорела в магическом Огне.
– Лия? Посмотри на меня, – Ирихан тихонько тронул меня за плечо.
Я подняла на него полное скорбного укора лицо. Убил бы сначала, что ли, не заживо же меня скармливать! Ну приготовила не ту рыбу, ну сходила погулять не в ту сторону. Должна же в нём остаться хоть капля гуманности?
Но не осталась. Это было видно по лицу. Он стянул с себя огромные очки наподобие пилотных, снял тёмную маску и теперь постепенно расплывался в улыбке. Пытался сдержать веселье, но губы сами озорно растягивались в стороны. Стало ещё обиднее.
– Лия, пустыня тебе к лицу, – фыркнул он и рассмеялся. – Давай я поставлю Харака в стойло.
Он слез с огромной птицы сам, стащил следом меня. Я лишь машинально отметила мощные пёстрые лапы-крылья всех оттенков коричневого, мускулистые ноги с ороговевшими мозолями на сгибах, длинную шею в плотных, как чешуя, пёрышках и огромный острый клюв фахорака.
Загипнотизированная, я смотрела огромному хищнику в глаза. Большие, округлые, выпуклые – они с интересом изучали меня в ответ.
– Харак, это Лия.
В соседнем стойле поднялся ещё один фахорак, поменьше размером.
– Тихо, тихо, мы сейчас уйдём, и вы дальше будете спать, – Ирихан погладил боевую птичку по лоснящимся перьям, каждое из которых размером не уступало моей руке, и подтолкнул её в сторону пустого загона. – Давай-давай, иди нагуливать жирок.
Фахорак клекотнул что-то несогласное и начал переминаться с ноги на ногу, гарцуя на больших когтистых лапах в сторону выхода.
– Там буря, забыл? Если до завтра уляжется, то выведу тебя на прогулку. И Арина приглашу. И Лию, если она захочет.
Огненный говорил ласково, новым тоном, которого я от него раньше не слышала. Стало ещё обиднее. То есть он способен на нормальное общение, только со мной плюётся короткими фразами. Я потеснее закуталась в его куртку и осмотрелась ещё раз. Просторные стойла с метровыми каменными стенами и металлическими решётками до самого потолка, из-за которых как жирафы выглядывали три фахорака. Четвёртый, самый крупный, препирался с хозяином, не желая возвращаться в свой денник.
– Давай-давай, Хара?к, лучше не зли меня, – чуть сердито проговорил Ирихан и таки запихнул птичку в клетку. – Еда у вас есть. Отдыхайте.
Он обернулся ко мне, и на серьёзном лице снова расцвела озорная улыбка.
– Вы так улыбаетесь, потому что хотите скормить меня фахоракам? – воинственно вскинула подбородок я.
– Конечно. Я всегда так с женщинами поступаю, – просиял улыбкой хозяин. – Вы хоть одну тут видели? То-то же!
– Почему с женщинами? – устало спросила я.
– Потому что ни один мужчина ещё не кормил меня жареной матопой и супом с червяками из муки. Как только подобное случится, я не стану медлить и притащу его сюда, – всё ещё веселился маг.
– Спасибо, что спасли меня.
– Ты сама вовремя подала знак магией.
– Конечно! Знак магией… – пробормотала я, коря себя за скудоумие.
– Иначе я искал бы тебя куда дольше. Бури иногда накатывают внезапно, мне стоило предупредить заранее. Не уходи далеко от дома без очков и маски. У меня есть несколько запасных, вроде бы небольшие тоже остались. Завтра подберём. Пойдём, тебе нужно умыться. Ты, кстати, зря настолько сильно из-за рыбы расстроилась. Она у меня уже года четыре лежит, место занимает. И выкинуть жалко, и возиться лень. А так – Арин всю съел, – хохотнул маг.
– Почему? Я же неправильно приготовила…
– Ты приготовила не так уж и плохо, душок остался, но если не внюхиваться, то вполне съедобно, это первое. А Арин скорее удавился бы, чем матопу позволил выкинуть, – это второе. Так что во всём есть свои плюсы.
– И вы на меня не сердитесь, что я снова доставила вам беспокойство?
– Скажем так, я решил пережить твоё тут пребывание, как стихийное бедствие. Никто же всерьёз не сердится на песчаную бурю? Особенно, когда она так очаровательно выглядит.
Он открыл проход, галантно придержал для меня дверь, и мы оказались в прачечной. Я даже не поняла раньше, что эти раздвижные металлические створки – двери. Думала, что это такой странный декор.
– А почему в башне ничего не было слышно? Фахораки же так шумят!
– Магия. Они довольно громко клекочут, поэтому их стойла стараются опутать специальными чарами. Иначе во всём доме покоя не будет.
– И как же они там сидят?
– Спят. После активных переходов они неделю или две отсыпаются и отъедаются, накапливают жирок.
– А почему у вас их четверо, вы же один живёте?
– Кали?м – калека, его оставил один из караванов несколько месяцев назад, но он неплохо восстановился, молодой ещё. Да и я подлечил, как смог. Ещё один – на всяких случай, караваны ведут с собой запасных животных, но иногда случается непредвиденное, так что одного-двоих я периодически то выкупаю, то продаю. А остальные – это пара, Харак и Мадха?ра.
– Эти имена что-то значат?
– Да. Харак – быстрый. Мадха?ра – вредная. Это с ми?нхского.
– Минхского? Это не тот язык, на котором говорим мы?
– Нет, мы говорим на общем. Тысячи лет назад боги подарили людям язык, которому можно обучаться магически. До того каждая страна на своём говорила, альмендри?йский и шемалья?нский до сих пор в ходу среди их аристократии. А от минхского – мы его ми?нхлу?гха называем – остались лишь отдельные слова да названия. Дарованный богами язык оказался и проще, и удобнее, да и учить его не приходилось годами. Пошёл к магу и выучил. Так оно и пошло. Постепенно все и забыли, многие теперь уже и не знают, что Минхатеп – это земля минхов в переводе.
– А вы изучали минхский?
– Некоторые слова, у меня в детстве был справочник. Да и интересно было, почему северяне вроде на общем говорят, а многих простых слов не знают. Тогда мне и объяснили, что язык-то общий, но многие названия остались с древности.
Мы давно вышли в общий холл, но мне не хотелось уходить. Интересно было послушать об этом мире, и к Ирихану я испытывала благодарность. И за спасение, и за то, что не стал ругать.
Он словно вдруг вспомнил, что нужно быть строгим и нахмурился.
– Идите умойтесь, Лия. Ужин остался на кухне, – внезапно перешёл он обратно «на вы».
– Спасибо ещё раз и извините. Снова.
– Лунной ночи, – он кивнул и поднялся на второй этаж, а я отправилась купаться.
Хотелось не просто умыться, а вымыться целиком. И тут я вспомнила, что так и не умею включать душ. Злясь на себя, чёртову бурю и грешный душ, я едва не взвыла, когда увидела своё отражение в зеркале. Неудивительно, что Ирихан не смог сдержать улыбки. На грязное лицо, расчерченное полосами от слёз, налип песок, брови и ресницы припорошило пылью. Я была похожа на двухлетку, нырнувшую головой в мешок с цементом.
Вспоминая все известные непечатные выражения, я около часа отмывала себя в раковине, а потом ещё столько же стирала вещи. К моменту, когда закончила, я настолько оголодала, что даже сырую матопу съела бы не задумываясь.
А ещё необходимо как-то признаться, что я не умею включать душ. Чем дольше я тяну, тем больше вопросов возникнет к моей чистоплотности. Или тазик хоть какой-то сюда притащить? Хотя глупо мучить себя из-за ерунды. Ирихан вполне в состоянии быть милым, если его растормошить. Может, спросить у Арина?
Ужинала я в полумраке, маги оставили на столе целую тарелку с печёным мясом и овощами, причём вкус разительно отличался от привычного. Мясо было сладким. Поев, я отправилась спать. Завтра будет новый день и новые дела.
Тридцать третий день Первого месяца 7026 года
Янгва Маир Мадогор
Злиться на неё невозможно, хотя и хочется.
Сегодня она умудрилась найти и испортить самый дорогой продукт в доме. Приготовить матопу за один день? Такое даже нарочно не придумаешь. Но это ладно, я даже повеселился, наблюдая, как её ест Арин. Прижимистость порой играет с ним злую шутку, и каждый раз я возношу благодарность небесам, если оказываюсь рядом, чтобы понаблюдать за её исходом. Сегодняшний день – не исключение. Сначала друг ходил вокруг сковороды кругами, затем сморщился, съев кусок. Затем скривился, съев второй. Затем перекосился, съев третий. Честно говоря, я думал, что его удар с ног свалит, пока он доест, но Арин – крепкий малый. К концу трапезы его скрутило, но он не сдался. Я же попробовал кусочек и выплюнул. Я не настолько жаден, чтобы так себя мучить.
С появлением в доме Лии и Арина дела с экспериментами идут со скоростью старика по пустыне. Одно удалось установить точно: моя гипотеза подтвердилась, я открыл новый вид магического накопителя. Обычный накопитель теряет заложенный в него заряд в течение нескольких недель или месяцев (в зависимости от размера и естественного магического фона помещения, где находится). Я оставил два накопителя рядом – полученный мною и стандартный. По наблюдениям, новый минерал отдаёт магию в пять-шесть раз медленнее.
Интересный казус – искал возможность заблокировать Истинный Огонь, а открыл накопитель. Однако не буду расстраиваться, коммерческий потенциал у такого изобретения просто огромен. Если учесть, что для воздействия требуется Истинный Огонь, то и конкуренции практически не будет. Судя по всему, Эрина?р Торманс мёртв, а других магов с доступом к Основе Огня я не знаю. Мы, в отличие от более скрытных светлых и изворотливых тёмных, всегда на слуху.
Сходу не могу придумать, как другие Основы могут воздействовать похожим образом, разве что Свет, он ближе всего по типу и структуре. Земля? А есть ли в Минхатепе геомант с талантом Первородной Земли? Что-то не припомню, иначе его давно бы прибрал к рукам Дом Силах.
Я сегодня допустил оплошность, расслабился рядом с Лией. Сначала пожалел, когда нашёл её в пустыне. Бедняжка тряслась от страха, и я позволил ей лишнее. Не стоило разрешать себя касаться, ни к чему это. Для неё это может ничего не значить, а для меня – настоящая пытка. Я ведь уже почти отвык от этих мыслей за столько времени, и тут как солнце среди ночи – эта девчонка. Глядя на измазанное личико невозможно было не улыбнуться, настолько трогательно она выглядела. Но нельзя. Нельзя давать волю чувствам.
Скорее бы пришёл караван!
Глава восьмая, о прошедших десяти днях и спонтанном решении
– Ты всерьёз решил внести за неё целую фидию? Годовую? – воскликнул Арин.
– Да, хочешь вложиться? – весело спросил Ирихан.
– Нет, конечно, она мне чужая. Хорошая, конечно, девочка, но годовую фидию?.. Я и так проиграл три бутылки… Знаешь, не очень-то честно. Надо было уточнить, что она девственница. Да ещё и с такими странными вкусами, что предпочитает желтоглазых мужиков в шрамах, – пробурчал светлый маг.
– Следующий раз уточни. Эх, жаль, что я не согласился на ящик. Стоило! – хохотнул хозяин.
– Ещё чего! Держи эти! Чтоб я ещё хоть раз с тобой поспорил! – недовольно пробормотал светлый, я едва разбирала слова.
