– Их никто не видел. Думаю, они чего-то ждут. Вероятно, у нас совершенно разные жизненные циклы и наши десять лет для них могут быть несколькими минутам. Но это лишь предположение.
– И что будет, когда дождутся?
– Не уверена. Предполагаю, что либо они своими волнами пытаются уничтожить жизнь на Земле, чтобы забрать ее ресурсы, либо наблюдают за тем, как мы справляемся с их испытаниями. Щит-то мы быстро построили, доказали, что мозги у нас есть.
Астра развалилась на кровати, с любопытством и нескрываемой радостью разглядывая потолок новой комнаты. Разговоры о волнах и инопланетянах интересны, но не так захватывающи, как новая обстановка.
– Ну не знаю. Мне кажется, что, если бы были инопланетные цивилизации, мы бы о них знали. У нас столько хабов на границе солнечной системы, столько мощных телескопов, а до сих пор ни намека на зеленых человечков. Думаю, ученые правы – мы единственные в обозримой вселенной, иначе давно бы уже нашли друг друга.
– Ученые дураки и говорят то, что им приказано говорить, – безапелляционно заявила Анна. – Представь, какая будет паника, если завтра мы узнаем, что у нас под боком живет более развитая цивилизация? Мы же мыслим примитивными человеческими понятиями: слабых уничтожать, сильных бояться.
– Почему бы нам просто не дружить?
– Потому что они могут мыслить точно так же.
Астре не хотелось начинать спор в первый же вечер знакомства. Раз «самая умная» верит в пришельцев – ее право. Лишь бы не досаждала.
8 глава
Учиться оказалось совсем непросто. Будущий ремонтник должен был знать столько, что у Астры плавились мозги. Она уходила рано утром и возвращалась ближе к ночи, мечтая упасть в кровать и забыться крепким сном. В голове творилась каша из физики, математики, черчения и еще каких-то предметов, названия которых Астра все время забывала.
Мыть полы было куда проще.
Но она не сдавалась. Иногда сидела за столом до поздней ночи, под недовольное ворчание Анны с соседней кровати. Училась без отдыха и выходных, только чтобы догнать сокурсников. Они, в отличие от Астры, не сходили с ума от количества информации и после учебы не спешили продолжать постигать азы ремонта космических челноков и орбитальных станций, а собирались кучками и веселились по мере возможностей.
Полгода в бесконечной зубрежке пролетели быстрее молнии. Астра сама не заметила, как начала понимать слова преподавателей и даже сносно сдавать зачеты. Не на отлично – для этого надо учиться еще усерднее, забыв о сне и еде, но и средние оценки радовали.
С ней даже начали здороваться сокурсники. Оказалось, инженерный факультет считался вторым по крутости после летного, а вот отделение эксплуатации – низ всех низов. На будущих ремонтников смотрели с презрением вообще все, считая их вторым сортом. Некоторые из-за этого переживали, но только не Астра. Она из третьего сорта выбралась во второй и дико радовалась прогрессу.
Анна, хоть и училась на информационном, из-за нелюдимости и грубости была как раз на уровне ремонтников, поэтому девушки быстро подружились. Дружба оказалась странной: Астра вечерами слушала бесконечные теории заговоров про инопланетян, которые вот-вот вторгнутся на Землю, а уловив минутку, когда Анна молчала, просила объяснить сложные темы. И та объясняла, ведь где еще найти благодарного слушателя для нескончаемого бреда?
Единственное, что сильно огорчало – Астра почти перестала видеться с Эдлером. Он был занят студентами, тренировочными полетами на стареньких челноках, научился обедать в одиночестве (по словам всевидящих Розы и Марты), а потом нашел общий язык с другими преподавателями и обедал уже как все.
В те редкие моменты, когда удавалось пересечься, они улыбались друг другу, чем-то хвастались, договаривались как-нибудь пообедать вместе, но почти сразу разбегались – в Академии все и всегда спешили.
Зато Сатфорд особенно рьяно следил за обучением лунной девочки. Вызывал к себе едва ли не каждую неделю, задавал кучу вопросов об успехах и жизни в студенческих блоках. Астра никак не могла понять, он хотел сделать из нее шпиона, который будет следить за студентами или ему и правда были интересны оценки новой студентки? Он никогда ничего не рассказывал, только спрашивал. А еще очень внимательно смотрел, словно изучал знакомое лицо и пытался найти невидимые перемены. О странном поведении молодого ректора ходило множество слухов, вот только ни один из них не отвечал на вопрос: что же ему надо от Астры?
Новогодние праздники – время, когда станция пустела. Студентам и преподавателям давали целый месяц, чтобы вернуться на Землю, встретиться с близкими и заняться земными делами. Таких каникул не было больше ни у кого.
Единственный человек, который всей душой ненавидел новогодние праздники – была Астра. Ведь это время чудес, подарков, общения с близкими и друзьями. Лунной девочке некому и не на что было дарить подарки, да и Новый год с Рождеством на станции никто не отмечал. Разве что капитан по громкой связи поздравлял тех немногих, кому не повезло нести службу.
– Я познакомилась с одной женщиной. Она многое знает, – вещала Анна, собирая вещи в дорогу. – Хочу встретиться с ней.
Астра сидела на кровати и наблюдала за соседкой. Ей некуда собираться, вся ее жизнь проходила на станции.
– Что именно она знает?
– Готова рассказать только при личной встрече, – недовольно проворчала Анна. – Между прочим, целых четыре часа полета от моего дома.
– Это далеко?
Девушка резко повернулась, разглядывая непонимающее лицо Астры. Видимо, до нее не сразу дошло, что лунная девочка никогда не летала в другие города и страны. Она попросту не знала, много это или мало.
– Да, путь не близкий. Не как отсюда до Земли, но тоже не рядом. – Она села на край кровати, двигая в сторону стопки вещей. – Слушай, а ты сама на Землю не хочешь? Увидеть, как живут другие земляне, насладиться просторами, отметить праздники, как отмечают все на планете?
– Хочу, – кивнула Астра, – но у меня нет денег.
– Так челноки же от Академии бесплатные.
– На Земле тоже все бесплатно? Я как-то пару раз порывалась, но Сатфорд лишь посмеялся. Сказал, что дальше порта я уйти не смогу.
– Какой же он дурак, – вздохнула Анна. – Тоже мне ректор. Ну ничего, я верю, что когда-нибудь у власти будут умные люди.
– Или инопланетяне, – улыбнулась Астра.
– Или они, да. Кажется, хуже уже не сделают. – Анна глубоко вздохнула, разглядывая комнату, словно в последний раз. – Ты точно не соскучишься? На Земле будет весело.
– Нет, что ты! Представь, вся Академия в моем распоряжении! Целый месяц буду королевой лунной станции.
Очень одинокой королевой, Астра это понимала. Улетят шумные студенты, строгие преподаватели и даже Роза с Мартой по очереди полетят навещать родных. Обязательно свалит Сатфорд, а когда вернется, станет темнее, чем обычно и по Академии начнут шептаться, что он отдыхал на каком-нибудь очень дорогом и крутом земном курорте, который могут позволить лишь единицы.
На огромной станции останутся только капитан и два десятка незаменимых сотрудников, типа операторов, планировщиков, инженеров и ремонтников. И Астра Сеттан – лунная королева.
Зато в бассейн можно будет ходить даже днем, когда работает подсветка и кажется, что плаваешь не в черной воде, а качаешься на голубом облаке. Хотя и ночью тоже неплохо – Луна в иллюминаторе яркая и если напрячь фантазию, то кажется, что паришь на орбите и можно дотянуться до краев многочисленных кратеров.
– Коперник, Манилий, Тихо… – бормотала девушка названия кратеров, качаясь посреди бассейна. – Вот же тебе не повезло родиться без атмосферы, дорогая Луна.
В помещении послышались чьи-то гулкие шаги. Астра вздрогнула, ведь на станции почти никого не осталось, и поспешила подплыть к ближайшему бортику, в надежде, что ее не заметят.
Кое-как передвигая ногами, в блок вошел Эдлер. Какой-то замученный и изможденный, словно его разбудили и заставили пробежать по поверхности Луны в тяжелом скафандре.
– Привет, малявка, – почти простонал он.
– Ты чего? Плохо себя чувствуешь?
Астра прижалась всем телом к стенке бассейна, чтобы мужчина не увидел ее обнаженного тела.
Эдлер еле дополз до лавочки и с трудом уселся, ссутулив красивые плечи.
– Я знаю, что мы когда-то поделили время посещения бассейна, но ты не против, если я проплыву пару километров? Иначе сдохну от боли.
– Спина?
– Ага, она самая. Думал пройдет сама, а стало только хуже. Давно уже так не схватывало. Обычно, если немного болит, то физическая нагрузка или плавание помогают растрясти мышцы, а сейчас почти заклинило.
– А как же уколы?
– Это крайний случай, уже не помню, когда в последний раз пользовался. Но, если ты сбегаешь в мою комнату и принесешь медицинский пистолет, то боль пройдет куда быстрее. Колоть надо в спину, а попросить некого, все медики улетели.
Астра от волнения чуть не вылезла из воды в чем мать родила, но быстро вспомнила об отсутствии белья.
– Брось в меня полотенце, рядом с тобой лежит. И отвернись!
– Не пойму, ты голая, что ли?
– Не твое дело! Кидай полотенце.
Кое-как обмотав мокрое тело, девушка схватила ключ из ослабших рук и помчала в преподавательский блок. Пока бежала, думала поискать кого-то в медицинском блоке, может даже капитану доложить о плохом самочувствии пассажира, как того требовали правила, но решила, что странно будет бегать по станции в одном полотенце. Да и пока всех найдет, разбудит и притащит к бассейну, пройдет слишком много времени.
О том, что комната Эдлера была жилой, говорило только смятое одеяло на кровати. В остальном создавалось впечатление, что здесь никто не жил – слишком чисто. Никаких разбросанных вещей, книг или электронных устройств, которые обычно раскиданы по комнатам студентов.
Белый медицинский пистолет для инъекций лежал на прикроватной тумбочке. Пистолет – громко сказано, но по форме отдаленно напоминал оружие.
Астра всего на секунду задержалась у кровати. Ей было до жути интересно, что видит перед сном невероятный мужчина. Навряд ли хоть одна студентка в Академии окажется в его комнате. Они могли лишь мечтательно вздыхать, разглядывая красавчика. А Астра сможет похвастаться, что была в его спальне. Правда, хвалиться некому, но это не главное.
К бассейну она вернулась как раз в тот момент, когда Эдлер с трудом стягивал белую рубашку. Стальной позвоночник вблизи выглядел еще страшнее, но отступать было некуда.
– Что надо делать?
– Видишь три выпуклости – у шеи, посередине и на пояснице? – простонал мужчина, ерзая на скамейке от боли. – Приставляешь пистолет, ждешь, когда загорится зеленый огонек, и нажимаешь кнопку.
– Вроде несложно.
– Совсем несложно. Давай уже, а то сейчас отключусь от боли и тебе придется тащить до комнаты.
Тонкие пальцы коснулись теплого металла, который стал частью тела. Все же странное и жуткое зрелище. Особенно те места, где железные ребра уходили под кожу. Три выпуклые точки вдоль позвоночника выглядели неестественными, зато не пришлось щупать всю спину. Астра ловко приставила белый прибор к первой точке, дождалась зеленого сигнала и нажала кнопку. Эдлер вздрогнул, но не проронил ни звука.
Закончив с уколами, Астра отложила пистолет и села на пол рядом с мужчиной, схватив его дрожащие руки.
– Получше? – прошептала она, пытаясь заглянуть в прикрытые глаза.
– Нет, сейчас последняя часть ужасного представления, а вот потом станет лучше.
Руки Эдлера мелко затряслись, словно при ознобе. Он делал глубокие вдохи, чтобы хоть как-то справиться с неконтролируемым тремором, но ничего не помогало. Дрожь поднималась по рукам все выше, очень быстро окутав все тело. Словно мужчину запихнули в нижние отсеки станции, где почти не работал обогрев, и оставили там на ночь.
Прошло не меньше пяти бесконечно долгих минут, пока Эдлер не пришел в себя окончательно. На лбу осталась испарина, руки периодически мелко потряхивало, но на лице появилась все та же неотразимая улыбка.
– Вот теперь намного лучше. Спасибо, мелкая.
– И часто у тебя так?
– Примерно раз в пару месяцев. Ты права, позвоночник – не какая-то там кость, а самая главная. Нервные импульсы и всякая такая фигня, что идет от головы к заднице, никак не могут привыкнуть к новому шоссе.
– Всякая такая фигня? – усмехнулась она, выпуская тяжелые руки из вспотевших ладоней. – Да уж, медиком тебе не быть.
– Я и не рвусь.
Эдлер выпрямил спину, поводил широкими плечами, словно разминал мышцы после тренировки, и с озорной улыбкой посмотрел на Астру, сидящую у ног.
– Совместный заплыв, мелкая?
– Да ну тебя, напугал до смерти, а теперь лыбится сидит! Ты хоть представляешь, как выглядел со стороны?
– Я предупредил.
– А врачи что говорят?
– Говорят, что мне повезло, а боли пройдут, как только организм адаптируется. Но не быстро, может, через пару-тройку лет. Эй, смотри-ка!
Эдлер кивнул в сторону иллюминатора, за которым Луна вдруг стала переливаться всеми цветами радуги. Завораживающее зрелище, если не знать, что это щит пытался противостоять очередной волне из космоса.
– Это слабая, – шепнула Астра, – значит долгая. Мощные волны быстро пролетают, а вот такие, слабенькие, могут и полчаса щит сотрясать.
Затемненное помещение переливалось вместе с щитом. Казалось, словно мир попал внутрь калейдоскопа, где каждую секунду окружающие предметы меняли очертания. А вода в бассейне так и вовсе выглядела чем-то живым и разноцветным.
– Но ведь красиво, согласись?
– Невероятно. В такие минуты самый кайф лежать на поверхности воды и просто любоваться красками.
– И? Какого черта мы не в воде? – недовольно произнес Эдлер.
Астра с нескрываемой обидой посмотрела на мужчину:
– Иди, я тебя не останавливаю.
Внезапно строгое лицо озарилось еще более озорной улыбкой:
– Лунная девочка предпочитает плавать голышом, я прав?
– Да что ты пристал! Иди уже!
– Только вместе с тобой.
Эдлер подскочил на ноги, легко подхватил Астру и бросил в бассейн. Полотенце бесстыдно слетело еще на подлете, так что в воде она оказалась совершенно обнаженной. Следом прыгнул сам Эдлер, исчез под водой и выплыл у самой дальней стены. Он последовал совету Астры, развалился на поверхности, раскинув руки в стороны, и завороженно смотрел в иллюминатор.
Пока он не видел, она схватила мокрое полотенце, кое-как обмоталась и поспешила вылезти из воды. Ей было не до переливающегося щита, Астра сгорала от стыда и неловкости. Хотелось поскорее переодеться и убежать как можно дальше от довольной рожи Эдлера, пока он снова не начал похабно намекать на голых девок под луной.
– Эй, ты куда?
Услышав характерные всплески, он оторвался от созерцания природной красоты и с непониманием смотрел на Астру, которая успела вылезти и выжимала край полотенца.
– К себе.
– Обиделась? Прости, мелкая. Когда невыносимая боль быстро проходит, в голове такая эйфория начинается. Мозги не соображают от радости.
