– Вот и я о том же. – Отец, на висках которого уже пробилась седина, смотрел на меня с беспокойством. – Не скрою, я рад его помощи, но боюсь за тебя, дочка.
Такая неожиданная забота заставила меня растеряться. Похоже, этот мужчина искренне любил Анну, хоть и не умел этого показать. По крайней мере раньше дочери очень не хватало его внимания. Мать Анны умерла, когда девочке было четыре, а через год отец женился снова. Ему нужны были наследники. И молодая жена родила ему двоих сыновей и двух дочерей, которым сейчас от шести до двенадцати лет. Анне же только-только исполнилось восемнадцать, когда ее представили ко двору и случилась вся эта канитель.
Прежняя Анна не любила мачеху, хотя та ее и не гнобила, но равнодушие иногда ранит больше попреков. А ведь маленькой девочке так хотелось материнского тепла. Только я не могла осуждать за это графиню. Насколько я знала, ей самой на момент замужества только исполнилось восемнадцать. В этом возрасте нужно по балам бегать и с подружками шушукаться, а не растить чужих детей.
Мать Анне заменила другая женщина – ее нянюшка, которая служила еще при прежней графине. Когда я вернулась из монастыря, старушка расплакалась и долго не могла унять слез. А у меня в груди защемило. Обманывать всех остальных мне было не зазорно, а ее стыдно. Но все же я решила, что лучше буду о ней заботиться и помогать, чем расскажу, что ее Анны больше нет. Не думаю, что она пережила бы такой удар.
– Ты очень похожа на мать, – взял мою руку в ладони отец. – И чем старше становишься, тем больше на нее похожа.
Я не знала, как реагировать на такие откровения, и просто смущенно улыбалась, чувствуя себя лгуньей, но ничего сделать не могла.
– Все будет хорошо, отец, – наконец выдавила я.
– Да, конечно. – Казалось, он устыдился своего порыва, отпустил мою руку и встал. – Завтра утром к нам приедет портниха. Тебе нужен новый гардероб.
– А чем плох старый? Неужели за полгода в моде что-то сильно изменилось? – удивилась я.
– Нет, но после твоего пребывания в монастыре стоит выбрать более скромные фасоны. Иначе в обществе не поймут.
– Ах да, – кивнула я, припоминая, что сейчас в моде довольно откровенные декольте. А мне нужно показать, что я раскаялась в своем неподобающем поведении и теперь буду блюсти свою девичью честь почище самой строгой матроны. Но это меня нисколько не смущало, ведь даже закрытый наряд можно обыграть так, что он будет интриговать не хуже открытого выреза… – И в самом деле будет неуместно появляться в таком виде.
– Я рад, что мы поняли друг друга, – улыбнулся отец и вышел.
Я же взяла со столика письмо, которое недавно прочла, и покрутила его в пальцах. Канцлер писал, что рад моему возвращению в родительский дом и ожидает, что мой первый выход в свет состоится уже через неделю на бал в честь прибытия делегации из соседнего королевства, которую будет возглавлять четвертый принц крови.
– Четвертый принц… – протянула я. – Неужели это и есть моя цель? Не может быть… Он же принц, а я графская дочь. Хотя, может, я ошибаюсь и мне нужно будет приглядеться к кому-то из его свиты?
Я вздохнула, села на стул перед резным трюмо и посмотрела на себя в зеркало. «Эх, Аня, разве могла ты представить, что когда-нибудь окажешься в такой ситуации? Чужой мир, другие законы, тайны королевского двора… Оно тебе надо? – И сама себе ответила: – Не надо, но ведь так интересно заглянуть в это закулисье!»
Н-да, говорят, любопытство кошку сгубило. Но я ведь не кошка, и когда же влипать в приключения, если не во время второй молодости? Неприметную скучную жизнь я уже прожила и теперь хочу отдаться духу авантюризма.
Я усмехнулась, рассматривая себя. Интересно, как быстро я об этом пожалею? А может, и не пожалею.
После ухода отца одна я оставалась недолго – в дверь неуверенно постучались, а затем она приоткрылась и в проеме появились две любопытные детские мордашки.
– Анни, к тебе можно? – спросила восьмилетняя Лия.
Или Лианелия, если полностью. Хотя так ее называла только мачеха, когда была ею недовольна.
– Можно, заходите.
Девочка вошла и завела за руку сестренку – шестилетнюю Мари. Девочки оглядели мою небольшую уютную комнату – большие комнаты хуже отапливались зимой и использовались в основном для приемов – и чинно сели на кушетку, хотя большеглазой Мари сидеть на месте явно было тяжело.
– Анни, а правда, что в монастыре заставляют целый день без передышки читать молитвы? – не выдержала она первая.
– Ну не целый день, но много и часто, – с улыбкой ответила я. Девочки мне нравились, хотя в их интонациях подчас проскакивали снисходительные нотки их матери. Я встала, пересела на кровать и похлопала по покрывалу рядом с собой, приглашая девочек сесть поближе. – А знаете, чему я там научилась?
– Чему?
Лия и Мари, блестя любопытными глазами, сели рядом, и я обняла их за плечи. Всегда любила детей, только в прошлой жизни с ними не сложилось.
– Делать свечи, представляете? Нужно взять длинную нитку, которая потом станет фитилем, и обмакивать ее в растопленный воск. И так до тех пор, пока свеча не приобретет нужную толщину.
– Фу-у-у, – протянула Лия. – Это же скучно!
– Согласна, – кивнула я. – А потому лучше в монастырь не попадать. По крайней мере если это не осознанный шаг. В мире слишком много всего интересного, что стоит увидеть и сделать.
– А мы слышали, что ты в монастыре познакомилась с канцлером! – сделав большие глаза, прошептала Мари. – Это правда?
– А где вы это слышали?
Мне было интересно: неужели графская чета обсуждает такие темы в присутствии детей?
– Подслушали, – призналась Мари и потупилась, когда сестра на нее шикнула.
– Подслушивать, конечно, нехорошо, – пожурила я их и понизила голос до шепота, – но иногда очень интересно. А о чем еще говорили родители?
– Мама обрадовалась. Сказала, что если ты возьмешься за ум, то и наше с Мари будущее будет обеспечено, – тихо ответила Лия. – А еще она сказала, что быть любовницей канцлера очень почетно и что свою пассию он потом обязательно выгодно пристроит, пусть и не в столице.
– Но папа почему-то был расстроен, – насупилась Мари и внезапно спросила: – А кто такая любовница?
Н-да, если тебя не застукали, то все можно, а если у тебя в любовниках сильные мира сего, то можно еще больше. Значит, мачеха решила, что канцлера привлекли мои прелести? Он, конечно, мужчина видный, меня рядом с ним прямо бодрит, но в любовницах-сожительницах я уже хаживала и теперь хочу настоящую семью. Да и сам канцлер вполне конкретно дал понять, что я нужна ему для другого.
– Анни, – потеребила меня Мари, вырывая из размышлений, – так кто такая любовница?
Лия смотрела с не меньшим любопытством. А я не знала, как им объяснить, не вдаваясь в подробности, которые им знать рановато. Ну не было у меня своих детей и практики общения с ними.
– Э-э-э… – протянула я, собираясь с мыслями и не представляя, с чего начать.
Спасла меня нянюшка. Она вошла в комнату со стаканом теплого молока, который Анна с детства привыкла пить перед сном, и быстренько погнала всех спать.
– Вот же неугомонные зайчишки, – пробормотала она, ставя стакан на тумбочку у кровати. Посмотрела на меня и промокнула ладонями глаза. – Ох, не верится, что вы вернулись, госпожа.
Я обняла старушку и усадила с собой рядом.
– Я же в монастыре была, а не в тюрьме.
– Да велика ль разница-то? И ведь как уезжали-то! Мне и проводить вас не дали. Как вороны со всех сторон вас клевали. И как только выдержала-то, голубка моя?
– Выдержала, – вздохнула я и обняла ее крепче. – Было и было. Теперь дальше жить надо.
– Слышала я, что канцлер вами заинтересовался. Только вы ему не верьте. Знаете, какие о нем слухи ходят?
– Какие? – навострила я уши.
Слышать о канцлере что-то нелицеприятное не хотелось, но было важным.
– Будто он с Темным богом якшается.
– Ой, нянюшка, не верь ты этим слухам, – с облегчением выдохнула я. – Если бы так и было, его бы никогда на пост канцлера королевства не поставили. – Вспомнила, сколько раз он был в монастыре, и добавила: – Да и в святых местах он бывает чаще любого аристократа. Врут слухи.
– Может, и врут, только будьте с ним осторожнее, голубка моя, – снова утерла нянюшка глаза и засобиралась уходить. – Слухи на пустом месте не рождаются.
Глава 7. Бал и новые знакомства
Бал. Невероятно, но я скоро окажусь на самом настоящем балу! Разумеется, невероятным это можно назвать только с позиции меня прежней, но от этого ощущения будоражили не меньше. Конечно, я была и на корпоративах со множеством людей, и на юбилеях, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что ожидало меня сегодня. А потому беспокойство и мандраж мне изображать не пришлось.
– Не волнуйся так, – увещевала меня мачеха, сидя рядом в карете. – Ты же уже была на балу.
– В том-то и дело, – пробормотала я, припомнив, чем это закончилось для бедной Анны.
– Да, тогда все вышло очень плохо, – нахмурилась женщина и внезапно взяла мою руку, сжала и требовательно посмотрела в глаза. – Но ведь ты больше не повторишь прежних ошибок…
– Прежних – нет, – ответила я честно, но на языке так и вертелось продолжение фразы: но от новых зарекаться не буду.
Отец, сидевший напротив, что-то такое понял из моих слов, его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но потом решил не влезать в женские разговоры и перевел взгляд за окно кареты.
Но что поделать, если я уже согласилась на непонятную авантюру канцлера? Теперь оставалось только догадываться, чем она для меня закончится. Да и вообще, я в другом мире, в другом теле и еще не разобралась в местных раскладах и течениях. Поэтому о каких ошибках может идти речь? Да я же вляпаюсь в первое подвернувшееся гуано!
Потихоньку я начинала паниковать, но сдерживалась изо всех сил. А слова о том, что я взрослая женщина, которые я твердила сама себе, почему-то помогали плохо.
Выезжали мы заранее, все-таки бал в честь приезда иностранной делегации проводился во дворце, и опаздывать не стоило. И мы не ошиблись. Столпотворение карет перед входом было таким эпичным, не побоюсь этого слова, что ждать своей очереди, чтобы, как полагается, оказаться у крыльца, пришлось около часа.
И за этот час мои эмоции и переживания достигли апогея, а потом… перегорели. Я так сильно волновалась, что в какой-то момент организм решил, что уже перебор, и на смену переживаниям пришел нездоровый пофигизм. Мачеха смотрела на меня, и в ее взгляде читалось: «Не падает в обморок – и ладно». Видимо, даже ее впечатлило, как меня потряхивало от волнения, и она больше не намекала на прошлые ошибки и не пыталась чему-то меня учить и наставлять.
Дворец впечатлил количеством позолоты и зажженных свечей. Иногда, при взгляде на особенно развесистый канделябр, хотелось сделать фейспалм и воскликнуть: «Пожарную безопасность придумали трусы!» Придворные, похоже, были крайне отважными индивидами. А еще везучими, потому что пока никто и ничто не загорелось. Хотя я просто сгущала краски. Как-то на работе мне пришлось столкнуться с пожарным инспектором, и я никогда не забуду те незабываемые впечатления и многочисленные вопросы с подковыркой. А еще почти патетические восклицания «это же ваша безопасность!».
Н-да, как, оказывается, человеческий мозг, если хочет, может переключаться на мелочи с действительно важных вещей.
– Граф ан Шэрран с семьей! – объявил церемониймейстер, и десятки глаз тут же устремились на нас.
По залу полетели шепотки:
– Это та самая…
– Опозоренная…
– Надо же…
Я еще сильнее выпрямила спину, и на моих губах заиграла легкая улыбка. Как кто-то где-то когда-то сказал, а люди запомнили: «Улыбайтесь, это всех раздражает». Раздражать я, конечно, никого не собиралась, но и показывать слабости не желала тоже.
По долетевшим шепоткам я поняла, что моя улыбка таки некоторых задела. Однако обсуждали не только меня, но и возвращение моего отца, который с того злополучного дня на балы во дворец приглашен не был. Подходить к нам не торопились, видимо, пока прикидывали, куда подует ветер перемен. Но в данный момент меня это даже радовало.
А потом объявили о прибытии короля с королевой и их единственным наследником принцем Карлайлом. Все склонились в глубоком поклоне. И мне оставалось только порадоваться, что вместе с телом Анны мне досталась ее память и умения.
Потом король махнул рукой, и бал продолжился, вернее, его предтанцевальная часть. Похоже, сейчас должны появиться послы. Мне же было интересно рассмотреть венценосную чету.
Король был еще не стар, но уже седовлас. С довольно приятными чертами лица и властными движениями. Королева же была явно старше его величества и смотрела на придворных с безразличием. А принц оказался довольно симпатичным чуть полноватым блондином лет двадцати со скучающим взглядом.
– Его королевское высочество четвертый принц крови королевства Альтон Виттор ан Ларрен и высокие послы Альтона! – прерывая мои размышления, произнес глашатай, и в бальную залу вошел высокий статный блондин с пшеничными подкрученными усиками и бородкой эспаньолкой.
По залу тут же разнесся восторженный женский вздох. И я могла их понять. Принц с картинки – вот кто вошел в зал. Остальная делегация на его фоне потерялась и была совершенно никому не интересна.
Нет, ну если так подумать, то он блондин, я блондинка. Он мужчина, я женщина. Мы отличная пара! А какие детки у нас красивые будут… Какая девочка, девушка, женщина не мечтала хоть раз в жизни о принце? Я не мечтала, но ведь никогда не поздно начать?
Из размышлений меня выдернуло странное неприятное чувство, будто кто-то сверлит меня взглядом. Я повернула голову и увидела канцлера. Он чуть заметно кивнул и демонстративно посмотрел на принца, показывая, куда мне нужно смотреть. А я и так туда смотрела. Тем более теперь задание не казалось таким уж обременительным.
Разумеется, смазливой мордашкой меня не удивить – я уже взрослая девочка и ценю в мужчинах иное, – но для начала все выглядит очень даже перспективно. Осталось только узнать детали и что конкретно хочет от меня канцлер.
Лезть на глаза его высочеству в первых рядах я благоразумно не стала, хотя мне и было интересно посмотреть на него чуть ближе. Его сейчас окружало столько придворных, что я на его месте не запомнила бы никого. Он, конечно, не я, но торопиться некуда.
Постепенно к нашей маленькой группе потянулся небольшой ручеек самых любопытных, чтобы прощупать, чем мы дышим и почему вообще появились здесь спустя всего несколько месяцев после неофициальной опалы. Кто-то пытался нас уколоть, кто-то почти открыто спрашивал «какими судьбами?», а кто-то, и таких было очень мало, просто подходил пообщаться и выказать свое уважение и поддержку. Злополучную подруженьку и свою «первую любовь» я тоже видела. Они были в одной шумной молодежной компании и изредка посматривали на меня.
«Ну-ну, смотрите, глаза только не сломайте», – посылала я им ответные «лучи добра» и не думала смущаться.
К нам подошла одна из самых заядлых сплетниц при дворе – баронесса ан Ливендорн. Она состояла в немногочисленной свите королевы и отчаянно молодилась. Часто себе же в ущерб.
– Надо же, Анна, кажется, еще больше расцвела с того момента, когда я ее видела последний раз, – одарила она меня фальшивой улыбкой. – Похоже, монастырский воздух пошел тебе на пользу, милочка.
– Ну что вы, это все молодость, – лучезарно улыбнулась я, не собираясь спускать ей намеки на мое неподобающее поведение в прошлом, а то ведь заклюют такими вот «безобидными» намеками. И получила ощутимый тычок в бок от мачехи. – Хотя вы тоже выглядите великолепно! А эта прическа по последней моде вам очень идет.
Я безбожно врала насчет прически. Она не шла баронессе от слова «совсем», делая щеки визуально еще больше, а лоб меньше. Кажется, женщина это тоже понимала, но желание быть на гребне модной волны оказалось сильнее.
Баронессу чуток перекосило. Она оглядела мое довольно закрытое голубое платье с кружевными рукавами-фонариками и застегнутым под горло на маленькие пуговки вырезом, но верхняя часть груди при этом оставалась открытой. Получился милый и одновременно пикантный образ невинной девушки.
– А вот вы, милочка, похоже, о последних модных фасонах не в курсе. Ай-ай-ай. – И чтобы сгладить бестактность, захихикала и шутливо ударила меня по руке сложенным веером.
У меня с языка так и просилась ответная любезность. Однако вместо меня баронессе ответила мачеха:
– Ну что вы, этот образ моя дочь придумала вместе с лучшей модисткой Альежа госпожой Фарм. И та уверяла, что совсем скоро такой фасон войдет в моду.
– Н-да? – Теперь баронесса окинула меня куда более заинтересованным взглядом.
– Согласен с модисткой, – раздался за спиной знакомый мужской голос. – Это платье вам очень идет.
Мы обернулись и увидели канцлера в компании с принцами и их свитами. И как только мы не заметили их приближения?! Разумеется, мы тут же склонились в реверансах.
– Ваше высочество, позвольте представить графа Рожера ан Шэрран, графиню Камиллу ан Шэрран, их дочь Анну ан Шэрран и баронессу ан Ливендорн.
– Рад знакомству, – чуть склонил голову Виттор и задержал взгляд на моем скромном вырезе. – Хотел бы разделить мнение Армана насчет вашего наряда. Он великолепен. – Мои щеки невольно порозовели. Какая женщина не любит комплиментов? – Признаться, у нас в стране одеваются более… эм, сдержанно. И я еще не привык к… столь открытым бутонам женской красоты. – И он покосился на стоявших неподалеку девушек в платьях с едва прикрытыми сосками.
Я восхищенно распахнула глаза. Надо же, как завернул! А мог бы просто сказать: никогда не видел в приличном месте сразу столько полуголых баб.
