Она так и сидела за рулём, пока в окошко машины не постучали.
– Мам, а ты чего тут? – Cашка, окончив институт, работала в семейной компании вместе с мамой, бабушкой и дедом.
– Ой, ты уже пришла? – Лариса постаралась сделать вид, что всё расчудесно. – А это я просто задумалась!
– Так, колись, чего случилось? Ты с утра никакая. Братец?
Лариса невольно улыбнулась. У дочери ещё в детстве проявилось необычное качество – она исключительно удачно анализировала происходящие вокруг события, каким-то непостижимым образом делая выводы…
– А почему ты так решила? – поинтересовалась Лариса.
– Потому, что я уехала на работу раньше, и когда уходила, всё было чудесно. Ты приехала позже на час и уже никакая, явно плакала. Нет, возможно, тебя кто-то расстроил по дороге, но ты не стала бы расстраиваться из-за ерунды целый день. Бабушка и дед в порядке, остаюсь я и Даньчик. Я тебя точно не расстраивала… Ну, так что он натворил?
– Эээ, он сказал, что хочет жить у отца – имеет право!
Лариса ожидала возмущения дочери, но Сашка призадумалась, смешно наморщила нос и сказала:
– И только-то?
– Саш! Ну, как ты так спокойно об этом? Ты же прекрасно понимаешь, что я не могу его отпустить! У него желудок, а там постоянный фаст-фуд. Потом, если его не гонять с уроками, он их и делать не будет. Ну, ладно, сейчас каникулы, но потом-то… А ещё… он же в таком восторге от отца, а потом…
– Мам, это всё понятно, но ты не права!
– В чём это? – удивилась Лариса.
– Ты говоришь, что не можешь его отпустить – ты НЕ отпустить его не можешь! Он старше десяти лет, действительно имеет право выбирать, с кем он хочет быть.
– Но Саш…
– Мам, давай прикинем. Вот, у тебя есть развилка – отпустить или нет. Если отпустить…
– Я не могу!
– Хорошо, выбираем «не отпустить». Силой удержать ты его не можешь. По закону – не имеешь права. Можешь только убедить. А чем? Ты начнёшь ему рассказывать про его желудок, про уроки, про кучу всяких мелочей, от которых у него морда лица такая, словно он съел скучную манку с кислым лимоном в прикуску. Неужели он от этого передумает?
– Нет… но, как же мне ему объяснить?
– Да никак! Словами не получится. Понимаешь, Данька уже всё решил. Ему там насыпали бочку печенья и бочку варенья, вот он и рвётся. Так что если ни удержать, ни убедить ты его не можешь- просто…
– Просто что? – насторожилась Лариса.
– Озадачь! – рассмеялась Сашка. – Он привык, что ты носишься вокруг как курица за цыплёнком, что ты всё делаешь. Так привык, что стал ноги вытирать, тем более что ему и отец и бабушка Валя прямым текстом постоянно свистят в оба уха, что мы тут не такие и не этакие, а он – их породы, а ты обязана ему делать и то, и это, и вдогонку ещё чего-нибудь.
– Да… как-то так и получается, – невесело откликнулась Лариса, которая преотлично видела, что за последний год сын всё больше и больше расходился и вёл себя всё хуже.
– Мам! Давай вернёмся к нашей развилке! – напомнила ей Сашка. – Мы уже вычислили, что НЕ пускать его ты не можешь. Поняли, что всё, что ты сейчас скажешь, он не воспримет, слова не разумеет, а раз так, пусть ему будет объяснение действием.
– То есть будет проблемы с желудком, с обучением и прочим? – невесело спросила Лариса.
– Ма, ты ж не сможешь его на поводке всю жизнь водить. Ему двенадцать. Он сейчас или сообразит, что слова – это не пустой звук, что за своё здоровье, он хотя бы частично, и сам в ответе, что учёба нужна ему, а не тебе, что надо как-то голову включать, когда тебя ублажают, как поросёнка на откорме.
– Или сообразит… или?
– Или вырвется, когда будет старше, уже тогда старательно испортит себе желудок, перестанет учиться, свяжется с любой мошеннической компанией, а потом обвинит во всём этом тебя, потому что ты его к отцу не пустила! – Сашка погладила маму по плечу.
– Понимаешь, ему уже пора начинать думать головой, а не тем местом, которому главное, чтобы было удобно сидеть!
–Да всё я понимаю, просто мне его так жалко! А потом… ну, кому придётся приводить в порядок его здоровье, учёбу и прочее?
– Понимаю, что жалко… – Сашка слегка покривила душой. Единственное, что ей было жалко, так это то, что она не может добраться до паразита-брата, взять его за шиворот и трясти как грушу – за последний год он так вырос, что его так уже не поучить! А ещё было жалко времени, потраченного на разговоры с ним. Сколько же она ему объясняла, что и как, что нельзя маму обижать, что уж кто-кто, а она этого точно не заслуживает! И всё впустую.
– Понимаю, но выхода у нас нет! Мам, не боись, я с тобой!
Лариса потянулась и крепко обняла дочь. Как так вышло, что дочка, которую она родила, когда ещё в институте училась, выросла такой решительной, такой поддерживающей её во всём!
– Ты моё сокровище! И чтобы я без тебя делала?
– Что-что… слезами бы машину поливала! – проворчала Сашка, которая знала о ситуации немножко больше, чем мама, но просвещать её нипочём не собиралась!
Ещё чего не хватало!
Сашка с детства любила наблюдать… причём, это не совсем обычное для ребёнка качество появилось благодаря папиной маме – бабушке Вале.
Внучку она держала на расстоянии, была холодновата, неласкова, и маленькая Сашка никак не могла понять, что же ей сделать, чтобы бабушка Ва?люшка любила её так же, как бабушка Ка?тюшка – мамина мама?
Понимание пришло, когда Сашка случайно услышала разговор Валентины Петровны и её сына – Сашкиного отца.
– Вот не в нашу она породу! Ты вообще уверен, что она твоя? Я сколько не смотрю, ну ничего своего увидеть не могу!
– Да уверен, уверен! Сашка – моя дочка.
– А ты сделай анализ ДНК. Ну, просто для меня.
– Не буду! Я уверен, а если Лара узнает, расстроится.
– Вот балуешь ты её! Пааадумаешь, какая цаца! – проворчала Валентина Петровна. – Расстроится она. Торгашка! И дочку родила точную свою копию!
Сашка уразумела, почему бабушка её саму не любит и перестала пытаться ей понравиться – держалась ровно и спокойно, но всё равно никак не могла понять, почему бабушка Валя так не любит её маму?
– Мама никогда бабушку Валю не обижала, не ругалась с ней. Всегда приезжала, если бабушка о чём-то просила или привезти, или купить, или достать. Подарки всегда дарит хорошие, – Сашка видела, что мама делает это от души, старается выбирать самое-самое.
– Так что не так?
От природы наблюдательная, она ещё и анализировать училась, подмечать малейшие детали, незаметные оттенки разговора, мимику.
Подмечать, делать выводы, отметать неправильные, собирать верные, как зёрнышки в ладонь.
Разгадку она узнала довольно быстро:
– Маму она зовёт торгашка – это из-за того, что у мамы и бабушки с дедом торговая фирма. Они зарабатывают больше, чем бабушка Валя, правда и работают гораздо больше. А бабушке Вале нравится чувствовать себя лучше, чем остальные, а тут – не выходит! Вот она и злится на мамочку.
Да, детский был вывод, Сашка сейчас это преотлично понимала, детский, наивный, но по сути, верный. Бабушка Валя пренебрежительно поджимала губы, когда мама привозила полные сумки продуктов, рассказывала, откуда они, с какой фермы, из каких тепличных хозяйств.
– Ты у нас прямо от сохи, Ларочка… я-то такие тонкости и не знаю! У меня другая форма деятельности! – высказывала она с «любезной» улыбкой.
Как-то Саша услышала то, что явно не предназначалось для её ушей – дед слишком громко высказался…
– Да что за змеюка такая эта Валентина! Лару уже запинала! Вот, тоже мне голубая кровь, белая кость! Ну и что, что прадед у неё какой-то мелкий дворянчик и в шкафу старинные фарфоровые чашки стоят? Ну и что, что её семейство никогда ничего тяжелее ложки не поднимало? Чем это делает других людей хуже, чем она сама? Я же как-то с её бывшим мужем общался, когда он ещё жив был, так он тоже жаловался, что она его загрызла, мол, не оценил счастья-то, раз его в такую интеллигентную семью взяли! И всего-то купил им квартиру в Питере, а не дворец отстроил! И тут её сын ещё взял и женился не на той девице, которую она ему подыскала, а на нашей Ларе. А Лара-то от сохи! Мы ж с тобой всего лишь из деревни, а она-то, аж из Выборга!
Дед злился редко, вот Саша и удивилась, да запомнила.
У деда и бабушки с мамой работа и так нервная, сложная. Торговая фирма, выросшая из небольшого продуктового ларька, занимала много времени, тем более что они специализировались на фермерских продуктах, свежих овощах и ягодах, а всё это надо было отыскать, найти транспорт, организовать доставки до ближайших магазинов их сети и магазинов-партнёров.
Работали на совесть, иногда дед и сам не гнушался съездить за свежайшими продуктами, цены до безумных никогда не задирал, даже когда трудно было, а ещё завёл жесточайший контроль за сроками хранения и раздачу продуктов с истекающим через день-два сроком, пенсионерам и инвалидам, которые проживали у его магазинов.
Да, коллеги крутили пальцами у висков, но выбрасывать продукты дед не мог физически, видимо, сказывалось воспитание «от сохи», а мухлевать с переклейкой этикеток считал непрофессиональным занятием.
Это давало неожиданные плоды. Например, одна из самых вредных и неуступчивых пенсионерок, которая регулярно жаловалась на всё и вся, от шума подъезжающих к магазину машин, до невежливых грузчиков, взяла и отследила грабителей, которые пытались взломать дверь магазина.
– Нет, ну что за вопиющая наглость! – жаловалась она по инерции уже на грабителей. – Куда полезли! В самый приличный в округе магазин! И пусть мне не нравится, как выражаются их грузчики, но воровать оттуда я никому не позволю! Они настоящие люди, хоть и бизнесмены!
Сашка гордилась и компанией, и дедом с бабушкой, и мамой. По её мнению, они делали важную работу, и делали на совесть. Она сама точно знала, куда пойдёт работать, поэтому высказывания бабушки Вали: «
Ещё одна торгашка будет», Сашку даже не задевали – что поделать, если не понимает человек. Тем более, что бабушку тогда останавливал сын.
Сашин папа в семейной фирме жены не работал, хотя тесть и звал.
Зарабатывал он вполне прилично, занимался "благородными занятиями", ничем не оскорбляя взгляды на жизнь своей матушки, но до поры не позволял ей высказываться по поводу жены и её семейства.
Правда, вода, наверное, и камень точит… Нет, видимо, не каждый, но Максим Викторович оказался камнем податливым. Сначала стал прислушиваться, позволял матери растравлять своё недовольство женой, потом и сам жаловаться стал – не так приготовила, не этак подала, внимание не уделила. Потом и вовсе усомнился – ДНК-анализ дочери всё-таки сделал. Получил на руки результат, убедился в том, что Сашка точно его. И нет бы на этом успокоиться, раз уж убедился… Недовольство копилось и копилось, стало казаться, что он-то достоин большего, чем торгашка рядом с ним.
Единственное, что не вызывало никаких замечаний – это сын. Даниил был его абсолютной копией. Тут уж даже Валентина Петровна не нашла к чему придраться… сначала не нашла.
– Она же воспитает из него такого же, как она сама! Как Сашку! Нет-нет, что хочешь делай, но Данечка в нашу породу, и воспитать его надо нам!
Даня всегда знал, что от любого неприятного дела или занятия можно ускользнуть, если пожаловаться отцу или бабушке Вале. Правда, это не всегда получалось – отец работал, бабушка была далековато, так просто самому и не доехать. Но он рос, возможностей появилось больше, вот он ими и пользовался.
Сашка, с её аналитическими способностями, всё это видела расчудесно. Собственно, именно она и была главной противницей всех бабусеВалюсиных подходов. Правда, действовала разумно – не в лоб. Так что даже не была опознана, как серьёзная противоборствующая сила.
– К бабуле едешь? Ну давай! Хорошее дело. А главное-то что? Серёге хорошо будет.
– А чем это? – Даня вечно соперничал со своим приятелем Сергеем.
– Он-то уроки выучит и умоет тебя завтра по полной! Но это и ладно. Не всё ж тебе его…
Сашка тихонько усмехалась, когда брат, сердито прищурясь, отменял визит и садился за уроки.
Саша вообще знала о жизни семьи несколько больше, чем об этом думали окружающие.
Например, то, что у отца кто-то появился, она уловила задолго до его ухода. Где-то за полтора года!
Поведение, систематические задержки, прорывающееся всё чаще раздражение, а главное – полный отказ от попыток как-то сдерживать грязевой поток, высказываемый Валентиной Петровной в адрес невестки, многое Сашке объяснили.
– Так… ну, положим, я права. И что делать? Маме сказать? А если это несерьёзно? Если просто платонически влюбился? Ну бывает же!
Сашка призадумалась. По всему выходило, что бывает.
– А я возьму, да разрушу отношения родителей… А если это всё-таки серьёзно? Если он соберётся уходить? Что тогда?
Сашка задумчиво нарисовала на салфетке развилку.
– Тут – «ошиблась и показалось», тут – «не ошиблась».
От веточки «не ошиблась» пошли ещё две:
– Эта – «не ошиблась, но несерьёзно» … А тут – «уходит и развод».
Именно последняя возможность требовала неких размышлений.
– Квартира мамина – бабушка и дед подарили. Дача вообще их. Да, огромная, да, места всем хватает, но записана на них. Машины? Так и они у обоих есть. Если делить, то обе. Отец на это не пойдёт, так что их можно не считать. А что ещё? Точно! Мамины акции!
Ни бабушка, ни дед, ни мама так и не поняли, зачем Сашка настояла на передаче акций Ларисы её родителям. Да, формальный повод – упрощение перерегистрации компании, а настоящий знала только Сашка, бдительно наблюдавшая за событиями.
– Что ж делать, если у меня натура собачья? – как-то пришло Сашке в голову, – За своих сожру без раздумий, а если перестал быть своим – не обессудь, обидеть никого не позволю!
Вот она и теперь занималась тем же самым – не собиралась позволять брату обижать маму!
– Да и поразмыслить не мешает… и с чего бы это там всем так пригорело – срочно Данечку приманить? Нет понятно, что он «их порода», но почему сейчас и так срочно? И как в это во всё вписывается красотка сойка-Зойка?
Сойкой Саша прозвала новую папину любовь из-за страсти к блестящим побрякушкам.
– Нетипично, однако! А значит, надо посоображать! А пока – помочь маме вещи нашего голубя перелётного сложить. Ишь, птичка… тут поел, нaгaдил, и дальше полетел! Я ж не мама, я и пинком сопроводить могу! Только вот мне любопытно, а раз так, будем действовать умнее!
Глава 5. Здрасьте, это я, ваша неожиданность
Когда открылась входная дверь, то первой в квартиру вошла мрачная решимость, а уж за ней – Даня.
Он морально готовился к ссоре аж с самого отцовского дома, вспоминая инструкции.
– Она плакать будет! – говорил он.
– А ты ей скажи, что отец тоже имеет право участвовать в твоей жизни! Что у него тебе лучше! – улыбаясь, инструктировала его Зоя.
– Да-да! А ещё скажи, что у папочки тебя понимают и поддерживают! – увлеченно рассказывала бабВаля. – И что бабушка тебя тут любит по-настоящему!
