СТЁРТЫЕ
Ольга Старокожева
Мир давно изменился. Стремление людей к сохранению личного пространства определило новый стиль жизни – обособленность. Нет! Никто не запрещает выходить на улицу, но никому это уже не нужно, так как технологии позволяют в любой момент оказаться там, где хочешь, не физически, а виртуально, но при этом сохраняя всю палитру чувств и ощущений. Главное – имплантировать чип, иначе человек не существует для системы. А несуществующий все равно что мертвый. Яха узнает от друга, что пропадают молодые люди, то есть кто-то их стирает: был человек, а на завтра его как будто никогда и не было. В такое трудно поверить современному и самоуверенному парню, у которого вся жизнь впереди, пока он сам не сталкивается с тем, что некто стер и его. Но умирать без еды и воды в клетке-квартире герой не намерен и идет на улицу с надеждой найти ответы.
Глава 1. Статус_мёртв.
Яхе нравилось бегать по утрам. Люди давно стали редкостью на улицах. Не потому, что это было запрещено, вовсе нет. Просто ни у кого уже не было такой необходимости.
Яху тянуло на улицу. Его завораживала окружающая тишина. Ни шума машин, ни крика птиц, ни звуков уличной торговли, разве что, если остановиться и прислушаться, то услышишь сверху легкое жужжание, напоминающее пчелиный рой. Это работали дроны-доставщики, с виду похожие на пауков, цепко удерживающих свою ношу до той поры, пока ее не заберет хозяин. Яха не раз ловил себя на мысли о том, что, должно быть, тот, кто когда-то придумал эти механизмы, срисовал их облик именно с пауков: небольшое брюшко, два огромных окуляра, вертящиеся в разные стороны и, конечно же, железные “лапы”, которые, сжимаясь и разжимаясь, потрескивали и пощелкивали.
Яха остановился и посмотрел вверх, один из дронов завис над ним. Яха махнул ему рукой и побежал дальше.
В свои 22 парень был полон планов на будущее, он только что окончил обучение по выбранной программе и считал себя вполне готовым к новому, взрослому, этапу своей жизни, уверенный, что его ждет нечто…
– Эй! Подожди!
Яха резко остановился. Обернувшись на голос, он вздрогнул и медленно попятился.
В паре шагов от него стоял парень приблизительно одного с ним возраста, опрятно одетый, с рюкзаком за спиной. Парень улыбался и протягивал руку для приветствия:
– Меня Федей зовут, а тебя?
Это было немыслимо, недопустимо, противоправно. Встать ближе, чем на пять метров к другому человеку означало нарушить его личное пространство, посягнуть на его свободу и даже жизнь. Незнакомец не мог не знать этого. Но все же приближался, шаг за шагом. Яха развернулся и побежал прочь.
– Эй! Ты чего? Я же нормальный! – услышал он и припустил быстрее.
***
Яха вбежал в свой подъезд и привалился к стене перевести дыхание. Почему? Почему именно сегодня? И кто этот парень, рискнувший всем? Ради чего? Зачем? Вопросы не стихали, сердце тревожно билось, словно предчувствуя беду. Но Яха не знал, что такое беда. Конечно, ему было знакомо слово, но его смысл затерялся, стерся из памяти за ненадобностью. До этого момента.
Яха встряхнул головой. Нет, так не годится, ни к чему ему лишние переживания, так не должно быть и не будет! Он привык, что всё просто, понятно и, что важнее, предсказуемо, и нет места страху. А теперь выходит, что есть.
– Он читал историю, знал, как еще полвека назад жили люди, и ужасался. Он бы так не смог. Быть никем, запертым в физической реальности, как в клетке, где нет места твоим желаниям и потребностям, где на твое личное пространство постоянно посягают так нагло, бесцеремонно и спонтанно, что его совсем не остается. Разве это жизнь? Нет! Жизнь – это свобода, когда никто не смеет подходить к тебе ближе, чем на пять метров, когда ты можешь в любой момент оказаться в самом дальнем или укромном уголке мира и уйти оттуда, как только надоест. Жизнь – это когда ты можешь испытывать всё, что только вздумается, чувствовать, ощущать, пробовать, не рискуя ни жизнью, ни свободой, ни здоровьем. И никто не вправе тебя ударить, надругаться над тобой или убить. Ты всегда в безопасности, а по миру сквозь пространства и расстояния путешествует твоя проекция из нервных окончаний и чувствительных рецепторов, благодаря которой ты ощущаешь всё до малейших импульсов. Это и есть свобода и безопасность, абсолютные.
Но этот незнакомец… Он не был проекцией, он был живым, настоящим, во плоти. Яха задыхался от негодования и возмущения, за которыми скрывались страх и паника. Другой человек вероломно ворвался в его пространство…
Яха стремительно вошел в комнату, громко крикнув, слегка осипшим голосом:
– Горян! Горян! Горян!
И в нетерпении уставился на один из трех мониторов на стене.
Через пару секунд ожил самый большой, и явил лохматого парня, помятого и небритого, который силился продрать глаза и сосредоточиться. Горян был немногим старше Яхи, но уже три года как работал, так что имел свой вес и авторитет в глазах друга.
– Яшка! Чё разбудил раньше времени?
Яха никак не мог успокоиться, его голос то хрипел, то срывался на фальцет.
– Ко мне сейчас в парке парень полез знакомиться!
Горян закатил глаза, мол, тоже мне новость.
– И как? Познакомился? – уточнил он, зевая.
Яха приблизился к монитору, с подозрением вглядываясь в лицо друга:
– С какой это стати?
– От меня-то чего хочешь, дружище? – удивился Горян и почесал небритый подбородок.
– Ты же хранпор! Или теперь нормально, что на улице к тебе челнок подходит?
– Чего он хотел?
– Не знаю. Руку протянул поздороваться…
Горян громко рассмеялся:
– Не паникуй, подумаешь, искуна встретил.
Яха посмотрел в окно, ему показалось, что мир сузился до размеров оконной рамы, и сразу стало тяжело дышать.
– Кого? – переспросил он.
– Ну, – снова зевнул Горян, – это чудики, которым не сидится на месте, вот они и рыщут по улицам в поисках новых ощущений, для них живое прикосновение – экстрим.
– Сфига?! – заорал Яха. – Разве это не вторжение в личное пространство!
– Ага! Но искунов немного, тебе просто повезло на него нарваться. Еще раз пристанет, смело заявляй на него.
– И чё сделаете?
– Пожурим! – засмеялся Горян. – Но будь осторожнее, хуже, если искун окажется провокатором.
– Это как?
– Ну, такой тип подходит познакомиться, то да се, если видит интерес, подбивает уже тебя познакомиться с кем-то, и тут же оп, и заявляет о твоем правонарушении. Тебя в расход, а он за новыми жертвами. Для них это – забава. А мы называем их “почти убийцами”.
– Жесть какая-то!
– Не! Жесть, это когда таких провокаторов наши вербуют.
– Зачем? – Яха аж задохнулся от удивления. Оказывается, он очень много не знал о мире взрослых, куда так стремительно собирался ворваться.
– Ну, план же нам надо выполнять.
У Яхи отпала челюсть, а Горян пожал плечами, то ли соглашаясь, то ли безразлично констатируя факт.
– Каждому свое, друже. Ты вот по утрам бегаешь. Значит, ты – их потенциальная жертва. И соответственно, наша. В общем, я предупредил.
– Но ты же отмажешь, если что?
– Если получится. Никаких гарантий. Система, брат, на то и система.
– Тоже мне друг, – скривился Яха.
– Да просто не попадайся на провокацию. Вечеринка сегодня в силе?
Яха задумчиво кивнул.
– Лады. Пока.
Экран потемнел, и Яха увидел в нем свое отражение. Высокий, стройный, подтянутый, с копной вьющихся волос, правильными чертами лица, и хмурым взглядом, в котором плескались зачатки разочарования.
***
Яхе нравилось чувствовать, как тонкие струны воды ломаются о его кожу, будоража нервные окончания. Уходила назойливая тревога, отступали волнение и страх. Яха чередовал напор и температуру воды. Холодная остужала накал мыслей, горячая согревала и расслабляла.
Полчаса, и мир снова виделся ему большим и просторным, захотелось есть. Но в пищевом принтере осталось заправки лишь на йогурт. Яха достал банку, наполненную табами, выбрал синюю и забросил в рот. Поморщился: вкус креветок был так себе.
Один из мониторов пискнул, сообщая, что на связи мама. Яха одобрил резким движением руки, и появилась женщина неопределенного возраста с ярко красными волосами.
– Сын, ты помнишь, что у тебя скоро перезагрузка? – вместо приветствия начала она, рассматривая свои ногти.
– Конечно, мам.
– Вот и хорошо. А то я волнуюсь.
Яха усмехнулся – ничто не указывало на ее волнение. Никогда. Впрочем, он уже привык. Свою мать Яха никогда не видел вживую, только с экрана монитора или благодаря проекции.
Мать подняла на него глаза:
– Хорошо. Целую.
И исчезла с экрана.
Яха вздохнул. Перезагрузка была обязательной для всех. Как только человек начинал работать, не важно окончил он при этом школьную программу или получил специальность, достаточно было подать заявку на трудовую деятельность. Перезагрузка чипа длилась ровно сутки, быстрее никак, из-за бюрократических проволочек, которые почему-то не вымирали, а крепко держали под уздцы рвущийся вперед прогресс.
Целые сутки быть в подвешенном состоянии, быть и не быть одновременно. Яха непроизвольно коснулся места за ухом, куда обычно вживлялся чип, который отслеживал его развитие, гарантировал безопасность и возможность “перемещения” в пространстве. Но дважды в жизни человека чип должен был перезагружаться: второй раз при выходе на пенсию.
Сам процесс перезагрузки проходил безболезненно и незаметно, но Яха побаивался этого “состояния несуществования”, как называл его Горян. А тут еще и случай с незнакомцем на улице. Как-то подозрительно…
Яха снова коснулся холмика за ухом. Где-то внутри его тела скрывалось то, что позволяло ему быть там, куда бы они никогда не попал, живи на полвека раньше. Нет, конечно, самолетом, поездом, на машине было бы можно…
Яха улыбнулся своим мыслям, но ведь нужны были бы деньги, которых так часто не хватает на путешествия. А может, не нашлось бы смелости, потому что страх был ведущим антимотиватором всех предыдущих поколений. Но, вероятнее всего, попросту не было бы времени, ведь следовало бы зарабатывать, чтобы обеспечить себя, свою семью, заботиться о стареющих родителях. Так что вряд ли опасные путешествия попали бы в список важных и необходимых дел. Нет, Яха не смог бы жить в прошлом веке.
***
Музыка гремела с такой силой, что у Яхи закладывало уши. Для своей вечеринки он специально выбрал такое место, где одни могли потанцевать, а другие отвести душу за барной стойкой. Яха не сразу ее заметил, невысокая, стройненькая брюнетка ритмично двигалась в такт мелодии и призывно смотрела на него. У девушки был необычный разрез глаз, внешние уголки слегка подняты, как у кошки, веки полуприкрыты. Яха подошел и приобнял ее за талию, повторяя за ней движения. Она прижалась к нему плотнее, подняла руки и коснулась горячими ладонями его шеи. Так они и танцевали какое-то время, а потом Яху накрыло желание, он резко прижал ее к себе, но она вдруг исчезла.
Так его еще никто не обламывал. И ведь ничего не сделаешь, исчезла и всё. Любой может переключиться или просто вернуться в домой, на свой диван или кровать. И если не успел узнать личный индикатор для дальнейшего общения, то пиши пропало.
Расстроенный, Яха побрел к своему столику.
– Чего такой хмурый? – удивился Горян, потягивая искрящийся в бокале напиток.
– Девчонка обнадежила и исчезла, – махнул рукой Яха.
– Забей, друг, выбери другую. А что у тебя с Марго?
– Ничего. Друзья мы.
