Глава 3
Генерал Андрей Оболенский герцог Правобережный
– Ну здравствуй, Андрей. Вот мы и встретились снова. Как в старые добрые времена мчимся куда-то на другой конец Азоя вместе, – пропела Анжелика обещающим жаркие ночи медовым голосом, едва моя симпатичная компаньонка скрылась в своей каюте.
– И снова у тебя ни единого шанса, Лика, – ответил я с не менее слащавой улыбкой.
Мы с Гордеевой вместе учились в академии, и она еще тогда решила заполучить меня в свою постель. Но я и в юности был очень щепетилен в связях, а сейчас, когда стал старше, и подавно держался от герцогских дочек подальше. Впрочем, и от графских, и баронских, и прочих мечтающих выгодно выйти замуж девиц. Глазом не успеешь моргнуть, как охомутают и поскачут прямиком к разорению, скандалам, интригам и прочим «увлекательным» семейным приключениям высших аристократов. То ли дело обычные девушки, без завышенных запросов. Или вдовы. Вдовы вообще самый отличный вариант. Хотя сейчас, с моим смертельным проклятьем, не до тех и не до других. Мало того, что нужно о собственном спасении думать, так еще и чужие духи-хранители невероятно бесят. Они не затыкаются никогда, считают своей обязанностью комментировать абсолютно все. А мой дух-хранитель пропал в тот самый момент, когда я угодил в ведьминскую ловушку.
Вот и у Анжелики на плече сидела и вякала отвратительная ящерица.
– На девчонку эту, целительницу, похоже глаз положил, – проскрипела рептилия.
– Неужели тебе по вкусу мышки вроде невесты моего отца? – тут же спросила Гордеева, ни капли не сомневаясь в правоте хранительницы.
Ну и, в принципе, была права. Олеся Аушева мне понравилась, в отличие от маркизы Анжелики Гордеевой. А то, что старый хрыч герцог Горский мечтает её заполучить в жёны – нет. Однако сознаваться в этом не стоило. Лика могла и на подлость пойти.
– Невеста? – переспросил я, удивленно подняв брови. – Ты что, не веришь в успех нашего предприятия?
Если книга существует, и нам удастся её заполучить, то никакой свадьбы не будет – министр сам мне об этом сказал.
Лика рассмеялась и грациозно повела плечами:
– Удивляюсь, почему поверил ты. Ведь был там несколько раз и прекрасно знаешь, что всё ценное, что можно было достать с Древнего пласта, давно вывезли.
Я криво ухмыльнулся. Всё да не всё. Из последнего похода кроме проклятья я привез и кое-что стоящее. На Древнем пласте полно еще уровней, где никто пока не бывал. А в моем положении лучше верить и надеяться, что в деревню воинов света – место жительства исчезнувшей расы эльфов – можно попасть и раздобыть книгу. Иначе только и останется ждать, как в один прекрасный день я превращусь в дракона, взлечу и сгорю в своем собственном огне. Так работает наследие предков. Их самих уже в чистом виде давным-давно нет, но мы, их потомки, сохранили их черты и кое-какие способности. Во мне преобладала кровь драконов, а вот в Анжелике явно ведьм. Что касается ее охранников – они пошли от орков. Ну а хорошенькая госпожа Аушева имеет родство с эльфами. И не потому, что эльфы тяготели к целительству – ведьмы и ведьмаки тоже славились умением не только проклинать, но и лечить. Было в девушке что-то утонченное. И, кажется, даже кончики ее аккуратных ушек имели заостренную форму.
А вообще, чем больше поколений смешивалось, тем сложнее становилось определить предков. И раньше я бы не взялся так уверенно говорить, но сейчас, когда вижу хранителей, узнаю доминирующую расу проще. Потомки эльфов часто вселяются в ярких пташек, а потомки ведьм и ведьмаков любят ящериц, змей, жаб или, на крайний случай, ворон.
Раздался гонг, и наш корабль с гордым названием «Победитель бурь» медленно отчалил от пристани.
– Не буду тебе мешать махать рукой отцу, – сказал я и пошел в свою каюту.
– Увидимся на обеде у капитана, Андрей, – многозначительно проворковала Лика.
Я поморщился. Путешествие будет не таким приятным, как представлялось. Нужно, кстати, задать Олесе пару вопросов. Что за странная сделка у нее с герцогом Горским? Почему она мне о ней не рассказала? И что за дурацкая манера всем магические клятвы раздавать?
Вошел в каюту и привалился спиной к двери. Меня, никогда не страдавшего морской болезнью, немного мутило, и голова кружилась. Скинул пиджак на узкую койку, расстегнул рубашку и подошел к зеркалу. Странно, но отметина ведьмы, через которую вошло проклятье, выглядела спокойной. Замысловатый узор в виде кольца оставался просто черным рисунком, а во время приступа именно с него и начинался рост чешуи. Рисунок приобретает тогда золотистый цвет. Это что же получается? Лекарство Олеси отодвинуло оборот, но сам я начал слабеть.
Раздался короткий стук в дверь, и она тут же распахнулась. Неслыханная наглость! Мне, может, нужно на засов запираться, чтобы остаться одному? Развернулся, готовясь отчитать беспардонного гостя, будь он хоть самим капитаном, но…
– Прошу прощения, генерал! Ой, а что это у вас такое? Это же оно? Я права? Дайте-ка посмотрю! – выпалила Олеся, ни капли не смутившись от того, что застала меня по пояс голым.
– Совершенно верно. Это оно, – ответил я неожиданно спокойно.
Возможно, передумал негодовать, потому что она пришла без своей птицы, а я к тому же поговорить с ней хотел.
– Никуда не уходите! Я за аптечкой! – выпалила юная целительница и, словно ураган, вылетела за дверь.
Мне только глазами хлопнуть оставалось. Но не успел я решить, застегнуть мне рубашку или оставить так, Олеся вернулась и принялась командовать:
– А ну-ка давайте-ка к окну, а то тут света мало! Я буду делать пробы, а вы рассказывайте, что чувствуете. Попытаемся хотя бы на время ослабить действие проклятья. Вы нужны мне сильным.
Я отвык подчиняться чьим-то приказам, поэтому немного ошалел. Только этим я и мог объяснить свою безропотность, с которой подошел к окну и встал так, чтобы Олесе было виднее.
Глава 4
В каюту генерала я осмелилась постучать, чтобы отдать деньги за проезд. И даже хранителя уговорила со мной не лететь – восприняла всерьез слова Андрея Оболенского о том, как он устал от чужих духов.
Однако все пошло не по плану, едва я увидела его обнажённый торс. Вернее, отметину проклятья. Торс, конечно, тоже меня впечатлил, несмотря на то, что целителей сложно удивить кубиками пресса – повидали этих всяких разных торсов. Однако проклятье куда интереснее! Я сбегала за аптечкой и, отмахнувшись от хранителя и миллиона его вопросов, вернулась. Поставила генерала к окну – кажется, на кораблях эти круглые штуки называются иллюминаторы – и для начала обрисовала пальцем границы входного отверстия. Таким образом я сканировала силу проникновения внутрь организма.
– Скверно. Как же вы так неосторожно, голубчик? – проворчала я.
Кожа генерала покрылась мурашками, он еле сдерживал непроизвольную дрожь, пока я пальпировала рисунок. Наверное, испытывал боль или другие неприятные ощущения.
Удивительно, что с такой силой проникновения Оболенский добрался из Древнего пласта до дома живым. Тут налицо сильная драконья кровь. По слухам, этих могучих ящеров никакие проклятья не брали, сгорали в магическом огне. А вот потомки такую способность растеряли почти полностью.
– Тебе прямо в подробностях рассказать? – ехидно проворчал генерал.
Я деловито кивнула.
– Было бы неплохо.
Покопалась в аптечке и достала набор стандартных проб. Так-то понятно, что проклятье первозданной ярости приводит к смерти – проклятый перестает быть самим собой, в нем начинают очень быстро прогрессировать черты предков, от которых пошел его род, и тех, чей крови в нем больше всего. Тело меняется, магия меняется, а потом из-за нехватки нужных для полного превращения ресурсов наступает финал: потомок дракона сгорает, потомок орка превращается в камень, потомок эльфа, наверное, становится каким-нибудь цветком – не знаю. Таких случаев в практике описано мало, можно только предполагать. А с помощью проб я хотела узнать, на какие лекарственные компоненты проклятье реагирует сильнее, и по возможности усилить свое лекарство.
– Рассказывать нечего, – отрезал генерал.
– А вы все же покопайтесь в памяти. Меня интересует, долго ли вы находились в деревне ведьм, каким образом наткнулись на ловушку… Или, может быть, вообще столкнулись с духом древней ведьмы, и он оказался настолько сильным, что смог пробить защиту живого?
От Древнего пласта можно чего угодно ожидать! Вот тот же мой хранитель Никита Аушев при попытке вынести книгу Жизни из деревни воинов света напоролся на защитный барьер, о котором не знал, и поджарился.
– Да не успели мы даже в этой деревне толком побывать, – нехотя сознался генерал, – только вошли, поднялся пыльный смерч, моих людей выкинуло за границу, а меня швырнуло на камень, и я провалился с какой-то склеп. Потерял сознание, а когда очнулся, меня уже вытащили с отметиной.
– Так-так, хорошо, – задумчиво пробормотала я, прикладывая очередную тестовую пластинку к рисунку – А какой на вас был доспех? Защитные амулеты? Свои щиты ставили?
Конечно, у древних имелись секреты, которые нам так и не удалось раскрыть, но все же и современные маги кое-чего стоят.
– Ну, судя по тому, что я еще жив, защита у меня была надёжная, – опять недовольно проворчал Андрей.
Понятное дело, что слабость ему не нравилась, но я-то тут при чем? Нечего на мне срываться.
– Возможно, ваша защита несколько замедлила скорость проникновения, но все же я склонна считать, что вы живы благодаря сильной драконьей крови, а значит и отталкиваться будем от этого. Придётся через деревню драконов пройти и поискать там их останки, – заключила я, убирая последнюю пластинку в преобразующий артефакт. – Хранитель сказал, что в книге Жизни полно всяких снадобий из костей, чешуи, волос и прочих частичек представителей разных рас. Одевайтесь.
Подняла взгляд на генерала, а он стоял неподвижно и смотрел на меня, как на чудо заморское. Я приподняла брови: что?
– Вы, целительницы, все такие? Почему я раньше не замечал?
Я слегка поморщилась. Нет, не все. Девчонки в академии частенько надо мной смеялись и говорили, что я ненормальная, потому что ничем, кроме науки и исследований, не интересуюсь. И на моду мне плевать, и на парней, и на танцы, а для молоденькой хорошенькой девушки это противоестественно. Я только плечами пожимала и продолжала заниматься любимым делом.
Пожала плечами и сейчас.
– Главное, что теперь заметили и, надеюсь, осознали, как хорошо, что встретили именно такую меня. Ведь ваше здоровье в моих руках, – сказала поучительно и пару раз ткнула указательным пальцем в голую грудь Андрея.
Он опять покрылся мурашками, а мышцы его груди рефлекторно сократились. Странно. Неужели боль отдаётся аж сюда? Ведь мой палец попал гораздо выше рисунка.
На всякий случай генерал от меня шарахнулся и очень быстро застегнул рубашку.
– О да. Я невероятно рад, что встретил тебя, Олеся! – вообще не радостно воскликнул генерал.
Еще и под нос себя пробурчал невнятно что-то вроде «небылопечали».
– А я вообще чего пришла-то! – опомнилась я и полезла в карман за деньгами.
Но генерал вдруг резко ко мне шагнул, закрыл мне рот рукой и швырнул в угол каюты энергетическим шариком!
Без всяких сомнений – обнаружил шпиона. Надеюсь, это был мой любопытный хранитель, а не чей-то ещё.
Однако в дверь настойчиво постучали. И не клювом, как бы сделал попугай, а явно мужским кулаком.
Оболенский тремя большими шагами пересек каюту и распахнул дверь.
– Генерал, я хотел бы с вами переговорить с глазу на глаз, – деловито заявил весьма колоритный мужчина: волосы его покрывал ярко-красный платок, в одном ухе красовалось массивное золотое кольцо, а длинная борода была заплетена в косы и украшена бусинами. Капитан! Но, увидев меня, он шагнул назад. – Ох, я не вовремя! Прошу прощения!
И так многозначительно он это воскликнул, что я испытала внезапную неловкость и выпалила:
– Я целитель! Проводила осмотр!
– Вы больны, генерал?! – поразился капитан.
Я прикрыла глаза. Да что ж такое-то?! Оболенский меня за такой поворот точно не похвалит. Он свою болезнь от посторонних успешно скрывал. Что неудивительно. Не каждый маг может сканировать ауру на предмет повреждений, и даже не каждый целитель сможет так сразу поставить диагноз. Проклятье видно в полной мере лишь во время приступа, а в спокойном состоянии оно выглядит как мелкий черный песок в области поражения.
– Нет-нет! – поспешила я исправить положение. – Это плановый осмотр. Мне для научного труда нужно!
– Ах, для научного труда… – протянул капитан, усмехаясь в усы.
– Ну, не буду вам мешать! – выпалила я, едва скрывая досаду и, подхватив чемоданчик, поспешила убраться, чтобы ещё чего-то лишнего не наговорить.
– Я зайду за вами на обед, достопочтенная госпожа Аушева, – пригрозил мне генерал напоследок.
В свою каюту я влетела, ругая себя на чем свет стоит.
– Взял? – угрюмо спросил мой хранитель.
Не сразу я поняла, что речь идет о деньгах. Почему-то первым делом в голову пришла совсем неприличная мысль, и я даже открыла рот, чтобы возмутиться. Хорошо не успела. Вовремя вспомнила.
– Нет. Не было возможности с ним об этом поговорить.
– И чем же вы там занимались? Опять его спасала без всякой выгоды для нас?
Я вздохнула. Рассказывать предку, что мне удалось взять пробы с действующего древнего проклятья, не было смысла. Никита Аушев ни за что не поймет и не оценит мой научный интерес.
– Не было у него приступа. Просто капитан пришел и помешал.
– А за аптечкой зачем прибегала?
– Всё тебе надо знать!
– Конечно! Я вообще-то всегда рядом с тобой должен находиться. Вот оставил одну, и теперь терзаюсь вопросами, – пробурчал попугай.
Я от него отмахнулась и прошла к своему столу. Открыла аптечку и вытащила артефакт с пробами. Очень интересно, что покажут пластины после преобразований! Ведь проклятья такие разные, и у каждой ведьмы или ведьмака свой почерк. Тщательно проанализировав отметину, можно многое узнать о ведьме, которая его оставила. Автора уже, конечно, нет в живых, но все же.
Я надела исследовательские гоглы и вытащила первую пробу.
– Ничего себе! – не сдержав изумления, воскликнула.
На пластинке проявилась надпись на древнерунном: «Тому, кто приблизится к гробнице королевы, прежним уже не остаться».
Выходит, ловушка располагалась у гробницы легендарной королевы Фатурлы Красивой, и ставила её не абы кто, а приближенная к самой сильной ведьме. Ведь самой королевы уже не было в живых, раз она в склепе находилась.
Я достала вторую пластинку – она проявила рисунки ингредиентов, используемых в проклятье. А вот тут придется голову поломать над расшифровкой. Например, чей именно коготь использовался – так просто не понять. И некоторые растения вымерли вместе с древними расами.
Но куда интереснее было глянуть на следующие пластинки. Они мне расскажут о том, какое именно преступление, по мнению ведьм, совершил генерал (ну, кроме того, что приблизился к гробнице) и что ему за это обещают. Пусть генерал и не помнит подробностей, я смогу о них узнать самостоятельно.
И третья проба рассказала, что Андрей что-то взял из гробницы. Ах, он обманщик! Хотел от меня это скрыть!
А четвертая озадачила… На ней проявился живой рисунок о том, как из саркофага поднимается женщина и идет, выставив вперед руки, как будто пытается кого-то задушить.
А на следующей пластине женских фигур я насчитала двенадцать.
Заключительная проба показала надпись на древнерунном: «И за это ждет тебя безумие. Первозданная ярость твоей сути возьмёт верх над разумом и уничтожит тебя вместе со всеми, кто рядом. А королева и ее свита возродятся и станут править миром».
Я задумалась и пробормотала вслух:
– Странные эти ведьмы. Если тот, кто вошел в гробницу и что-то взял, тем самым их возродит, за что тогда его смертью наказывать?
– А меня аферистом обзывает! Сам-то не лучше, – тут же догадался, о ком речь, хранитель и сел на краешек стола.
– Ну мы с тобой не знаем, что он взял. Возможно, что-то по приказу императора, так что генерал – не аферист и не искатель приключений с сокровищами, а верноподданный. Однако вопрос не в этом, а в том, как это проклятье снимать.
Одним из ключевых этапов снятия проклятья является прощение того, кто это проклятье наложил. В наши времена обычная практика – принести извинения и компенсацию, а дальше небольшие целительские манипуляции – и все хорошо. Но в случае с Андреем Оболенским такой способ невозможен. У кого просить прощения? За что именно?
