Сергей Измайлов "Корпорация Vallen'ок"

– Джун, что за розыгрыш ты придумал? Опять влип в какие-то неприятности?

Странно, такое обращение не часто используется в Японии, судя по всему, этот человек очень близко знаком со мной прежним.

– Я Вас не понимаю, Накамора-сан, – покачал я головой. – Мы с Вами так близко знакомы?

– Джун, либо ты совсем заигрался, либо действительно ничего не помнишь. Хотя, в твоем лично случае, я больше склоняюсь к обоим обстоятельствам одновременно, – произнес он. – Видел бы тебя твой отец. Только из памяти о нем я здесь. Заходи, мы уже пришли.

В раздумьях я даже не заметил, что мы остановились перед входом в подъезд. Мы вошли в многоэтажный дом и поднялись на лифте на двенадцатый этаж. Если я правильно понял, отца бывшего хозяина этого тела уже нет в живых, но спрашивать об этом управдома я сейчас не стал. Во всяком случае, попробую разобраться сначала сам.

Покрутив в руках связку ключей, я заметил брелок с адресом и номером квартиры – теперь точно не заблужусь, особенно в первое время. Пока я искал нужный ключ для входной двери, услышал за дверью шорох. "Странно", – подумал я, ещё не подозревая, что главный сюрприз ждал меня внутри.

Глава 2

Дверь скрипнула, и в нос ударил запах затхлости, смешанный с каким-то знакомым крайне неприятным ароматом. Чёрт побери, да это же запах собачьего дерьма! И тут я услышал цокот коготков по полу. Что? Собака? В Японии? Это почти то же самое, что и пума в Москве. Из дверного проема неспешно вышел морщинистый французский бульдог с выпученными глазами.

Сначала он зарычал, но, узнав хозяина, ткнулся в меня носом, провернулся вокруг себя, радостно виляя тем, что осталось от хвоста и повалился на спину, демонстрируя пузо в горошек.  Собака, охренеть!  У меня есть собака, да еще какая! Представьте себе существо, напоминающее ушастый пельмень на коротких ножках, с лицом, которое словно пережило десять сезонов дорамы на одном дыхании. Это она – француженка-бульдожка, чья жизнь состоит из бесконечных сериалов наподобие: "Попытка залезть на диван без помощи человека", "Спор со своим отражением в зеркале" и "Почему хозяин не понимает, что еда в моей миске уже пять секунд как несвежая?".

В прошлой жизни у меня тоже была собака, но здесь совсем другой коленкор. Это же Япония, тут завести такого друга не только крайне сложно, но и очень дорого, а мое новое “Я” не создает впечатление миллиардера и плейбоя. Еще один странный момент, которому предстоит найти решение.

– Ну здравствуй, мой волосатый друг, а вернее подруга! – прошептал я, и занялся почесыванием пузика. “И геморрой” – подсказал мне внутренний голос, когда я споткнулся о порванный мешок с мусором. Собака в одиночестве – это ад. Следы «праздника» были повсюду: перевёрнутый горшок с кактусом, ободранные обои у двери и лужица в углу, уже частично подсохшая. Обозрев чудовищный пейзаж, я тяжко вздохнул. Любитель животных, блин. Ты хоть в курсе что собак надо еще и воспитывать? Меньше всего на фоне своего самочувствия я хотел сейчас заниматься уборкой.

По размеру квартира больше напоминала капсулу для выживания. Микрокухня: двухкомфорочная плита, мини-холодильник, на полке – кастрюля с ржавым дном и сковородка, похожая на выжженный метеоритный кратер.  Санузел с кафелем цвета «советский салатовый», душ с занавеской в уточках.

На полу в комнате – погрызенный резиновый утенок.  В углу комнаты заметил зону пса: лежанка из старого свитера, рядом миска с надписью «Съешь меня».

На тумбочке у входа валялся пропуск. Я взял его в руки и прочитал надпись: “Корпорация “Vallen”. Курьер. Доступ первого уровня. Зона склада – сектор В”. Что-то я раньше не слышал про такую корпорацию. Валлен, хм. Ну окей, Валлен, будем тебя покорять. Валлен – окей? Буду называть тебя Валенок, так как-то уютнее что ли, по-домашнему.

М-да, карьера у паренька на подъеме, в очередной раз задался вопросом – откуда мой парнишка нашел денег на приобретение и содержание собаки? Обе почки на месте, это я уже проверил.

Но я даже примерно не представляю, когда ел последний раз. Открыв холодильник, увидел, что внутри только бутылка дешёвого кетчупа неестественного цвета и яйцо сомнительной свежести. Не густо. Открыв второй шкафчик, я нашел пачку иноземного «Доширака», лук и засохшее масло.

Зато псинка меня удивила. Села перед тумбочкой и начала издавать звуки: смесь храпа, чиха и песни кита, пока я не открыл и не узрел содержимое: внутри оказалась пачка премиального собачьего корма с лососем.

– Ты тут шикуешь, а я лапшу жрать буду? – ухмыльнулся я и поставил сковородку на плиту.

Пока Момо ела свой корм, я решил разобраться с плитой. Ржавая кастрюля, доставшаяся в наследство, напоминала артефакт из фильма про пост-апокалипсис.

– Ладно, герои не боятся вызовов, – бодро сказал я, разбивая на сковороду единственное яйцо. Через пять минут кухня напоминала лабораторию безумного ученого: яйцо пригорело, хлеб задымился, а из холодильника выпал дешёвый кетчуп, навсегда окрасив едким красителем пол в цвет стыда.

– Знаешь, Момо, – вздохнул я, – в прошлой жизни у меня был повар. А теперь есть ты. И мы оба не умеем готовить.

Собака проигнорировала меня, ну либо хруст за ушами не дал ей меня расслышать.

Сковородка продолжала дымить, сильно запахло горелым, я снял её с плиты и бросил в раковину. Видимо прежний владелец этого тела не отличался ни кулинарным мастерством, ни элементарным порядком в доме, раковина тоже была чудовищно грязной.

Чайник уже вскипел, я залил лапшу кипятком и прикрыл тарелкой. Буду долго смеяться, что это не второй шанс мне выпал, а сверхзадача из телешоу – выжить в чужой стране в чужом теле, убраться в доме у этого субъекта. А ещё надо сходить в магазин, и пса выгулять.

Но в этой стране погулять с собачкой не так просто, пришлось перевернуть мою скудную мебель в поисках шлейки с поводком, намордника и пакетов под (ну вы поняли). А парень действительно хорошо подготовился, всё в итоге нашлось прямо за кормом – видимо эта тумбочка принадлежала моей брылястой подруге. Стоп – а как тебя зовут, родная? На ошейнике виднелась бирка с выбитым именем и адресом. Итак, кто же ты у нас?  Момо. Это, если я не ошибаюсь, в переводе означает персик. Ну, в общем и целом, есть некое сходство.

– Ну что, Персик, ты знаешь примерный маршрут? – обратился я к четвероногой подружке.

Хотя в этой стране порядка всё подписано, всюду таблички, можно дескать гулять с собакой, или нет. Насколько я помню, с ними и в магазин-то не зайдешь, не то, что в нашей бескрайней.

Вот спасибо тебе, Момо, дела свои сделала быстро. Хорошо, что вспомнил взять бутылку с водой, тут принято “маленькие” проблемы своего друга обильно поливать.

Вольера для выгула я нигде не увидел. Ну ничего, освоюсь, нормально погулять сходим. А пока, дружище, пошли домой, мне еще надо решить вопрос с пропитанием для себя любимого. На обратном пути Момо облаяла кота, я спешно взял её на руки и успокоил. Местные жители повернуты на личных свободах, не понравится лай – пойдут жаловаться на меня. Так что милая, будь умничкой – и лишний раз голос не повышай.

Оставив Персика дома, я выбежал в поисках ближайшего банкомата. В кармане висевшей возле двери куртки я обнаружил пластиковую карту, очень надеюсь, что её содержимое меня не огорчит. Введя ПИН-код, заботливо написанный на обороте ручкой (редкостное легкомыслие), я с улыбкой идиота смотрел на свой ничтожный бюджет, и думал: “Джун, ты наверно местный дурачок?” Ну просто как можно назвать человека, который отдал такие деньги за бульдога, а у самого в холодильнике мышь повесилась? Причем такая же мышь и в карманах. Число на меня смотрело хоть и трехзначное, но его размер наводил тоску и уныние. Шиковать не выйдет, но еда нам в любом случае нужна.

Местный магазинчик не поражал ни размерами, ни ассортиментом, но вот ценовой уровень был более-менее в моем диапазоне. Купил яйца, хлеб, дешёвую мясную консерву и новую игрушку для пса – маленького резинового медведя с пищалкой. Пока хватит, пора возвращаться домой и продолжить заниматься адаптацией к новому месту.

Когда я начал открывать дверь, одновременно не давая выскочить Момо на площадку, из соседней квартиры высунулась седая голова в бигуди.

– Молодой человек! – прошипела старушка, сверкая глазами, как совенок-недосып. – Ваша… э-э… собака сейчас лаяла на моего кота!

– Простите, она просто восхищается его грацией, – поклонился я, держа Момо за ошейник. – Как я восхищаюсь вашими бигуди. Ретро-стиль восьмидесятых?

Старушка фыркнула, хлопнула дверью, но через минуту протянула мне тарелку с моти:

– Чтобы ваша невоспитанная собачка заткнулась! И вы тоже.

Немного неожиданно принимать от соседки угощение в сопровождении такого пожелания. Момо тут же устроила замысловатый танец хвостом (вернее тем местом, из которого он должен был в теории расти), а я подумал: «В Японии даже враги дарят сладости. Или это такое объявление войны?». После подобной мысли желание есть угощение резко пропало.

На кровати я заметил ноутбук. Будем надеяться, хотя бы его содержимое прольет свет на тайну моего бытия до той роковой ночи. На столе под свалкой из старых газет нашёлся затёртый фотоальбом, отлично, изучим.

Ряд детских фото: маленький мальчик с псом на фоне исписанного граффити и опутанного проводами бетонного дома, семейные групповые, подписей на обороте нет. Короче, всё это добро тоже сильно не поможет.  Дальше уже паренек постарше, видимо мои годы учебы. Одна из них привлекла меня больше остальных – я и некая рыжеволосая девушка в лаборатории, на обороте надпись “Юко, 2019”. Дальше в принципе неинтересно – рабочие будни, какие-то люди. Я так понимаю, коллеги по моей несложной специальности.

Ладно, посмотрим, что этот ваш интернет расскажет обо мне. Ноутбук загружался невообразимо долго, мне показалось, что прошло минут двадцать. Экран подмигивал, словно раздумывая: «А стоит ли?». Когда я наконец открыл браузер, первым делом полез в историю поиска.

– Почему болит голова после саке, дешевые консервы оптом, как избавиться от запаха собаки? – зачитал я вслух последние поисковые запросы. – Боже, Джун, да ты “гений”.

Момо, услышав «собака», преданно ткнулась мордой в колено.

– Не обижайся, – потрепал я её за ухом. – Он явно не про тебя. Хотя… – я посмотрел на пятно от кетчупа, – возможно про тебя.

Посмотрим тогда соцсети. Да что же я за человек был такой, а? Сплошные смайлы, дежурные фразы, никчемные посты без всякой смысловой нагрузки, зацепится определённо не за что. Значит придётся самому импровизировать, главное не переусердствовать.

Самое главное, чуть не забыл, что это за контора, в которой я работаю, что за “Валенок”? Забил название с пропуска в поисковик. Браузер сразу же выдал мне искомый объект. Да, симпатичненько, одно здание корпорации чего стоит. Свечка небоскреба сильно выделялась на фоне прочих построек в районе. Правда, конкретики мало – занимается всем, что только может приносить деньги. Техника, технологии, разработки в целом ряде направлений от кибернетики до медицины, хотя куда до этих направлений бедному курьеру. Надо срочно исправлять ситуацию, быть на побегушках я не привык. Застрять как белка в этом унылом колесе? Ну уж нет! Как говорится, хочу всё и сразу.

Пока ел свою лапшу, перечитал выписку из больницы, увидел упоминание о постельном режиме, и явке через сорок восемь часов к доктору Фурукаве, значит на ближайшие двое суток я свободен от работы.

– Если не помру до послезавтра, обязательно схожу, – сказал я внимательно смотревшей на меня Момо и плюхнулся на диван. Собака забралась на диван рядом со мной и ткнула меня мордой в бок. – Что, хочешь ещё погулять? Не, на сегодня уже хватит.

Вечер завершился парой эпизодов неизвестного мне сериала под храп собаки. Но вот только сон не шел. Помаявшись с час на кровати, я решил всё-таки выйти прогуляться, преследуя две цели – освежить мозги и сориентироваться на местности.

Вечернее небо постепенно затянулось тучами, и пошел ливень. Но не романтичный дождик из аниме, а самый настоящий потоп, превращающий узкие улочки в подобие венецианских каналов. Промокший до нитки, я нырнул в первую попавшуюся дверь с красным фонарём, оказалось, что это одно из тех крошечных идзакая, где счёт пишут мелом на столешнице, а за стойкой сидит целая семья: дед-повар, его дочь-официантка и внук-бармен лет десяти. Само слово «идзакая», вспомнилось, состоит из трех кандзи: «и» (остаться), «cакэ» (саке, алкоголь), «я» (место, комната).

– Приветствуем! – хором рявкнули на меня, стоило переступить порог. Три пары глаз уставились на единственного посетителя в заведении. Взгляд скользнул по стенам, увешанным табличками со спортивными лозунгами и фотографиями бейсболистов. «Ну, придется заказать себе что-нибудь», – подумал я, усаживаясь на табурет, который скрипел, будто протестуя против моего относительно скромного веса. Содержимое моих карманов сильно ограничивало выбор, но иного варианта провести здесь некоторое время я не увидел.

Когда на столе появилась бутылка пива, дверь с грохотом распахнулась. В облаке пара на пороге возник человек. Средних лет, в помятом костюме цвета хаки, с галстуком, повязанным как шарфик, и с пластиковым мечом в руке. Да-да, из детского магазина игрушек, со стразами на рукояти.

– Кия-а-а-а! – рявкнул новоприбывший, размахивая мечом так, что официантка едва увернулась от удара по подносу с посудой. – Где мои самураи?! – заорал он, тыча мечом в потолок. В зале повисла тишина. Десятилетний бармен флегматично протянул мужчине полотенце.

Тут я совершил роковую ошибку – засмеялся. Не громко, конечно, но достаточно, чтобы мечник развернулся ко мне с грацией борца сумо. Его глаза (один прищуренный, второй неестественно вытаращенный) уставились на меня с театральной обидой.

– Ты! – он подскочил, шлёпая мокрыми ботинками по кафельному полу. – Ты смеёшься над Фудзиварой-сан?!

Я замер, лихорадочно вспоминая японский этикет. Поклониться? Извиниться? Предложить выпить? Но мужчина уже впился пальцами в моё плечо, его дыхание пахло чем-то средним между васаби и антисептиком.

– Ты должен, – он сделал паузу для драматического эффекта, – стать моим секундантом!

Прежде чем я успел понять, что происходит, в моей руке оказалась открытка с адресом какого-то клуба, а Фудзивара-сан, гордо задрав подбородок, вышагивал к выходу, на ходу надевая на голову странный головной убор. Вы видели те смешные шапки-тапочки с пандой, которые продают в автоматах? Вот именно такую, только с ушами кота “Hello Kitty”.

– Человек-дождь, – вздохнула официантка, собирая со стола пустые бутылки, видимо оставленные предыдущими посетителями. – Он хороший человек, но каждую пятницу после работы он накачивается саке и начинает чудить – женщина крутанула пальцем у виска.

Подгоняемый любопытством и собственным человеколюбием, я вышел за своим новым «другом». Вечер перестаёт быть томным. У входа нас уже ждала толпа. Нет, не якудза с татуировками, она состояла из нескольких пожилых мужчин в идентичных костюмах, с такими же дешёвыми мечами. Один даже принёс полуразмокший от дождя щит из картона с расплывающимся нарисованным фамильным гербом.

– Это мой клуб исторической реконструкции! – гордо объявил Фудзивара-сан, с трудом удерживая равновесие. – Мы, кхе-кхе, восстанавливаем дух самураев! – Тут он грохнулся на колени передо мной, протягивая меч. – Будь нашим судьёй!

Нелепость ситуации разрывала связь с реальностью. Это они так радуются жизни по пятницам? А потом ещё говорят, что русские не умеют себя вести на корпоративах? И всё это происходило под проливным дождём. Он, конечно, лил уже намного слабее, но ничего сухого из одежды на мне уже не осталось.

Дальше произошло нечто, заставившее меня усомниться в адекватности этих немолодых людей. Шесть японских офисных работников средних лет, с серьёзными лицами размахивающих игрушечным оружием, устроили настоящий рыцарский турнир под караоке-версию песни Queen «We Will Rock You». Фудзивара-сан, изображая, видимо, Миямото Мусаси, умудрился запутаться в развязавшихся шнурках и упасть лицом в глубокую лужу, ненароком сбить очки с лица “противника”, после чего начал кланяться так усердно, что стукнулся лбом о фонарный столб, испугаться собственного меча, когда тот зазвонил. Оказалось, в рукоять встроен будильник.

В кульминационный момент, когда по логике их баталии должен был решиться исход «великой битвы за Осаку», все разом достали из портфелей… ланч-боксы с домашней едой и устроили совместный ужин сидя прямо на тротуаре. Хорошо хоть дождь к этому времени затих и не добавлял им жидкости в еду.

– Самураи тоже кушали! – объяснил Фудзивара-сан, суя мне в рот онгиги с лососем. Его собственная порция состояла из жареной рыбы и риса, обильно политого кетчупом из красивой бутылки без этикотки. – Это секретный соус клана Фудзивара! – шепнул он, заговорщицки улыбаясь.

Некоторое время спустя мой новый друг решил проводить меня по вечернему городу. То, что последовало дальше, достойно отдельного манга-сериала. Сначала он пытался научить меня кататься на велосипеде-пауке (эти трёхколёсные грузовые), утверждая, что это «древний самурайский транспорт». Потом он в конбини купил набор для дартс и устроил соревнование по метанию дротиков в плакат с рекламой энергетика. На мосту Нисикибаши вдруг разрыдался, вспомнив, что забыл позвонить жене, а потом, поговорив с ней ровно десять секунд, заявил: «Она сказала, что я идиот. Пойдём есть такояки!»

Когда прорвавшееся наконец сквозь тяжёлые тучи солнце окончательно спряталось за горизонт и зажглись огни на улицах, мы сидели на ступенях торгового центра напротив моего дома, неторопливо потягивая тёплую колу из автомата. Фудзивара-сан, немного протрезвев, вдруг достал из портфеля настоящий кинжал танто в ножнах. Оказалось, что это антиквариат семнадцатого века. Повертел им у меня перед носом и убрал обратно.

– Мой пра-пра-пра, – он запутался в количестве «пра» и махнул рукой. – Дед был самураем. А я, – он потрогал свой помятый галстук, – продаю страховки.

В его голосе впервые появились нотки грусти.

– Но, когда держу меч, пусть даже игрушечный, – мужчина улыбнулся вдруг по-детски, – чувствую, будто могу защитить весь мир. Хотя бы от скуки.

– Понимаю, – кивнул я. – Иногда хочется развеяться и забыть о серых трудовых буднях и житейских проблемах.

– Вот-вот, – энергично закивал мой собеседник. – Каждый день смотришь на эти лица, постоянно должен быть улыбчивым, спокойным, вежливым. Не обращать внимания на нападки неадекватных клиентов, которых хочется убить, но ты должен постараться им угодить и уговорить купить эту чёртову страховку. И, только загрузившись саке и размахивая этим куском пластика, начинаешь чувствовать себя не частью серой биомассы, а свободным человеком. А ведь я не люблю саке, представляешь? Терпеть ненавижу! Хотя, наверное, глядя на меня сейчас такого не скажешь.

Я не стал никак комментировать его речь, просто с пониманием кивал. Снова разболелась голова и жутко хотелось домой, о чём я ему непрозрачно намекнул. На прощание он вручил мне тот самый пластиковый меч со стразами.

– Для храбрости, – сказал мужчина, поклонившись с достоинством настоящего даймё. А ещё оставил на салфетке номер телефона и корявую надпись нетрезвой рукой: «Ты – мой лучший кайсякунин!» Хм, меня посвятили в помощники самурая, звучит гораздо интереснее, чем курьер.

Этот меч я повесил дома на стену, прежде чем опуститься на диван. После такого вечернего похождения мне срочно требуется хотя бы несколько часов покоя. Я снял всю мокрую одежду и закинул в стиральную машину. Порошка осталось чуть больше чайной ложки, завтра надо купить, а на сегодня хватит.

Насквозь промокшую и раскисшую бинтовую повязку на голове не имело смысла оставлять, поэтому я от неё избавился, разглядывая шов в отражении в зеркале. Да, Джун, неплохо тебе досталось. Наложить новую повязку я сам не осилю, да и нечем.

Когда я наконец улёгся на диван, откуда-то вылезла Момо и легла со мной рядом, уткнувшись мне в бок прохладным носом. Я обнял псинку и закрыл глаза. По-моему, она захрапела даже раньше меня. Проваливаясь в дрему, я подумал: “Иногда, чтобы почувствовать себя героем, достаточно просто перестать бояться выглядеть дураком”.

Глава 3

Утро началось с того, что Момо, моя французская бульдожка с лицом разочарованного философа, уселась мне на грудь и принялась пристально разглядывать мою голову, словно на её месте выросло что-то другое. Я попытался пошевелиться – голова закружилась, словно я только что сошел с карусели «Адская восьмерка», а тело отозвалось тупой болью где-то между «зачем я вообще жив» и «надо бы встать». Фурукава, хирург, оперировавший меня после травмы (а я до сих пор не выяснил все её обстоятельства), велел приходить на осмотр завтра, а значит, сегодня у меня будет день домашних подвигов, надеюсь, что мне его хватит

Первым делом решил навести порядок, хотя логически было бы тут все сжечь. Останавливало только то, что новое мне не на что приобрести. Мой “предшественник” не отличался ни чистоплотностью, ни склонностью к порядку. И собаку он воспитал соответственно, два сапога пара. Точнее два валенка, если уж на то пошло.

Пока я, скрипя зубами, пытался собрать разбросанные носки и объединить их в пару, что оказалось самым сложным (один почему-то оказался в микроволновке), Момо, словно демон саботажа, носилась по квартире, подкладывая под ноги игрушки. Ее новая – резиновый медведь с пищалкой, купленный накануне вечером, трижды отправлял меня в рискованный танец на грани падения. В четвертый раз я всё же врезался коленом в стол, зато открыл для себя новый уровень японского фольклора, произнеся несколько непечатных слов, о которых раньше даже не подозревал. Видимо подключилась память бывшего хозяина этого тела.

Под диваном обнаружил следующий набор: частично обгрызенный когда-то давно и уже засохший кусок курицы, напоминающий мумию фараона-неудачника, пропавший пульт от кондиционера (явно Момо забрала как очередную игрушку), фотографию девушки, которая, судя по пыли валялась здесь со времен эпохи Цин.

Мытьё пола превратилось в дуэль. Я – с тряпкой, Момо – с мокрыми лапами, оставляющими следы в форме лапок ровно там, где я только что протёр. Когда я наконец поймал её, чтобы вытереть лапы, она фыркнула мне в лицо с таким презрением, будто я предложил ей стать веганом.

К полудню, когда влажная уборка была завершена, а голова перестала напоминать колокол, мы отправились гулять. Чтобы не смущать прохожих видом раны на голове, нацепил нелепую бейсболку, которую нашёл на верхней полке в шкафу. Момо, как истинная француженка, терпеть не могла спешки. Она шла, важно переваливаясь, будто королева, инспектирующая свои владения. Пока я размышлял, как объяснить соседям, что «собака не толстая, у нее такая конституция», Момо внезапно села перед детской площадкой и замерла.

– Ну давай же, пойдём, – пробормотал я, дергая поводок.

В ответ – лишь многозначительный взгляд. Тогда я достал из кармана печенье. И тут случилось чудо: Момо встала на задние лапы, положила передние мне на колени и медленно поклонилась, как самурай перед битвой. Рядом застыла девочка с мороженым.

– О-го-го! Собака-самурай! – воскликнула она, восторженно глядя на моего пёсика.

– Нет, – гордо ответил я. – Собака-бульдог. Но с хорошими манерами.

Придя домой с прогулки, решил навести теперь порядок в шкафу. Какая же это оказалась ошибка. Шкаф мне выдал: пальто с пятном, похожим на карту Антарктиды, коробку с ещё одним десятком непарных носков (остальные, видимо, потаскала Момо); футболку с надписью «Я люблю суши», которую я бы не надел даже на Хэллоуин. Момо, как всегда, помогала: залезла в шкаф и зарычала на свитер, приняв его за врага. Потом нашла резиновую курицу (откуда?!) и устроила бой с тенью.

– Может, хватит? – спросил я, вытаскивая из её пасти свой единственный галстук.

В ответ получил взгляд: «Ты просто завидуешь моей карьере в боксе». В этот же момент зазвонил телефон. “Танаки-сан” – высветилось на экране.

– Канэко-сан, – голос Танаки-сана в трубке напомнил скрежет тормозов. – Вы где? У нас тут запарка, новые поступления грузов, людей на складе не хватает!

– Я на больничном, – процедил я, глядя, как Момо схватила в зубы бумажку с диагнозом. – Пришлю фото выписки.

– Фото? – он фыркнул. – А вдруг вы её в фотошопе сделали?