Сергей Измайлов "Корпорация Vallen'ок"

Корпорация Vallen'ок
Сергей Хардин

Сергей Измайлов

Попал в японского курьера, теперь строить карьеру с нуля. А ведь был успешным русским бизнесменом. Чёртова авария! И как так получилось? А тут куда ни плюнь одни сюрпризы. Жить на дне я не привык, покажу всем Кузькину мать! Плевать на чаяния недоброжелателей, я поднимусь выше и добьюсь своего.

Сергей Хардин

Корпорация Vallen'ок

Корпорация

Vallen

’

ok

Глава 1

Я недостаточно отчётливо помню, с чего всё началось. Мертвая тишина в моей голове резко сменилась какофонией различных звуков, и на неё накладывались резкие выкрики людей, смысл которых я сколько не силился не мог понять. Странный язык говоривших поблизости казался мне каким-то странным, несуществующим, но в то же время смутно знакомым. К моему глубокому удивлению, часть слов я все же мог разобрать: “Давление, пульс, пятнадцать миллиграмм”.

Я понял, что нахожусь в больнице и решил открыть глаза, чтобы удостоверится, что прав. Зря я похоже это сделал, меня сразу ослепил невыносимо яркий свет. Но это был не свет в конце тоннеля, когда проморгался, стало ясно, что я нахожусь в операционной. Вот только что я тут делаю, хоть убей не помню. Надо срочно разобраться, что со мной сейчас происходит и в каком я состоянии. Руки-ноги чувствую, но двигать ими не могу, похоже крепко привязан. Говорить мешает какая-то трубка во рту, фиксированная к металлической рамке перед лицом, а из-за неё и головой по сторонам не поводишь.

Мое пробуждение не прошло незамеченным, и некая девушка в маске и очках ласково зашептала мне что-то не сильно внятное. Единственное что я разобрал: «успокойтесь». Ничто так не бесит, как слово «успокойтесь». Хотя, что странно, волнения как такового и не было, скорее непонимание происходящего. Отсутствие воспоминаний сильно напрягало. Девушка меж тем обратилась к стоящему рядом врачу, но их диалог я понять не смог.

Врач достаточно крупной комплекции приблизился ко мне, и, наклонившись, стал задавать вопросы. Разбирал я в лучшем случае одно слово из пяти и то сам не знаю как, но общий смысл диалога был мне понятен. Его интересовало мое состояние и что со мной произошло, но из-за трубки во рту я не мог ответить, а только моргать глазами. Этого доктору вполне хватило.

От меня отцепили кучу датчиков. Трубку, что так и торчала во рту, отключили от аппарата, я начал дышать сам, хоть поначалу это оказалось трудно. Потом куда-то повезли. Сначала ритмичное мелькание потолочных ламп в коридоре, потом лифт, разгорающийся рассвет за окном в холле. Наконец, наша поездка подошла к концу, меня привезли в палату и переложили на кровать.

Вошли два врача, переговариваясь между собой. Одним оказался тот самый здоровяк, другого же я видел впервые. Низенький, ростом метра полтора, не больше. На вид, судя по количеству морщин, все восемьдесят. Но стоило мне встретится с ним взглядом, и моя уверенность в его возрасте пропала. В глазах читался не только живой ум, но и бурная энергия молодости.

Но меня смутило еще одно – оба врача были сильно восточной наружности, на мигрантов из средней Азии не похожи. Медсестра на операции также удивила экзотическим разрезом глаз. Низкорослый азиат, забравшись на какую-то приступку, стал меня осматривать и что-то бурчать себе под нос. Видя, что трубку из меня доставать они не собираются, я принялся бурчать и ворочать головой.

– Успокойтесь, – весьма добродушно и одновременно приказывая, сказал крупный доктор и в этот раз я его почему-то прекрасно понял. –  Скоро мы избавим Вас от трубки, просто необходимо Вас сначала осмотреть.

Я кивнул ему в ответ. Надеюсь, скоро я открою для себя тайну всего происходящего. Я немного расслабился и позволил себе прикрыть глаза.

– Не спать! – услышал я возле своего уха бодрый голос престарелого азиата.

Прозвучал он настолько громко, что я невольно вздрогнул. Шустрый старик посветил мне сначала в один глаз фонариком, потом во второй. Видимо моя недовольная гримаса заставила его расхохотаться.

– Теперь можно и убрать интубационную трубку, – резко посерьезнев, сказал старый врач, и начал вытягивать её из меня.

Непередаваемые ощущения длились недолго, зато теперь я смогу задать интересующие меня вопросы. Но, попытавшись это сделать, я сильно и болезненно закашлялся. В это время второй доктор что-то ввёл в резиновую манжету капельницы, я почувствовал лёгкое головокружение, пространство наполнилось эхом голосов. Скорее всего это было снотворное или типа того.

– Отдыхайте, молодой человек, – услышал я голос пожилого азиата откуда-то издалека и провалился в царство Морфея.

Мне приснился странный сон, который заставил проснутся в поту, настолько он был реален. Я оказался на трассе за рулем дорогой и быстрой машины. Следующий эпизод – встречаюсь с грузовиком на перекрестке, этот момент я запомню на всю жизнь. Удар, дикая боль, скрежет сминаемого металла, а после – громкое эхо взрыва, и словно со стороны я увидел моё искалеченное тело в нескольких метрах от затухающего пожара. В этот момент не столько боль, сколько дикая тоска пронзила мое сердце, будто что-то важное забыл, не сделал. От этого сердце заныло так сильно, что я вскрикнул и проснулся.

Вокруг себя я не увидел ничего нового. Всё та же палата, всё так же в окно пробивался рассвет, разгоняя ночную мглу. Странно, я кажется примерно в это время сюда и приехал, неужели я проспал целые сутки? После ночного кошмара, я не чувствовал привычной утренней бодрости, был разбитым и вялым, но мучавшие меня вопросы о происходящем, заставили найти в себе силы, и попытаться встать.

С большим трудом, но мне это удалось. Каждое движение отдавалось дикой болью в рёбрах справа, а также головной болью. Немного ныли в разных местах руки и ноги. Подойдя к окну, я увидел скудный пейзаж – цветущая вишня на небольшом газоне с клумбами, глухая стена в двадцати метрах прямо напротив окна, да крыльцо центрального входа в больницу внизу справа. Разглядеть надпись на вывеске было практически невозможно из-за густой тени, придётся подождать, пока совсем рассветёт. Небольшая палата, окрашенные в светло-бежевый цвет стены, кровать, узкий шкаф и небольшой столик со стулом. Зато чисто, аккуратно, не как в обычной районной больнице, скорее ближе к нашим вип палатам. Вполне может оказаться, что это частная клиника, потому и врачи столь непривычной наружности. Тогда остается вопрос – что со мной произошло и что я тут делаю?

Как я ни старался, события, предшествующие моему появлению здесь, были покрыты мраком. Рассвет окончательно победил ночь, и, решив повторно выглянуть в окно, я поразился неописуемой красоте цветущей вишни. Странная она какая-то, по количеству цветков на голых ветках больше похожа на сакуру. Проведя взглядом чуть дальше, я снова заострил свое внимание на вывеске, и не поверил своим глазам – надпись на ней была сделана иероглифами! На русском языке я надписей не увидел. Иероглифы знакомые, в последние годы я взялся изучать японский язык, это были именно они.

Вот и пригодилось умение, где не ждали. Итак, читаем – «Университетская больница Осаки». Ити его мать! Это что, чья-то нелепая шутка?  Бред какой-то! Зато сразу понял, почему азиатские лица у врачей – это как раз-таки коренное население, а я здесь не местный. Но как же меня так угораздило? От множества вопросов без ответа, в горле пересохло. Срочно попить и умыться, может тогда начну лучше соображать.

Где же умыться? А, вон небольшая сливающаяся со стеной дверь возле шкафа, видимо удобства за ней. Влетев в небольшой, но очень удобный санузел, я сразу же бросился к крану, и жадно присосался к нему. От холодной воды свело зубы, и я плеснул ледяной водой себе в лицо, стараясь не намочить повязку на голове. Да, голова определенно стала более ясной. Закончив умываться, я протянул руку за полотенцем и опешил. Моя рука, но не моя рука, странная дилемма. Подняв глаза выше, я наткнулся на зеркало над умывальником. Твою мать, кто в нём? Это молодое худое азиатское лицо, с узкими глазками и забинтованной головой. Оно не моё! Да что здесь происходит в конце концов?

Тут за спиной я услышал, как открылась дверь, и молодой, непривычно высокий женский голос что-то начал вещать.

– Канэко-сан, что Вы себе позволяете? Почему встали? Немедленно в кровать! – похоже она обращалась именно ко мне, причём сделала это точно на японском. И я всё понял!

– Что? – только и смог выдавить я из себя. Тоже на японском.

– Врач запретил, чтобы Вы вставали, Вам необходимо лежать! Отдых в Вашем состоянии просто необходим! – Снова довольно строго произнесла симпатичная японская девушка в белом халате, а ее глаза гневно сверкнули. Потом, немного успокоившись, она добавила: – Пожалуйста, лягте в кровать, иначе доктор Фурукава будет на меня ругаться.

– Извините меня, – слегка запнувшись, я посмотрел на её бейдж.

“Хасимото Юко” прочел я. Так, пора включать мозг, помню из обучения, что обращение очень многое значит в этой стране.

– Хасимото-сан, я не могу позволить, чтобы Вас из-за меня ругали, – сказал я, и поклонился. Только сейчас понял, что я в белоснежной больничной пижаме. – Я сейчас же лягу в кровать, просто пить очень хотелось. И скажите пожалуйста, где мои вещи?

– О вещах Вам пока рано говорить, это уже с разрешения доктора, – глаза девушки немного смягчились, и её серьёзное лицо сразу стало открытым и до невозможности милым. Однако она продолжала коситься на кровать, и я поспешил лечь как мне было велено. Очень вовремя, так как в эту самую минуту в палату зашел уже знакомый мне врач.

– Добрый день, меня зовут Фурукава Садао, – представился тот самый здоровяк, которого я первым увидел после своего “пробуждения”. – Я хирург, который Вас оперировал. Как вы себя чувствуете?

Хороший вопрос, но тут самое главное ответить не просто правильно (голову над диагнозом пусть он и ломает), но крайне важно ответить правильно на японском.

– Спасибо, хорошо, Фурукава-сан.

Взлетевшие в сторону лба брови врача выразили крайнюю степень удивления.

– Хорошо? Это замечательно, конечно, но с Вашими травмами это не сильно согласуется. Давайте по порядку. Как вас зовут?

– Канэко, – сглотнув, произнес я, вспомнив, как назвала меня медсестра. Неплохое начало диалога.

– Так, отлично, – кивнул доктор. – Это Вы помните. Вы действительно Джун Канэко. Ваши документы были в одежде, в которой Вы поступили. Какое сегодня число?

– М-м, я затрудняюсь ответить, – честно ответил я. Календаря в палате, увы, не висело.

– Сегодня четвёртое апреля, – уведомил меня доктор. – А где мы сейчас находимся?

– Больница Осака, район Ниси, – четко ответил я, понимая, что это, пожалуй, всё, что я знаю.

– Отлично. А как Вы сюда попали? – снова поинтересовался врач.

– Доктор, давайте я немного упрощу Вам задачу, – решительно ответил я ему. – Я решительно не помню причину моего здесь нахождения, и вообще ничего о себе кроме имени.

– Ну вот, а Вы еще говорите, что чувствуете себя хорошо, – грустно улыбнулся врач. – С такими травмами как у Вас, поверьте, частичная амнезия – это меньшее зло, что могло произойти.

– А что со мной? – перебил я его. В зеркале я уже заметил перебинтованную голову, да и ранее заметил повязку на груди. Конечно, не считая многочисленных гематом, царапин и ссадин, но на них я никогда не обращал особого внимания, так как в юности увлекался боевым самбо.

– Вы поступили к нам в критическом состоянии, с проломленной головой, сломанными ребрами, ну и рядом менее значимых травм. Вас нашли в переулке прохожие, они же вызвали скорую. Ну а далее мы выполняли свою работу. Меня очень удивляет, что ваше общее состояние так быстро улучшилось. Впервые за свою многолетнюю практику вижу, чтобы человек после состояния клинической смерти и с серьёзной черепно-мозговой травмой, мог спокойно встать с кровати на следующий день.

Все-таки недостаточно быстро я ретировался в койку, и мой маневр заметили. Судя по пунцовым щекам медсестры, она тоже это поняла. Остается только надеяться, что Юко из-за меня не сильно достанется, мне бы этого не хотелось.

– Видимо мне повезло, – единственное, что я нашелся ответить.

– Повезло не то слово, – произнес задумчиво врач. – Пациенты с такими травмами минимум неделю проводят в реанимации, могла быть и кома. А Ваши анализы действительно в норме. Чтобы прояснить картину, проведем еще ряд анализов и сделаем МРТ, чтобы полностью исключить повреждения внутренних органов и мозга.

Обозначив план обследования, доктор вышел из палаты. Медсестра быстро и сноровисто взяла у меня кровь, и через несколько минут меня увезли на каталке на обследование. Всё время моей “поездки”, равно как и время нахождения в тоннеле МРТ я обдумывал происходящее. Странный сон, так похожий на явь, до сих пор кадры аварии стоят перед глазами. Чужое тело, теперь я точно в этом уверен, чужая страна.

Пока негусто в активе, из плюсов только знание языка, да и относительно неплохое понимание культуры, но это не точно. Из минусов – не помню кто я здесь, в этом теле. Я почти уверен, если хорошенько подумать, то это был вовсе не сон, а мои воспоминания. И авария на самом деле была. Тогда как я смог в ней выжить, ведь там никто не смог бы уцелеть? Причем не просто уцелеть, а оказаться в другой стране и в чужом теле.

Доктор что-то говорил про клиническую смерть, и тут сразу вспомнился увиденный давным-давно фантастический фильм, в котором обыгрывалась схожая ситуация – два человека поменялись местами при схожих обстоятельствах. Чем черт не шутит, а вдруг это на самом деле возможно? Допустим, так и есть. Не завидую тогда этому пареньку, в теле которого я оказался.

Тогда многое встает на свои места. Получил в подарок молодое здоровое тело, да мне бы многие позавидовали. Да, я не дома, зато у меня теперь появился второй шанс, весь мой жизненный опыт, который предстояло разворошить и вспомнить, а ещё новая дорога, которую мне предстоит пройти. Новая жизнь? Звучит-то неплохо.

Пока я предавался этим умозаключениям, меня уже выкатывали обратно. Через несколько минут я снова оказался в своей палате, и практически сразу ко мне вошел Фурукава Садао.

– Что скажете, доктор? – немного напрягся я и слегка привстал на кровати, опираясь на локти.

– По правилам, Вам следовало запретить двигаться ближайшие несколько дней, – задумчиво ответил врач – Но судя по результатам Ваших анализов и обследований, Вы и правда отделались практически лёгким испугом. Мое личное мнение – Вам следует пробыть еще некоторое время в больнице под наблюдением. МРТ не выявило никаких повреждений головного мозга кроме признаков сотрясения, а посттравматическая амнезия должна пройти со временем при условии приема препаратов. Сломано три ребра, но без значительного смещения, лёгкие не пострадали. Несколько недель придется ограничить себя в физической активности, а необходимые препараты я Вам уже назначил, список вы найдёте в эпикризе при выписке.

Доктор закончил свою речь, откинулся на стуле и пристально посмотрел на меня.

– Что-то не так, Фурукава-сан? – поинтересовался я у него.

– Ваше состояние вызывает у меня сомнения. Хочу попросить Вас еще раз зайти ко мне через два дня после выписки на осмотр, вы не возражаете? – Спросил он.

– Фурукава-сан, я Вам очень благодарен за мое лечение, и обязательно приду к вам в указанные даты и, если вы позволите, хочу как можно быстрее попасть домой, дома и стены помогают, особенно в вопросе восстановления памяти.

– Правильно, помогают, однако я настойчиво Вас прошу, необходимо соблюдать мои назначения, и ограничить физические нагрузки, – продолжил он. – Хасимото-сан отдаст Вам вашу одежду и передаст Вам выписку и мои назначения. Остались ли у Вас вопросы ко мне?

Я уже хотел было сказать, что не осталось, но вдруг вспомнил, что понятия не имею, где живу.

– Я так понимаю, вы не помните свой адрес? – иронично улыбаясь сказал он. – Можете не переживать, мы это выяснили. В ваших карманах были ключи и документы.

– Еще раз спасибо, Фурукава-сан, вы мой спаситель! – сдержанно сказал ему я и по привычке хотел протянуть руку, но вовремя спохватился.  Не принято в стране восходящего солнца нарушать личное пространство, вот потому и кланяются, так говорил мне преподаватель. Да, чуть было в первые минуты новой жизни не опростоволосился. Эх, Штирлиц, тут тебе не там, влез в чужой кузовок, так будь груздем до конца. Пришлось поклониться, насколько позволяло положение полусидя на кровати.

– А вот, судя по всему, и Ваши вещи несут, – улыбнулся доктор, и в коридоре послышался щебечущий голос уже знакомой мне медсестры.

В палату вошла Хасимото-сан с пакетом в руках.

– Вот ваша одежда, Канэко-сан. Она была очень грязная и мы взяли на себя смелость её постирать. Когда переоденетесь, можете подойти ко мне, я провожу Вас, – уже без прежней строгости сказала она, и вышла.

– Ну что ж, переодевайтесь и можете идти, но не забывайте о моих назначениях, – снова повторил доктор, видимо не сильно надеясь на мою память, и вышел из палаты.

Наскоро одевшись, насколько позволяли сломанные рёбра, я слегка пошатываясь вышел в коридор, и быстро нашел стойку с милой медсестрой. Возле нее стоял пожилой японец, и пристально смотрел на меня.

– Хасимото-сан, искренне хочу Вас поблагодарить за помощь и участие, – произнес я, и поклонился, причем, как я уже потом подумал, даже излишне низко. Поклоны в Японии – это вообще отдельная часть культуры, как и суффиксы к именам. Можно хорошо знать язык как таковой, но не понимая основ культуры обращений, вы так и останетесь для них гайдзином, то есть приезжим, чужим. Хасимото-сан поклонилась в ответ, но судя по зардевшим щекам, я снова заставил ее смущаться.

– Канэко Джун, – произнес я и поклонился, обращаясь к ее спутнику. Тот удивленно посмотрел на меня, и аналогично поприветствовал.

– Накамора Хироси, – произнес он в ответ. – Я, честно говоря, сначала решил, что неверно понял звонившую мне Хасимото-сан, но сейчас вижу, что никакой ошибки нет. Вы, Канэко-сан, и правда смотрите на меня как будто никогда прежде не видели. Я ваш управдом. Узнал о том, что с Вами случилось и решил проведать. А Вас оказывается уже выписывают. Тогда я провожу Вас до дома.

– Я весьма признателен, Накамора-сан, что Вы интересуетесь моими делами, – произнес я и, попрощавшись с медсестрой, мы вышли из больницы.

– Далеко ли нам идти до дома, – поинтересовался я у домоправителя, когда мы в молчании проходили уже вторую улицу. На что тот резко остановился и произнес: