– В таком случае дал он клятву не передавать меня Генриху или нет?
На этот раз ответ кастеляна прозвучал тише.
– Нет, разумеется нет, ведь император – его сюзерен! – пророкотал Ричард. – Как я убедился, у большинства людей порядочность имеет свои пределы, и Леопольд не исключение!
Хадмар не сумел успокоить короля, и вскоре Ричард попросил его уйти.
Когда шаги кастеляна стихли, я немного выждал, давая гневу короля улечься, потом с тревогой спросил у него, все ли хорошо. Ответом был взрыв горького смеха.
– Хуже, чем могло бы быть в первый день нового года, Руфус. Филиппу Капету известно, что я здесь, и он выражает сильное желание внести за меня выкуп. Сдается, какую бы цену ни заломили Леопольд или Генрих, это не имеет значения: Филипп настолько меня ненавидит, что заплатит, сколько попросят, а то и больше.
– До этого наверняка не дойдет, сир, – сказал я, сам понимая, насколько неубедительно звучат мои слова.
– Дай бог, чтобы не дошло, – отозвался король. – Но вам хотя бы не придется разделить мою судьбу – об этом я позабочусь.
– Нет, сир! Мы останемся с вами! – вскричали мы с Гийомом в страхе.
– Не вижу смысла всем троим гнить в тюрьме.
– Мы не для того все это время были рядом, сир, чтобы нас теперь отослали! – пожаловался я. – Наше место всегда возле вас.
На некоторое время воцарилось молчание, потом Ричард рассмеялся.
– Ах, Руфус, Руфус, мой твердолобый ирландец! И ты, Гийом, упрямец из упрямцев. – Обуреваемый чувствами, он добавил: – Воистину, вы лучшие из моих людей.
Мы с Гийомом заулыбались как слабоумные.
Странная штука жизнь. Мы по-прежнему оставались пленниками. Надежды на освобождение оставались неопределенными и, возможно, даже уменьшились после новости о Филиппе, но похвала короля влила в нас новые силы, приободрила: мало что могло подействовать так же.
На следующее утро пришел Хадмар в сопровождении нескольких стражников и увел короля. Я колотил в дверь, пока не ободрал кулаки, требуя, чтобы мне разрешили к нему присоединиться, – все впустую.
– Не причиняйте ему вреда! – кричал я в замочную скважину. – Мужайтесь, сир!
Ответа не было. Я осел на пол, негодуя на свою беспомощность, сгорая от желания сделать для него хоть что-нибудь, пусть самую малость.
– Как думаешь, куда они пошли? – спросил Гийом, переживавший не меньше меня.
У меня не было мыслей на этот счет. И вдруг наступило прозрение.
– Леопольд повез его на встречу с Генрихом, – сказал я. – Есть ли лучший способ подогреть алчность императора, чем показать ему товар лицом?
Догадка оказалась верной. На следующий день двое караульных делились сплетнями близ нашей комнаты. Мы с Гийомом в достаточной мере нахватались немецкого и вдвоем уловили суть беседы, в которой часто встречались слова «K?nig», «L?wenherz» и «Kaiser Heinric»[17 - Король, Львиное Сердце и император Генрих (нем.).]. Еще упоминалось название «Регенсбург». Гийом утверждал, что это город на севере, близ границы с владениями Генриха.
Едва закончив подслушивать разговор, я упал на колени, и молитвы мои давно не были такими горячими и искренними. Мысль о том, что Ричарда передают Генриху, а затем Филиппу, пока мы сидим в Дюрнштейне, не в силах ничего предпринять, была невыносимой.
Наступил безрадостный вечер. Разговаривали мы мало, ели еще меньше. Я без конца ходил взад-вперед, пока Гийом, к которому в этот день сон не шел, не попросил меня перестать. Тогда я, неспособный расслабиться, сел на тюфяк и погрузился в беспокойные думы. Сам того не замечая, я постукивал пяткой о плиты пола, и, наконец, взбешенный Гийом вскричал, что этот звук сводит его с ума. Я огрызнулся: мол, мне тоже противно от его пердежа, но я-то терплю. Я встал и снова принялся ходить, теперь уже не обращая внимания на него.
Спал я плохо, все никак не мог устроиться: завернусь в одеяло – жарко, скину – холодно. А когда забылся, сразу навалились тревожные сны. Я видел Ричарда, скованного, в крошечном каменном мешке без окон. Спутанная борода говорила о долгом заточении. Тюремщики менялись: то Леопольд, то Генрих, то Фиц-Алдельм и даже Саладин. Иногда узником был я, а хохочущий Фиц-Алдельм – стражем. Где-то вдалеке маячил Рис, но как бы громко я ни кричал, он не спешил на помощь. В мою темницу зашла Джоанна, но я никак не мог разобрать, что она говорит. Она ушла явно опечаленной, и, странное дело, вместе с ней была Алиенора.
Рассвет я встретил с красными глазами и в прескверном настроении. Гийом чувствовал себя не лучше, и мы в угрюмом молчании расправились с завтраком из сыра и хлеба. Впрочем, взаимное раздражение не продлилось долго. Слишком многое мы вынесли вместе, чтобы ставить под удар нашу дружбу. Гийом не обращал внимания на мою ходьбу, я же делал вид, что не замечаю его газов. Несколько дней известий не поступало. Затем вернулся Леопольд – это мы выяснили, подслушав разговор караульных, – но без Ричарда. Мой страх по поводу того, что короля выдадут Генриху, слава богу, быстро прошел. Государя поместили в другой замок, тоже принадлежавший Леопольду, только мы не знали в какой. Стражи выстреливали слова так быстро и с таким гортанным выговором, что я не смог даже понять, обсуждают ли они, почему Ричарда не доставили обратно в Дюрнштейн, или нет.
Затем пришлось бороться с отчаянием. Никогда со времени моего заточения в Стригуиле, в бытность зеленым юнцом, я не ощущал себя таким бессильным. Я заставлял себя мысленно возвращаться к счастливым дням. По большей части это было время, проведенное с Джоанной, но также ирландское детство: игры и потасовки с братьями, уроки боя на мечах, даваемые отцом. Я вспоминал, как впервые встретился с Ричардом, как он избавил меня от побоев Роберта Фиц-Алдельма и его дружков. Спустя пару лет я спас королю жизнь, сразу после того как он спас мою, когда я попал в засаду разбойников в лесу под Саутгемптоном. Хороших воспоминаний было много, и я приободрился. Я могу подпитываться ими, когда понадобится, и меня не будут держать в тюрьме вечно. Как и короля.
После всех этих волнений добрые вести пролились как бальзам на душу. Нас проведал кастелян Хадмар, что само по себе было странно. После нашего прибытия он проявлял к нам полное безразличие. Вскоре мы поняли, что движет им. Нас переводили в замок ближе к Вене, где нам предстояло воссоединиться с Ричардом. Мы с Гийомом обнялись, почти такие же радостные, как если бы нас освободили.
– Спасибо, сэр, – сказал я. – Нам хочется одного – быть там, где наш господин.
Хадмар кивнул. Невысокий, худощавый, медлительный, он производил впечатление человека порядочного.
– Я понимаю, – ответил он.
– Почему короля не вернули сюда? – отважился спросить я.
Кастелян замялся:
– Герцог счел, что это слишком рискованно.
Я бросил взгляд на Гийома.
– Из-за императора?
– Да, – признал Хадмар, снова поколебавшись.
– Выходит, встреча прошла не слишком успешно?
– Это так.
– Леопольд опасается, что Генрих может силой забрать короля отсюда?
– Увы, да.
– Такова человеческая природа, – произнес я, безмерно довольный тем, что Леопольду хватило ума не уступить Ричарда своему сюзерену. – Зачем платить за то, что можешь получить даром?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72412132&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Сноски
1
Жандарм – в Средние века так назывались тяжеловооруженные воины, как конные, так и пешие.
2
Утремер (от фр. outre-mer – земля за морем, Заморье) – так назывались в Средние века владения крестоносцев в Святой земле.
3
Шоссы – длинные, облегающие ногу штаны.
4
Бус – средневековый грузовой корабль.
5
Греческое море – имеется в виду Средиземное.
6
«Dex aie!» (фр. «С нами Бог!») – боевой клич сначала нормандских герцогов, а затем английских королей.
7
Здесь и далее время дня указывается по богослужебному календарю, в соответствии с которым отсчет ведется примерно с шести утра.
8
Дормиторий – спальный корпус в монастыре.
9
Нет, пожалуйста (нем.).
10
Инфирмарий – лечебница в монастыре.
11
Узкое море – имеется в виду пролив Ла-Манш.
12
Солдаты (нем.).
