Но вот когда речь заходила об иноверцах, такой принцип работать уже не мог. Неожиданно, но Библия в создании расистских принципов косвенно помогла. Там рассказывается история про Сима, Хама и Иафета. Эти три сына ветхозаветного Ноя были родоначальниками различных людских рас. Хам, будучи настоящим «хамом», увидел своего отца голым, рассмеялся и позвал своих братьев на это посмотреть. За это неуважение к отцу его и прокляли вместе с его родом, из которого и рождается черная раса. Более того, в книге Бытия в отношении одного из сыновей Хама, Ханаана, существует следующая цитата: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих». Чем не серьезный аргумент для сторонников дискриминации темнокожих.
На самом деле Ханаан – родоначальник доеврейского населения, проживавшего на территории Палестины, а остальных братьев на такое не проклинали, но машину морального обоснования рабства нельзя было остановить. Знакомство с черной цивилизацией Западной Африки, которая находилась на более низком уровне развития, лишь подогревало веру в собственное превосходство. Постепенно эта позиция трансформируется в отношение «черный – не человек, а товар, скот». В советской экранизации романа Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан» герой по имени Негоро представляется как «Себастьян Перейра – торговец черным деревом». Рабы числились таким же товаром, как древесина.
Все это было бы невозможным и даже ненужным, если бы в XVII веке в мире не сложилась так называемая «треугольная торговля». Сначала торговцы из Европы отправлялись к берегам Западной Африки. Там они продавали текстиль, порох и оружие, а у местных правителей закупали рабов. Затем они везли невольников в европейские колонии в Новом Свете, где их продавали, а на вырученные средства покупали колониальные товары – в первую очередь, сахар или производимый из сахара ром. Этими товарами потом торговали в Европе.
Схема была крайне выгодной: в середине XVII века африканский раб стоил 3 фунта стерлингов, а его продажа в колониях приносила в семь раз больше – около 20. К концу XVIII века баланс несколько изменился – покупка «черного дерева» стоила 20 фунтов, но «маржинальность» упала в два раза – перепродавали их по 75 фунтов. Переводя на современные деньги: раб из Африки в XVII веке стоил 360 тысяч рублей, а спустя 150 лет – 1,5 млн рублей. При такой зашкаливающей доходности после пары-тройки рейсов через Атлантику можно было сколотить капитал на всю оставшуюся жизнь. В этом деле главное было быть максимально предприимчивым.
Таким был и Люк Коллингвуд – владелец рабовладельческого судна «Зонг». В ноябре 1781 года работорговец приказал выбросить за борт 132 раба. Причина простая – он хотел получить за них деньги от страховой компании. В трюме оставались другие невольники, поэтому он заявил, что из-за нехватки воды был вынужден сбросить человеческий балласт, чтобы спасти корабль и остальных рабов.
Страховая компания отказалась возмещать убытки, но отнюдь не из-за гуманизма. Выяснилось, что рабы болели и их смерть по естественным причинам не была бы признана страховым случаем. Поэтому выгоднее оказалось их просто утопить и тем самым нажиться на крови.
Важно понимать, что европейцы занимались отловом рабов чужими руками. Прибрежные африканские государства и народы устраивали набеги на своих врагов ради получения рабов для продажи. Четыре миллиона потенциальных рабов погибло еще на стадии транспортировки из-за бунтов, побегов и адских условий перехода.
Это был удар не только по демографии Африки, но и по экономике. Исследователи часто пишут на тему «ресурсного проклятия» – положения, когда государство, которому очень повезло с ресурсами, прекращает развивать остальную экономику. Африканские страны стали жертвой именно такого «проклятия».
Наиболее ярким примером становится королевство Конго. Из прибывших в Новый Свет рабов почти 40 % были из региона близ этого государства. Конго не имело развитого производства, зато за счет поставок оружия из Европы смогло создать относительно современную армию и использовало ее для рейдов за рабами. Похожим путем пошли и другие государства побережья. Рабство напрочь убило необходимость Африки в развитии: все ушло в жертву примитивной бизнес-модели: забрать у соседа сына и продать его белым, чтобы он выполнял для них план по добыче сахара.
Сегодняшние проблемы Африки во многом родом из эпохи рабства. Вражда между этносами коренится еще в тех самых рейдах работорговцев. Даже спустя сотни лет эти народы остаются врагами и с большой охотой устраивают соседям резню. Традиционная экономика разрушена, многие поколения сильных, работоспособных мужчин навсегда отрывались от своего дома. Шансов на нормальное развитие экономики в таких условиях просто не было. Именно такую, отсталую и раздробленную Африку европейцы и начали колонизировать в XIX веке.
Карибская жемчужина
Франция вошла в колониальную гонку с опозданием. Первые попытки французской экспансии завершились провалом. Испания и Португалия пресекали их попытки основать колонии в Америке. Франция была вынуждена или колонизировать то, что было мало интересно другим, вроде Канады, или забирать свое силой. Но следующая сахарная столица мира – Гаити – была получена третьим путем.
Эспаньола, или Гаити, – небольшой остров в Карибском море. Именно этот остров станет играть громадную роль в сахарном экспорте. При испанском господстве Эспаньола была на задворках – потоки колонистов шли в Мексику и на Кубу, мимо уплывали и деньги.
В итоге западная часть острова становится центром интернациональной пиратской братии. Настоящей базой для них оказался островок у северного побережья Эспаньолы. Сегодня почти все его знают по фильмам и рассказам про пиратов – это остров Тортуга.
Бразильский сахар
Бразилия стала первым в Новом Свете центром сахарной промышленности. 95 % экспорта этой колонии в XVII веке составлял сахар. Именно из-за сахара внушительную долю сегодняшнего населения Бразилии составляют темнокожие и мулаты.
Среди пиратов Тортуги основными национальностями были две – англичане и французы. Конфликты между двумя соседями по Ла-Маншу перенеслись и в среду зарабатывающих разбоем. Победу в борьбе одержат именно французы. Результат – островок продали Франции.
Французское влияние на острове становится подавляющим. Если испанскими плантациями управляли своего рода чиновники на окладе у короны, то французы поступили иначе. Они сделали ставку на частную инициативу – плантаторов и землевладельцев привлекают для выращивания тростника и индиго – естественного красителя. Вскоре западная часть Эспаньолы была официально признана французской колонией под названием Сан-Доминго.
Пока сахарная империя в Бразилии пребывала в упадке, во Франции все было совершенно иначе. Страна переживала свой золотой век. На престоле был король-солнце – Людовик XIV, – и он не жалел средств на развитие своих владений. Налоги, которые он брал с народа, часто становились невыносимыми, но об этом чуть дальше.
Неудивительно, что Сан-Доминго становится наиболее прибыльной колонией во всем Новом Свете – ее называют «жемчужиной Антильских островов». Чтобы был понятен масштаб: небольшой остров экспортировал 72 млн фунтов сахара-сырца и 51 млн фунтов рафинированного сахара. На 8 тысячах плантаций производилось больше половины европейского и американского потребления сахара. 40 % внешней торговли Франции обеспечивали товары с Сан-Доминго.
Среднегодовые «поставки» рабов в конце XVII века достигли 30 тысяч в год. В условиях, когда на острове не так много белых колонистов, это приводило к серьезному дисбалансу. К моменту Французской революции на острове проживало 40 тысяч белых, 28 тысяч свободных цветных и… 450 тысяч цветных рабов (в основном темнокожих).
Кроме этого, разрыв был и в правах. Хотя многие свободные цветные были влиятельнее и богаче, их ущемляли в правах. Они не могли участвовать не только в общефранцузской ассамблее, но и в местных. Недовольны были и белые низы (так называемые «малые белые») – им закрывали дорогу для участия в политике. Сахарные плантаторы установили жесткий ценз на участие в ассамблеях – не менее 20 рабов в собственности.
Похожий разрыв существовал и в самой Франции, но еще более укорененный в традиции – третье сословие буржуазии и торговцев было поражено в правах в сравнении с духовенством и дворянством. Именно этот конфликт привел к революции во Франции. Этот же конфликт начал революцию на Гаити: по словам одного из богатых креолов острова, «в мире не было колонии столь богатой и управляющейся с умом и в то же время настолько созревшей для катастрофы». Катастрофы было не избежать.
Публикация Декларации прав человека и гражданина в 1789 году в метрополии произвела эффект разорвавшейся бомбы в колонии с почти полумиллионом рабов. Документ провозглашал равенство всех сословий перед законом. Как это равенство должно работать в условиях колонии, никто не понимал.
Плантаторы отреагировали – они начали призывать к независимости острова и провозглашению республики, чтобы не допустить распространение законов из Франции на Гаити. Помимо этого, их интересовало сокращение торговых барьеров для сахара. «Малые белые» тоже не хотели давать права цветному населению.
В ответ свободные представители цветных воззвали к полному равенству всех свободных перед законом, став опорой французской власти на острове.
Рабы, как ни парадоксально, и вовсе поддерживали короля. Помимо неприятия идей независимости, они верили, что при прошлых просвещенных монархах их жизнь была свободнее и сытнее.
Победу одержали сторонники метрополии – французское правительство даровало гражданство всем свободным цветным. Плантаторы решили саботировать исполнение этого указа, и это стало последней каплей.
Параллельно с началом перехода к республике во Франции на Гаити вспыхивает восстание рабов. 450 тысяч человек жгут, грабят и убивают своих бывших хозяев. Более тысячи белых погибает в первые дни восстания. Начинается война всех против всех – белые против белых, черные против мулатов. В 1793 году ситуацией пытаются воспользоваться Британия и Испания. Они начинают интервенцию. Попытка французов заставить белых объединиться и защитить колонию ни к чему не приводит – в итоге, в целях обороны, Франция вооружает 12 тысяч рабов для борьбы с белыми плантаторами и интервентами.
Тут на историческую сцену выходит Франсуа Туссен-Лувертюр – вольноотпущенник, который повел за собой рабов в борьбе за свободу. Сначала рабы разбивают бывших хозяев-плантаторов, а затем и британских и испанских интервентов.
Лувертюр стал пожизненным генерал-губернатором Гаити, а остров был провозглашен автономной частью Франции. Свои письма к Наполеону Бонапарту он подписывал: «от первого среди черных первому среди белых». Но Наполеону не нужен был равный. В своем приказе верным генералам он пишет: «Освободите нас от этих просвещенных африканцев». В результате боев армия Лувертюра была разбита, а рабство на Гаити восстановлено.
Спустя еще несколько лет на острове начинается резня белого населения – и так немногочисленное белое население подлежало полному уничтожению. Исключение составили лишь польские дезертиры, немецкие поселенцы и врачи. Гаитяне признали поляков «белыми неграми Европы».
В ходе резни на Гаити были убиты от 3 до 5 тысяч оставшихся белых. Бывшие рабы полностью взяли власть в свои руки. Эти события потрясли европейцев – торговые и дипломатические связи были разорваны. Франция вынудила Гаити выплатить репарации за потерю острова и ущерб населению. Долг окончательно был закрыт лишь в 1947-м – спустя 120 лет. Многие считают, что именно этот долг обратил бывшую богатейшую жемчужину Кариб в страну третьего мира. Сахарная промышленность на острове рухнула, а за ней мировой рынок сахара.
Гаитянская сахарная революция оказала колоссальное влияние на историю. Белые стали с гораздо большей осторожностью относиться к темнокожим рабам – в начале XIX века США и Британия запрещают экспорт рабов. Франция, потерявшая Гаити навсегда, очень боялась восстания рабов в Северной Америке. Париж был вынужден оставить и свою главную колонию в этом регионе – Луизиану.
И бутылка рома
Для американцев резня белых на Гаити стала не меньшим шоком. Плантаторы Юга видели эти реки крови, но делали из этого свои выводы. Главный – рабов не должно становиться слишком много.
Вы, скорее всего, слышали про государство Либерия. Бедное, неспокойное государство в Западной Африке. Но во флаге этой страны уже заложена подсказка – в чем это государство необычно. Флаг концептуально копирует американский, и это не просто так: Либерия – колония темнокожих американцев. Часть американского общества решила, что завоз рабов был ошибкой, которую нужно исправлять, – и здесь противники рабства и плантаторы-рабовладельцы объединились. Они основали Американское колонизационное общество, которое пропагандировало среди свободных темнокожих идеи возвращения в Африку, откуда их увезли ради добычи сахара.
Еще до появления плантаций на территории Америки сахар играл важную роль в местной экономике. В рамках «треугольной торговли» Северная Америка специализировалась на переработке сахара в ром. Этот напиток недаром стал частью образа любого пирата – это важнейший элемент жизни Нового Света того времени. Ром из американского Род-Айленда был настолько ценен, что в Европе его одно время использовали как валюту, пусть это и трудно представить. В работорговле ром тоже был платежным средством – за одного раба давали 18 литров рома.
Именно ром на основе сахарного тростника был главным богатством Штатов в период их становления. Но британские власти хотели жестко контролировать этот рынок. Сначала они придумали закон о сахарной патоке с заоблачными пошлинами. Когда они поняли, что все новые правила игнорируют, британцы придумали специальный закон о сахаре. Он уменьшил пошлины, но контроля становилось еще больше.
Эти законы сильно ударили по американской экономике – чтобы сварить много рома, нужны были поставки из Франции, а они в прежних объемах были невозможны. На этом фоне желание платить налоги британским властям сильно поубавилось – давления на бизнес много, а политические запросы колонистов игнорируют. Именно закон о сахаре многие считают важной причиной начала американской Войны за независимость. Но война прошла, США к началу XIX века успели подчинить себе большие территории на Юге страны и стали из страны – импортера сахара страной-производителем.
Когда французы продали американцам Луизиану, они передали и свои сахарные плантации. Вместе с плантациями на территории Штатов оказалось и большое количество бывших колонизаторов с Гаити. Именно в Луизиане они планировали делать новые деньги своим старым надежным способом. К началу Гражданской войны доля рабского населения штата Луизиана, который стал американским центром сахара, составляла почти половину населения. Каждый четвертый мешок с сахаром в мире к середине XIX века был из Луизианы.
Но ради этого пришлось жертвовать многим. В отличие от Гаити или Бразилии, США уверенно двигались в индустриальный век. И пусть Север страны всегда был впереди, на Юг, где выращивали тростник, новые технологии тоже проникают: гигантские испарители и центрифуги становятся частью крупных плантаций. Создаются целые заводы по переработке сахарного тростника, требования к квалификации рабов растет. К 1850-м годам ожидаемый доход от труда каждого раба составлял пять бочек сахара и 1130 литров патоки.
Те, кто оставался на полях, не разгибая спины должны были обеспечивать безостановочный цикл. В сезон сбора сахара работа шла круглосуточно, а одна смена длилась 18 часов.
Все это приводило к катастрофической смертности. Рабы с сахарных плантаций жили гораздо меньше, чем те, кто добывал хлопок. По подсчетам, при постоянной переработке раб выдерживал лишь семь лет такого труда. Технический прогресс не сделал жизнь рабов лучше. Поэтому неудивительно, что Луизиана стала центром восстаний чернокожих рабов: в 1811-м вспыхнуло «восстание германского берега» – крупнейший бунт рабов в истории США. Все происходило именно на сахарных плантациях.
Отношение к рабству в США становилось с годами все хуже – страна буквально разделилась на две части. Как результат, ухудшается отношение и к сахару. Американские борцы с рабством вводят бойкот сахара, но полный отказ от него уже невозможен. На Севере в качестве заменителя начинает распространяться кленовый сироп – современный символ Канады. Появляются и другие способы решения проблемы. Например, производство сахара из свёклы.
Тема свекольного сахара крайне обширна. Сегодня он – основа сахарного рынка в СНГ, но его история более прозаична, нежели у более «естественного» тростникового собрата.
В свекольном сахаре и в Америке видят замену тростнику, но результаты разочаровывают – «свободный сахар», как его называли, оказался сложнее в производстве, дороже, и – самое главное – он не всем пришелся по вкусу. На этом поле прекрасно сыграли британцы – владея пригодной с точки зрения климата Индией, они начали продвигать свой сахар под лозунгом «не сделанный рабами». Положение индийцев в Британской империи тоже было тяжелым, но этого хитрого маркетингового приема было достаточно. Индийский сахар начал быстро завоевывать популярность на Западе. Однако ясно было одно: глобальной замены тростнику как не было, так и нет.
И даже после Гражданской войны в США, которая положила конец рабству в южных штатах, далеко не все плантаторы решили отказаться от старых методов. Кто-то, конечно, попытался встроиться в новый, индустриальный мир. Но многие избрали путь эмиграции.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
