Эти туфли такие удобные!
– Ты же знаешь, я не могу тебе отказать, – говорит он.
– На это я и рассчитываю.
Слова звучат глупо. Язык будто действует сам по себе.
О чем он вообще говорит?
О, свадьба.
Я должна назначить дату свадьбы – так всегда говорила мама.
Моя мама. Она не очень-то милая.
Коннор тоже постоянно твердил, что мне нужно назначить дату свадьбы.
Но он не нравился мне настолько, чтобы я сделала это.
Но теперь я могу назначить дату.
Сегодня вечером.
Исайя хороший.
И еще он красивый.
Почему я не обращала на него внимания?
Потому что знала: из-за него у меня будут проблемы.
Я никогда не попадала в неприятности.
Я следую правилам.
Я была идеальной дочерью.
И к чему это привело?
Возможно, если бы я попала в беду, мои родители заметили бы меня.
Я хочу попасть в беду.
Хочу ходить на свидания.
Я не могу дождаться, когда начну ходить на свидания.
Впервые в своей жизни я оказалась на свидании, не думая о браке.
Брак…
Исайя качает головой.
Стоп, почему он начал кружиться?
– Утром ты меня возненавидишь.
– Не понимаю, чем это так сильно отличается от того, что я чувствую к тебе сейчас.
Я не испытываю к нему ненависти.
Ни капельки.
Исайя прикусывает нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку.
Наверное.
Честно говоря, в данный момент он – нечеткая фигура, которая помогает мне держаться прямо.
Я беру бокал из его рук и пью.
Это вода.
Наверное.
Вода в фонтанах красивая.
Исайя красивый.
Это просто соглашение.
Коннор, как и я, из богатой семьи.
Это было деловое соглашение.
У нас с Исайей – соглашение о мести.
Практически одно и то же.
Брак всегда был соглашением.
Я чувствую, что что-то говорю.
Я знаю, что Исайя отвечает.
Он ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, и маленькая родинка у его правого глаза теряется, когда он улыбается.
Мне хочется ее лизнуть.
Но язык сейчас не слушается меня, поэтому я просто протягиваю руку и касаюсь ее.
– Черт… – Я слышу, как он выдыхает, и в его голосе слышится капитуляция – это ясно мне даже сейчас.
Я беру его за руку.
У него большая ладонь.
Я работала над мышцами его рук, но никогда раньше не прикасалась к нему вне работы.
Я никогда ни к кому не прикасаюсь – только во время работы.
На самом деле никто никогда не прикасался ко мне.
Мне нравится рука Исайи.
И его улыбка.
Но я никогда не скажу ему об этом.
– Ты уверена? – Голос Исайи звучит где-то рядом.
Конечно, уверена: я никогда не скажу ему, что мне нравится его улыбка.
Воздух, обдувающий мои ноги, меняется.
Становится теплее.
Мои руки уже согрелись.
Исайя купил мне куртку.
Это так мило с его стороны!
Как же я раньше не догадывалась, что он такой милый?
И симпатичный.
У меня и не было возможности это понять.
Он так отличается от меня!
От того, какой я стала.
Он теплый.
Мне холодно.
Эта куртка теплая.
Ручка в моей руке тяжелая.
Я пишу в строке свое имя.
Три строчки, и все они двигаются.
– Кенни, ты уверена, что хочешь этого?
Мне нравится, когда он называет меня Кенни.
Я никогда не скажу ему этого.
– Под какую песню вы хотите войти?
Это другой голос. Не голос Исайи.
Войти? Выйти?
Исайя выходит под песню, когда готов к матчу.
Он действительно хорошо смотрится в своей форме.
Я никогда не скажу ему об этом.
Мэрайя Кэри.
Сегодня вечером Исайя пел песню Мэрайи Кэри.
Он был очень хорош.
– Obsessed.
Возможно, это я – одержимая. Почему я продолжаю о нем думать?
Исайя смеется.
Я смеюсь, потому что он смеется.
Мои новые кеды такие милые! Я смотрю на свои ноги, когда делаю один, а затем другой шаг по красной дорожке.
Исайя выглядит счастливым.
Я чувствую себя счастливой.
– Да.
Я действительно счастлива.
Моя голова отяжелела, и я прислонила ее к груди Исайи. Его рука на моей талии кажется тяжелой.
