Машенька нагнется к ягненку, прошепчет ему в каракулевое ушко:
– Не обижайся, он не про тебя.
В том, что в монастыре давным-давно за ненадобностью закрыли и хлебни, и мукосейни, и квасные погреба, был очевидный плюс: именно здесь, под сводчатыми потолками, в холодных просторных подклетях-хранилищах, в которых больше нечего было хранить, удалось разместить то, что между собой соловецкие постоянцы легкомысленно прозвали воскресным моргом. Нет, постоянцы не были циниками (цинизм легко перепутать с привычкой), они как раз просто слишком привыкли к этому несказанному, непомерному, неохватному чуду, к ошеломительному научному открытию конца предпоследних времен – медицинскому воскрешению.
Механизм синтезирования тканей по ДНК был отлажен еще в сороковые – и человечество привыкло к бессмертию так же быстро, как в нулевые оно привыкло к сотовой связи, в десятые – к гаджетам, в двадцатые – к роботам. К 2084 году никто уже не замечал ежедневного чуда попрания смерти, ни разу – ни разу! – до этого не попранной человечеством, ведь не станет же ни один нормальный человек воспринимать всерьез те вымышленные случаи, которые так наглядно разоблачены в парке культуры и отдыха «Мифы народов мира».
Несказанное чудо обретения мертвыми новой жизни для последних людей стало простой медицинской рутиной, чем-то естественным и интересующим исключительно участников процесса, как в предпоследние времена несказанное чудо рождения. Воскрешенные – или, как говорит ИЯ, новопредставленные – будут уже составлять подавляющее большинство населения Автономии Демократии, поскольку почти все когда-либо жившие люди будут уже новопредставлены.
Из треснувшей креокамеры наконец вылупится первенец: невзрачный, в очках и вельветовых брюках – судя по белозубой улыбке, американец.
– Добро пожаловать в последние времена, лучшие времена человечества! – бодро объявит Машенька.
Оторопев, американец только и сможет что с восхищением выдохнуть:
– Святая макрель! [6 - Holy mackerel! – возглас восторга у старомодных американцев. – Прим. авт.]
За ним воскреснет какой-то шальной с черными усиками, который сразу примется громко командовать по-немецки – так, что слюни его будут перелетать на соседние ряды трескающихся креокамер, из которых начнут один за другим вылезать их ошеломленные невольники.
Невольники, покрытые нанозеленкой, благодаря которой они, собственно, и воскресли, но которая им самим будет казаться гнусной могильной слизью, будут стряхивать эту слизь с себя, причитая, а то и визжа, прыгая на одной ноге, размахивая головой и руками, срывая вместе с нанозеленкой кто рыцарские доспехи, кто платья давно забытых веков, кто просто лохмотья – и вся эта, в общем-то, банальная медицинская процедура, почти не отличающаяся от выхода из наркоза, выльется, как обычно, в неуправляемый хаос, просто скандал, хорошо знакомый любому, кому доводилось хоть раз присутствовать в морге при воскрешении.
Кто-то будет молиться, кто-то рыдать, кто-то бросится обнимать ближнего своего, такого же ошалевшего, как и он сам. Удивит только дерганый немец с черными усиками, который вдруг выбросит вверх и вперед свою правую руку и гаркнет:
– Орднунг!
Над одним из хрустальных гробов появится нечесаная седовласая голова. Седовласый спокойно, без слез и молитв, поднесет свои пальцы к лицу, принюхается к нанозеленке и даже попробует ее на вкус, с очевидным исследовательским интересом.
– О-о, этого я знаю! Велкам ту зе клаб, как говорится! – поприветствует воскрешенного плотник. – Со всем уважением, Альберт Германович!
– Послушайте… Я пропустил… Что происходит? – произнесет седовласый. – Я же умер. Я помню, что я… вроде бы… умирал. И меня это даже, кажется, вполне устраивало.
– Никто не умер! – радостно сообщит Машенька. – Смерти не существует! Вы просто не умели ее лечить.
Эйнштейн оглядит странную Машеньку, похожую одновременно на Джульетту и на Ромео, посмотрит направо, налево, назад, и везде увидит только трескающиеся креокамеры, а в них – таких же обескураженных, как он сам, и, похоже, действительно воскрешенных людей.
– Подождите. Как же так, – расстроится Эйнштейн. – Смерть – это естественное и неизбежное явление природы.
– Природы тоже больше не существует! – радостно сообщит Машенька.
Эйнштейн озадаченно присядет на крышку хрустального гроба, продолжая буровить внимательными, молодыми глазами все помещение. Взгляд его привлечет неугомонный немец с черными усиками, уже сколачивающий себе из других воскрешенных первичную партийную ячейку. Эйнштейн тут же его узнает, молча к нему подойдет и влепит пощечину – к очередному изумлению Альфа Омеги, плотника, Машеньки и даже ягненка.
– Ох… – расстроится Альфа Омега. – Не успели воскреснуть, уже увеличивают количество агрессии во Вселенной.
– Вы чего, профессор? Что он вам сделал? – спросит Машенька.
Вместо профессора ответит ИЯ:
– Гитлер возродил величие Германии, попранное после проигрыша в Первой мировой войне.
– А Эйнштейну-то что не нравится? – удивится Машенька.
– Это вы у Эйнштейна спросите.
Эйнштейн насупит седые брови, молча отступит обратно и подумает, что одна эта пощечина, пожалуй, действительно стоит всей суеты бессмертия. Гитлер едва только соберется натравить на Эйнштейна свою партячейку, как Альфа Омега прочистит горло и строго призовет всех к порядку. Плотник даже удивится, откуда у такой телятины такие не терпящие возражения интонации.
– Все в сборе? Лишь бы не было войны! – поприветствует новопредставленных Альфа Омега. – ИЯ, включи автоматический перевод на все языки! Начинаю ликбез. Все вы когда-то умерли, но теперь воскресли! Ферштейн?
Ох, лучше бы Альфа Омега не был так прямолинеен. Что тут завертится! Впрочем, так происходит всегда, когда созревает партия воскрешенных, даже если начать объяснять им поделикатнее. Лицо человека при виде приземлившейся у него в огороде летающей тарелки с зелеными говорящими человечками, выражало бы меньше ужаса, оторопи и эйфории, чем выражают лица воскресших, когда им сообщают, что они воскресли. Плач, стенания и десятки возгласов на всех языках взломают прочную тишину монастырской подклети.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/margarita-simonyan/v-nachale-bylo-slovo-v-konce-budet-cifra-72244003/?lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
«Занимайся любовью, а не войной» – лозунг хиппи. – Прим. авт.
2
См. главу 11. – Прим. авт.
3
Что позволено Юпитеру, не позволено быку. – Прим. авт.
4
О святая простота! – Прим. авт.
5
«Криокамера» – от греческого «криос», то есть «холод». «Креокамера» – от латинского «креатио», то есть «сотворение». – Прим. авт.
6
Holy mackerel! – возглас восторга у старомодных американцев. – Прим. авт.
