Татьяна Серганова "Брачная афера, или Целительница в бегах!"

Парочка спорщиков смотрелась крайне занимательно.

Он был невысокого роста, круглый, словно мячик и абсолютно лысый, с большим носом и румяными щеками, в видавшем виды сером костюме в синюю клетку, который напрочь отказывался сходиться на его большом животе. В руках мужчина держал три тощих цветка с поникшими головками.

Она же – эффектная, статная, рослая, с высокий грудью, округлыми бедрами, которые не скрывал старенький белый халатик. Возраст определить было сложно, что-то около сорока, может, чуть больше. Светлые волосы собраны в толстую косу, с помощью множества шпилек уложенную корзинкой на голове. Из-под халатика выглядывала пестрая широкая юбка. На ногах были туфельки на небольшом каблучке.

– Здравствуйте, – произнесла я.

– Ой, здравствуйте, – широко улыбнулась женщина, выходя вперед и пытаясь своим телом загородить растерянного собеседника, который продолжал стоять, сжимая в руках поникшие цветы. – Вы же наша новая целительница?

– Миранда Хоуп. Можно просто Миранда.

– А я Бернадет Уилбон.

«Уилбон? Ага, та самая дама с настойками, о которой мне столько раз говорила Лима».

– До звания целительницы мне далеко, – продолжила она, стараясь аккуратно и максимально незаметно отпихнуть мужчину назад. – Академий не заканчивала, но отучилась в школе знахарок в Мангердии. В данный момент ввиду отсутствия более квалифицированного персонала занимаю должность заведующей лечебницей.

– И эту должность я у вас отбирать не планирую, – поспешно заверила я.

Не стоило начинать знакомство с коллегами угрозой подсиживания. Это могло плохо закончиться.

– Ну что вы, Миранда, я свое место знаю. Наоборот, мы все рады, что к нам наконец-то привезли специалиста. Господин Форест столько лет этого добивался. И вот, наконец, случилось чудо.

И тут подал голос мужчина, который отказывался понимать намеки и даже не пытался незаметно улизнуть, пока Уилбон отвлекала меня:

– Бернадет, ну я это… пойду.

Колобок выглянул из-за ее спины и выжидательно застыл. Сложно описать выражение, с которым она на него посмотрела, но дружелюбия я там не заметила ни капли.

– Это господин Катс. И он уже уходит.

– Я? – растеряно переспросил мужчина и тут же энергично закивал. – Да, ухожу.

От волнения он даже слегка протрезвел. Во всяком случае, язык перестал заплетаться.

– До свидания, господин Катс, – улыбнулась я, отступая чуть в сторону.

– До свидания, госпожа Уилбон, госпожа Хоуп, – раскланялся господин Катс и бочком попятился в сторону двери. – Хорошего вам дня! Всего доброго! Рад встрече!

Он все пятился и пятился и никак не мог мой уйти. А мы молча ждали. И вот наконец-то спасительная дверь. Господин Катс в последний раз раскланялся и сбежал.

– Что ж, – улыбнулась госпожа Уилбон, – давайте я вам все здесь покажу.

– Буду благодарна, – отозвалась я, осторожно осматриваясь.

Здание внутри было… обычным. Крашеные напополам стены: верх белый, нижняя часть зеленая. Полы коричневые, скрипучие. По левую сторону небольшие окна с широкими подоконниками. На них ни единого горшочка с цветами. По правую – ряд одинаковых белых дверей, на которых висели таблички: приемная, процедурная, прачечная, лекарственная, операционная номер один и так далее. Впереди виднелась лестница, которая вела на второй этаж.

– Лечебница у нас старенькая, мы как можем, стараемся поддержать порядок, но сами понимаете… не хватает ресурсов и рук, – пояснила она.

– Понимаю, госпожа Уилбон, – кивнула я.

У меня не имелось никаких претензий. Ни к кому. Разве только к себе, что попала в эту ситуацию.

– Ох, называйте меня Бернадет. Так будет проще, – предложила она и тут же спохватилась: – Но, если вам неудобно, то… в общем, как хотите, так зовите. Вы же теперь тут главная.

Мы медленно двинулись по коридору.

– Я уже сказала, что не собираюсь забирать ваше место. Я новенькая, ничего не знаю. Вы же, насколько я успела понять, работаете здесь долго. Так что оставим все как есть. Так сколько целителей в лечебнице?

– Два.

– Два чего? – не поняла я и переспросила: – Два десятка?

– Два целителя: я и старый Ганк. Есть еще тетушка Талита, она занимается уборкой. Вот, собственно, и все. Вся наша небольшая, но дружная компания. А теперь и вы с нами. Теперь станет намного легче.

– Ну да, – не очень уверенно протянула я.

– Мы далеко от западной границы, так что здесь тихо и спокойно. Сейчас в лечебнице всего три пациента. Малышка Хельга неудачно поскользнулась и сломала ногу. У старого Дугласа шалит сердце. А Томми Шурах отравился, вчера проводили чистку, сегодня собирались отпускать. Давайте начнем нашу небольшую экскурсию? – улыбнулась Бернадет, силясь скрыть неловкость.

Оставив свои пакеты с обедом в приемном кабинете, я отправилась вместе с Бернадет Уилбон изучать свое первое место работы.

Ну что сказать… мне хватило десяти минут, чтобы понять: это конец! Конец мечтам, надеждам, планам и будущему. Впереди меня ждут только неприятности и испытания. Очень много неприятностей и бесчисленное количество испытаний.

И дело было не в обветшалом здании, обшарпанных стенах и дощатом поле, который жалобным скрипом реагировал на каждый шаг. Ремонт можно сделать. Дыры залатать, полы перестелить. Не сразу, конечно, но это не так сложно. Достаточно просто взяться и постепенно все сделать. Но как быть с остальным? Тут обычным ремонтом не отделаешься.

Второй целитель, Ганк, был очень старым. Настолько, что я даже боялась предположить его возраст. Никогда не видела столь пожилого мужчины. Лицо этого сухонького старичка невысокого роста сплошь покрывали морщины. Абсолютно лысая голова казалась чересчур большой для его тоненькой шеи, а маленькие и очень узкие глаза почти скрывались под тяжелыми веками, и было невозможно рассмотреть их цвет. К тому же целитель Ганк был глухим и почти слепым и передвигался с помощью палки, которая громко стучала по деревянному полу.

Мы встретились с ним в палате у одного из пациентов, старика Дугласа, у которого шалило сердце.

– Болит? – громко вопрошал Ганк, проводя ладонями над грудью пациента.

– Нет! – прохрипел тот, морщась.

Прямое магическое воздействие всегда вызывало болезненные ощущения.

– А?

– Нет! – Дуглас как смог повысил голос и тяжело задышал.

– Что? – спросил старый целитель, продолжая водить руками.

– Не болит!

– Ага, значит, болит, – выдал тот. – Ясно…

– Да нет же… не болит! Здоров я! Как бык! – прокричал пациент, краснея то ли от гнева, то ли от натуги. На его высоком лбу выступили крохотные капельки пота.

– Мыть? Нет, дорогой, ты сам себя помой. А я лишь подлечу.

– Да лечи уже, – проскрежетал тот, поняв, что разговаривать бесполезно, все равно целитель его не услышит.

Бернадет поспешно закрыла дверь и, натянуто улыбнувшись, произнесла:

– Не будем ему мешать.

– А вы уверены, что безопасно оставлять его один на один с пациентом? Тем более с больным сердцем? – засомневалась я.

– Совершенно, – бодро заверила она, уводя меня дальше по коридору. – Да, старый Ганк уже довольно пожилой, но зато опытный.

– Он почти глухой.

– Да, он не слышит то, что происходит вокруг, но зато прекрасно чувствует все болезни, отлично умеет лечить руками практически любое заболевание.

– И слепой, – не унималась я, вспомнив палку, которую видела рядом со стариком.

– Зато у него отлично развит внутренний взор, – не сдавалась Бернадет. – А для целителя это очень важно.

– Его просто некем заменить, так? – догадалась я.

Она вздохнула, но ничего не ответила. А что тут говорить, когда и так все понятно?

В больнице отсутствовали все современные приборы и аппараты для восстановительного лечения и реабилитации. Те, что я обнаружила в одном из просторных залов первого этажа, произвели еще до рождения моих родителей. Старые, скрипучие, они больше походили на орудия пыток, чем лечения. Кое-что я видела лишь на картинках, настолько раритетными они были.

– Зато все работает, – с гордостью произнесла Бернадет. – Хотите покажу?

И шагнула к огромному ящику метра два в высоту и метра три в ширину. Из его бока торчали какие-то провода, перекрученные несколькими слоями изоленты, а на полу лежали пару винтиков и шайба. Я даже думать не хотела, откуда это вывалилось.

– Спасибо, – поспешно проговорила я. – В другой раз.

Следующим неприятным открытием стало отсутствие жизненно необходимых лекарств и зелий. В шкафчиках под замком можно сказать царила пустота. Там нашлись микстуры от кашля, сиропы от головной боли, настойки от запора и так далее. Но ничего кровоостанавливающего, сильно регенеративного и максимально обезболивающего. Да у нас в академии в учебных аудиториях и то зелий было больше!

– Так как форт находится очень далеко от границы, – пояснила Бернадет, заметив мой взгляд, – то необходимости в сложных зельях нет. Лишь самое простое и распространенное.

– Я понимаю, что форт находится далеко и нет тяжелых раненых, но… – у меня даже слова подходящие не сразу нашлись. Я так кипела от возмущения, что не передать. Как можно настолько наплевательски относиться к здоровью жителей? – Но ведь все может случиться. Кто-то упадет с высоты и переломает конечности или в драке один другому нанесет рваные раны. Что же делать тогда?

Впрочем, у нее и на этот вопрос имелся ответ.

– Тогда мы вне очереди вызываем Ларса и отправляем пострадавшего в ближайший форт.

– И как быстро Ларс прилетит?

– Не очень быстро, – призналась Бернадет. – А пока мы постараемся облегчить страдания пациенту и удержать его на краю. Старый Ганк в этом настоящий мастер. Он руками способен утихомирить любую боль. Обычно этого времени хватает для прихода помощи.

Звучало так просто, что мне даже стало страшно. Все эти люди даже не осознавали, в какой кошмар попали.

– Но ведь так неправильно. – Я взяла в руки один из флаконов с зельем. Кажется, это было противорвотное. – Запас должен быть. Хотя бы минимальный.

– Может, теперь, с вашим появлением станет легче, – заметила Бернадет.

– Сомневаюсь.

Я уже хотела поставить бутылку на место, как заметила, что пломба на крышке отошла и теперь некрасиво болталась.

– Странно, – пробормотала я, присматриваясь. – Тут пломба не держится.

– Такое бывает, – поспешно произнесла она, забирая у меня бутыль и ставя его обратно в шкаф. – Пойдемте дальше? У нас столько еще неосмотренного.

Бернадет явно собиралась захлопнуть шкаф, но я оказалась быстрее.

– Позже, – ответила я, хватая другую бутыль.

В ней содержалось жаропонижающее зелье. И тоже со вскрытой пломбой.

– Миранда, я хотела вам сказать… – начала Бернадет.

Однако я ее уже не слушала. Перехватив бутылку, открыла крышку и осторожно вдохнула аромат. За время учебы и практики в больнице я успела хорошо принюхаться и часть часто употребляемых зелий легко определяла по аромату.

Так вот содержимое бутылки, которую я сейчас держала в руках, имело к привычному жаропонижающему весьма… отдаленное отношение. Нет, знакомые нотки чувствовались, но и только.

– Это что такое? – спросила я, поднимая взгляд на побледневшую Бернадет.

– Жаропонижающее.

– Допустим. Но это же…

Подделка? Фальсификация? Суррогат? Фикция? Фальшивка? Нужное слово нашлось не сразу.

– Это кустарное производство.

Я снова принюхалась, силясь уловить едва заметные нотки, которые показались знакомыми.

– Да еще с грибами…

– Весьма хорошее зелье. Почти без побочных эффектов, – поспешно проговорила Бернадет, словно желая оправдаться. – Не только убирает жар, но и снимает боль, ломоту в костях, улучшает общее самочувствие.

Не надо быть гением, чтобы сложить детали пазла: госпожа Бернадет Уилбон, настойки, о которых меня предупреждала Лима, и вот этот вот бутыль с фальшивой пломбой.

– Это вы делаете?

У меня не нашлось сил даже возмущаться. Я вообще не знала, как на это реагировать. В моем привычном мире каждый занимался тем, чем умел. Целители лечили, артефакторы создавали амулеты, зельевары варили и патентовали зелья, которые потом поступали в продажу. Маг сосредотачивался на одном направлении, чтобы достигнуть максимального эффекта.

А тут что получалось… каждый делает, что хочет?

– Я закончила школу знахарок Мангердии, – произнесла она с достоинством. – И нас учили, как готовить простейшие зелья. На серьезное я не замахиваюсь, знаю, что не сумею повторить.

Да я слышала, что в Мангердии, довольно отсталой стране, расположенной в голых степях материка, практиковали многозадачность магов. Но это же было… неправильно. Каждый должен заниматься своим делом. И уж точно знахарка не должна варить в подвалах зелья. В полной антисанитарии! Без должных навыков! Без диплома, в конце концов.

– Но это зелье сделано на основе грибов. Наверняка галлюциногенных. Вы хоть понимаете, что один лишний грамм может стоить жизни?