Элла Савицкая "Запрет"

– Это не они, – выпаливаю дрожащим голосом, не в силах больше смотреть на всю эту несправедливость.

– Что, дочка? – мама тревожно заглядывает мне в лицо.

– Не они это, – повторяю громче, чтобы этот злой мужчина перестал смотреть на Руслана с такой ненавистью.

Который теперь уже сам смотрит на меня. Зеленые глаза ввинчиваются в меня, словно буравя. Славик со страхом поворачивает ко мне голову.

– Это я. Ребята предложили сходить на речку, – быстро тараторю, – но предупредили, что идти нужно долго. А мне так надоело сидеть дома, что я согласилась. Но потом поняла, что сделала это опрометчиво. Мне стало плохо от солнца. Голова закружилась, я чуть не потеряла сознание и начала плакать. – Нагло вру, уверенно смотря на всех присутствующих. – Сказала им, что вернусь обратно через лес, и ушла вперед. Они не хотели пускать, но меня начало тошнить от солнца. Я ушла, а они пошли следом. Но я же не знала, что там капканы. Угодила в один, думала умру от боли. Если бы они ушли на речку сами, а не пошли за мной, я бы, наверное, до сих пор там стояла. Но они помогли мне. Нашли палку и открыли его. Просто это было очень долго. А потом мы также долго шли обратно. У меня сильно болела нога, я не могла на неё ступать. Я не знала, что всё так сложится. Простите меня, пожалуйста, – последние слова заканчиваю на надрыве.

Потому что мне действительно искренне жаль, что всё так вышло.

Из—за меня.

Повисает гробовая тишина. Отец Славика выпрямляется. Недовольно выдыхает, и скосив на Руслана взгляд, бросает неохотно:

– Извини.

А потом поворачивается ко мне:

– Кто ж так делает, девочка? В незнакомый лес сама! – отчитывает меня, но тут же сбавляет тон, когда папа встает передо мной, закрывая меня от его злости.

– Я разберусь с дочерью. Извините, что так вышло.

– Главное, что все живы, – произносит женщина в стареньком домашнем халате, которая все это время стояла поодаль, а потом подходит к Руслану.

Скорее всего, его мама, догадываюсь я.

– Да, – тут же подхватывает моя. – Всех на уши поставили. Но хорошо, что всё хорошо. Спасибо, ребята, что помогли. Пойдём, Даша. Дома поговорим.

Папа обхватывает меня за талию, как еще совсем недавно держали меня ребята, и разворачивает ко входу во двор. Славик с родителями идут рядом, а вот Руслан с его матерью и отцом уходят в противоположном направлении.

Мы успеваем с ним лишь на миг пересечься взглядами. Я внутри все еще дрожу. В ушах звенят крики и обвинения.

Надеюсь, дома его не ждёт взбучка, которая определенно ждёт меня.

Глава 4

– Сколько раз повторять, не водись ты с этим Белозёровым, – отец отпирает дверь и пропускает нас с матерью вперед.

– Мы друзья, – скидываю обувь и плетусь на кухню.

В желудке черная яма. Есть хочется так, что еще немного и завою.

– Друзья они, – мать с отцом входят следом. – Мусор зэку не товарищ, знаешь такое?

– Слава не мусор, а я не зэк, – падаю на свой стул.

– Пока он не мусор. Но пойдёт по стопам своего бати, вот увидишь, – отец тоже занимает своё место.

– Да типун тебе, Федя, – обрывает его мать, подходя к плите, – ты на что намекаешь? Что наш сын, как ты, за решеткой окажется? Вымой руки, Руслан.

Встаю и подхожу к раковине. В ладонях застряли занозы от веток, надо будет у матери иголку взять и подоставать все, а то загноятся.

– В жизни всё может быть. Я думаешь, хотел там оказаться? А пять лет, как с куста. Посадили, оборотни в погонах, без суда и следствия.

Так вышло, что отца отправили за решетку ни за что. Его подставили, когда он охранял склад, а всю вину за воровство списали на него.

– Я поэтому Белозёра и не терплю. Любит он на лапу взять. Также как и все. И сынок у него такой же будет. А тебе, Рус, от него одни проблемы. Как только Палыч в радиусе километра сына не находит, так сразу сюда бежит: мол, где мой сын? Куда Руслан его потащил?

Отец открывает бутылку водки и наливает себе полную стопку.

Я сажусь обратно, и как только тарелка с пшёнкой оказывается передо мной, жадно на неё набрасываюсь.

– Вот, возьми хлеб, сынок, – мама ставит рядом блюдце с ломтиками подсушенного черного хлеба. – Всё, хватит, Федь, – мягко осаждает отца, когда он выпивает водку. – Руслан сам решит с кем ему общаться, а с кем нет.

– Да пусть общается с кем хочет. Но помяни моё слово, проблем ты не оберешься, если будешь и дальше таскать за собой этого доходягу, – засунув в рот ложку с кашей, и не до конца прожевав, вопросительно заламывает бровь. – А что за девчонка—то была? Я так понял, новенькая здесь?

– Ага, – киваю, откусывая хлеб.

– Хорошенькая такая, – мама садится рядом, тоже принимаясь за ужин. – И родители вроде нормальные. Мы толком, конечно, не общались. Павел нас из дома вытащил, можно сказать, когда понял, что Славка домой не явился. А тут они, по двору ходят, дочку зовут. Откуда они хоть переехали?

– Не знаю.

– У отца её даже сотовый телефон есть, представляешь?! – восторженно шепчет. – Чем же они занимаются?

– Торгуют вроде, – пожимаю плечами, – из—за границы вещи привозят и технику.

– Нууу, тогда ясно, – отец наливает себе вторую стопку, – блатные, значит. Ох, Рус, не там ты себе друзей ищешь. Искать надо среди своих, а не с ментами и блатными водиться.

Забросив в рот последний кусок хлеба, встаю из—за стола. Тарелку отношу в раковину, и достаю из металлической банки несколько бубликов.

– Спасибо, ма. Я к себе.

– Тебе чай принести?

– Давай.

Закрывшись в комнате, валюсь на кровать. Та со скрипом прогибается под моим весом. А с потолка на меня смотрит красотка Синди в ярко красном купальнике. Этот плакат висит уже год. Надо будет сменить. Только на кого?

В памяти всплывает образ светловолосой девчонки в платье с подсолнухами и с ярко желтыми ногтями.

Инстинктивно усмехаюсь.

Принцесса, блин.

Я как её увидел в нашем задрипанном дворе, так сразу и не поверил. Вся такая стильная, красивая. Улыбается во все зубы. Ну точно, не с нашей планеты.

Выбесила меня сначала она. Радостью этой в глазах, желанием общаться. Наивная, жесть. Она бы еще как в детском саду сказала – «давай дружить».

А потом Славка её за нами потянул. Нахрена? Хотя этот оболтус общительный. Руки жмет всем подряд, и любит быть в центре внимания. Наверное, и тут решил блеснуть, показать какой он офигенный и заработать баллы от новенькой.

Потащил её в лес, придурок. Я знал, что эти двое куда—то влезут. Поэтому плюнул и за ними пошел.

Как оказалось, не зря. Вот только удивило меня поведение Дашки. Она даже истерику не устроила. Стояла тихонько плакала, пока мы пытались открыть тот дурацкий капкан. Другие бы на её месте уже выли во всю глотку. А она стойко держалась. Я даже её зауважал. Хотелось как можно быстрее помочь, чтобы она не мучилась, дурёха. И влезла же, а.

На белку видите ли засмотрелась. Это она потом рассказала уже, когда мы домой шли. Ну точно инопланетянка.

Но пахнет от неё богически. Я, когда её за талию держал, аж в глазах потемнело. Чем—то сладким таким, летним пахнет. И волосы у неё мягкие и шелковистые. И губы, пиздец какие красивые.

И вкусные, наверное.

Рывком переворачиваюсь на живот, чувствуя, как по телу струится ток.

Какие губы, блин?

Губы, как губы, ничего особенного. И сама она бесячая. Вот зачем было говорить, что это её идея была идти в лес? Жалко ей нас со Славкой стало? Сначала, главное, сама прицепилась, как пиявка, а потом вся эта фигня из—за неё же и произошла.

– Руслан? – мама заглядывает внутрь, – Чаёк тебе принесла.

– Спасибо, ма. – приседаю на кровати и тут же щурюсь от света, который мама включила в комнате.

– Пей, он горяченький, как ты любишь. Тут вот еще конфетами Зоя меня сегодня угостила. Я тебе парочку припрятала от отца, а то он использовал бы их вместо закуски, и ничего бы не осталось.

Мама достаёт из кармана пару Ромашек.

– Спасибо, – встаю и сажусь за стол. – Ты сама—то ела?

– Ты знаешь, я их не люблю, – отмахивается, улыбаясь.

Ну да, не любит. Ещё как любит.

– Давай эту мне, а эту тебе, – возвращаю ей одну в карман. – Только съешь прямо сейчас. На закуску пусть батя что—то другое найдет.

Вздохнув, мама ерошит мои волосы.

– Хороший мой. Отец завтра попробует устроиться на работу. Может, наконец, что—то выгорит.

Киваю, особо ни на что не надеясь. После тюрьмы отцу найти работу сложно. Брать отмотавшего срок решается не каждый, а если и берут, то оформлять официально не спешат. Деньги вручают в конверте в конце месяца, но часто оставляют и без зарплаты. Просто кидают. Мол денег нет. Бери едой, или каким шмотьем.

Это его сильно подкашивает. Работы он не боится, но когда этой работы нет, начинает пить.

– Сын, что бы ты хотел, чтобы я завтра приготовила? – спрашивает мама на выходе из комнаты.

– А выбор большой? Пшёнка, или рис? – разламываю в ладони бублик и забрасываю четвертинку в рот.

– А вот и нет. Я сегодня зарплату получила. Могу побаловать тебя пирожками.

– Пирожки – это отлично.

Особенно с мясом….

– Тогда испеку с капустой. Хочешь?

– Хочу, ма.

Глава 5

– Даша, к тебе пришли.

Откладываю книгу и, взяв трость, подхожу к двери.

– Ты заходи—заходи, я чай вам сейчас сделаю, – слышу приветливый голос мамы. – Даша!

– Иду я, мам. Несусь на всех парах.

Насколько это может сделать такая улитка, как я.

Морщусь, наступая на ногу и шиплю. Каждый шаг даётся с трудом. Отек все еще сильный. Врач сказал нужно какое—то время, чтобы ушиб сошел. Главное, что перелома нет, и на том спасибо. А то скакала бы я так на одной ноге еще очень долго.

Когда вхожу на кухню, замечаю суетящуюся у плиты маму и скромно сидящего за столом Славу.

– Привет, – вскидывает руку он, слегка краснея.

– Привет, – улыбаюсь я, наконец преодолев расстояние и бухнувшись на стул. – Ты в гости?

– Ага, – мельком бросает взгляд на маму. – Как твоя нога?

– Не отвалилась и хорошо, – блаженно вытягиваю её вперёд. – Пока передвигаюсь с помощницей, – указываю взглядом на трость, – но надеюсь, это ненадолго.

– Если бы не ребята, я даже боюсь представить, что было бы, – причитает мама, опуская перед нами чашки с ароматным чаем, а потом достаёт из холодильника торт. – Тебя Слава зовут, да?

– Да, – кивает он, наблюдая за тем, как она отрезает по кусочку и кладёт их на тарелки.

– Твой отец в органах служит, как я поняла?

– Да, он капитан милиции.

– Это замечательно, что у нас такие соседи. Вообще хорошо, когда рядом есть представитель органов. Нужно будет как—нибудь собраться семьями и познакомиться ближе. А то ведь мне даже в магазин сходить не с кем.

– Как будто ты ходишь по магазинам, мам, – снисходительно заламываю бровь.