– Тебе вообще не нужно думать, милая. – Огонек сигареты снова описал в воздухе дугу. – Предоставь это тем, у кого есть опыт.
– Один ноль в пользу тетушки! – Хохотнул Демьян, щедрой рукой наливая в бокал коньяк. – Мириам, ты мой кумир!
– Паяц… – огрызнулась Элена, а Алекс подумал, что это словечко Элена Славинская вынесла из своего недавнего околокиношного прошлого.
– Так что тут у нас? – Демьян с бокалом коньяка в руке направился к Мириам. – Что решили? Как нам теперь быть, как нам теперь жить?
– Да уж как-нибудь, – послышался из темноты хрипловатый голос, а к бокалу с коньяком потянулась изящная рука. – Спасибо, дружок.
– А чего ты во тьме, аки упырица? – хохотнул Демьян и включил стоящий рядом с креслом Мириам торшер.
Вспыхнул свет, на контрасте с недавней темнотой показавшийся Алексу неожиданно ярким. Он даже на мгновение прикрыл глаза, давая им недолгую передышку, а когда открыл, увидел Мириам, сидящую в кресле в позе максимально расслабленной и максимально эффектной. Вот уж кому ничего не стоил переход от тьмы к свету и обратно.
– Прекрасно выглядишь, тетушка! – Демьян перехватил руку Мириам, в которой та сжимала бокал, и галантно поцеловал тонкое, почти полупрозрачное запястье.
За его спиной тут же послышалось возмущенное фырканье. Это отреагировали Акулина и Элена. Похоже, они умели «дружить» не только против Таис, но и против Мириам.
– А что это ты стал таким обходительным, Дёмочка? – спросила Акулина желчно. – Решаешь, чью сторону принять?
– А чего мне решать, кузина? – Демьян развернулся с той же стремительностью, с какой до этого разворачивалась сама Акулина, но сделал это с куда большей элегантностью.
Он в принципе был одним из самых видных, одним из самых эффектных представителей клана. Молодой, красивый, блестяще образованный, азартный и хваткий до денег и славы. Семейная легенда гласила, что Демьян был копией Луки Демьяновича, хотя информации о боевой молодости Славинского-старшего не сохранилось ни в семейных архивах, ни в каких-либо других источниках. Ни информации, ни старых фотографий. Алекс подозревал, что родоначальницей легенды являлась Таис, которая таким незатейливым и простодушным способом пыталась привлечь больше внимания Луки Демьяновича к своему дражайшему сыночку. Вполне вероятно, что и имя младенчику выбирала именно она.
С именами в семье была настоящая беда. По крайней мере, так считал Алекс, далекий от предрассудков и родовых традиций, современный и прогрессивный, несмотря на то, что и сам вырос под крылом всесильного Луки Славинского. Имена новорожденным выбирались исключительно старорежимные и заковыристые. Акулина, Тихон, Герасим… Из стройного ряда носителей заковыристых имен выбивались лишь прибившиеся к семье дамы, но и у них имена были далеко не самые распространенные. Элена, Таис, Мириам…
Вообще, у этой странной традиции имелось вполне простое, хоть и не вполне логичное объяснение. Этим объяснением с Алексом однажды поделилась Клавдия, старшая дочь Луки Славинского, единственная из троих детей, кто дожил до сегодняшнего дня.
Клавдия была энергичной и высокообразованной дамой неопределенного возраста. Долгие годы она преподавала в Институте Стран Азии и Африки МГУ, имела множество научных степеней и регалий, была одним из известнейших востоковедов-китаистов. По мнению Алекса, Клавдия единственная из членов клана достигла чего-то по-настоящему значимого, но так и не заслужила отцовского признания. Старик никогда не делал ставок на женщин. Ни на родную дочь, ни на родную внучку, ни, уж тем более, на каких-то пришлых женщин, вроде Элены, Мириам или Таис. Возможно, по той же причине и требования к ним у него были куда мягче, чем к сыновьям и внукам. Совсем без требований, конечно, не обходилось, но девочек об колено никто не ломал.
Как бы то ни было, а именно Клавдия поведала Алексу о странностях и сложностях в выборе имен в роду Славинских.
– Дурная примета, мой мальчик, – сказала Клавдия. – Дурная примета ещё с давних времен. Кажется, ещё со времен моего деда Демьяна. Никаких простых и примитивных имен навроде Пети, Васи или Сережи. Имя должно быть редким и правильным.
Помнится, Алекс тогда спросил, кто определяет степень правильности, на что Клавдия лишь иронично усмехнулась и покачала головой. Тогда он спросил, в чем заключается дурная примета. И вот тут Клавдия ответила прямо и без обиняков:
– Простые в нашем роду не выживают, мой мальчик. Не тот засол. Не тот помол.
– Были прецеденты? – К моменту разговора Алекс уже считал себя взрослым и матерым, но все ещё не утратившим юношеской любознательности.
– Несколько раз. – Клавдия кивнула.
В отличие от мужчин рода, рослых, крепких, широкоплечих, она была хрупкой и невысокой. Ещё чуть-чуть и её можно было бы назвать карлицей. Но кто бы посмел?! Одним лишь взглядом Клавдия Славинская могла поставить на место кого угодно, а о её миниатюрном росте собеседник обычно забывал почти сразу же после начала разговора. Впрочем, вся её внешность была необычной, никак не вписывающейся в каноны семьи Славинских. Клавдия являла собой изящную помесь славянских и азиатских генов. Черные миндалевидные глаза, высокие скулы, черные, с вороненым блеском волосы. Пожалуй, азиатских генов было больше.
– На самом деле нас было пятеро. Детей в семье. – Пояснила она, видя недоумение на лице Уварова. – Вслед за мной родился Костик. Родился крепким и здоровым, но умер от пневмонии в два года. Потом был Антоша. – Клавдия задумалась, наверное, припоминая те давние времена. – Он утонул, провалился под лед в пять лет. Отец впервые взял его с собой на рыбалку, и случилась трагедия. Его тело так и не нашли. Помню, Полина, его мать тогда чуть не сошла с ума.
В тот момент Алекс сделал себе мысленную зарубку. Никто в семье не знал, кем была мать Клавдии. Кем была, куда подевалась. В официальном браке Лука Демьянович состоял лишь дважды. Первой его женой была Полина Дмитриевна, мать двух его сыновей, а второй Лена-Элена.
– И тогда отец пошел к шаману. – В глазах Клавдии появился азартный блеск. Такой блеск появлялся всякий раз, когда она ступала на привычную и исследованную тропу легенд и поверий, связанных с Приамурьем. – Кажется, именно шаман посоветовал ему называть детей максимально редкими именами.
– Почему? – тут же поинтересовался Алекс.
– Чтобы злым духам было сложнее отыскать их по именам. – Клавдия пожала плечами, а потом добавила с ироничной усмешкой: – По крайней мере, такова официальная версия.
– А на самом деле?
– А на самом деле моему отцу нравились сложные игры и неординарные решения. А ещё контроль. С тех самых пор ни одно дитя в семье не могло получить имя без его одобрения. Даже девочки. К примеру, Акулину хотели назвать Наташей.
– Акулина ей идет куда больше. – Не сумел удержаться от ехидного замечания Алекс.
– Как вы яхту назовете, так она и поплывет… – Клавдия покачала головой, словно отгоняя от себя какие-то неприятные воспоминания.
– И названия яхтам выбирал один и тот же человек…
– Всегда и без исключения.
Алексу тогда очень хотелось сказать, что не сработала защита, но он не стал. Не его семья, не его тараканы…
Словно в ответ на этим мысли, вспыхнул и завибрировал экран мобильного – это Клавдия прислала сообщение. Легка на помине!
«Скоро буду!»
В переписке она, в отличие от велеречивой Таис, злоязыкой Акулины или малограмотной Элены, была краткой и немногословной.
«Встретить тебя?» – быстро набрал Алекс, косясь на гнущиеся под порывами ветра деревья.
«Не нужно, я уже на подступах!»
В этом была вся Клавдия, она никогда не позволяла мужчинам хоть что-нибудь решать за неё. Наверное, наелась папенькиной заботы.
«Ок!» – ответил Алекс. Спорить с Клавдией было бесполезно, тут она мало чем отличалась от остальных членов клана.
«Как там? Все пауки в банке?»
Алекс усмехнулся и напечатал: «Если поспешишь, успеешь к кульминации».
«Уже!»
И тут же из недр особняка донеслась громкая и требовательная трель дверного звонка.
Глава 2
– Ну, наконец-то! – выдохнула Элена, оправляя подол платья.
– Не спеши радоваться, бабуля! – подмигнул ей Демьян.
Тихон снова утер испарину со лба. Гера что-то настраивал в бортовом компьютере своего болида и, кажется, вообще ничего не услышал. Акулина нахмурилась и бросила быстрый взгляд на наручные часы. Вырванная из мрака Мириам закинула ногу на ногу и допила остатки коньяка. Кажется, и в самом деле приближалась если не развязка, то уж точно кульминация.
В гостиную вошёл дворецкий Арнольд Генрихович. Да, в этом доме имелся не только полный штат прислуги, но и дворецкий, которого, согласно легенде, Лука Славинский переманил у какого-то австрийского барона. Вполне вероятно, что так оно и было, потому что Арнольд разговаривал с очевидным акцентом и нес себя с великим достоинством. Впрочем, и службу свою он нес исправно, за домом и прислугой следил строго, и в какой-то момент домочадцы начали считать его членом семьи.
– Госпожа Клавдия, господин Уваров и господин… – Арнольд неспешно нацепил на нос очки и так же неспешно прочел имя, написанное на черной визитке: – И господин Оленев!
Его голос звучал громко и торжественно. Даже громовые раскаты стихли, словно понимая и принимая его превосходство.
– Видишь, Герыч, какие уважаемые люди пожаловали! – ухмыльнулся Демьян. – А о нашем прибытии никто не объявлял!
– Это потому, что вы вошли через черный ход, – отчеканил Арнольд. – Если бы вошли, как подобает приличным людям…
– Ой, осторожнее, Арнольд, – погрозила ему пальчиком Акулина. – Ты рискуешь остаться без работы. Ситуация максимально туманна. Я бы на твоем месте проявила благоразумие.
– Ты бы не проявила. – Гера оторвался от настроек и помахал сестре рукой.
– Я верой и правдой служу этому дому уже больше двадцати лет, – начал было Арнольд, но договорить так и не успел.
В гостиную вошли трое. Клавдия в строгом костюме мужского кроя и сумочкой от Шанель, небрежно зажатой под мышкой, замерла на пороге и обвела внимательным взглядом присутствующих. Рядом с ней остановился пожилой, лысеющий мужчина, наверное, тот самый Оленев. В одной руке он держал кожаный портфель, в другой сжимал мобильный телефон, в экран которого подслеповато вглядывался. По другую руку от Клавдии встал дед. От тут же нашёл взглядом Алекса и едва заметно приветственно кивнул. Не то чтобы визит деда оказался для Алекса такой уж неожиданностью, но он все равно привычно подобрался, расправил плечи и втянул живот. Сделал он это не от страха и уж точно не от раболепия. Просто, стать и харизма у Андрея Сергеевича Уварова была такая мощная, что хотелось соответствовать.
Дед был на голову выше Оленева и на четыре головы выше Клавдии. Клавдию он, кстати, тут же приобнял за плечи, давая понять, что она под его защитой. Если в этом доме кто-то и имел почти такое же влияние, как Лука Славинский, так это родной дед Алекса. Как бы не хотелось остальным думать иначе, как бы не хотелось некоторым острозубым и злоязыким цапнуть его или запятнать его репутацию. Дед Алекса был крутым чуваком. Так однажды сказал Гера, а Алекс мысленно с ним согласился.
– Ну, наконец-то! Добро пожаловать! – промурлыкала Элена и с радушной улыбкой шагнула к вновь прибывшим. Уже на ходу она вспомнила о причине их визита и нацепила скорбную маску. – Надеюсь, вы добрались без происшествий?
– Погода отвратительная, – сказал Оленев и посмотрел в окно полным трагизма и укора взглядом. – Вертолет изрядно болтало…
– Не преувеличивайте, Василий Петрович, – усмехнулся дед. – И полет, и посадка были довольно мягкими. Светопреставление началось уже на земле. Обычное дело для этого региона и этого времени года.
– А я все никак не могу привыкнуть к здешнему невыносимому климату. – Элена смущенно и чуть заговорщицки улыбнулась деду. – Никогда не понимала привязанность Луки Демьяновича к этому месту… – Она скорбно вздохнула, утерла несуществующую слезинку.
– Что ты вообще можешь понимать в семейных традициях! – Не преминула куснуть её Акулина. – Привет, тётя Клава! Здравствуйте, Андрей Сергеевич! Хорошо, что вся семья в сборе!
– Не вся, – подал голос Тихон. – Матушки нет.
– Тиша, когда я говорю «семья», – Акулина бросила на него злобный взгляд, – я имею в виду лишь тех, кто родной нам по крови, а не всяких там… приживалок.
Из дальнего угла гостиной, который снова был погружен в темноту, послышался легкий смех Мириам. Дед глянул в ту сторону и едва заметно нахмурился. В отличие от Алекса, деду Мириам не нравилась. Или, скажем так, к младшей снохе своего друга и бизнес-партнера он относился с определенной настороженностью. Мириам отвечала ему тем же. Алексу казалось, что в присутствии деда она даже пила меньше обычного. Возможно, чтобы подольше сохранить ясность рассудка перед лицом если не откровенного врага, то достойного противника. К самому же Алексу Мириам относилась со снисходительной доброжелательностью. Это одновременно раздражало и забавляло.
Вновь прибывшие тем временем обменивались приветствиями, рукопожатиями и объятьями с присутствующими. Максимальную активность проявляла Клавдия. Уваров не знал, кого из своих племянников она любит больше всего. Было похоже, что Клавдия старалась соблюдать разумный баланс как в проявлениях любви, так и в проявлениях строгости ко всем младшим представителям клана. Сейчас она первым делом обняла и поцеловала Геру, по ходу дела глянув на экран его болида и ласково взъерошив его непослушные вихры.
Следующей на очереди оказалась Акулина. Отношения между ними были одновременно сложные и теплые. Сложные из-за вредного характера Акулины, а теплые из-за того, что в какой-то момент Клавдия заменила им с Герой мать. Насколько помнил Алекс, период этот длился недолго, от силы год. Тринадцатилетняя Акулина после смерти мамы оправилась довольно быстро. Или не оправилась, а просто научилась жить по новым правилам. Гера тогда был ещё слишком мал, чтобы осознать всю глубину случившейся трагедии. Гибель отца он впоследствии переживал гораздо сильнее.
Как бы то ни было, а на целый год Клавдия переехала в Тигриный Лог. Так официально назывался и один из самых больших и благоустроенных поселков Приамурья, и огромный особняк семьи. Сами члены клана предпочитали называть свой отчий дом по-простому – Логовом. Года хватило, чтобы под присмотром заботливой, но строгой тетушки в себя пришли не только племянники, но и безутешный отец. Впрочем, безутешным папенька Акулины и Герасима оставался недолго. Как говорил дед, у Гордея Славинского было два утешения: охота и женщины. И там, и там он весьма преуспел. Долгие годы Гордей Лукич довольствовался любовницами, а потом в Логове появилась Мириам.
– Как там твои студенты? – спросила Акулина, сухо целуя Клавдию в щеку.
Она до сих пор не могла простить тетушку за то, что та предпочла карьеру и чужих детей им с Герой. Это было совершенно незаслуженное обвинение, все это знали, в том числе и сама Акулина, но скверность характера не позволяла ей вести себя по-другому. Клавдию подобная несправедливость, похоже, нисколько не задевала. Может быть потому что из всей семьи ей единственной удалось по-настоящему вырваться и из Логова, и из железной хватки Луки Демьяновича. Остальные его дети так или иначе оставались прикованными к его орбите.
– Все как обычно! – Клавдия поставила сумочку от Шанель на столик рядом с китайской вазой династии Минь. На лице Акулины промелькнула и тут же исчезла испуганная гримаса. – Молодежь во все времена остается молодежью! И тебя рада видеть, Демьян! – Она распахнула свои объятья спешащему к ней Дёме.
Чтобы обнять тетушку, тому пришлось наклониться. Алексу показалось, что Дёма хотел оторвать Клавдию от земли, чтобы было сподручнее её целовать, но в самый последний момент передумал.
– Ты глоток свежего воздуха в этом затхлом склепе, тётя Клава! – сказал Дёма, распрямляясь.
– В этом затхлом склепе, братец, куются золотые монеты, которые ты так бездарно тратишь в большом мире, – отозвался Тихон, делая осторожный шаг к Клавдии. – Добрый вечер!
Он не стал ни обнимать, ни целовать Клавдию, а лишь сухо кивнул в ответ на её ироничную, все понимающую улыбку.
Клавдия хоть и была полноправным членом семьи, но многие, если не все, считали её плодом юношеской невоздержанности Луки Демьяновича, полукровкой, которой позволили оставаться в Логове исключительно из гуманистических соображений, но никак не из соображений справедливости. И если остальным хватало ума и такта не подавать вида, то Тихон, ратующий за чистоту крови, никогда не скрывал своего отношения к женщине, которая лишь по какому-то чудовищному недоразумению считалась его родной тетушкой.
– Не вижу Таси, – сказала Клавдия, оглядывая гостиную. – Надо полагать, моя сноха не нашла возможности прервать своё просветление ради такой мелочи… – Она не закончила фразу, потому что взгляд её узких черных глаз уперся в пышный бюст приближающейся Элены.
– Здравствуй, Клава, – сказала Элена с нескрываемым презрением. – Не думала, что ты явишься.
– Здравствуй, Лена, – с убийственно вежливой улыбкой процедила Клавдия. – Не думала, что увижу тебя здесь.
– А где ж мне ещё быть? Я теперь тут всему хозяйка. – Элена вздернула подбородок.
– Не говори «гоп», пока не перескочишь, баба Лена! – Хмыкнул Демьян. – Тут таких хозяев…
– А со мной поздороваешься? – послышался из темноты хрипловатый голос Мириам.
– И ты здесь? – Клавдия улыбнулась, обнажая мелкие, острые зубки, точно такие же, как у Акулины.
– А где ж мне ещё быть в столь скорбный час, как не со своей семьей?
В темноте, как путеводный маяк, вспыхнул огонек зажигалки. Потеряв всякий интерес к Элене, Клавдия двинулась на его свет.
– Ещё одна родственница выискалась… – простонала Акулина.
– И я тебя люблю, детка! – послышалось из темноты, которая уже почти растворила в себе миниатюрную фигуру Клавдии. – Рада видеть тебя, Клава.
Они не услышали, что ответила Клавдия, из-за очередного раската грома, а когда она вышла из-под завесы тьмы, вид у неё был мрачный и сосредоточенный одновременно. Двинулась она прямиком к Алексу, который едва успел обменяться рукопожатиями и парой фраз с дедом и Оленевым.
– Как ты, мой мальчик?
Клавдия обвила шею склонившегося над ней Алекса крепкими и цепкими руками, заглянула в лицо, окатив тонким ароматом каких-то экзотических, явно сделанных на заказ духов.
– Я норм, а как ты? – Алекс улыбнулся. Пожалуй, Клавдия была единственной, не считая деда, кого он был по-настоящему рад видеть.
– Думала, будет хуже. – Клавдия разжала пальцы, легонько царапнув его по загривку остро заточенным коготком. У неё всегда был маникюр поразительной остроты и поразительной заточки. Наверное, при необходимости таким маникюром можно было если не убить, то уж точно покалечить.
– Ещё не вечер, – усмехнулся он. – Кажется, все самое интересное только начинается.
– Ни секунды в этом не сомневаюсь.
Клавдия хотела сказать ещё что-то, но её перебил громкий и хорошо поставленный голос Арнольда:
– Ужин готов! Прошу всех к столу!
