Дина Данич "Меня купил шейх"

Я так и застываю, вспоминая о том, что она говорила про Игоря.

– Но это же… Речь шла про праздник, – беспомощно шепчу.

– Праздник, – кивает Далила. – Большой праздник. Столько господ соберутся в одном месте, – усмехается она. – Это действительно праздник, девочка. Появиться на нем – большая честь.

– Но мне этого не надо!

– Глупая, – качает она головой. – Ты сама согласилась.

– Вы меня обманули! – возмущенно заявляю. – Это все ложь! Если бы яз нала, что это какой-то аукцион, то…

– То что? Отказалась бы? Готова отправить брата на плаху? Учти, приговор исполнят быстро. Передумать не выйдет.

Я чувствую такую жуткую беспомощность, что на глаза слезы наворачиваются.

– Но так же нельзя… Это противозаконно!

Далила равнодушно жмет плечами.

– Учти, если ты откажешься сейчас, обратной дороги не будет. Так что?

Я загнана в угол. По сути выбора-то у меня и нет – я не смогу бросить Игоря в беде. Он всегда меня защищал, заботился обо мне. Он – моя семья.

– Что нужно делать на аукционе? И что вообще там происходит?

На лице женщины мелькает удовлетворение – она будто и не сомневалась в моем решении.

– Ты должна станцевать для гостей.

– Но что значит лот? Танец? Я должна будут танцевать… – запинаюсь, боясь озвучить свою догадку. – … приват?

– Сначала ты должна будешь танцевать на сцене. Потом – для того, кто заплатит больше всех и победит в аукционе за твой лот.

Прикрываю глаза, мысленно смирясь с тем, через что придется пройти. У меня не было опыта с мужчинами. Ни разу. Я знала, что некоторые девушки из труппы подрабатывали, танцуя приватные танцы в элитных клубах столицы. Это держалось в тайне, и я бы не узнала, если бы брат не проболтался. Он сразу заявил, чтобы я даже не думала никуда устраиваться.

Что бы Игорь сказал, узнав, на что я подписалась ради него? Разочаровался бы, конечно. Но зато он останется жив.

– Я согласна, – тихо говорю, понимая, что за этим последует.

Будет страшно и непросто, но ради брата я должна справиться.

– Это ведь просто танец? – на всякий случай уточняю.

– Зависит от твоих стараний, девочка, – снисходительно отвечает Далила. Затем берет с кровати ненавистный ошейник и подает мне.

Пальцы обжигает, как только я его забираю, но выбора нет. Пытаюсь его надеть, но застежка не поддается – тогда женщина подходит ко мне и помогает.

Затем поправляет волосы – часть их я завязала в высокий хвост, а остальные оставила распущенными.

Они от природы практически белоснежные, и брат всегда называл это моей гордостью. Запрещал стричь и ревностно относился к тому, чтобы я хорошо ухаживала за ними. Кажется, он больше переживал за то, чтобы у меня была длинная белоснежная коса, чем я. Обычно я волосы заплетала или делала пучок, но в этот раз выбрала другой вариант.

– Очень неплохо, – выдает Далила. Пробегает пальцами по ожерелью, а мне кажется, что мне на шею надели удавку – дышать сразу становится куда сложнее.

Она отступает на шаг, проходится по мне очередным оценивающим взглядом и делает жест, чтобы я покрутилась.

– Очень даже неплохо, – задумчиво повторяет Далила.

– Я так понимаю, танцевать нужно что-то восточное? – мрачно спрашиваю, хотя сама, конечно, догадываюсь, каков будет ответ. Не зря ведь костюм мне принесли именно такой.

– Ты талантливая девочка, сама сообразишь, что будет лучше, – туманно отвечает Далила. – Идем. Скоро начало. Опаздывать нельзя.

В коридоре нас ждет охранник – один из тех, кого я уже видела. Он сопровождает нас молчаливой тенью.

В этот раз мы идем куда дольше, чем на прогулку. На пятом повороте я сбиваюсь, а когда поднимаемся на пару этажей по лестнице окончательно теряюсь.

Далила тормозит у темной двери, которая тут же открывается. В коридор выходит невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти. Он тут же смотрит на меня и лишь после этого на мою сопровождающую.

– Принимая, Расул, – сухо произносит она. – Девочка готова.

– Одиннадцатая? – деловито уточняет он.

– Да.

– Хорошо, – довольно произносит мужчина и отступает осбождаюя дорогу. – Заходи, милая.

Настороженно смотрю на Далилу, но та абсолютно безразлична и лишь жестом дает понять, чтобы я не тормозила.

В комнате обстановка в том же стиле, что и спальня, в которой я провела сегодняшнюю ночь. Тот же ярко выраженный восточный колорит – диван с подушками, низкий столик, на котором блюдо со сладостями.

– А мой брат? – оборачиваюсь к Далиле, едва успев поймать ее взгляд.

– Справишься с танцем – сможешь попросить за него, – отвечает она. – Остальное узнаешь у расопрядителя, – кивает она в сторону Расула. И дверь практически сразу захлопывается.

В комнате кроме меня остается только мужчина встретивший нас. Он разглядывает меня как вещь – и снова это неприятное липкое чувство.

– Хороша, – наконец, заключает он. Затем бросает взгляд на часы на руке и цокает языком. – У тебя минут пять, конфетка. Готовься. За дверью если что охрана, так что не делай глупостей.

Он уходит, но через другую дверь – в противоположной стене. А я нервно хожу по комнате, не понимая, к чему были последние слова. Какие глупости? Разве я могу сбежать, зная, что пострадает Игорь?

Неизвестность пугает меня. Я не просто волнуюсь – я боюсь. Не знаю, как брат умудрился вляпаться куда-то, но я должна его вытащить. А значит, надо как следует выполнить условия и станцевать так, чтобы полностью выложиться.

Восточные танцы никогда не были моим любимым направлением. Поэтому сейчас я очень нервничаю – что если не справлюсь?

Когда дверь открывается и за мной возвращается Расул, я уже не знаю куда себя дать.

Он жестом дает понять, чтобы я подошла ближе.

– Твой выход, – говорит он и пропускает первой.

Я попадаю в плохо освещенный коридор. Делаю всего несколько шагов, а затем слышу мелодию. И тут же оказываюсь в луче света.

Все, что я успеваю увидеть до того, как осознаю, где оказалась – темный пронзительный взгляд мужчины, сидящего прямо напротив меня.

Взгляд, который я уже видела. И от которого ноги становятся ватными.

4 Жасмин

Несколько долгих секунд я стою, ослепленная и растерянная. Мелодия становится громче, и в голове вспыхивает мысль про брата. Только она придает мне сил и помогает начать двигаться.

Поначалу я чувствую себя скованно и неуютно. Сцена, на которой стою, ярко освещена, тогда как зрительская часть зала погружена в полумрак. Все, что я могу различить – очертания белых одежд. Я боюсь смотреть на присутствующих, чтобы не столкнуться взглядом с тем самым мужчиной.

Как он мог тут оказаться?!

Эти мысли мешают сосредоточиться на танце. Я двигаюсь уверенно, но постоянно сбиваюсь. Раньше меня завораживал восток – их обычаи, музыка, традиции. Мне нравились восточные сказки и традиционная одежда.

Теперь же все это вызывает отторжение.

Я танцую, стараясь успевать за музыкой, двигаюсь, кружусь, вспоминая все, чему обучала Людмила – наш хореограф. Но во время одного из поворотов замечаю, стоящего в стороне Расула. На его лице вижу недовольство – он разочарованно качает головой, глядя на меня, и что-то говорит подошедшему охраннику. Они оба смотрят в мою сторону, а у меня по спине мороз прокатывается от мысли – неужели я не справилась?

Наверное, ни разу я не танцевала настолько отчаянно и горячо. Прикрыв глаза, заставляю себя не думать о том, кто сидит среди зрителей, кто на меня смотрит и как.

Моя задача выложиться на все сто, чтобы получить возможность спасти Игоря. Все остальное – потом.

Музыка переливается, витиевато сплетается в новые кружева восточного мотива. Я не сильна в танце живота, но сейчас делаю все, чтобы вложить в каждое движение всю свою душу.

Дыхание сбивается, а пульс грохочет. Я двигаю-двигаюсь-двигаюсь.

Кажется, нет конца и края мелодии, которая толкает меня все дальше, вынуждает открываться все сильнее и танцевать все откровеннее.

Ни разу я не позволяла себе ничего подобного. Но сейчас, когда на кону жизнь моего брата, я готова и не на такое.

Когда стихают последние звуки, замираю, глядя в пол. Сердце колотится так, что я вот-вот просто потеряю его. Кажется, оно просто вырвется из груди. В ушах шумит, а меня начинает колотить.

Когда раздается первый голос, я резко вздрагиваю и поднимаю взгляд. Следом заговаривает еще один мужчина. Я не могу разобрать, что именно.

Растерянно поворачиваюсь в сторону Расула, который тут же подходит ко мне и довольно потирает руки.

– Что происходит? – тихо спрашиваю я.

– Все хорошо, конфетка, – тихо отвечает он, глядя в зал, – улыбайся. Давай, покажи себя.

По тому, как часто говорят мужчины, я догадываюсь, что идут ставки. Жалею, что не пошла изучать арабский, хотя когда-то мечтала об этом.

Свет в зале загорается, рассеивая защитный полумрак, и теперь я могу рассмотреть зрителей.

– Опусти взгляд, – вдруг цедит мужчина, стоящий рядом. – Сейчас же.

Я едва успеваю посчитать, что гостей собралось около двадцати человек. Большинство из них облачены в кондуру – кто-то в светлую, кто-то в ярко белую. И всего пара мужчины – в черную.

Не успеваю разглядеть, но мне кажется, что один из них – тот самый мужчина, который был в саду. Но может ли простой охранник тут оказаться? Ведь это его я увидела, как только оказалась на сцене.

Вдруг раздается хлопок, я тут же вздрагиваю и испуганно смотрю на распорядителя.

Тот довольно ухмыляется и говорит мне:

– Идем, конфетка, ты была прекрасна.

Мы направляемся в другую сторону – вовсе не в ту комнату, откуда я вышла на сцену. Успеваю заметить, что свет в зале снова начинает гаснуть, а следом играет новая мелодия

– Шустрее! – подгоняет меня мужчина. – Не отставай!

Его голос сейчас уже не такой мягкий и обволакивающий, как до моего выступления.

– Куда мы идем? – спрашиваю, оглядываясь на охранника, который следует за мной буквально по пятам.

Ответа я не получаю. Опять бесконечный коридоры, снова лестница. От окружающего антуража меня начинает уже тошнить. Кажется, у меня стремительно развивается аллергия на все восточное.

Мысленно обещаю себе больше никогда ни за что не приезжать в эту страну – только бы вырваться и вернуться домой.

Я жду, что меня приведут в отдельную комнату, где мне предстоит станцевать приватный танец.

Но мы все идем и идем, пока оказываемся перед широкими резными дверями, через которые я выходила в сад.

– А как же мой брат? – встревоженно спрашиваю, оглядываясь по сторонам. – Меня уже отпускают?

Расул молча открывает дверь и выразительно кивает.

– Вперед, конфетка.

– Но…

– Все вопросы не ко мне, – обрывает он меня, не дав даже слова сказать.

Я ничего не понимаю – Далила же сказала, что если справлюсь, то после будет танец для покупателя привата.

Меня выводят на улицу, но не в сад. Мы оказываемся на небольшой площадке перед домом. Оглядываюсь и поражаюсь тому, насколько особняк велик. Вчера я не смогла оценить размеры в полной мере.

– Шевелись, – слышится недовольный окрик. – Хозяин не любит ждать.

– Что? – растерянно смотрю в ответ, но тут же оказываюсь рядом с огромным темным внедорожником. Охранник открывает мне пассажирскую дверь, давая понять, что я должна сесть внутрь.

– Подождите! – торможу, упираясь руками в дверь. – Мне обещали, что моего брата отпустят, если я хорошо выступлю!