Зарегистрирован Глеб был в одном из окраинных спальных районов.
– В полицию нужно!.. – простонала бухгалтер.
– Сначала поговорю с Глебом, – заупрямился Павел.
Передать дело полиции казалось окончательным признанием, что беда состоялась, а ему еще хотелось на что-то надеяться.
К тому же и он и она понимали, что вернуть деньги из зарубежного банка полиция едва ли сможет.
Разбираться придется самому.
* * *
Асфальт был грязный и скользкий. Кира старалась идти мелкими шажками, как старушка. Пальцы, которыми она держала сумку с продуктами, замерзли. Кира переложила сумку в другую руку, ткнула замерзшими пальцами в кнопки домофона.
Открыть дверь она не успела, рука в черной перчатке распахнула ее у Киры перед носом.
Она обернулась на стоявшего за ее спиной мужчину.
Она много лет его не видела и еще много лет хотела не видеть.
– Паша?
– Кира? – он удивился не меньше.
Кира молча подошла к лифту, нажала кнопку. Она много лет боялась подобной встречи. Боялась, что вернется боль, от которой хотелось повеситься или утопиться.
Боль не вернулась. Кира только порадовалась, что встретила Павла одна, без Германа. Герман ревновал ее к бывшему мужу.
– Как живешь?
У него были испуганные и виноватые глаза. Испуганные и виноватые глаза у него были, когда Мила звонила ему домой и ему приходилось врать про срочные дела.
– Нормально, – вежливо ответила Кира и ехидно добавила. – Спасибо!
У нее все сложилось отлично. Она устроилась в ведущую отраслевую компанию и была там на хорошем счету. Она встретила любящего и надежного Германа и почти не вспоминала о первом неудачном браке.
Она и вовсе бы не вспоминала, но фирма Павла с головной компанией активно сотрудничала, и Кира не могла о ней не слышать.
Подошел лифт, они молча доехали до четвертого этажа.
Дверь в соседскую квартиру была приоткрыта.
Это было удивительно, соседка Любовь Ивановна отличалась большой недоверчивостью и даже соседям открывала не сразу.
Кира осторожно подошла к двери, заглянула в квартиру.
– Кира! – простонала Любовь Ивановна. Соседка сидела в прихожей на стуле. Соседка отличалась дородностью и помещалась на стуле с трудом. – Кирочка! Глеба убили!
– Вы соседка? – Молодого человека в полицейской форме Кира заметила, только когда он подошел к двери.
– Да, – кивнула Кира.
Губы сделались сухие, и она их облизала.
– Когда его убили? – вышел из-за ее спины Павел. – Как?
– Вы кто? – молодой полицейский изо всех сил старался быть строгим.
– Павел Сергеевич Бурков, – нетерпеливо представился Павел. – Глеб Проскурин работал в моей фирме. Вчера со счета фирмы пропала крупная сумма.
* * *
День выдался не из легких. Вторая операция оказалась тяжелой, но Герман справился. Молодые интерны смотрели на него с восхищением.
Припарковав машину около дома, он по привычке посмотрел на окна. Слава богу, окна светились. Он терпеть не мог приходить в пустую квартиру.
Приходить в пустую квартиру приходилось часто, Кира нередко ездила по каким-то объектам и иногда являлась совсем поздно.
Жена выбежала к нему, едва он успел отпереть дверь, прижалась к холодной куртке.
Рядом с ней усталость прошла сразу, мгновенно, и он успел слабо удивиться, что только что смертельно хотел спать.
– Простудишься, – он ласково отодвинул жену. – Давно пришла?
– Глеба убили. – Кира обняла себя за плечи.
В теплой вязаной кофте она едва ли могла мерзнуть, в квартире было тепло.
– Какого Глеба? – глупо спросил Герман.
Единственный Глеб, которого они знали, был студент, снимавший в соседней квартире комнату.
Кира кивнула в сторону соседской квартиры.
– Ничего себе! – Он повесил куртку на вешалку, переобулся.
Жена укоризненно на него посмотрела. Наверное, отреагировать требовалось как-то по-другому. Но он врач, он к смертям привык.
– Глеб не пришел ночевать. Любовь Ивановна жутко волновалась…
Соседке постоянно казалось, что она вот-вот скончается, и она постоянно дергала Германа. На самом деле бабка была здоровее многих молодых, о чем он нередко честно ей говорил. Как ни странно, старушка не обижалась.
– А потом пришли из полиции. Глеба обнаружили у нас в парке, в сугробе около забора. Случайные прохожие обнаружили. Мог бы до весны под снегом пролежать.
Зима в этом году была ненормально теплая. Снег стремительно начал таять сразу после Нового года.
Кира продолжала обнимать себя за плечи.
– Тебя что, знобит? – спросил Герман.
Соседского парнишку было жаль, но не настолько, чтобы из-за его смерти долго и искренне печалиться.
Кира сердито дернула головой. Она не любила, когда он при ней начинал быть доктором.
– Глеб работал в фирме Павла, моего бывшего мужа. Вчера там со счета пропали деньги. Павел считает, что Глеб как-то к этому причастен.
– Ты с ним встречаешься? – Во рту стало противно, Герман поморщился.
– Я с ним встретилась сегодня в подъезде. Впервые за много лет. – Кира заглянула ему в глаза. – Герман! Ты моя жизнь и мое счастье! Пожалуйста, не придумывай глупостей!
Она совсем не умела улыбаться, когда сняла квартиру по соседству с ним. Тогда у нее было упрямое и скорбное лицо Мадонны, и ему почему-то было больно смотреть на несчастное лицо. Обычно он вообще не смотрел на соседей.
Герман ее отодвинул, пошел мыть руки. Жена из коридора смотрела на него в зеркало.
– Ты устроила Глеба в фирму мужа? – спросил он у зеркала.
– У меня один муж – ты! – отрезала Кира. – Глеб искал подработку, и я посоветовала ему отправить резюме Павлу. Послушай! Его фирма пишет для нашей конторы софт. Я не могла о ней не знать! Фирма считается хорошей. И устроиться в частную фирму на подработку лучше, там не требуется отсиживать положенные часы.
– Павел женат?
– Понятия не имею! Герман, перестань! Ну не мучай ты ни себя, ни меня!
Лицо у жены было несчастное.
Герман вытер руки.
Кира прижалась к его локтю.
– Если Павел прав… Глеб не похож на воришку! И на идиота не похож, он не мог не понимать, что кража вскроется.
– Ты много видела воришек в своей жизни? – усмехнулся Герман.
– Я их вообще не видела, но… Если Павел прав… Не представляю, как можно было заставить Глеба пойти на преступление… Его как-то обманули! Деньги ушли на зарубежный счет.
Герман вздохнул, прошел в спальню.
– У меня сегодня была сложная операция, – сказал он, переодеваясь.
– Ты гениальный хирург! – подхалимски похвалила Кира. – Я тобой горжусь!
– Вот и гордись! – проворчал он.
– Пельмени будешь?
– Буду.
Жена заспешила к плите, он прошел следом, сел за стол.
Эту квартиру они купили три года назад. Герман продал свою однушку, добавил денег. Кира с упоением занималась новым жилищем, контролировала рабочих, с удовольствием заказывала мебель.
Жена новую квартиру любила. Дома всегда были чистота и порядок, даже когда она приезжала с работы поздно.
– Как его убили? – неожиданно спросил Герман.
Когда они сюда переехали, Глеб уже жил в соседней квартире, и Герман долго считал его внуком старой соседки. Когда узнал, что парень жилье снимает, поразился. Характер у старушки был тот еще, Герман ее дольше трех часов бы не выдержал.
– Застрелили. Труп оттащили под деревья, в сугроб. – Жена поставила перед ним полную тарелку, села напротив. – Полиция считает, что это произошло ночью, в темноте.
– А ты почему не ешь?
– Не хочу.
– Ну хоть чаю выпей! – поморщился Герман. – Сидишь как официантка!
– Официанты не сидят. – Кира все-таки встала, включила чайник.
Ему нравилось, когда она его слушалась.
– Глеб нормальный парень, он не стал бы ломать себе жизнь ни за какую сумму. Ясно же, что кража обнаружится! – Кира прислонилась к рабочей столешнице. – Я не верю, что его можно было заставить пойти на это чем-то даже очень серьезным. Его каким-то образом обманули!
У жены были хрупкая точеная фигурка и нежное лицо, обрамленное густыми русыми волосами. Нужно быть идиотом, чтобы поменять ее на какую-то другую бабу.
– Или этот кто-то сам перевел деньги, а Глеба убил, чтобы отвести след. – Герман не собирался включаться в рассуждения об убийстве соседа, само получилось.
В этих рассуждениях было что-то бабье, от Агаты Кристи, и Герман на себя разозлился.
* * *
Милы дома еще не было. Павел заглянул в стоявшую на плите сковородку, включил под ней газ. В сковороде были кусочки курицы с картошкой. Курицу ему не хотелось, но искать что-то другое он не стал.
Дверной замок зашуршал, когда он, поковыряв курицу, принялся за чай. Павел отодвинул кружку с чаем, вышел в прихожую встретить жену.
Мила успела сбросить шубку. Шуб у нее было несколько, и, по мнению Павла, одна нелепее другой. Эта, которая сейчас свисала со стула, была розовой с грязными разводами. Шуба напоминала ему шкуру облезлой кошки, хотя сшита была из искусственного меха, а кошки не бывают розовыми.
Жена подставила ему пухлые губки, он послушно их чмокнул.
– Как успехи? – спросил Павел.
– Отлично! – жена засмеялась, глядя на себя в зеркало. – Егор очень доволен.
Егор был кем-то вроде ее продюсера и казался Павлу постаревшим подростком. У него были длинные седые волосы, руки в татуировках и серьга в ухе. Но при этом продюсер был не глуп и ухитрялся держать группу на плаву.
– Мила, у нас неприятности, – вздохнул Павел.
Говорить об этом не хотелось, но тянуть не имело смысла.
