Эмили Ли "Нити судьбы. Новый мир"

Мориан вспомнил об остальных своих спутниках и перевел на них взгляд, невольно желая узнать, как они к этому относятся. Почему-то был уверен, что Верховная жрица осуждает так же, как это делает он. Но увиденное привело его в замешательство. Исалиэль смотрела лишь на своего мага. В глазах юной девушки Мориан распознал боль и… злость… Да, Верховная жрица злилась… В поисках причины Мориан скользнул взглядом на стоящего рядом с ней человека. Тот не сводил восхищенных глаз с… рыжей ведьмы. Брови эльфа в удивлении поползли вверх. Жена Магистра, этот маг и Верховная жрица… Как интересно. И проблематично. Он поспешил отвернуться. Что бы ни происходило, нельзя касаться тех, кто у власти. Всегда потом страдают те, кто ниже.

Мориан вернулся в дом, собираясь неторопливо позавтракать, да там и теплее. Ненамного, но всё же. Хорошо б ещё маг снова в дом огня запустил, но привлекать к себе внимание просьбой не рискнул. Пусть там все хоть сгинут. Лишь бы тот здоровяк, Чонсок, остался. Правитель Лим обещал ему кров и защиту в городе людей. И тут же губы скривились, словно Мориан только что съел очень кислую ягоду. Город людей… Как же так получилось в его жизни, что придется жить среди них? И почему Кларис? Он ведь столько раз говорил себе, что в ней ничего такого нет, что она обычная женщина, и каждый раз был не в силах держаться от неё подальше. Как заколдованный возвращался к стенам проклятого города, чтобы увидеть её. А когда впервые коснулся её губ, то пропал окончательно.

Он в раздражении убрал то, что уже успел достать себе на завтрак. Аппетит окончательно пропал. Сначала Магистр, теперь вот Кларис. При мысли об этой изимке у него всегда так. Он ненавидел её, но не мог отказаться. И, наверное, любил. Иначе, как можно было ещё назвать свою странную зависимость от нее?

Веселье за пределами дома стихло, и Мориан снова достал еду. Хочешь-не хочешь, а скоро снова в путь…

***

Исалиэль старательно гнала от себя чувство вины, но то раз от раза возвращалось. Она понимала: оно ненастоящее, навязанное остальными, – но справиться с ним окончательно всё же не могла. Всеобщее осуждение, которое витало последние несколько дней пути, порождало вопросы, заставляя сомневаться. Неужели она поступила неправильно? А как тогда было правильно? Надо было перечить матери? Предупредить Фенриса и предать свой народ? Оставить угрозу, способную уничтожить всех эльфов, в темной ведьме? Исалиэль решительно сжала в кулаках ткань платья. Нет. Они с матерью правильно поступили. Если Магистр не может защитить свой народ, то это сделает она.

Исалиэль плелась в конце отряда. Хоть все вещи нес на себе Дарий, идти было всё равно безумно тяжело. Сапоги утопали в снегу и периодически разъезжались на скрытых неровностях. Низ платья намок и оттягивал ткань к земле, затруднял движения, путаясь в ногах. Волосы утратили шелковистость и невкусно пахли землей, пылью и сыростью – последствия ночевок в грязных, затхлых землянках. Нежная кожа на ступнях покрылась мозолями и саднила по ночам, а днем всё время покалывала от мороза.

Несмотря на всё это, Исалиэль старалась не отставать и не жаловаться. Она не просила остановиться и отдохнуть. Не хотела ещё больше всех раздражать. Она уговаривала себя потерпеть, убеждала, что скоро всё закончится, но… как же она устала. Морально и физически. Она хотела принять ванну, хотела сменить одежду, хотела отведать горячей пищи, хотела посидеть в саду и почитать книгу.

Исалиэль споткнулась обо что-то сокрытое в рыхлом снегу, и пальцам на ногах стало нестерпимо больно. Из глаз брызнули слезы. Она прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать рыдания, которые давно уже просились на волю. Её спутники бодро шли вперед и несли свои тяжелые сумки, так и не заметив, что она отстала и стоит одна.

Желание вернуться в Дэйлор предательски вторглось в сознание, там и осталось. Зачем она вообще отправилась с ними? К чужим. К врагам, хоть и бывшим. Вслед за мужчиной, который осудил её, так же как и остальные, который всё ещё питает чувства к другой. Она же не слепая, видит, какие он порой бросает взгляды на ведьму.

Понимание, что она лишняя и не должна быть здесь, накрыло. Исалиэль опустилась на землю и закрыла лицо руками. Вспомнилась мама: она бы обняла её, выслушала, пожалела, успокоила, сказала, как правильно, как нужно поступить, как нужно себя вести. Она спрятала бы и укрыла от всех разочарований.

Исалиэль услышала шаги, но рук от лица убирать не стала: не хотела прочитать в его глазах осуждение и боялась увидеть там безразличие.

– Лиэль, ты чего?

Она покачала головой, не в силах посмотреть на него и хоть что-то ответить. Иначе заплачет, и это будет выглядеть слишком жалко.

Дарий присел рядом и сам отвел её руки, а затем приподнял её голову за подбородок, заставляя посмотреть на него.

– Что случилось?

– Я… всем мешаю, задерживаю, и… меня все ненавидят… – тихо проговорила она, отворачиваясь и смотря куда угодно, лишь бы не на него.

– Ты не мешаешь мне, – ответил он с теплой улыбкой, – и я тебя не ненавижу.

– Остальные…

– Какое тебе дело до остальных? – мягко перебил он, снова касаясь её лица, чтобы она посмотрела на него. – Ты со мной. Это главное. Остальные могут катиться к черту.

Она невольно хлюпнула носом и тут же стыдливо спрятала лицо. Он и так видит её такой… грязной, уставшей, некрасивой… а ещё и слезы…

– Лиэль, – ласково позвал он, – пойдем, нам нельзя отставать от остальных. Нас с тобой вряд ли ждать будут.

Он помог ей подняться, а потом стал поднимать оставленные на снегу сумки.

– Слушай, ты уверена, что нам всё это нужно? – решился спросить он, устраивая у себя на плечах горы вещей. – Может, что-то можно оставить? – В глазах Исалиэль промелькнул испуг, и Дарий добродушно рассмеялся, понимая, что в сумках лежат только вещи крайней необходимости. – Ладно, идем.

Исалиэль предприняла попытку идти, но платье окончательно намокло, пропитавшись рыхлым снегом. Раздраженный выдох невольно вырвался из груди, а глаза снова стало печь от желания заплакать.

Дарий обернулся и сразу понял, в чем дело. Он снова снял с себя сумки, подошел к эльфийке, выхватил кинжал и принялся отрезать у платья снизу довольно широкую полосу. Когда Исалиэль отошла от замешательства, то схватила его руку и воскликнула:

– Что ты делаешь?!

– Так тебе будет легче идти, – невозмутимо ответил он, освобождая свою руку от её хватки, и опять наклонился, собираясь продолжить.

– Дарий, нет! Ты и так испортил платье! – Она стала сопротивляться и даже отбежала от него в сторону.

– Не глупи, – наигранно строго посмотрел на неё Дарий. – Мы отрежем только совсем немного.

– Нет! – упрямо возразила она и сокрушенно выдохнула, осматривая масштаб бедствия и надеясь, что в городе людей найдутся мастерицы, которые смогут исправить это недоразумение.

Видя непреклонность Исалиэль, Дарий чуть сдержался, чтобы не ругнуться. Он обернулся и, не увидев остальных, скрестил руки на груди и уставился на девушку. Впрочем, разозлиться на неё основательно не получилось. Её несчастный из-за такого пустяка вид вызвал у него внутри волну нежности. Он подошел и обнял её. Губы нашли её губы. Застигнутая врасплох переменой Исалиэль сначала оторопела, а потом поддалась его ласке и расслабилась, обнимая в ответ. Почувствовав её отклик, Дарий перешел в наступление. Поцелуй стал глубоким, откровенным, распаляющим. Когда обоюдная жажда близости сделала их нетерпеливыми и жадными, когда дыхание стало сбиваться, Дарий резко отстранился. Почти неуловимое движение, и Дарий держит в руке оторванную полосу надрезанного платья.

– Ты… – только и смогла вымолвить Исалиэль, часто моргая.

– Этого не пришлось бы делать, если бы ты послушалась Лайю и переоделась сразу, – с улыбкой сказал он и тут же пожалел о своих словах, но было уже поздно.

Лицо Исалиэль залила краска гнева. Глаза стали зло блестеть. Изящные руки сжались в кулаки.

– Вот и иди к своей Лайе, будешь её слушаться, а меня оставь в покое! Вперед! Ещё успеешь догнать!

Она развернулась и, гордо расправив плечи, отправилась назад. Дарий потрясенно смотрел ей вслед. Когда способность говорить к нему вернулась, он окликнул:

– Вернись, глупая!

Эльфийка гневно воскликнула, услышав такое обращение, и пошла ещё быстрее.

– Ты забыла свои сумки! – снова крикнул он ей, уже окончательно приходя в себя и начиная злиться.

Исалиэль по инерции прошла ещё несколько метров, а потом развернулась и отправилась к лежащим возле Дария вещам. Она так злилась, что в эти минуты была точно уверена: с неё довольно! Всего этого. Осуждения. Холода. Дороги. Рыжей ведьмы. Чонсок Лима. Его невесты. И Дария…

Подобрав одну из сумок, Исалиэль снова отправилась в сторону Дэйлора.

– А говорила, что любишь! – насмешливо напомнил он ей.

– Ты тоже много чего говорил! – ответила она ему не оборачиваясь.

Дарий стоял и ждал, когда вспышка гнева Исалиэль пройдет и когда она одумается и вернется. Он знал, что женщины часто так себя ведут. Они обижаются и делают вид, что уходят, но не по-настоящему. Это был весьма популярный способ манипулирования. Дарий на такое никогда не покупался. Он вообще не любил подобные игры и не понимал их. Уходишь? Уходи. А если хочешь быть с человеком, то просто поговори и выясни всё сразу, а не играй в догонялки.

Шло время, а Исалиэль не возвращалась. Легкое беспокойство стало подтачивать Дария. Она же не может уйти? Или может? А если потеряется? А если монстры? Воображение стало рисовать страшные картины. Дарий сорвался с места и побежал.

– Лиэль! Лиэль!

Исалиэль шла и плакала. Услышав его голос, она закрыла уши руками и продолжила идти. Она хотела вернуться к нему, но не могла. Видеть, как он смотрит на другую, было невыносимо. Ревность съедала её. Возможно, она не так бы остро реагировала, но сама порой испытывала сложные чувства по отношению к Чонсоку, поэтому могла в красках представить, что испытывает Дарий к рыжеволосой ведьме. В Дэйлоре они были разделены расстоянием с Чонсоком и Лайей и виделись редко, а сейчас…

Дарий догнал её и прижал к себе.

– Прости! – взволнованным голосом проговорил он.

Его руки согревали спину, а родные глаза с таким беспокойством и любовью смотрели. Исалиэль вдруг почувствовала себя такой глупой. Как она могла подумать, что сможет быть без него?

– И ты меня, – прошептала она.

– Насчет Лайи… – попытался объяснить он, понимая, почему она разозлилась тогда. Знал, что рано или поздно его моменты слабости, когда он не мог себя контролировать, поддаваясь отголоскам былой навязанной связи, приведут его и Исалиэль к этому разговору. – Дай мне время, пожалуйста. Я справлюсь… Я…

– Я люблю тебя, – тихо сказала она.

«И не отдам этой женщине». Но вместо этого поцеловала.

Дарий прервал поцелуй и прижался щекой к её щеке, прикрывая глаза. Его красивая и нежная малышка, его принцесса… Он чуть всё не испортил. И далась ему эта ведьма, когда у него есть этот необыкновенный цветок!

– И я люблю тебя, моя Лиэль, – прошептал он тихим, счастливым голосом.

***

– Надеюсь, земля разверзлась и упыря с его эльфийкой поглотила тьма, – тихо проговорила Тэруми.

– Их давно нет, – проигнорировав слова сестры, сказала Лайя Фенрису. – Может, вернемся?

– Если бы им грозила опасность, Дарий бы атаковал магией, – ответил Фенрис. – Был бы след.

– Тогда что они там так долго делают? – беспокоилась Лайя. Доводы мужа не были убедительными.

– Могу накинуть несколько вариантов, – с насмешкой предложила Тэруми.

– И как бы они это делали в такой холод?

– Ведьмочка, а кто сказал, что мои варианты предполагали это? – хитро сощурившись, поддела её Тэруми. – Что за фантазии?!

Лайя тихо ругнулась и смутилась, отчего Тэруми захохотала.

Мориан указал рукой назад – все обернулись. Дарий и Исалиэль шли, влюбленно улыбаясь друг другу, и что-то обсуждали. Тэруми скривилась.

– Жаль. Вариант с землей и тьмой мне так нравился, – прокомментировала она.

Чонсок одарил мага и эльфийку выразительным взглядом, показывая, что он думает про их задержки. Дарий чуть не вспылил – остановила порыв Исалиэль, сильнее сжав его руку.

– Простите, мне нужно было укоротить платье, – мелодично произнесла она, всем видом выражая благодушие.

Все невольно скользнули взглядом по низу платья. Исалиэль это мужественно вытерпела, внутреннее смущение и протест выдали лишь пальцы, которые снова сильнее сжали руку Дария, но уже по другой причине. Комментировать это никто не стал. И Исалиэль впервые за последние дни обрадовалась, что они её игнорирует, потому что слышать колкие высказывания была не готова.

***

Они дошли до разлома, в который когда-то упали драконы и Фенрис, слегка за полдень. Времени, чтобы дойти до следующего укрытия хватало с запасом, поэтому решили сделать остановку. Больше, конечно, из-за Исалиэль, которая выглядела откровенно измученной.

Фенрис отошел подальше от пропасти, а Тэруми, наоборот, подошла к самому краю и уставилась в зияющую бездну.

– Вот это да! – громко проговорила Тэруми и присвистнула. – Выглядит как врата в преисподнюю.

– Это они и есть, – едва слышно прошептал Фенрис, на мгновения прикрывая глаза, вспоминая своё падение и время после.

Лайя подошла к мужу и крепко обняла, пряча лицо на его груди.

– Я хотела тогда умереть вместе с тобой, – тихо сказала она, чувствуя, как тело начинает дрожать от воспоминаний. – Если бы не Чон…

– Знаю. И за это я в неоплатном долгу перед ним. – Фенрис бросил благодарный взгляд на друга.

Чонсок не слышал разговора, он устроился в стороне от всех и что-то сосредоточенно искал в своей сумке, при этом хмурясь. Это место ему не нравилось не меньше, чем Лайе и Фенрису.

Дарий тоже подошел к краю. Он частично знал историю про Фенриса и его падение, но даже самое богатое воображение не смогло бы сравниться с реальностью увиденного.

– Эарендил, ты умеешь летать? – шокировано произнес он, следом шумно выдыхая. Глубина разлома вызывала головокружение. – Как ты выжил? Никто бы не смог…

– Не судьба была умереть, – иронично ответил ему Фенрис и тут же поежился. Всё-таки сделать привал здесь – это плохая идея. Он обеспокоенно посмотрел на азурианку. – Тэруми, отойди от края! Земля там ненадежная! И предлагаю устроить привал дальше.

Его идею все с неожиданной готовностью поддержали. Кроме Исалиэль, конечно. Девушка страдальчески вздохнула и понуро отправилась за остальными. Сил притворяться бодрой и сильной у неё уже не осталось.

Тэруми подстроилась под шаг Фенриса и сестры и бросила на эльфа хитрый взгляд.

– Упырь тоже стоял на краю, – напомнила она ему. – Почему ему не сказал отойти?

Фенрис скосил в её сторону взгляд, понимая, к чему она ведет, и скривил уголок губ в насмешке.

– Теплых признаний не будет, – ответил он.

– Ледышка, – беззлобно буркнула она.

– Ещё пару дней и будем дома, – вдруг с улыбкой сказал Чонсок, смотря куда-то вдаль.

Тэруми и Лайя переглянулись и одновременно скривились. Мориан нервно поправил своё оружие. Исалиэль счастливо улыбнулась Дарию. Шаг эльфийки стал более бодрым и быстрым – скоро все ужасы пути останутся позади, и это придавало сил.

Глава 5

Когда впереди показались стены Изимы, все непроизвольно замерли, по-разному воспринимая встречу с городом.

– Ну, здравствуй, холод, голод, неудобная кровать и прочие прелести нищей и убогой жизни, – раздался обреченный голос Тэруми.

– Да уж… – вымолвила Лайя, разделяя настроение сестры.

По лицу Фенриса не было понятно, рад он или нет возвращению, а вот Чонсок при виде знакомых стен засиял. Зато Мориан сильно побледнел и переместился в конец отряда, неосознанно пытаясь оттянуть ужасающий момент встречи с людьми один на один. Он не питал иллюзий на свой счет и боялся, что влияния правителя Изимы может не хватить. А уж что делают с эльфами люди, Мориан очень хорошо знал – не один год же следил за ними.

Лайя обернулась к эльфийке, утоляя жившее внутри злорадство. Сейчас принцесса их отряда увидит суровость бытия. Тэруми её порыв разделила и тоже уставилась на Исалиэль. Темные стороны сестер довольно мурлыкнули при виде Верховной жрицы, которая прижалась к Дарию и с ужасом бродила взглядом по стенам Изимы. В отличие от идеальных, неприступных стен Дэйлора, город людей наглядно демонстрировал, что здесь каждый день выживают, а не праздно существуют. Дария состояние укреплений поразило не меньше эльфийки.