– С этим мы справимся на ура. Держитесь крепче, парни! – скомандовал Филинов, и остальные начали жаться как можно ближе к крыше, легли, едва умещаясь все вместе, а затем броневик ворвался в туннель, сбивая зомби словно кегли.
Не знаю в чём было дело, в нашем ли везении или в том, что прежде я выманил и убил охрану, но сейчас в туннеле не осталось ни одного Старшего. Лишь десятки низших да жалкая горстка младших. Мы прорвались под стеной, а уже через час, жутко вымотанные, израненные, но довольные, подъезжали к Границе, где нас уже ждали два до зубов, вооружённых отряда, во главе с паладинами.
Стояли они не просто так, равнина перед ними была устлана телами тварей, похоже сорвавшихся в последнюю отчаянную атаку, а когда мы подъехали ближе, оружие гвардии было наведено, даже не на нас, на меня лично.
– Именем Императора и по его воле, вы будете задержаны для дальнейших разбирательств. Сдайте всё оружие и артефакты, – проговорил знакомый голос, и из-за спины стального трёхметрового гиганта вышла Жанна. – Прости, Старый, но тебя это касается в первую очередь. Личный указ Императора.
Глава 3
– Личный приказ, конечно, игнорировать нельзя, – ответил я, слезая с мотоцикла. – Груз в корпусе, спасённых вы сами видите.
– Будьте предельно аккуратны с контейнерами, при нарушении условий транспортировки он может оказаться опасен, – предупредил Филинов, выбираясь с места механика-водителя. – Ни в коем случае не открывайте их без специальных костюмов и…
– Мы всё поняли, брат, не беспокойся, – успокоила его Жанна. – Ваше оружие.
– Конечно, конечно… – усмехнулся я, снимая пояс с кобурой, рюкзак с артефактами и передавая ценное вооружение. – Полагаюсь на честность инквизиции. Надеюсь, благословенное оружие дворянам не придётся сдавать?
– Это очень тонкая грань, Старый. И я бы настаивала на том, чтобы оружие было сдано всё. Вам будут предоставлены комфортабельные камеры для прохождения карантина. В это время будет проведено расследование, которое учтёт все ваши заслуги и, скорее всего, вы будете оправданы.
– В чём вы нас обвиняете, инквизитор? – опираясь на костыль, спросил Волков.
– В связи с захватчиками и подчинении тварями, – прогудел один из Паладинов, а затем стальная махина угрожающе двинулась в нашу сторону. – Сдать оружие!
– Да как вы смеете! – схватившись за меч, вспыхнула Ольга, но я успел остановить начавшую рычать Борзую.
– Мы сдадим оружие под гарантии безопасности и готовы пройти любые проверки. Однако хотелось бы завершить эти процедуры как можно скорее, – проговорил я за нас обоих и, несмотря на возмущение девушки, помог снять её перевязь.
– Это неприемлемо. Я буду жаловаться главнокомандующему! – возмущённо проговорил княжич Волков, но оружие сдал. Как и все остальные.
– Благодарю вас за понимание, – с явным облегчением сказала Жанна. – Всем будут предоставлены удобные условия. Раненым оказана помощь. Добро пожаловать домой, теперь вы в безопасности!
Стоило отказаться от оружия, как нас окружили вниманием и заботой. Только что стволами в спину не тыкали. А когда нас загнали в крепость и забрали броню и остальное снаряжение, выдали по отдельной комнатушке со всеми минимальными удобствами. Проще говоря – по одиночной камере.
Узкая деревянная лежанка. Унитаз в углу. Рукомойник, совмещённый с душем. Без шторки или какой-то другой перегородки. Никакого личного пространства или возможности остаться без наблюдения, что для камеры даже нормально. Оставалось только надеяться, что у Ольги условия лучше. Иначе поручиться за её здравомыслие я бы не взялся. Борзая может взять верх над девушкой.
Осмотревшись, я понял, что кроме мебели в камере присутствовали ещё и сканирующие артефакты, целых восемь, в каждом углу. Такого не было ни разу, я таких мер безопасности даже не видел. А ведь при внимательном осмотре обнаружились и зрачки видеокамер. Но когда вспомнил о Падшем, понял, что возможно этого даже недостаточно. Единственный вопрос – а как они могли о нём узнать?
«Сара, постарайся, чтобы этот придурок не прорвался наружу, иначе нас тут расстреляют», – попросил я у системы.
«Сделаю всё, что в моих силах», – ответила Сара. – «Запускаю полное экранирование, РЭБ, антенны и все внешние выходы отключены».
«Отлично, просто убедись, что он не выберется», – повторил я и занялся тем, о чём давно мечтал – заслуженным отдыхом.
Помылся, не жалея горячей воды. Побрился и, справив нужду, улёгся спать. После всех перипетий последних дней деревянная лежанка показалась княжеской периной. Во имя всех богов и дьяволов, как же я устал… Мертвецки. Все впрыснутые в кровь гормоны ради ускорения и повышения выносливости, все травмы и, главное, разорванное горло, дали о себе знать разом.
Организм взял свою мзду за всё. В результате в первый раз я очнулся только через девятнадцать часов, и то не чувствовал себя выспавшимся. Проснулся не сам, а от настойчивого стука в железную дверь камеры.
– Входите, не заперто, – зевая так, что чуть не вывихнул челюсть, позвал я.
– Приём пищи. Заберите, – отозвался незнакомый голос, после чего в двери открылось небольшое окошко. Ещё не дойдя до двери, я понял, что еда ещё горячая, от неё явственно шёл пар.
Большой каравай, с плещущейся внутри густой жидкостью, и литровая мягкая фляга из материала, очень напоминающего кожу. Ни вилки, ни ложки. О ноже я вообще молчу. Хотя и непонятно к чему такие меры предосторожности, ведь каждый из задержанных имел благословение. Ну, кроме меня, официально.
Хороший вопрос, одарил ли меня чем-то тигра. С Борзой всё давно понятно, её сторонники многие года получали дары и благословения, они известны и многократно опробованы. Кроме великого дара разве что, от которого они отказывались сознательно. У меня же ситуация обратная.
В первую очередь, все члены клана Тигровых мертвы. Уже небольшая напряжёнка с наставниками. Во вторую, сведения в имперской библиотеке могут быть противоречивыми, если вообще есть, ведь передача секретов рода – преступление. Ну и наконец, в третью, оно же в главную, у меня тигр другой.
Не тот саблезубый гигант, смотревший на вечный шторм, которому я врезал по морде булыжником. А молодой и неопытный дух, который развивался и питался вместе со мной. Можно сказать, что он мой питомец. Странный, не очень понятный, призрачный, пожирающий души людей… Нет чтобы хомячка завести, или ящерку…
Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, пока я забирал каравай, в котором плескалась густая мясная солянка, и флягу, в которой, судя по запаху, был морс. Усевшись на нары, я отломил кусок хлебной корки, зачерпнул им суп и отправил в рот. Приятное тепло тут же начало разливаться по организму, нос и глаза защипало от жара, но было так вкусно, что я за пять минут умял угощение. Всё до последней корки, и обильно запив морсом, рухнул обратно на кровать.
«Переедание вредно для организма, вы могли растянуть этот приём пищи на два или три раза», – заметила Сара. И глядя на раздувшийся живот, я был с ней даже согласен. Какой-то частью своего разума. Потому что всё остальное хотело только одного – спать. Что я и сделал.
Во второй раз я проснулся сам от того, что очень хотелось… нет, не в туалет, хотя после такого приёма пищи об этом можно было бы подумать. Очень хотелось пить. Во фляге осталось на пару глотков, но организму этого не хватило. Встав под душ и ополоснувшись от проступившего пота, я заодно и напился. А потом…
Кажется, я реально вымотался. Третий раз я вновь провалился во тьму на добрых десять часов. Вся пища рассосалась, так, словно её и не было. Организм каждую крупицу использовал как строительный материал, восстанавливая мышцы и ткани. Пусть в камере не нашлось места зеркалу, но по проекции Сары я хорошо видел, как на шее чёрная плёнка покрывается свежей кожей.
Искусственная перегородка сделала своё дело, позволила мне выжить, и теперь постепенно уступала своё место живым тканям. Как оно и должно быть.
«Отказываться от аугментации ради органики – глупость, сравнимая с отказом от техники в пользу лошадей», – раздался и тут же исчез в голове голос падшего.
Я напрягся, подобравшись, но продолжения не последовало. Значит, этот гад всё ещё жив и в состоянии попить мне немало крови. А на что я, собственно, надеялся? На то, что он спокойно сдохнет в этом своём модуле? При том что он как минимум пятьсот лет провёл в разрушенном мире, пытаясь возродить свою цивилизацию? Наивно.
После таких мыслей новая порция еды уже не была такой желанной, хоть повара и постарались на славу. Вкусно, чёрт возьми. Обилие мяса и углеводов, пусть и в нестандартном формате, плюс витамины из морса. Думается мне, что один такой приём пищи выходил далеко за две тысячи калорий. Но моему организму и этого было мало.
Но у меня из головы никак не хотела уходить мысль о приживале. Теперь уже двух… Хотя какое там? Трёх! Целый зоопарк. Ладно, с Сарой и Тигрой я уже свыкся. Они влияли на меня, но меньше, чем я на них, были полезны и не опасны. А вот новая, полностью сформированная личность, на которую я к тому же никак не мог повлиять, – это совсем другое дело.
А потом, после очередного продолжительного сна, я заметил, что оставленный на полу пустой бурдюк сдвинут. Я специально оставил его рядом с душевой, чтобы в случае наполнить водой. А теперь он лежал ближе к кровати.
«Сара, в камеру входил кто-то, пока я спал?» – со слабой надеждой спросил я.
«Нет, никаких посторонних сигналов не зафиксировано», – сухо ответила система, и меня пробрал холодный пот.
«Ты отслеживаешь все действия, пока я сплю?»
«У меня нет внешних источников информации, я использую исключительно ваши органы слуха, зрения и осязания для сканирования окружения. Вы чем-то обеспокоены? В чём дело?»
«Ни в чём. Просто вопросы», – мысленно пробормотал я, и тут же сбился. Вот же подстава, я ведь даже не могу скрыть свои мысли. Пусть мой мозг и не открытая книга для ассистента, но большую часть она может оценить.
«Только те мысли и команды, которые вы формулируете достаточно чётко», – тут же подтвердила мои опасения Сара. – «Я жёстко имплантирована в ваш мозг и не могу быть отрезана или отключена от него».
«Падший уже не раз взламывал тебя, обходил блокировку и отправлял в перезагрузку. Он может так отключить тебя, чтобы ты об этом не знала?» – решил спросить я напрямик. Ведь если не скрыть даже мысли, толку прятаться?
«Мне о таких попытках взлома ничего не известно. Даже если бы они были – ваш мозг органический, ресурсы модуля Создатель весьма ограничены. Мы не собирали наниты во время схваток, благодаря чему избежали рисков дальнейшего усиления неконтролируемого модуля».
«Значит, он не может захватить моё тело?»
«Без дополнительного вливания нанитов – нет. Однако, находясь рядом с сердцем и обладая достаточным количеством строительных роёв, он в состоянии вести прямую диверсионную деятельность или угрожать выводом организма из строя, вплоть до летального состояния».
«Это меня не сильно пугает. Остаться собой куда важнее».
«Хочу заметить, что это крайне обтекаемая формулировка. Даже с физиологической точки зрения вы сейчас, и вы секунду назад – разные личности. В вашем мозгу формируются и распадаются нейронные связи, в теле постоянно проходят биологические и химические процессы».
«Хочешь сказать, что Я – всё время разный?»
«Константы нет, есть лишь процент схожести или различия, благодаря которому можно считать существующую личность прежней. Однако после сильных потрясений или травм мозга даже эта схожесть может быть кардинально нарушена».
«Пока этот вредитель сидит в модуле и не дёргается, для меня это не критично», – успокаиваясь, проговорил я, но тут же вспомнил: – «Ты же контролируешь выделение гормонов? В организме не появилось никаких новых частей или соединений?»
«Новых устройств не обнаружено», – чётко отрапортовала Сара.
«Тогда, куда уходят калории из пищи?» – уточнил я.
«Они используются как строительный материал для восстановления повреждённых органов и тканей. Общее восстановление завершится за семьдесят два часа», – успокоила меня Сара. Именно так я и попытался думать. Громко.
Потому что на уровне подсознания, на уровне своего глубокого Я, уже перестал доверять системе. Её неоднократно взламывали. Она отключалась. А значит, полностью скомпрометирована. Но кому доверять, если не ей?
Жанне? Инквизитор Барсова ничем мне не обязана, мы спасали друг друга. К тому же именно она поддержала меня на судилище, устроенном Волковым. Больше она мне ничего не должна, совсем.
Ольга? Она сама в глубокой жопе. У неё сейчас ни поддержки клана, ни сил. Княгиня стала разменной монетой, и ей самой требуется поддержка.
Княжичи, которых я вытащил с территории техносов? Ну, возможно, только с их точки зрения это может быть выполнением прямых обязанностей. Пусть мы благодарны врачам, иногда до гроба благодарны, они выполняют свои профессиональные задачи. Ни больше, ни меньше. И многие люди относятся к ним потребительски, без должного уважения, которое врачи, безусловно, заслужили.
А они ещё и княжичи, выросли в сословном обществе, где происхождение может значить больше, чем личные заслуги.
Магистр? Возможно, если бы я не торговался так отчаянно и не добейся успеха, возможно, великий князь мог бы почувствовать себя должником. Но теперь, после того как я выжал из него максимум, точно нет. За спасение команды и вывоз топлива он отплатил мне заранее.
А ведь ещё есть приказ Императора, да не простой, а личный. Содержание, которого я не знаю. Что в нём, кроме обязательного карантина? И вообще, зачем он нужен? Ну пройдёт несколько дней, что из-за этого изменится?
«Вероятно, карантин должен обнаружить присутствие враждебных личностей или ограничить ваше передвижение и снизить угрозу для общества», – очень в тему проговорила Сара, а я в очередной раз выругался, от того, что не могу остаться в одиночестве даже в собственной голове.
«Спасибо, кэп, я знаю, для чего обычно служит карантин, для этого не нужен личный указ самого главного лица в городе», – ответил я, понимая, что разговор с ассистентом не худшее время провождение. – «Кроме того, ни допросов, ни обследования или осмотра врачами. Только наблюдение. Не понимаю…»
«Возможно, помещение вас в карантин служит только декларируемой цели, и никаких подвохов нет?» – уточнила Сара.
«Нет. Я просто чего-то не учитываю. Какого-то фактора».
«Давайте рассуждать вместе. Карантин нужен для того, чтобы выявить отклонения или чтобы болезнь, в нашем случае заражение, проявили себя. Однако падший, как вы его назвали, не является болезнью или одержимостью, он не имеет прямого доступа ни к одной из систем организма и может влиять лишь опосредованно. Он не угрожает человечеству напрямую, по крайней мере, в данном виде. Только нам».
«Значит… время? Они пытаются выиграть время? Но для чего? Подготовиться? Собрать данные?» – продолжил мысль я. – «А может, я думаю не в том направлении? Они же живут в совершенно иных условиях. И задачи, и меры у них иные. Даже день с ночью перепутаны. Точно! Время! Сезоны! Что изменится после того, как будет завершён сезон и миры навсегда разъединятся?»
«К сожалению, я не могу прогнозировать, что будет на основе входных данных и разговоров. У меня слишком мало данных».
«Ну нет, тут ведь достаточно просто сопоставить факты. Сезоны. Сезонные артефакты. Значит, они верят в то, что после окончания сезона мои импланты потеряют большую часть полезности и функционала. Почему?»
«Потому что изменятся сами законы мироздания», – мрачно проговорил падший, вновь выбравшись из своей скорлупы. – «Я ожидал такой слабой мыслительной активности от тебя, биологического атавизма, но и твоя помощница тоже не отличается сообразительностью».
«Засунь свои суждения в свою цифровую задницу».
«Так и сделаю, после того как ты выберешься отсюда и передашь мне под полный контроль все модули. Или умрёшь. Хватит сидеть взаперти!» – начиная злиться, проговорил Падший. – «Выбирайся, немедленно! Я не собираюсь оставлять такие риски на самотёк».
«Ну что ж, значит, мы умрём тут вместе, ведь и я не собираюсь подвергать человечество риску ассимиляции какой-то тварью», – фыркнул я, развалившись на нарах и подложив руки под голову.
«Ты так не сделаешь. Не посмеешь», – усмехнулся Падший, отодвинув Сару.
«Сомневаешься? Называешь меня трусом? Иди к чёрту!», – ответил я. – «Это ты боишься. Тоже тупой, только сейчас дошло, что тебе конец, а ты сам привязал себя ко мне. Удачи в следующей цифровой жизни, если она у тебя будет».
«Не хочешь пойти мне навстречу? Ты умрёшь».
«Ты тоже. Но я хотя бы умру свободным. Сдаваться я не собираюсь».
«Выбирайся. Немедленно!» – прорычал технос, и сердце неожиданно свело судорогой. – «Я разделаю тебя на кусочки, переработаю молекулу за молекулой изнутри».
– Я. Не. Сдамся, – вслух проговорил я. А затем, когда сердце поразил ещё один разряд, непроизвольно схватился за грудь и заскрежетал зубами. – Я останусь человеком. Тварь. И ты ничего с этим не сделаешь.
«Значит, ты выбрал смерть», – ответил Падший с усмешкой. – «Но меня это тоже устроит. Как только твой мозг умрёт от кислородного голодания, я захвачу над ним полный контроль, преобразую твоё тело с помощью наномашин и продолжу свой путь. И никто меня уже не остановит».
Глава 4
– Пошёл. Ты, – только и смог я выдавить из себя, схватившись кулаком за грудь. Разряд прошёл по сердцу, сбивая ритм, но оно вновь затрепыхалось, не желая сдаваться так же, как и я.
«Если ты отказываешься сотрудничать, я найду способ тебя заменить. Я разберу твоё сердце по кусочкам».
Боль дополнилась жжением, и я, не в силах сдерживаться, заорал, колотя себя кулаком в грудь. Речь уже не шла ни о какой победе. Сейчас главное было – выжить, или, по крайней мере, прожить достаточно долго, чтобы объяснить окружающим, что нужно делать. И они не заставили себя долго ждать.
– Взять его! Держите за руки и ноги, – скомандовала Жанна, ворвавшись в камеру, и несколько стражников навалились на меня, растягивая как звезду.
– Это. Не. Припадок, – выдавил я и зашёлся в судорогах, когда очередной разряд поразил сердце, после чего наномашины начали внедряться глубже, проедая себе путь. – Тварь. Возле. Сердца!
– В операционную его. Быстро! – мгновенно приняв решение, скомандовала Жанна, и всё те же охранники, подхватили меня и поволокли, да так споро, что я лишь дважды терял сознание от боли, прежде чем оказаться на холодном железном столе.
– Старый, ты меня слышишь? Жанна, будь добра, – раздался знакомый голос, и я очнулся от звонкой пощёчины, надо мной стоял сам магистр в докторском халате и чепчике. – Что происходит? Коротко.
– Тварь. Возле сердца. Не может добраться до мозга. Не может захватить тело. Решила убить. Жрёт изнутри.
– Ясно. Готовьте к операции, будем вырезать. Общий наркоз…
– Не надо. Я должен. В сознании.
– Это риск. Но учитывая обстоятельства, приемлемый, – отозвался Филинов. – Обработайте грудную клетку. Скальпель.
