На миг задумавшись, он, приподняв запястья, брякнул цепью от наручников:
– Нет. Не могу.
Делаю знак рукой, чтобы продолжал.
– Моя младшая сестра пыталась всучить мне пса под любым предлогом. Мы ходили в питомники, приюты, даже на собачью выставку, и всё это было слишком… – он задрал голову к потолку, и я рассмотрел широкий, рассекающий шрам на подбородке. – Слишком мило… Да, наверное, «мило» подходит.
Я вопросительно приподнял брови.
– Ей казалось, что собака поможет легче пережить утрату.
– Вы с этим не согласны? – Я взял в кулак пачку сигарет. Упаковочная плёнка затрещала.
– Это как заедать голод сладким. Полумеры. К тому же, я никогда не любил собак.
– Что же заставило вас передумать?
– Позволите?
Он взглядом указал на пачку сигарет. Протягиваю. Высыпав на стол пять сигарет, подозреваемый лёгким выверенным движением оторвал верхнюю часть сигаретной пачки с логотипом. Подмял картонные концы и свернул в два раза… получилось что-то вроде брелока.
– Я бы хотел это оставить. – он зажал между пальцев брелок.
Кивнув, я потянулся за пятью сигаретами и снова сунул их в распоротую пачку.
– И всё-таки собаку вы завели..?
– Пришлось. Вмешался случай…
Мужчина прикрыл глаза и монотонно, как в трансе, заговорил:
– Когда Вера исчезла, я просто растерялся. Это как убрать ножку у стола. На вид может всё не так плохо, но стоит опереться – и он рухнет. Так было и со мной… я шёл по тонкому льду и слышал… – он дотронулся пальцем до мочки уха, скривив в болезненной гримасе лицо, – слышал треск… и провалился…
Воспоминание, как раскрытый фотоальбом, перенесло его в один из вечеров после исчезновения жены.
Тёмный проулок, красный свет галогеновых ламп мерцанием ложился на кирпичную кладку, долбёжка техно из закрытых дверей подпольных клубов, снующие крысы, запах мочи, пустые ящики из-под бутылок, переполненные мусорные баки.
Ступив в лужу, я потерял равновесие и припал к стенке мусорного бака. Полбутылки выпитой текилы жгли изнутри. Достаточно, чтобы стоять на ногах, и недостаточно, чтобы притупить ненависть к себе. Мутное отражение кругами расходилось по луже. Сплёвываю… Что-то тычется мне в ногу… поворачиваю голову.
Поскуливая, пёс отбегает на полметра назад.
– Чего?
Виляет хвостом и снова скулит, уши прижаты. Я перевожу взгляд на поводок.
Пёс беснуется – то подпрыгивает ко мне, то отбегает… Я опираюсь о мусорный бак и встаю в полный рост.
– Чё те надо?..
Лает… и рысью бросается в переулок. Я провожаю его взглядом… Разворачивается и опять заливается лаем. Раздаётся звук битых бутылок.
– Чёртов пёс… – бросаю я, расстёгиваю куртку и иду за ним.
Псина то отбегала на метров десять, то останавливалась и заходилась лаем, как сломанная игрушка.
– Не ори, и так голова болит!
Обежав меня, пёс мокрым носом уткнулся мне в ладонь. Я почувствовал на его холке что-то липкое. Убрав руку, я увидел пятна крови.
Припустив за собакой, я выбежал в следующий проулок и заметил вдалеке группу людей, склонившихся над кем-то.
– ЭЙ! – крикнул я и побежал к ним.
Увидев меня, они дали дёру – да так быстро, что отсюда я смог разглядеть только четыре спины и затылки, накрытые капюшонами.
Собака, воя, припала к мешку, лежащему на асфальте.
Держась за бок, я перешёл на шаг и увидел человека… точнее, избитого в месиво парня. Лицо – один сплошной лиловый синяк. Рот напоминал измочаленную губку. Майка изодрана. Рука неестественно выгнута.
Я вмиг протрезвел… сел на корточки, достал телефон и, прижав два пальца к артерии, с трудом нащупал пульс.
– Служба спасения, – раздался женский голос в трубке.
– Тут мальчика избили до полусмерти.
– Скажите, где вы?
Я назвал адрес. Своё имя, фамилию… облокотился на кирпичную стену и сполз на асфальт.
Нос парнишки был вывернут, и по щеке к шее сползала багровая струйка крови.
К горлу подступила тошнота… прижав кулак к губам, я смотрел, как пёс, поскуливая, лёг возле хозяина и положил на грудь морду.
Не знаю, сколько прошло времени, но вдалеке послышалась сирена, и гул всё нарастал… На повороте, сбив мусорный бак, резво въехала скорая и, забравшись двумя колёсами на бордюр, осветила стену позади меня.
Вытащили носилки, парня аккуратно погрузили в кабину, и когда фельдшер захлопнул дверь, пёс встал на задние лапы и стал скрести когтями.
– Это ваш?
Кручу головой.
Лая на задние двери, пёс побежал ко мне и, скуля, принялся биться мне в ноги.
– Он, видимо, хочет с хозяином.
– Не полу… АЙ!!! – Пёс вцепился фельдшеру в штанину и стал дёргать из стороны в сторону. Потеряв равновесие, тот грохнулся на асфальт. Выбежал водитель и принялся оттаскивать. Тащил за холку, перехватывал за шею… пришлось идти на подмогу. Рыча и лая, она снова принялась прыгать на задние двери скорой.
– Залезайте, – рявкнул водитель.
– Вы это мне?
– А ты ещё кого-то здесь видишь? Эта псина перегрызёт тут всех, если мы её не возьмём.
– А причём тут я? Я просто помог.
– Вот и помогай до конца. Как парнишка придёт в себя – узнаем, кому из родственников сможете передать пса.
Глава 4
– И родственникам вы не передали? – спросил я, когда подозреваемый закончил свой рассказ.
Тот лишь покачал головой:
– Мутная история, у парнишки осталась одна тётка в другом городе, и та ничего не захотела слушать. И к тому же этот пёс… – он опустил голову, разглядывая колени. – Преданный. Видно было, что он любил парнишку.
Я сделал пометку в журнале, обведя слово «Бруно» в кружок. Если история о том, как к подозреваемому попала собака, прояснилась, то как она оставила разодранный ошейник в доме убийства, оставалось загадкой.
В деле значилась фотография ошейника Бруно и телефон, написанный на внутреннем обороте кожаного подклада, по которому следовало звонить, если пёс потеряется. Мы успели пробить телефон – он совпадал с номером парня, неделю назад попавшего в неотложку.
– Тогда, – говорю я, закончив вести заметки, – почему вы не отдали пса, когда парнишка пошёл на поправку? Судя по записям… – я сверил показания его лечащего врача, – его должны выписать со дня на день. И вы навещали его три раза?
– Два раза.
Я сделал ещё одну пометку – не соврал. Конечно, нам известно, сколько раз он навещал мальчишку, даже точное время. Всё отражается в журнале посещений.
Постукивая колпачком ручки по столу, я ждал продолжения. Как же так оказалось, что он, да ещё и вместе с псом, оказался на месте преступления?
Экспертиза показала совпадение найденного клока шерсти, не говоря уже про порванный ошейник, застрявший между диваном и журнальным столиком. Но зачем брать собаку на убийство? Этот замкнутый мужчина не выглядит слабоумным маньяком… Здесь что-то другое. Совпадение или…
– Я привязался к Бруно, – нарушил молчание подозреваемый.
– Вот как?
– Знаете, я стал понимать собачников… Ведь их четвероногие друзья любят беззаветно. Меня так родная мать не любила. —ухмыльнулся он. – А тут – ты просто кормишь, выгуливаешь пса и получаешь такую связь.
Я написал в журнале пометку – проверить мать подозреваемого… Кончик ручки завис над страницей. Дописал ещё про отца и сестру. Возможно, они дадут зацепку. Без найденного орудия убийства мои руки связаны. Можно только надеяться на новые улики или же… признание. Мы встретились глазами, и мне сразу стало ясно: признания мне не видать. Однако у меня не осталось сомнений – он точно что-то скрывает.
Глава 5
Закон был на стороне невиновного, нет доказательств… что ж, свободен как ветер. А невиновен всяк, на кого нет вещественных доказательств.
Я расстегнул наручники, посмотрел на красные следы вокруг кистей и отошёл к углу допросной комнаты, сделав вид, что веду записи.
Этот приём я усвоил в самом начале службы. Если подозреваемый ухмыляется – это доходчивый голос ЭГО. Невиновный жаждет поскорее убраться на свежий воздух, ему не до ухмылок…
Стоя к нему спиной, я отсчитывал про себя до пяти…
1… купольная камера снимает, как он встаёт.
2… проводит пальцами по запястью.
3… не прощаясь, со скрежетом отодвигает стул.
4… берётся за ручку двери.
5… выходит.
Пять секунд дадут больше, чем тридцатиминутный допрос.
Этому трюку обучил меня отец, проработавший детективом до своего 63-летия.
Все эти ДОБРЫЙ и ЗЛОЙ коп – заезженный шаблон полицейских сериалов. Детали – вот ключ. Наблюдай, и тело подозреваемого скажет больше, чем отрепетированные слова.
Взяв со стола раздербаненную пачку сигарет, я вышел из допросной комнаты и в конце коридора увидел, как пёс, стоя на задних лапах, облизывает подозреваемому лицо.
– Я выставлю вам счёт за химчистку.
