Ничего себе заявочка! С другой стороны, отец Никодим явно уверен во мне, и это радует. А насчет отдать… он может попробовать, но получится ли взять? Я не видел, но догадывался, что губы Акиры, смотрящего на подручного главного бесогона, тронула легкая, но хорошо читаемая улыбка. Он наверняка даже не стал прикасаться к рукояти своего меча. Помощник Аркаши, одетый, как и его хозяин, в подрясник, утробно заворчал. Но на этом все. Судя по сверкающим глазам и перекошенному лицу старшего бесогона, у него была куча претензий ко мне, но деяний, тем более богомерзких, в этом списке нет – либо подозрения, либо не особо порицаемые церковью проступки. Обе переговаривающиеся стороны не произнесли ни слова, но отец Никодима посчитал это добрым знаком:
– Раз уж это выяснили, перейдем к делу. Степан, ты был прав, соваться к стражникам и даже к князю не стоит. Я хотел посмотреть на тело убиенного тобой бесноватого, но оказалось, что его сожгли еще ночью. Кто именно отдал приказ, разузнать не удалось. А это значит, что последователи колдуна, или даже он сам, сидят высоко.
Священник намекал на то, что выбора у меня нет, но после встречи с Настей я сам шел на эти переговоры с относительно спокойной душой. С кем бы ни пришлось сотрудничать, оно все равно стоит того, чтобы и дальше в светлой кафешке за большими панорамными окнами барышни в красивых платьях спокойно лакомились пирожными, а после этого без страха шли гулять по парку. Может, мне и хотелось бы сидеть в тишине библиотеки или с выгодой наведываться к друзьям в Крачай, не встречаясь ни с бесноватыми, ни с колдунами, ни с такой мразотой, как брат Аркадий, но раз уж такая судьба, нужно сжать зубы и идти дальше. Да и вынужден признать, что сидящий передо мной явно измотанный жизнью молодой мужчина тоже тянет эту лямку, причем даже в худших условиях, чем у меня.
Похоже, он заметил что-то эдакое в моих глазах, поэтому сверкнул взглядом и, вцепившись в край стола, попадался немного вперед:
– Да, у нас плохо получается. Видать, не достоин, раз уж Господь отвернулся от меня. Так что для пользы дела буду работать даже с таким, как ты. Но помни: если оступишься и окончательно отдашь свою душу нечистому, я приду за тобой.
И тут я сотворил очевидную глупость. Не удержался. Без особой раскачки выглянул из себя, что в такой близости на обученного бесогона подействовало почти как пощечина. Оба скорбника зарычали, как спущенные с поводка псы. За моей спиной послышался шорох покидающего ножны меча Акиры, а я потянулся за револьвером. Но на этом все – ничего плохого так и не случалось, потому что нас всех буквально придавило зычным голосом отца Никодима:
– А ну успокоились все! Быстро!
Он явно применил что-то эдакое, потому что у меня пробежал озноб по спине, да и оба скорбника утратили большую часть своего злобного пыла. Да уж, у старика еще остался порох в пороховницах, хотя и не так уж много. Осадив нас, священник ссутулился и тяжело задышал, но все-равно с упреком прохрипел:
– Степан, вот зачем так-то?
– Простите, не удержался, – искренне повинился я, затем встал и протянул руку брату Аркадию. – Если, не приведи Господь, тьма поглотит меня, буду рад, если ты вовремя окажешься рядом.
Своей выходкой я не хотел напугать и тем более угрожать. Просто возникло неудержимое желание увидеть дух этого человека. Вопреки моим подозрениям, там не оказалось не гнили, ни зависти, лишь разъедающая душу бессильная ярость. А также фанатичная, но чистая как январский снег ненависть. Учитывая рассказы отца Никодима о том, как из сирот с сильным духом в муках выращивали будущих бесогонов, Аркаше можно только посочувствовать. Дружбы между нами не будет, но прежней ненависти к этому человеку я больше не испытывал. Дожидаясь реакции, пришлось простоять с протянутой рукой не меньше пары минут, но я все же вытерпел его недоверчивый и все еще пылающий ненавистью взгляд. А затем скорбник встал и пожал протянутую руку. Правда, при этом попытался сломать мне пальцы, но тщетно.
– Ну и слава Господу, – перекрестил нас обоих батюшка. – Раз уже закончили обнюхиваться аки псы, давайте перейдем к делу.
Действительно, после почти вынужденного рукопожатия разговор пошел намного легче, и мы, практически не огрызаясь, сумели обсудить, что и как делать в предстоящей вылазке. Лишь когда дошло до присутствия Олега Остаповича, Аркаша встал на дыбы, но я чувствовал, что это лишь повод, чтобы хоть как-то взбрыкнуть. Ну не любит он меня, так ведь я не червонец, чтобы всем нравиться.
В два голоса мы с отцом Никодимом уболтали скорбника, напирая на то, что ушкуйники все еще серьезная, к тому же независимая сила, которая в нашем общем деле может принести много пользы. На слове «нашем» Аркашу снова перекосило, но уже не так сильно, как раньше. Ничего, привыкнет. Коготок увяз – всей пташке пропадать. Теперь, если вскроются наши совместные делишки, на костер пойдем все скопом.
Поговорив еще немного, мы попрощались и скорбники покинули дом священника, а я на всякий случай поинтересовался:
– Батюшка, я вижу, что Аркаша…
– Брат Аркадий, – перебил меня отец Никодим. – Старайся называть его так даже в помыслах. Ты не до конца понимаешь, сколь тяжела доля скорбника. То, что он способен мыслить разумно после свалившихся на его голову испытаний, достойно уважения.
– Так и я о том же. Брат Аркадий явно не дурак, а вот его помощник особым умом точно не блещет. Вдруг разболтает чего?
Священник позволил себе снисходительную улыбку и пояснил:
– Этот тугодум своего старшого никогда не предаст, даже если тот надумает продать душу нечистому. Среди сирот, отбираемых в особый монастырь, частенько попадаются сильные духом, но слабые умом. Такое тоже бывает, – уточнил отец Никодим, увидев мои удивленно взлетевшие брови. – Их привязывают к тому, у кого ума хватит на двоих, а то и на полудюжину. Получаются крепкие стаи псов Господних.
– А у вас была своя стая? – задал я вопрос, который явно не понравился священнику.
– Нет, Степа. Я был одиночкой. Таких в братстве не любят, потому и тебе подобной участи я не пожелал.
На этом мы и закончили разговор. У каждого хватало проблем с подготовкой своей части общего плана. Я справился часа за три и даже смог позволить себе немного поспать перед выходом на дело.
До условленного места мы с Акирой добрались на нашем мобиле, по пути наведавшись к уже закрытому оружейному магазину. Там нас дожидался Олег Остапович, все еще пребывающий в недобром настроении. Впрочем, гадостей он мне говорить на стал, и на том спасибо.
Если честно, я понимаю его терзания. За вечер он наверняка успел сто раз пожалеть, что повелся на мои почти ничем не подтвержденные уверения. С другой стороны, я тоже имел время для раздумий. Бесноватые – это не шутки, и каждый житель Пинска, да и других городов Руси, не страдает недооценкой этой угрозы. Матери пугают детей бесами и бесогонами. Причем вторых боятся ничуть не меньше, чем первых. К тому же старейшина прекрасно понимает всю шаткость положения братства ушкуйников. По большому счету, там осталась одна показуха, и любая встряска может расшатать давно изжившее себя сообщество. А если их, точнее, нас всех скопом свяжут с бесноватыми или, не дай бог, колдунами, то все может посыпаться, как карточный домик. И тогда прощай привилегии и особый статус – всех уравняют с простыми торговцами. Так что оружейник хоть и смотрел на меня угрюмо, но в машину сел и дал отвезти себя куда нужно. А нужно нам было в дом, чем-то похожий на нашу городскую базу. Такое же старое купеческое подворье с большим внутренним двором, конюшнями и складами. Причем это здание находилось далековато от официальной резиденции скорбников. Внутри нас встретили отец Никодим и брат Аркадий. Своры бесогона, включая здоровяка, нигде не видно. Мы сначала перегрузили вещи из мобиля в конный фургон с решетками, а затем молча надели на себя просторные накидки с капюшонами. Когда на переговорах я сказал, что для скрытности нам нужно замаскироваться под скорбников, брат Аркадий едва не нарушил наше хрупкое перемирие и не полез драться. Дело снова решил священник, обещав найти облачение католических монахов с капюшонами, чем успокоил ретивого фанатика. В итоге наша копания выглядела более чем колоритно, зато совершенно неузнаваемо. Открытым оставалось лишь лицо скорбника в подряснике, почему-то обвитом поясом-патронташем, который оттягивала кобура с револьвером. Я-то думал, что они охотятся на бесноватых только со своими посохами, имеющими заточенные кресты в навершии.
В просторный фургон с лавками четыре человека поместились вполне вольготно. Брат Аркадий сел на козлы. Мобиль мы оставили на подворье. Вряд ли кто решится грабить дом, в котором тайно поселились бесогоны. Уверен, слава у этого места до предела дурная. Сквозь узкие зарешеченные оконца почти ничего не видно, и оставалось надеяться, что бесогон не везет нас в пыточные подвалы для более вдумчивого знакомства. Зловеще освещенные почти полной луной улицы навевали именно такие мрачные мысли.
К счастью, долго терзаться неведением не пришлось. Минут через пятнадцать фургон остановился и заднюю дверь открыл запропавший здоровяк. Он с подельниками наверняка занимался разведкой. К здоровяку тут же присоединился брат Аркадий. Дождавшись высадки и разбора оружия, включая духовые ружья с парализующими дротиками, он тихо заговорил:
– В доме недавно закончилась попойка с развратом. Сейчас все спят, так что возьмем их тепленькими. Твои ведьмовские штуки не пригодятся.
Это он о газовых гранатах, которые я несу в наплечной сумке. Вот бедолагу плющит от двойных стандартов – гранаты ему не угодили, а духовое ружье с дротиками, сдобренными составом от той же самой ведьмы, обнял как родное. По договору оно останется у бесогона, как и запас Виринеиного зелья. От противогазов бесогоны тоже отказались, но это их проблемы, потому что сумку с двумя баллонами я оставил при себе. Находились мы в небольшом переулке, за выходом из которого просматривал еще один монах. Освещение здесь было слабым, лишь керосиновый фонарь внутри фургона позволял хоть как-то ориентироваться. Когда вышил из проулка, стало понятно, что и прилегающая улица тоже погружена в полутьму, слабо подсеченную уже ушедшей за дома луной. Ближайшие фонари не горели, явно стараниями тех же бесогонов. Олег Остапович хотел пойти вместе со всеми, но отец Никодим шепотом убедил его остаться с ним у выхода из переулка. Мол, нечего старикам соваться туда, где не всякий молодой сдюжит.
Я совершенно не ориентировался на местности, в отличие от помощника брата Аркадия. Здоровяк уверенно вел нас сначала по улице, затем какими-то закоулками, пока не подошли к невысокой дверке, у которой уже копался самый щуплый из монахов. Ждать пришлось недолго, всего с минуту, затем щуплый открыл дверь и отошел в сторону. Благодаря старейшине мы знали где находится личная спальня Дубыни и как пройти к ней от задней двери. Пришлось пересечь обширную гостиную, явно предназначенную для общих посиделок ватаги, а затем по лестнице подняться на второй этаж. Двигались парами – впереди брат Аркадий и его здоровяк. Позади мы с Акирой. Все-таки у бесогонов опыта ловли людей и нелюдей побольше нашего.
Я уже давно распрощался со своей неуклюжестью, так что тишину спящего дома мы не нарушили ни топаньем, ни скрипом. Зато за нас с этим с лихвой справилась девица, внезапно вышедшая из боковой двери коридора, ведущего к спальне хозяина дома. Я не видел подробностей немой сцены встречи Аркаши нос к носу с совершенно голой девицей, но ее реакцию услышал очень хорошо. Впрочем, как и все обитатели дома.
Я не могу знать наверняка, но, скорее всего, бедный монах опешил так, что не смог заткнуть девицу на вдохе, поэтому визг продолжался секунды три, пока не оборвался от сильной оплеухи, отбросившей крикунью обратно в комнату. А затем все пошло кувырком. От двери в конце коридора повеяло знакомой стылой опасностью. Дубыня не только проснулся сам, но и растормошил прикованного к нему духа. Я рванул вперед, протолкавшись мимо обоих слегка опешивших бесогонов и стараясь добраться до дверей раньше, чем бесноватый коллега начнет отстреливаться. Не успел. То ли благодаря интуиции, то ли просто неугомонные мысли сложили два и два, но к стене я успел качнуться за пару мгновений до первого выстрела. В двери образовалась изрядная дыра. У меня в сейфе лежит дробовик, заряженный в первую очередь резиновыми пулями. Дубыня предпочел картечь. Еще две дыры показали, что он совсем не шутит. Впрочем, мне хватило бы и одной. Все еще прижимаясь к стене, я достал из сумки баллончик, выдернул чеку и забросил его свозь дыру, вполне позволяющую сделать это. Через несколько секунд вместе с шипением до меня донесся радующий слух кашель, а вот звон стекла озадачил. Для начала я натянул на себя противогаз, затем на всякий случай пальнул из револьвера в замок двери и ударил туда же ногой. Можно было и не стрелять – дверь оказалась незапертой. Спальня уже пустовала, лишь холодным ветерок влетал свозь раскуроченное окно. Я подбежал ближе к окну и выглянул наружу. В темноте и сквозь стекла противогаза рассмотреть что-либо было трудновато, но бегущую к переулку фигуру все же увидел.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=72701593&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
