– Боже, что случилось?
– Ноги отекли. Не влезаю в туфли. Мамочка… – она осипла и посмотрела на меня так, будто завтра не настанет.
– Если ты будешь плакать, отекут ещё и глаза. Сейчас мы всё сделаем.
Быстро отправляю в спа за массажисткой, прошу тазик холодной и тёплой воды. Как только девушка приходит, мне не нужно ей ничего объяснять.
Машу усаживают в кресло, чуть откинув спинку, поднимают ноги повыше – и волшебство начинается.
Мы наняли четырёх парикмахеров и трёх визажистов. Благо, эта комната большая, и всем нашлось место.
До десяти мы находимся в руках профессионалов. Преображаясь по очереди, женщины покидают комнату, и в итоге остаёмся только я, мама, моя свекровь, будущая свекровь моей дочери, подруга невесты и сама невеста.
Её волосы уложены очень просто: волны средней величины и пара прядей, заколотых сзади гребнем со стразами. Он же будет держать длинную фату, когда мы наденем на Машу платье. Макияж она любит, и потому он идеален: жемчужные тени, подводка, тушь. Губы цвета спелой черешни идеально сочетаются с её чёрными волосами. Она всегда была красавицей, но никогда не была прекрасней и нежней, чем сейчас.
Облачившись в струящееся по фигуре свадебное платье, она повернулась – и мы все были готовы разрыдаться.
– Запрещаю! – Маша выставила вперёд руку, сама находясь на грани слёз.
– Последняя деталь, – Вика, подружка невесты, взяла фату и поднесла парикмахеру.
И образ был завершён.
– Мой сын сойдёт с ума, – прикрывая ладонью губы, сказала Надежда, и я притянула её к себе.
– От счастья можно.
– И не говори, – она сжала мою руку.
Мы бы так и стояли, если бы не стук в дверь.
– Девочки, ну как тут наша невеста?
Юлиана вошла как вихрь и вывела всех нас из комнаты, оставив только Машу и Вику.
Родители отправились на улицу, в шатёр, а я – в уборную.
– Вот и ты, – Аделина влетела за мной, запыхавшись.
Вот и моя лучшая подруга.
– Ты чего? Бежала, что ли?
– Я её видела? – она прижимает к груди ладонь. – Господи, дай мне попить.
– Тут нет воды. Кого ты видела-то?
– Её. Их.
Я втянула воздух. И почувствовала волнение, но быстро взяла себя в руки.
– Успокойся. Всё в порядке.
– Не-а. Я тебя не отпущу от себя ни на шаг.
– Господи… – мы подходим к двери, – я серьёзно. Я в порядке была и буду, Лина.
Выйдя из уборной, мы поворачиваем в сторону выхода на улицу – и воздух застревает в моих лёгких. Превращается в пыль и оседает серым, грязным полотном. Передо мной стоят Семён и его женщина.
Думала ли я этой ночью, что блондинка, вышедшая из машины с бывшим мужем, – та самая стерва в красном костюме? Сотню раз, может, тысячу. Но это не она. И в некотором роде я счастлива. Я рада.
Я перевожу взгляд с неё на него. В волосах добавилось седины. Борода по-прежнему короткая, но не убрана совсем. Лёгкий прищур, обнажающий его прекрасные годы, мягкая улыбка и этот добрый, нежный взгляд, направленный на меня.
Я оправилась от этих чувств и ушла от них максимально далеко. А ностальгия… она тоже уйдёт. Исчезнет.
Надев свою лучшую улыбку, как и это платье с утра, я делаю шаг вперёд.
– Ника, – слетает с его губ моё имя, когда мы останавливаемся напротив друг друга.
Семён выходит вперёд, словно ведомый какой-то силой, и обнимает. Как тогда… в последний раз, шесть лет назад. Он вдыхает. Глубоко. Я чувствую, как расширяется его грудная клетка, а моя будто сжимается. Чтобы им не дышать.
– Здравствуй, – говорю, приходя в себя.
Древесный аромат проникает в мои лёгкие, как бы я ни пыталась увернуться.
Он отступает на шаг назад, скользя руками по моим предплечьям.
– Привет, – он сглатывает, заставляя кадык дёрнуться. – Привет. Ты… Привет!
– Рада тебя видеть.
Мои глаза перемещаются на женщину рядом с ним, и Семён будто вспоминает, что вообще мы все тут делаем.
– О… да! Это Наталья, – кладет руку на ее спину.
– Его спутница, – женщина обнажает красивую улыбку и делает шаг вперёд, подавая руку для пожатия.
– Здравствуйте. Я – Вероника, а это моя подруга Аделина.
Как только все здороваются друг с другом, наступает неловкая пауза.
– Кстати, поздравляю с таким знаменательным днём.
– Спасибо. Да, очень волнительно. Ну, я, пожалуй, пойду, проверю… приготовления и… Ну, вы понимаете. Приятно познакомиться и пообщаемся позже.
– Конечно, – Семён, не отрывавший до этого взгляд от меня, выплывает из своих мыслей и улыбается, провожая нас с Аделиной взглядом.
Как только мы оказываемся на улице, я прислоняюсь к стене и чувствую, как сердце бешено колотится в груди, а голова идет кругом.
– Боже мой, Ада…
Это произошло. Только что.
– Думаю, пришло время для первых бокалов шампанского, – она подхватывает меня под руку и уводит дальше.
Туда, где потихоньку снуют официанты. Туда, где я смогу выдохнуть.
Глава 9. Важные люди
Семён
Я знал, что это будет именно так. Встреча – столкновение. Но не с прошлым, а с любовью. Ника никогда не была моим прошлым. Несмотря на развод, она оставалась главной женщиной в моей жизни. Даже несмотря на то, что давно перестала быть моей женой.
Это сложно воспринимать как мужчине. Мужчине, который не растратил любовь, а берег её внутри себя, боясь отпустить. Но как человеку, который всё же отпустил её для того, чтобы она стала счастливой с кем-то другим, – несложно. Она жила дальше, а это именно то, чего я хотел.
Мне пришлось держаться от неё подальше – не только физически. Ограничить звонки и довольствоваться рассказами о Нике от дочери. Она в порядке. Она счастлива.
Когда дочь приехала ко мне в Прагу с женихом, который сделал ей предложение и был намерен сообщить мне о своих намерениях в отношении Маши, я узнал, что Вероника встречается с мужчиной. Это было осенью. В последней поездке ко мне она сказала, что я могу взять с собой Наталью, так как мама тоже придёт с Кириллом.
Возможно, это послужило моему согласию, сорвавшемуся с губ. Наташа появилась в моей жизни не так давно. Но она есть. Она мила, рассудительна, самодостаточна. С ней легко. Я уважаю её и наши отношения. Поэтому сегодня мы все здесь. Но, встретившись лицом к лицу с Никой, внутри всё взорвалось.
Она была прекрасна. Но стала ещё краше.
Когда мы только поженились, я всё думал, какой она будет в моих глазах, когда нам исполнится по пятьдесят. И вот я смотрю на неё. На изумительную женщину, которой она стала, и не могу поверить, что потерял её.
Справившись с эмоциями после встречи, мы зашли к Маше. Она находилась в комнате невесты со своей лучшей подругой.
– Папа! – завизжала дочь и бросилась в мои объятия.
– Привет, дочка, – обняв её, я отошёл на шаг назад. – Надо же, этот день наступил.
– Я так волнуюсь… У меня трясутся руки и ноги, и…
– Всё в порядке. Всё идеально.
– Ох… – она смотрит за мою спину, и я делаю шаг в сторону. – Простите, Наташа. Я вся на нервах.
– Всё в порядке. Поздравляю, Мария.
Наташа аккуратно и коротко обнимает мою дочь и отходит в сторону, чтобы мы с ней пообщались.
В основном это попытка убедить её, что она выбрала правильного мужчину. И это правда. Это то, что я видел, когда эти двое прилетали ко мне. Надеюсь, что Евгений будет смотреть на мою дочь таким взглядом до конца их жизни. Взглядом, которым я смотрел на Нику… и смотрю до сих пор.
Оказавшись в шатре после того, как организатор выпроводила нас из комнаты, я встал с мамой и отцом. Обнял бывшую тёщу, которая, кажется, так бывшей и не стала. По крайней мере, она по-прежнему мне улыбалась и охотно дарила объятия. Остальное время я выслеживал мужчину Ники, стоявшей среди нас, но не увидел никого, кто бы задержался с ней рядом. Они подходили, чтобы поздравить, и все они были родственниками нашей семьи или друзьями.
Но через пятнадцать минут все эти мысли испарились, когда началось важнейшее событие в нашей с Вероникой жизни. День, когда наша дочь выходила замуж.
Вероника
Кажется, моя спина останется такой ровной до конца жизни. Потому что я была напряжена, как струна, всё время, пока наша дочь обменивалась кольцами с Женей, и настало время поздравлений. Теперь же мы сидели за одним столом с Семёном и этой… Натальей.
В сотый раз я обиделась на Кира и пустой телефон. Но у меня не было времени думать об этом слишком долго. Я попросту не могла себе этого позволить и испортить день моей девочке. Семён сидел тут, потому что он её отец, и я бы предпочла видеть его здесь, чем неловкие взгляды между двух столов.
Ни за что.
После подарков мы разместились за столами в соседнем шатре. Люди голодны, и потому нам предстояло первое блюдо, прежде чем начнётся развлекательная программа и наступит первый танец новобрачных.
Люди вставали и говорили тосты, а губы молодожёнов уже горели от десятого «Горько!».
– Э-э, ну что ж… – Женя поднялся со стула и подал руку Маше, чтобы она стояла рядом с ним. – Пожалуй, мы повременим с очередным поцелуем. Кажется, будто я наелся перца чили, простите. Хотя губы моей Маши – самые сладкие.
Она рассмеялась.
– Согласна, – вставила Маша с улыбкой, но коснулась губами его щеки.
– Итак, я должен… мы… – Женя указывает на себя и мою дочь, продолжая речь, – должны сказать спасибо за все ваши слова, подарки, присутствие здесь, на этом празднике. Лично от себя я хочу поблагодарить Веронику и Семёна, родителей моей жены… – Он выделяет это слово и смеётся, касаясь своей груди ладонью. – Надо же, я впервые назвал её женой.
Маша кладёт голову на его плечо и смеётся вместе с ним, а я не могу сдержать улыбку.
– Так вот, Вероника и Семён, я вам благодарен за эту женщину, стоящую рядом со мной.
С моего места я вижу, как дрожат его губы, как Маша прижимается к нему всем телом, пряча слёзы на его плече, и мои глаза наполняются слезами. Я знаю, что значит эта благодарность.
– Я хочу сказать спасибо за то, какой упрямой она родилась. Ведь если бы не её упрямство, она бы не держала моё сердце в своих ладонях. Её собственное не билось бы сейчас.
Я вытираю слёзы. Я знала, что он скажет об этом. Когда Маша родилась, врачам потребовалось больше пяти минут, чтобы мы наконец услышали её крик. Она боролась… они боролись за неё. И моя упрямая девочка победила.
Женя переводит взгляд на меня, и я беззвучно говорю ему: «Спасибо», – когда на мои плечи ложатся руки. Знакомые, хотя и давно чужие. Этот момент мы разделим с Семёном как мать и отец нашей дочери.
Я кладу свою ладонь на его левую руку и сжимаю её так сильно, как только могу.
– Благодаря всему тому же упрямству я влюбился в неё, ведь она отшила меня и делала это много раз.
